Честный репортаж

Стив отхлебнул кофе, исподлобья наблюдая за тем, как Элизабет крутится между столиков, принимая заказы. Она всегда была милой. В современном мире это слово обросло липкими намеками на снисходительность, но Стив видел в нем лишь мягкость и искреннюю сердечность. Элизабет не растеряла их ни под градом обломков, которыми рассыпался Манхэттен — кафе, где она работала, банк, продуктовый… да и весь ее привычный мир, — ни под натиском журналистов, прознавших, что в то самое кафе захаживал Капитан Америка. Он заглянул снова и после вторжения. Хотел оставить побольше чаевых, а получил почти агрессивный отказ от них и бесплатный кофе, от которого пытался отвертеться, но не смог. Чаевые, впрочем, все равно оставил — припрятал под блюдцем. С тех пор Стив не отказывался от кофе, а Элизабет — Бет, как она просила ее называть, — от десятки, поняв, что проще с улыбкой согласиться, чем отказать друг другу. Стив смотрел тогда, как пытаются продолжать свою работу сотрудники кафе, несмотря на все еще висящую в воздухе пыль и на шум ремонтных бригад, как Бет привычным жестом поправляет блокнот в кармашке фартука и бесконечно протирает столы, чтобы гости могли почувствовать себя на маленьком островке чистоты посреди царящего в центре Нью-Йорка хаоса… Смотрел и понимал, что не имеет права и дальше сидеть сложа руки. Щ.И.Т. готов был содержать ценный кадр до следующего вторжения, и Стив не беспокоился за их финансовое благополучие. Долгое время он убеждал себя, что это их долг — он не просил себя выкапывать. Но вокруг него сновали люди, делающие этот мир живым. И у него уже не было права оставаться мертвым. Так что он согласился на предложение Фьюри. Оно означало переезд в Вашингтон, поближе к Трискелиону. Стив на прощанье подарил Бет пару своих рисунков, а она рассказала, какой из магазинных фруктовых пирогов «быстрого приготовления» похож на тот, что он всегда заказывал. Прошло еще полгода, и Стив снова встретил Бет — уже в Вашингтоне. Она сменила бежевое платье на синее и стала заплетать тугую косу, но он все равно узнал ее манеру лавировать между столиками, когда шел мимо летней веранды ресторанчика «У Саймона». Она переехала: муж настоял, ему тяжело дался день атаки на Нью-Йорк, так и не смог оправиться, а Бет всегда была легка на подъем, да и детей в школу здесь устроить оказалось попроще, — Стив слушал ее щебетание и пил кофе, с неожиданной теплотой понимая, что радуется. Он думал, что отвык радоваться. Новый мир пробуждал в нем любопытство, иногда приятно удивлял, но оставлял на зубах металлический привкус двадцать первого века. Что до воспоминаний о старом… Стив старался даже не слушать ту музыку, не смотреть те фильмы. Потому что его ностальгия оборачивалась не улыбкой о былом, а мутной тоской. Не якорь стабильности, как это называли психологи Щ.И.Т.а, когда советовали в качестве отдыха слушать музыку на патефоне, а вонзившийся в нутро крюк, ворочающийся от попыток жить прошлым. Потому что прошлого — того, что действительно было важным, а не манеры воспроизведения музыки или ретро-танцев, — настоящего личного прошлого у Стива не осталось. Было чертовски приятно узнать — понять, — что наконец, спустя несколько лет, стало оттаивать и внутри, там, где обитают простые человеческие привычки и сиюминутные желания. Стив не тешил себя надеждой на счастливую полноценную жизнь, но, возможно, у девяностолетнего старика все еще есть шанс начать жить хотя бы осознанно, а не бесцельно бежать вперед перекати-полем под дуновениями ветра. За этим он приходил каждую пятницу сюда. Осведомлялся об успехах Тима в школе, Саманты — в спорте: девочка выбрала футбол и подавала большие надежды. Заказывал вишневый пирог и молча наблюдал за тем, как между столиками течет жизнь. Бет склонилась над очередным посетителем. За ее мягкой фигурой Стив видел только крупное мускулистое плечо, торчащее из-под ослепительной белизны футболки, и темный затылок с небрежным пучком. Приняв заказ, Бет распрямилась, спрятала блокнот и ушла на кухню, а парень провел ладонью по лицу, отводя выбившуюся прядь за ухо. Он глянул в стоящий перед ним ноутбук, поелозил пальцем по тачпаду и, задумчиво подперев подбородок кулаком, повернулся. Его взгляд был затуманен размышлениями и бесцельно скользил по залу, но Стив узнал эти глаза. Стиву стало жарко и холодно одновременно, он попросту не мог видеть то, что видел, но парень повернул голову еще немного, и теперь Стив видел его лицо целиком. Крупный яркий рот, ямочку на подбородке, которая проглядывала даже сквозь легкую щетину, и глаза. — Серые или голубые? — на полном серьезе спрашивает Баки, таращась в зеркало. — Слышал тут, девчонки считают, что голубоглазые лучше в постели. Но кажется, я пропащий, как та серая мышь. — Подойди к свету, — так же серьезно говорит Стив. Баки деловито топает к окну, и Стив рассматривает его глаза не меньше пяти минут. Баки уже начинает переминаться с ноги на ногу, когда Стив отвечает: — Гридеперлевые. — Что? — Глаза у тебя гридеперлевые. — Стив ободряюще хлопает Баки по плечу. — Значит, в постели ты полный гридеперл. — Пошел ты в жопу, Роджерс! — возмущается Баки, скидывая ладонь Стива, и тот наконец позволяет себе согнуться в скручивающем живот приступе хохота. Глаза Баки. Лицо Баки. Глубокая ямочка подбородка Баки опирается на костяшки Баки. Сведенные брови Баки складывают морщинки на лбу Баки. Баки. Баки. Баки. Стив глубоко поперхнулся, не в состоянии сделать больше ни вдоха. Кашель раздирал гортань, выталкивая из нее попавший не туда кофе, а Стив даже прикрыть рот ладонью не мог. Он с громким звоном уронил чашку на стол, продолжая кашлять, но все пялился на такое знакомое лицо, неотвратимо осознавая, что Баки идет свободная футболка с треугольным вырезом и проклятый неопрятный пучок. Сомнений, которые должны были затмить собой все, не осталось. Вопреки всякому здравому смыслу, Стив был абсолютно уверен: за столиком у окна сидит Джеймс Бьюкенен Барнс. Взгляд у того сфокусировался. Он отлепил подбородок от руки, обеспокоенно озираясь и всматриваясь в кашляющего Стива, словно искал, может ли кто помочь, а затем замер, щурясь. Следом его глаза округлились узнаванием, и он сел так ровно, словно шпалу проглотил. Стив с трудом различал руки подбежавшей со стаканом Бет — слезы в глазах размыли окружающий мир. — Стив, с вами все в порядке? — испуганный голос, пальцы коснулись плеча. Стив наконец сжал зубы, надувая щеки и насильно сглатывая новый спазм. Наружу прорвалось лишь глухое кхеканье, и он смог кивнуть: — Все в порядке, — прохрипел он, смаргивая слезы и вцепляясь взглядом в призрака — тот никуда не исчез. Только повернулся к ноутбуку, хотя все еще поглядывал на Стива украдкой. Стив глотнул воды, задавливая остатки кашля. — Мой заказ… принесите его за тот столик, пожалуйста. Стив встал и, не глядя больше ни на Бет, ни на косящихся посетителей, рухнул на стул напротив Баки. Тот поднял глаза над экраном, за которым пытался спрятаться, кажется, целиком — а при его мускулистой фигуре выходило плохо, — и широко улыбнулся. — Привет! — Привет, — ошалело ответил Стив. Хрипло. Жалко. Еще и весь красный небось, как рак. Пятнами. — Я, конечно, узнал вас, — знакомый голос вспорол слух, и Стиву показалось, что у него из ушей должна потечь кровь — так оглушительно она в них застучала. Потому что следом парень добавил: — Меня зовут Томас Кейли, — и протянул руку. — Можно Том, вам наверное не до запоминаний фамилий. Я вообще не понимаю, почему… — Баки? — Что, простите? — переспросил тот, неловко улыбаясь и, кажется, собираясь убрать руку. Стив поспешил сжать ее своей. Обеими. Вцепился в замершую ладонь, крепко стискивая. — Ты — Баки. — Баки? Простите, вы обознались. Я Томас Кейли. Стив отпустил чужую руку, сцепляя собственные в замок, чтобы не тянуться ими через стол. Хотелось, но смущенный парень смотрел на Стива с незнакомым выражением глаз. Вернее, Стив видел такое, но у других — у тех людей, кого вдохновлял Капитан Америка, кто восхищался им, как героем, кто интересовался ожившей картинкой, — и никогда у Баки. — Капитан… простите, не уверен, что вам нравится такое обращение по жизни, но… — Стив, — коротко представился он, продолжая неотрывно пялиться на… на Томаса. Тот от взгляда не прятался, первое смущение от интереса супергероя к его персоне сменилось любопытством, с которым он смотрел в ответ. Стив надеялся, что краснота успела сойти, но в горле все еще нестерпимо першило, и Стиву казалось, что он видит в уставившихся на него глазах собственные стиснутые зубы и напряженные скулы. — Хорошо, — улыбнулся Том, опираясь на локти и нависая над столом. — Понимаю, вы подсели, потому что перепутали меня с кем-то, но раз уж вы здесь, могу я рассчитывать на беседу с самим Капи… с вами? — Конечно, — пробормотал Стив. Бет очень вовремя принесла новую чашку. Стив отхлебнул половину одним глотком. — Часто здесь бываете? — Каждую неделю. Если работа позволяет. — У этого кафе должны крутиться толпы фанатов! — Томас непонимающе огляделся. Стив поправил зачесанные назад волосы и повел плечом, прикрытым джинсовкой с ярким принтом — люди не видят в том, кто носит символику современных рэп-групп, Капитана Америку. О чем он и сообщил Тому. — Оказалось лучшей маскировкой, серьезно. Видимо, все ждут, что я буду носить бесформенные клетчатые рубашки и шерстяные брюки, которые теперь разве что на гаражной распродаже найдешь, обязательно с широким поясом где-то в районе пупка. Том хмыкнул, и у Стива засосало под ложечкой. Ухмылка на одну сторону, острый вздернутый уголок губ и морщинки у глаз. — А ведь я так и ходил! — с жаром продолжил он. — И прическа с таким проборчиком. — Стив изобразил пальцами. Том рассмеялся, запрокинув голову. — Думаю, — совсем разошелся Стив, — можно еще бороду отрастить. Тогда меня даже в Щ.И.Т.е перестанут узнавать. Приду с утра на работу, а на проходной не пустят. Скажут: «Какой же вы Капитан Америка? Да вы просто бродяга какой-то!» — Стив заставил себя замолчать, прикрываясь маленьким глотком кофе. — Но по правде, к бороде я сам не готов. Не привык. — Ну, борода не борода, а иногда можно себе позволить вольность, — Том провел большим пальцем по короткой щетине на челюсти. — Том, расскажите о себе. Кто вы? — выпалил Стив, снова вцепляясь взглядом в собеседника. — Обо мне? — Ну да, — поспешил смягчить Стив. — Я о себе вынужден много говорить, но вы сами сказали «беседа», я предпочел бы двусторонний диалог. — Я журналист. — Оу. То есть мне ждать завтра заголовков «Капитан Америка слушает рэп и собирается отрастить бороду. Под угрозой ли образ Тони Старка?» — Боже, нет! — взмахнул руками Том. — Я не из этих. Я фоторепортер. — Том повернул к Стиву ноутбук, и тот увидел серию снимков, покадрово отслеживающих взмывающий в небо самолет. У Стива запиликал рабочий пейджер, и впервые с тех пор, как Стив стал официальным сотрудником Щ.И.Т.а, он захотел выбросить его в окно и не являться. — Дела особой важности? — тихо спросил Том. — Даже у супергероев бывают нудные планерки, — отшутился Стив. — Возможно, сегодня меня ждет лишь одна из них. — Если вы захотите, мы можем встретиться еще, — глаза Тома светились предвкушением и, может, он и не был представителем желтой прессы, но своего упускать не собирался. — Я бы не отказался отснять пару кадров со Стивом Роджерсом. В не особо пафосной и официальной обстановке. — С удовольствием! — ответил Стив раньше, чем мозг врубил сигнализацию, напоминающую о том, как Стив не любит камеры и как вся эта идея отвратительна. Том выкопал из рюкзака помятую визитку и протянул ее Стиву. — С удовольствием, — повторил Стив.

* * *

Наташа работала чертовски много. По сравнению с ней Стив чувствовал себя тунеядцем, но современный мир предлагал куда как больше работы миловидному шпиону, чем рукастому солдату. Виделись они редко, но Фьюри позаботился о том, чтобы каждый раз, когда она после очередной командировки появлялась в Вашингтоне, Стив встречался с ней. В тренировочном зале. Фьюри очень любил разглагольствовать о том, как волшебные Мстители живут себе каждый в своей особой, видимо тоже волшебной, капсуле и так — раз — появляются оттуда в случае глобальной катастрофы уже чудом слаженной и сработавшейся командой. На самом же деле Стив минимум раз в неделю тренировался с Клинтом, а с Наташей — по мере возможности. Фьюри отправлял ее в зал сразу после выслушивания отчета и присылал Стиву требовательные сообщения. Неудивительно, что почти каждый раз Стив находил ее спящей на скамье с подложенным под голову резиновым блином на тридцать пять фунтов. Спала она довольно чутко и ждала его уже с открытыми глазами. Приветствие, пара шуток, разминка, бесконтактный бой или проекционная симуляция пары десятков агрессивных пришельцев — по настроению. Так было обычно. Сегодня Стив только сунулся в дверь зала и гаркнул: — Нат, идем! — Куда? — возмущенно поинтересовалась та, нехотя отрывая голову от скамьи. — Дело есть. — Совсем уже охренели, — пробормотала она, оказываясь рядом. — Не успела приехать, опять работать. — У тебя и так планировалась тренировка, считай, я тебе помогаю откосить. — Пф-ф. Надрать тебе зад я могу не просыпаясь. А ты меня опять тащишь в какое-то «дело»… Стив молча шагал, и Наташа, явно ожидавшая ответной подколки, нахмурилась. — Что случилось-то? — Я встретил Томаса Кейли, — ответил Стив, потому что как еще описать происходящее, он не знал. Он ткнул пальцем в монитор, на котором была открыта страничка Кейли на Фейсбуке. Щелкнул на фото профиля: на нем Том примеривался с камерой к чему-то за пределами кадра, его тронутые полуулыбкой губы были сомкнуты, глаза прищурены, но открытое и довольное жизнью лицо светилось радостью. — Милый молодой человек, — резюмировала Наташа. — И? Стив вздохнул и переключился на другую вкладку — уже не Интернет, а внутренняя сеть Щ.И.Т.а, архив о Капитане Америке. Групповое фото со всеми Коммандос. — Сержант Джеймс Бьюкенен Барнс, — Стив показал на Баки. Затем расположил окна так, чтобы Наташа могла сравнить. Ее бровь изогнулась, рот приоткрылся, но через пару минут она уже взяла клавиатуру в свои руки. Теперь перед Стивом красовался парень со световым мечом из Звездных Войн. Вернее, актер, сыгравший его, — он смеялся, стоя рядом со съемочной группой. — Смотри, он тоже похож. И это значит… что сегодня ты встретился с джедаем! Скажу тебе по секрету, — перешла она на шепот, — я давно подозреваю Фьюри в том, что на самом деле он… — Это все ни капли не смешно, — холодно отрезал Стив. — А я не то чтобы смеюсь. — Она снова постучала по клавишам, открывая два снимка похожих друг на друга бородатых мужиков. — Это Хавьер Бардем, а это Джеффри Дин Морган. Я не издеваюсь, просто посмотри на них. Форма подбородка, бровей, нос, уши. Схожесть не стопроцентная, да, но это два американских актера, живущих в одно время. А у генетической лотереи в твоем случае было лет пятьдесят на то, чтобы выкинуть второй выигрышный билет. — Я видел его, — покачал головой Стив. — Говорил с ним. Я знаю эти глаза. Этот голос, такое не спутать. — Стив, последний раз ты слышал его в сорок четвертом? В сорок пятом? — Есть вещи, которые не забываются. Стив многое помнил так четко, что казалось — до сих пор звенит в ушах. Всегда тихое, едва разлепленными губами — Баки знает, что на другом конце света услышат, — «Стив». «Сопляк». Баки редко повышал голос, но если уж это случалось, он заставлял вибрировать внутренности своим ревом. «Я без тебя не уйду». И его последнее, оглушительное «Стив», мгновенно потонувшее в снегах и стылом воздухе горной расщелины. Ладоням стало холодно: покрытый изморозью металл ощущался даже сквозь перчатки костюма. Или шел изнутри — оттуда, где разверзлась голодная ледяная пустота, и чем быстрее летел в пропасть Баки, тем больше становилась она. — Но ты ведь понимаешь, что это невозможно? Стив моргнул. — Да. — И чего же ты хочешь? — Чтобы ты узнала все о Томасе Кейли.

* * *

В Вашингтон пришел вечер. Он снимал с людей очки, расслаблял их галстуки и превращал в утомленный поток, битком забивающий все дороги. Над Николасом Фьюри вечер власти не имел — его работа заканчиваться не собиралась. Многое он делегировал Марии: с каждым годом она справлялась все лучше и охотно принимала на плечи каждый новый груз. Пожалуй, она даже была бы готова заменить его на посту, но Фьюри не расценивал это как шанс уйти в отставку. Не так уж много смысла прицельно растить себе смену. Эффективнее растить напарников. Хотя бы потому, что в четырех руках помещается в два раза больше оружия, чем в двух. Поэтому солнечный свет в кабинете сменился электрическим, а Ник продолжал свою переписку с генералом Россом, принимавшую все более мрачный тон — они ходили кругами с момента похищения президента Элиса и поистине магического появления Старка на танкере похитителя. В свое время официальные силовые структуры США все свои силы бросили на то, чтобы не подпустить Щ.И.Т. к администрации президента, а теперь бесились из-за своего прокола с его охраной. В словах Росса сквозила обида, что Щ.И.Т. не решился нарушить договоренностей, не прилетел на волшебном вертолете спасти президента. Так бы он хоть в СМИ мог наплести, будто это были спецназ или армия. А легион летающих отражений эго Тони Старка под коврик не заметешь. Но открыто сказать такое генерал не мог, поэтому бесился, орал — Ник прямо ощущал в каждой букве, как тяжело дается Россу не включать капслок, — и пытался обвинить Фьюри в нарушении договора, ведь Старк — Мститель, а значит, без руководства Щ.И.Т.а дело не обошлось. Так и кружили, пытаясь потопить друг друга и отлично держась на плаву в этой сцепке. Алекс пытался биться на уровнях выше, но Ник точно знал — пробьет Росса, и этой бреши в обороне будет достаточно. Между двумя сообщениями Росса в почту упало еще одно. Мармуто Дэйн?.. Фьюри прекрасно помнил имена и лица всех членов Щ.И.Т.а, с кем знакомился лично, и он помнил щуплого программиста. И, конечно, помнил, над чем тот работал. Но личное письмо не прямому начальству и даже не Хилл, а сразу ему? «Добрый вечер, сэр! Пишу лично, потому что не имею права передавать такие слова через третьих лиц. Хочу, чтобы вы сами узнали, как я вам благодарен за то, что Щ.И.Т. смог организовать моей дочери прием у Стивена Стрэнджа. Попасть к нейрохирургу такого уровня для нас с женой было непосильной задачей, но благодаря вашему вмешательству моя дочь будет жить. Не знаю, чем заслужил подобное — Патрик Геллерт, с которым мы работаем в паре, достоин куда как больше вашего внимания. Его вклад в работу намного серьезней моего, а значит и награжден он должен быть по заслугам. Боюсь, что выгляжу попрошайкой или лезу не в свое дело, но Щ.И.Т. научил меня бороться за справедливость. Еще раз спасибо, искренне Ваш, Мармуто Дэйн». Ник потер нос и потянулся за телефоном. Он совершенно точно знал три вещи. У Мармуто Дэйна была дочь, но не было жены. Мармуто и Патрик слишком давно конкурировали, и работа в паре при их преданности организации оказалась невероятно плодотворной, но друг друга они недолюбливали с прежней силой. И Ник понятия не имел, кто такой этот чертов Стивен Стрэндж.

* * *

— Томас! — Стив махнул рукой. — Привет. Томас. Том. Можем мы вообще как-то… — Попроще? — фыркнул Том, поправляя ремень на плече и пожимая Стиву руку. — Да без проблем. Пойдем. — Сегодня на его затылке болтался гладкий хвост, а поверх футболки — огромная рубашка. Размера на три больше, чем надо, не иначе. Ее, расстегнутую, трепал ветер, и мешали тому лишь перетянувшие грудь ремни. Несколько сумок вместо рюкзака и, судя по весу, щедро набитых. Стив старался не отставать. Том вел его все глубже в парк, пока очередная арка не стала сказочным порталом: людей вокруг стало меньше, а зелени — больше. Том замедлился, утыкаясь в экран фотоаппарата. Он фотографировал кусты, просматривал фотографии, щелкал кнопками, снова фотографировал, приноравливаясь, а Стив пользовался моментом и вглядывался в его лицо, стараясь найти отличия. Хоть парочку. Может, скулы все же шире или уши меньше? Но Том поджимал задумчиво губы, и Стив видел лишь прекрасно знакомую розовую решительную линию, которая обещала фотоаппарату, что победителем в их схватке непременно выйдет Баки. То есть Том. То и дело сдувающий непослушную прядку, падающую на нос, Том. Разве что зуб: Том прикусил губу передними зубами, ровными и целыми. А у Баки на левом был скол, обзавелся летом сорок четвертого. Стив почувствовал, как нога опускается на что-то упругое и мягкое, и услышал истошный визг. Он успел отдернуть ногу, прежде чем перенести на нее свой вес, но равновесие потерял и рухнул рядом со все еще повизгивающим комком шерсти. Тот, оказавшись собакой, уже забыл о происшествии, сменил визг на задорный лай и теперь скакал вокруг, пытаясь залезть Стиву на голову. Стив приподнялся, отряхивая ладони, и посмотрел на Тома. Тот стоял рядом, вскинув бровь. — О судьбах Америки замечтался? Стив стиснул зубы. Он сам попросил Тома быть проще. И тот сразу стал простым и беззлобно колким. Словно свой. Словно Баки. Может, стоило оставить дистанцию? Теперь было поздно. Том ухмыльнулся и качнул рукой с фотоаппаратом: — Приобними терьерчика, что ли, будет потом внукам рассказывать, как низверг Капитана Америку, с фотодоказательством. К ним уже несся хозяин «терьерчика», и Стив поспешил поднять руки — мол все в порядке. Пес воспринял это как сигнал и поставил лапы Стиву на грудь, утыкаясь влажным носом в щеку и принимаясь вылизывать ее с шершавостью и интенсивностью шлифовальной машинки. Том засмеялся, и Стив снова не смог оторвать взгляда от вскинутого вверх подбородка и дрожащих ресниц. Миссия «Найти отличия» — провалена. Миссия «Не пялиться» — провалена. Миссия «Не думать о Баки» — про… впрочем, здесь было глупо на что-то рассчитывать. Этого Стив не умел никогда. — Ладно, вставай, — Том протянул руку и сжал плечо Стива, вытягивая того наверх. Сильная, жесткая и странная хватка, но только Стив открыл рот, чтобы задать вопрос, как до них все же добрался вспотевший лысый мужчина. Том, как раз успевший закрыть собой Стива, приводившего в порядок сбившуюся куртку, наскоро отболтался от хозяина собаки и потащил Стива дальше. — Постарайся больше не падать. Фотографий тебя в пыли и с ссадинами хватает, я рассчитывал отснять более эксклюзивный контент. — Есть, сэр, — фыркнул Стив, стряхивая прилипшие к куртке веточки. — И смотри себе под ноги, — Том сделал акцент на окончании фразы, и она уже не звучала шуткой, как прежние. Он знал, куда смотрел Стив до того, как споткнуться. Стив разглядывал траву, пробивающуюся сквозь стыки плит. Лишь изредка он поглядывал на левую руку Тома. Что-то в движении ее пальцев казалось Стиву странным. И на тыльной стороне возле большого пальца кожа была гладкой. Без знакомого коричневого бугорка родинки. — Пришли, можно здесь, — Том махнул на скамью под сиренью, раскинувшей во все стороны тяжелые лапы цветов. Стив послушно сел. Том сделал несколько кадров и опустил руки, с прищуром вглядываясь в Стива. — В нашем веке не обязательно сидеть на одном месте не двигаясь, чтобы снимок вышел приличным. — Да. — Стив оперся локтями на колени, сцепляя пальцы и смотря на Тома исподлобья. — Это здорово. Жаль, что шутки все так и застряли в двадцатом, новых нет. Том сначала щелкнул, затем уже ответил: — Извини. Вокруг тебя, наверное, полно таких шутников. — Это уж точно. — Просто… расслабься. Давай поговорим о чем-нибудь. — Давно ты в Вашингтоне? — сразу же поинтересовался Стив. — Скоро будет год. Какая музыка тебе нравится? — Том подошел, расправил воротник Стивовой рубашки, разгладил замявшийся погон. — Итальянское «ретро» — из того, что для меня все равно в новинку. Аэросмит. — Неплохой разброс, — фыркнул Том. Его руки жили отдельной от него жизнью. Он отвечал, приподнимал брови, а пальцы тем временем сжимали фотоаппарат для снимка и возвращались, чтобы легко коснуться волос Стива, перекладывая их иначе. Стив снова замер, застыл изваянием от внезапной близости, и Том щелкнул пальцами — неожиданно и резко, прямо под носом, — Стив встрепенулся от неожиданности и тут же услышал совсем другой щелчок — фотоаппаратного затвора. Том вернул руку под объектив и, освободив правую, шутливо отдал двумя пальцами честь. Выстрел вышел что надо. Снимок. Конечно, снимок. Стив облизнул сохнущие губы. Настала его очередь задать вопрос. — Твоя рука… — Что с ней? Стиву стоило бы прикусить язык, но вместо этого он откинулся на скамью и изобразил язвительную гримасу, словно мстя за шутки Тома: — Суставы скрипят, а мне казалось из нас двоих старик — я. Вышло мерзко, но Стив смотрел на Тома с вызовом, уже не собираясь отступать. — Это протез, — ответил тот спокойно. Стив приоткрыл рот, подбирая растерянные слова. За свое замешательство он расплатился наверняка удивительно идиотским лицом на фотографии. — Серьезно? Я никогда не видел таких технологий. — Искусственная кожа, пилотный проект. Мало у кого приживается, мне повезло. — Вау, — выдохнул Стив. Ладони не отличались ни по цвету, ни по фактуре. Вены, волоски… фантастическое сходство. Том отвел ладонь в сторону, заставляя таращащегося Стива последовать за ней взглядом. Только описав глазами здоровенную восьмерку, Стив понял, что над ним издеваются. — Прости, — пробормотал он. — О таких вещах не любят говорить. — Я раньше тоже не любил, но потом привык. Иногда сам забываю, что вместо костей там металл. — Авария? Том отвернулся, поставил ступню на бордюр, толкнул его, словно пробуя на прочность, и, выдохнув, опустил руку с фотоаппаратом на колено. — Да. Но я очень плохо все помню. Меня знатно тогда приложило. — Это была зима, — Стив слышал колючую сухость на языке и в своих словах. — Да, — настороженно ответил Том, кажется, даже напрягшейся рукой интуитивно прикрываясь от подавшегося вперед Стива. Тот заставил себя замереть, затем расслабить плечи и ответил с глубоко искренней грустью: — Самые страшные аварии всегда зимой. Скользко. Видимость плохая. — Стиву бы заткнуться, но он продолжал ронять слова. Не разговора ради, а потому что не мог затолкать их, подкатившие к горлу, назад. — А скорости все такие же бешеные. Стив поднял голову, и их взгляды встретились. — Твоя очередь, — Стив попытался вернуть разговор в прежнее русло, и глядящий сквозь глаза в самую душу Том спросил: — Кто такой Баки? «Мой друг», — собирался ответить Стив. И добавить «бывший» — прозвучало бы пошло и стало бы откровенным враньем. Как может быть «бывшим» тот, кто улыбается в твоем сердце каждой весне вместо тебя, потому что у тебя сил нет, потому что тебе капель напоминает о том, что ты проснулся в новом мире один, и этот мир для тебя так и не становится цветным после зимы. Бесконечной, растянувшейся в жизнь зимы. «Мертвый» — так и не стало тем словом, которое Стив легко мог сказать вслух, даже спустя годы. «Лучший». «Ушедший». «Близкий». «Оставшийся в прошлой жизни». — Баки воевал со мной, — ответил Стив, глядя на горизонт. Он услышал щелчок камеры и повернулся, не зная, возмутиться или принять как есть. Оборвать этот разговор или… Том смотрел на него будто загипнотизированный, так и не изменив позы. Его пальцы, лежащие на кнопке спуска камеры не вязались с лицом, напряженным до вздувшейся на виске жилки. Он резко распрямился, наскоро пакуя фотоаппарат в кофр. — Мне нужно идти.

* * *

Мурена — Центру: Опубликованы фотографии Капитана Америки. Вне сомнений — они встретились и общались. Это может стать проблемой? Центр — Мурене: Что думает Каракурт? Мурена — Центру: Сеанса связи еще не было. Центр — Мурене: А каков резонанс? Мурена — Центру: О Кейли написали в главном паблике Мстителей. На его странице в Фейсбуке прибавилось двадцать тысяч подписчиков за последние сутки. «Дейли Бьюгл» уже печатает тираж со статьей о «мечтательном человеке, спрятанном под синим шлемом, которого смог разглядеть Томас Кейли». Центр — Мурене: Нам это только на руку. Продолжайте наблюдение.