Демоны в моей голове

When darkness is coming, your light is leaving away... Темнота. Тихий шёпот грубого голоса пробирает до мурашек, до самых костей. В холодной и мрачной пустоте не видно ничего, ничего не слышно, кроме неразборчивых тихих фраз на инородном языке. Теплота. Даже, нет... невыносимая жара. Которая просачивается под кожу, заставляя ногтями сдирать её с себя, чтобы избавиться от это тяжести. Это невыносимо больно. Ты словно в парилке, которая вышла из строя, только вот тебе из неё не выйти. — Ну? Хрипловатый, но достаточно молодой голос слышится чётко. Отчётливо слишком для подобного места. Что это такое? Где сейчас Ханбин? Преисподняя? — Господин, я не могу отправиться на Землю, Вы же знаете... Его голос звучит отдалённо, словно в бассейне. И вот сейчас Ким видит, как из тёмного густого дыма вырисовываются элементы. Темная пещера с бурлящим кратером вулкана, стоящий рядом с ним ногой мужчина, который почему-то разговаривает с исписанной стеной. Ханбин делает шаг навстречу, но ровно через секунду понимает, что акустика здесь, кончено... ах, ладно. Кажется, неизвестный мужчина совсем незаинтересован в его появлении, поэтому Бин шагает ближе, рассматривая исписанные камни и бурлящую лаву. — Да, Господин, — тот скрещивает руки за спиной и кланяется стене, смотря себе под ноги и громко выдыхая, — Я сделаю всё, что в моих силах, Господин. Он стоит неподвижно, лишь переводит свой хитрый взгляд на стену, а его глаза ежесекундно темнеют. Ханбин снова видит тот дым, только теперь в мужских глазницах. Что он такое? Его нездоровая ухмылка вызывает желание убежать, но бежать отсюда некуда. Тут душно, жарко и безумно некомфортно, будто в аду. Глаза Ханбина устремляются вверх. Там - чертов космос. Да, они точно стоят в каком-то очень неправильном вулкане, будто в пещере с выходом в никуда. Тишина. Нашёптывающий голос смолкает, и Бин напрягается, сводя брови и снова глядя на стоящего посреди «помещения» мужчину. Его голова оказывается повернута в сторону Ханбина, а взгляд по прежнему безумный, заставляющий съежиться в несколько десятков раз. У незнакомца узкий прищур глаз, а пухлые губы, изображающие ухмылку, выглядят невыносимо сладко. Слишком приторно. Будь Ким диабетиком - уже отбросил бы коньки. — Ханбин, — голос незнакомца пробирает до мурашек, а глаза широко раскрываются, когда парень слышит из чужих уст собственное имя, — Вставай, Ханбин. — Ханбин, вставай давай! Неужели не слышишь будильник? Пинок с кровати быстро приводит в себя, разрешая перевести сбившееся дыхание. Сон. — Не слышу. — честно отвечает студент, тут же прикрывая оголенную грудь одеялом и почесывая затылок, — Сегодня же выходной. — Ну да, в четверг-то. — фыркает сосед по комнате, имя которому Ким Донхёк. Айщ, невыносимый парень. Слишком энергичный для такого занудного и спокойного Ханбина, — Ты весь корпус разбудил своим хреновым будильником! Шмотки прилетают в лицо, а старший угрюмо поднимается с пола, натягивая на себя одежду и что-то бубня себе под нос. Перед глазами всё ещё картинки кошмарного сна, которые будоражат кровь. Черт, это было необычно, брр. — Ты что-то шептал непонятное, пока спал. — «сокамерник» сообщает как раз кстати, что-то читая в своём учебнике и поправляя съезжающие очки. Хёку почти всегда ко второй, — Опять кошмары снятся? — Не кошмары, а идеи для зарисовок. — поправляет его старший, застегивая последнюю пуговицу на идеально выглаженной белой рубашке, — Я попытался запомнить всё детально. — Рад за тебя. — отнюдь не радостно кивает тот, перелистывая очередную страницу и совсем не обращая внимания на Ханбина. — Ханбин... В голове эхом отдается тот самый хриплый голос, заставляя художника дёрнуться. Кажется, у горе-Ван Гога от недосыпа поехала крыша. За эту неделю он спал всего около десяти часов. Ханбин быстро складывает в рюкзак пару тетрадок, кисти, приготовленный Донхёком сэндвич и пачку легких, девчачьих, по словам Дона, сигарет. Четверг. Сегодня пары будут длиться невыносимо быстро. Время летит совершенно незаметно каждый раз, когда у Ким Ханбина совместные пары с парнями из театрального, что позируют для них. Время летит совершенно незаметно каждый раз, когда в поле зрения Ким Ханбина появляется Ку Чжунэ.