Восемь плюс четыре. До весны.

Казалось бы, на Полином монологе вечер воскресенья себя исчерпал, и после него по плану должен был быть эпичный хлопок дверью, означающий, что разговор закончен, а тема закрыта, и чай уже можно не наливать. Именно так она и хотела поступить первые несколько секунд, а потом неожиданно для самой себя взяла себя в руки и с невозмутимым лицом вернулась в гостиную к Диме, где уже сидели девочки в ожидании чая с тортом. И ей оставалось только надеяться, что никто из присутствующих не услышал её пламенную речь, предназначавшуюся для одного зрителя. Светлана Геннадьевна свои эмоции, наоборот, не скрывала и вошла в комнату с максимально серьёзным выражением лица, едва не размазав этот торт по лицу дочери, что нисколько не обрадовала её такими новостями. Чаепитие проходило почти что в тишине, не считая шёпота девочек, которые тихо переговаривались о чём-то между собой. - Ты опять вся в шоколаде, - подметила Тася, вытирая последствия съеденного торта с её лица, - Мам, мы доели, можно идти? - Идите одевайтесь, скоро уже домой поедем, - отозвалась блондинка, допивая чай. От своего куска торта она намеренно отказалась, попробовав маленький кусочек у Димы и продолжив вливать в себя зелёный чай, что, наверное, где-то в глубине души успокаивал её. - Пошли умываться, - сказала она, снова посмотрев на Полину, у которой крем от торта был даже на кончике носа, и взяв её за руку, повела следом за собой. Удивлённо посмотрев им вслед, Светлана Геннадьевна про себя не могла не признать, что никаких психологических травм присутствие Полины её внучке не нанесёт. Тася сама тянулась к ней, и никто не заставлял её любить Полю. Более того, неизвестно, как бы развивались дальнейшие отношения Димы с Пелагеей, если бы девочки так и не нашли общий язык. После новости о том, что мама Полины умерла, Тася стала относиться к ней ещё более трепетно, чем до этого, не имея возможности выражать своё сочувствие в открытую и что-либо говорить ей на этот счёт. Поэтому за её реакцию они переживали меньше всего, будучи уверены, что та как минимум нисколько не огорчится, узнав, что Полина стала полноправным членом их семьи. До дома они добрались только к глубокому вечеру, успев попасть в пробку по пути и зайти в магазин за продуктами. Своими мыслями касаемо обеда у Светланы Геннадьевны Дима не спешил делиться, но по его озадаченному выражению лица она прекрасно понимала, что хорошего в этих мыслях мало, а сам обед был ошибкой, произошедшей по её инициативе. Решив, что прошло уже достаточно времени с момента развода с Ваней, она предприняла попытку наладить отношения между мамой и Димой, которых по сути просто не было, потому что друг к другу они никак не относились с самого начала. Обиднее всего было то, что повлиять на это Поля никак не могла, а каждый такой разговор на кухне приводил и дальше будет приводить их к ссорам, ведь фотография в серванте говорила обо всём сама за себя. Реакция Светланы Геннадьевны на этот «семейный обед» не заставила себя долго ждать, в чём она и не сомневалась, но даже не догадывалась, насколько быстрой и молниеносной та окажется. Звонок в дверь раздался буквально через несколько минут после того, как девочки наконец-то заснули, на что у Поли ушло около часа со всеми сказками, песенками и обнимашками, без которых они были не готовы её отпустить, поэтому того, кто стоял за дверью, она, вне зависимости от имени и социального статуса, готова была придушить собственными руками, но дверь открыл Дима и не особо удивился увиденному. - А мы тебя вчера ждали, - подметил он, невольно ухмыльнувшись. - Где Поля? Мне надо с ней поговорить, - уверенно заявил Ваня, которому было ни капельки не смешно, и смело переступил порог квартиры, прикрывая за собой дверь. - А ей не надо, - отозвался Билан, заранее предугадывая реакцию своей благоверной, что уже через считанные секунды показалась в конце коридора, спешно преодолевая расстояние между ними. - Дим, проводи его, пожалуйста, отсюда, - попросила она, прислонившись спиной к стене и скрестив руки на груди. - Ты не сможешь обижаться на меня всю жизнь! Давай поговорим? - настаивал он, а Дима, на удивление, не пытался выгнать его из квартиры, потому что в данный момент жизни не испытывал к нему неприязни. Если бы не Ваня, он бы так и не узнал о том, что Поля прошла обследование, а мысль о неродившемся ребёнке не давала ей спокойно жить, поэтому в какой-то степени он был ему даже благодарен, правда длилось это недолго. - Я не собираюсь с тобой разговаривать и хочу, чтобы ты ушёл, - ответила она, в отличие от Димы, ещё как обижаясь на него. - Значит, когда ты уедешь на гастроли, Тася останется со мной, и на весенних каникулах отдыхать она поедет тоже со мной... Если ты не хочешь ничего обсуждать, то я сам всё решу, - неожиданно выдал Телегин. - Да что ты говоришь? А губозакаточную машинку тебе не подарить, нет? - возмутилась блондинка, поражаясь его наглости, - Она поедет туда, куда я скажу, понятно? - У меня на неё такие же права, как и у тебя. - Иди ты со своими правами, знаешь, куда? - Куда? - в тон ей переспросил он. - Ну, хватит! - не выдержал Билан, устав смотреть на это и поняв, что такими темпами они просто разбудят девочек, - Успокойтесь... - А тебя вообще никто не спрашивал, - огрызнулся Ваня, и вот здесь они, разумеется, не могли не сцепиться в прямом смысле этого слова. - Господи, как мне это надоело, - закрыв лицо руками, простонала она, даже не пытаясь разнять их и угомонить, - Может, вы уже поубиваете друг друга? А мы с девочками останемся жить втроём, и всем хорошо. Я не понимаю, за что вы так друга друга ненавидите; что вы постоянно делите... Меня? Так я вроде не вещь... - А как я должен относиться к тому, что ты собралась за него замуж и рожать ребёнка? - уточнил он, сам догадавшись отступить и избежать очередной недоперепалки. - Какая тебе разница, куда я собралась? Ты мне больше никто, и твоё мнение волнует меня в самую последнюю очередь, - развела руками Пелагея, потянув Диму за руку и тем самым притянув к себе, чтобы увеличить расстояние между ними и уменьшить шансы, что кто-то кому-то всё-таки заедет по лицу. - Тася моя дочь, а не его, и моё мнение ты тоже должна учитывать. - Причём тут сейчас Тася? - уточнила она. - При том, что я не хочу, чтобы она оставалась с ним, когда ты куда-то уезжаешь. Мой ребёнок будет жить со мной или с тобой, но никак не с ним, - объяснил свою позицию Ваня, и не согласиться с ним было трудно. - Ты для этого сейчас приехал? Чтобы выяснить, кто с кем останется? - А что мне ещё было делать, если номер ты мой заблокировала, а сообщения просто не читаешь? - Не вести себя так в пятницу, тогда бы я тебя не блокировала. - Ну, извините, - фыркнул он. - Не извиню, - закатила глаза девушка, всё ещё обижаясь, - Если это всё, что ты хотел сказать, то доброй ночи! И передавай огромный привет моей маме! Никогда не сомневалась в её скорости передачи информации тебе. Как здорово, что вы спелись, и уже десять лет можете вместе выносить мне мозг. Горжусь вами!.. - Поля, причём тут Светлана Геннадьевна? - попытался возразить Телегин. - А при том, что она в тебе души не чает и ждёт, когда мы снова сойдёмся... И вот мне очень интересно, что она скажет, когда узнает истинную причину нашего развода? Как же она отреагирует на то, что её любимый Ванечка изменил мне? - Давай начнём с того, что ты первая мне изменила вот с этим? - Во-первых, мы с тобой уже были в разводе, а во-вторых, зачем же ты тогда на мне ещё раз женился, если заранее об этом знал? Ты сам меня простил и попросил больше никогда не вспоминать об этом, поэтому даже не пытайся сейчас упрекать меня в измене, а я тебя не простила и прощать не собираюсь. Всё? Дискуссия закончена? - парировала она, при этом крепко сжимая Димину руку, словно это придавало ей уверенности. - Папа... - послышалось за спиной, а в конце коридора показалась сонная Полина, которую они всё-таки разбудили. И неохотно отпустив Полину руку, он спешно направился к дочери, подхватив её на руки и скрывшись за поворотом в сторону детской, тем самым оставив их наедине. - Только я тебя всё равно очень люблю, - тихо сказал Ваня, приблизившись к ней и внимательно посмотрев сверху вниз, - Между нами с тобой было столько всего за эти десять лет, чего у тебя с ним и за всю оставшуюся жизнь не произойдёт... - Я как-нибудь переживу это, ладно? - проговорила Поля, выставив вперёд раскрытую ладонь и уперевшись ею ему в грудь, чтобы сохранять эту дистанцию, которую он в любой момент мог нарушить, - Только руками меня не трогай... - Удочерить чужого ребёнка? Ты серьёзно, Поль? Тебе правда всё это нужно? - ещё тише спросил он, совершенно этого не понимая. - Я не собираюсь с тобой это обсуждать, - отозвалась она, отстраняясь от него ещё дальше, - Тебе вообще уже пора! - Во время твоих гастролей Тася останется со мной, и вот это мы действительно не будем обсуждать, - с полной уверенностью заявил он, разворачиваясь в сторону выхода, - Придумай, как объяснишь это своему Билану... Молча закрыв за ним дверь, она устало прикрыла глаза и тяжело вздохнула. Возможно, в присутствии Димы она бы обязательно возразила сейчас своему бывшему мужу, но чисто для галочки, а не потому что действительно была не согласна. Наедине у Вани прекрасно получалось договариваться с ней, потому что за столько лет совместной жизни она уже привыкла, что решения в основном принимает он, и эти привычки до сих пор зачастую сбивали её с толку, отчего не возникало мысли возражать или спорить с ним. Посидев рядом с Полей несколько минут и дождавшись, пока она снова заснёт, Дима вернулся обратно в прихожую, где никого уже не застал, и по свету, горевшему в квартире, добрался до кухни, обнаружив Пелагею там. - Ну, что? Поговорили? - уточнил он, подходя сзади и обнимая её со спины. - Поговорили, - кивнула она, отрешённо глядя куда-то в окно. - И? - непонимающе переспросил мужчина. - И во время моих гастролей Тася поживёт у него... - медленно проговорила блондинка, чувствуя, как ослабевает его хватка, а затем он и вовсе убирает руки с её талии, что моментально объяснило его реакцию на такие слова.