Демоны в моей голове

У Ку Чжунэ чуть мятая голубая рубашка, узкие черные джинсы, небольшая цепочка, прикрепленная к ним (идеально подходящая к длинной сережке в одном ухе) и самая красивая улыбка из всех, что видел Ханбин. У художника руки дрожат, а губы пересыхают десять раз в секунду. Он не может сконцентрироваться, когда младший смеется, когда он улыбается. — Ку Чжунэ, сиди смирно! — командует преподаватель, заставляя будущего актёра вежливо склонить голову и вернуться в прежнее положение. «Заткнись, тупая девка» - хочет возразить Ханбин, потому что Чжунэ невероятен, когда на его лице появляется что-то доброе. И когда его лицо холодное, словно айсберг. Айсберг, который движется в твою сторону, сбивая с ног и заставляя тебя замерзнуть изнутри. От такого младшего у Ханбина мурашки по всему телу и легкая дрожь в губах. А сейчас, когда его глаза смотрят прямо на Кима, будто с чувством влюбленности или крепкой привязанности, то второй готов расплыться в лужицу и больше никогда не собираться в человека. Он. Такой. Невыносимо. Красивый. Муза. Человек-вдохновение, красавчик со второго курса или просто Ку Чжунэ. — Выглядит симпатично. — Ханбин дергается, стоит ему услышать этот грубый голос прямо позади себя. Видимо, тот решил посмотреть на одно из произведений Ханбина. Обычно он так не делал, — Глаза получились выразительные, ты волшебник! — А ты моя волшебная палочка. — тихо говорит парень, выписывая фон у сего произведения и слушая громкий смех своего предмета воздыхания. Потрясающий. — Чжунэ, давай быстрее! — голос одного из друзей Ку грозно шепчет тому, мол, пойдем уже отсюда. И правда. Зачем таким потрясающим парням с факультета актерского мастерства зависать с каким-то задротом художественным? Университетская иерархия говорит сама за себя. — Пока. — Ханбин всё же прощается, слушая, как утаптывают две пары ног. — Ага. *** В их учебном заведении после занятий всегда было пусто. Красивый вид на покрытый снегом город внушает спокойствие и предчувствие праздника. Скоро новый год, сегодня Хэллоуин. У Ханбина «Queen» в наушниках, на лице спокойствие, в руках почти заточенный карандаш, на коленях скетчбук с жёсткими листами, а на подоконнике, рядом с Бином, стоит термос, наполненный горячим чаем с лимоном. Донхёк всегда приходит в их общую комнату то с подружками, то с Чон Чану, его одногруппником. Ханбин не любитель шумных компаний, он не любитель вообще любых компаний, поэтому предпочитает время свое проводить в гордом одиночестве, сидя на подоконнике своего университета и рисуя сегодняшний ночной кошмар. Стены, исписанные незнакомым языком. Бурлящая лава, космос из вулканического кратера и безумно улыбающийся мужчина. Ханбин рисует того особенно детально, пытаясь вспомнить каждый сантиметр его тела и любую морщинку на его лице. Рисунок получается живым не в полной мере и художник бесится, потому что не может просто придти в свою комнату и покрасить его акварелью. — Чёрт... — шипит тот, резко закрывая скетчбук и откладывая его в сторону. Новогоднее настроение вдруг куда-то испарилось, его вытеснили недосып, хандра и нескрываемое чувство одиночества. Глупо, как же это глупо. Холодные пальцы касаются горячего термоса, который, по всей видимости, не так уж и хорошо выполняет свою работу. Взгляд следит за падающими снежинками, разрешая Ханбину почувствовать хоть какое-то расслабление и успокоение перед тем, как он вглядывается в стеклянное отражение. — Чёрт! Он дергается, чуть ли не падая с достаточно высокого подоконника. Благо, не успел открыть термос - разлил бы всё. Наушники сваливаются не без помощи рук, парнишка быстро вскакивает на ноги, запинаясь о свои ступни и еле удерживая равновесие. Мозг отказывается принимать истину. Перед ним стоит тот самый парень из сна, которого он с таким детальным трепетом вырисовывал. — Какого... — глаза расширяются до невероятных размеров, часто хлопают и быстро разглядывают стоящего перед ним чел...человека? — Ты оказался симпатичнее, чем я представлял. — тот, кажется, ни разу не удивлен и прекрасно понимает что происходит. На нем черное худи, черные джинсы и черные кроссовки. Всё тот же безумный и властный взгляд, сопровождаемый притягательной ухмылкой, — Я Ким Чживон, твой личный демон. — Кто? На лице художника явное негодование и желание уйти. На лице "демона" непроницаемая маска, больше напоминающая кассира в МакДоналдсе со стажем, чем настоящего демона из горячего пекла. — Сходим выпить?