Восход вечности


      Меня всегда забавляли учебники. Я видела их дома у Сэта, периодически листала и не понимала, как так выходит, что я, будучи объективно младше, знаю гораздо больше? Карлайл с Эсми учили меня таким вещам, которые даже близко не стояли с теми, что преподают в школе Сэта.  Я не могу сказать, что мне льстила моя образованность и знание многих языков и диалектов, но явно забавлял и умилял тот факт, что Джейк гордится мной и ставит в пример стае: -Конечно, малышка переняла многовековой опыт своих бабушки и дедушки, а я учился в обычной школе. -Ответил Сэт на очередной смешок Джейка. -Эй, парень, ты учился в школе для избранных. Резервация даёт прекрасное образование. -Заметил Сэм заходя на кухню. -Сэт прав, -отозвалась я, отщипывая маленький кусочек от лепешки и протягивая его Джейку. -Дедушка меня не столько учит, сколько передаёт бесценный опыт-я отщипнула ещё один небольшой кусочек питы и отправила себе в рот. Я любила посиделки в резервации. Несмотря на сходства наших семей, волки были другие. И они тоже были моей семьей! Парни веселые и непоседливые, они всегда смеялись и задирались, но при этом точно знали, что встанут друг за друга недвижимой стеной. Отдадут жизнь. За каждого в стае. За меня.  Прошло пять лет с того страшного дня, когда мы могли потерять всё, что у нас есть. Иногда я вспоминаю тот момент смертельной опасности, но стараюсь держать эти мысли при себе, хотя рядом с папой это бывает трудно. Когда такое случается я начинаю буквально кричать про себя все страны со столицами. Папа же в такие моменты ехидно смотрит на Джейка, задавая немой вопрос «Что такого пытается скрыть от меня дочь?» Прошло пять лет и я с легкостью сошла бы за восемнадцатилетнюю. Я знала, что мне осталось около года до того момента, когда мой организм полностью перестанет расти. Внешне что-то вряд ли изменится. А вот внутренним органам нужно ещё немного времени.  Меня удивлял тот факт, что мне передались некоторые качества моей бабушки Эсми, несмотря на то, что нас не связывало кровное родство. Её чуткость и сострадание к ближним являлись чуть ли не сверхъестественными, но заимев отклик во мне, обрели небывалую силу. К 3 годам мне претила мысль об охоте. Я знала, что не могу отказаться от мяса и крови, но предпочитала это в виде стейков слабой прожарки. Я знала, что гуманностью тут даже и не пахнет, но по крайней мере в смерти животных виновата не я, да и бегать по лесу за оленями, а потом впиваться в них зубами казалось странным.  Несмотря на свою жизнь, далекую от привычной для моих (внешних естественно) ровесников, жила я достаточно полноценно. Друг Джейка-Джаред, был запечатлён на обычную девочку, которой едва исполнилось 19 лет. Ким недавно поступила в колледж Олимпии, поэтому имела возможность проводить много времени в резервации. Ким чудесная девушка. Она могла бы попасть в любой колледж страны, а то и мира, но она понимала, что Джареду без неё не жить, а заставлять его отлучаться от стаи она не хотела, поэтому осталась тут. Несмотря на свою искреннюю любовь к Ким, я была рада, что она осталась. Это эгоистично, но это связь с миром. С моими ровесниками, людьми. Родители ещё не были готовы отпустить своего, не по годам взрослого ребенка в большой мир, хотя понимали, что от меня опасность не исходит: -Детка, мы не за школу переживаем, в которой ты хотела бы учиться, и не за Форкс, и упаси боже, не за огромный Сиэтл, но милая, тебе не так много лет, ты слишком наивная, и совсем ничего не знаешь о людях. Я тебя очень люблю, и мы беспокоимся за твою безопасность. А то, что ты хочешь-неразумно, -Мама всегда была рассудительной и доброй, но ее разжевывание меня начинало злить с каждым разом всё сильнее и сильнее. Физически мне 6 лет, но морально 18. Неужели моя семья никогда не сможет этого принять. Меня опускали в город с Джейком, да и к дедушке Чарли мы ездили не реже двух раз в неделю с родителями, но что это за жизнь, и что это за поездки, когда с тебя не сводят глаз? С Джейком ездить было конечно веселее, чем с родителями, он всегда был, есть и будет тем светом, который озаряет весь мой мир, он всегда потакал всем моим (иной раз нелепым) желаниям и просьбам, но иногда был воспитателем не хуже мамы, что также раздражало.  Я понимала, чего они боятся, но не считала их опасения оправданными.       Единственный вопрос, который так и не удалось разрешить родителем за эти годы- Рене. Она не знала обо мне, и была уверена, что мама учится в колледже, поэтому визиты в Форкс не оказывала. Мама ездила к ней дважды в год. Дедушка Чарли и Ким были единственным настоящими людьми, которые знали обо мне, и с которыми я могла общаться. И что-то в них меня страшно завораживало.        Задумавшись о семье и жизни, я отвлеклась от застолья: -Несси, солнышко, скажи что-нибудь на китайском пожалуйста. -Протянул Джейк. -Зачем? -я всё ещё находилась в прострации. -Сэту нужно дать пинок под зад, чтоб он вернулся к учебе. Сэт, тебе 17, а такая малышка может разнести тебя в пух, и прах! -мой милый вервольф уже разносил парнишку в пух, а и прах, а тот скучающе слушал его проповеди. Я встала из-за стола и подошла к Ким: -Ей богу, как дети. -Хихикнула она. В одной руке чашка с какао, второй пытается открыть окно. -Пускай, они такие радостные, свободные, как будто бдительность потеряли. Ким засмеялась своим золотым смехом -Джар, лови,- она резким движением руки достала ключи от машины из заднего кармана джинс и кинула в своего избранника, он поймал их даже не поворачивая головы. Ким засмеялась. Легко подскочила к Джареду, села ему на колени и обвела своими руками его шею, он обнял её за талию так нежно, что казалось, будто он держит в руке весь свой мир, всю свою жизнь, всё своё существование, которое по хрупкости было, не тверже яичной скорлупки. Я видела и понимала это, потому что Джейк меня так обнимал, смотрел на меня также. И возможно, это была единственная причина, по которой я сохранила рассудок в такой незамысловатой изоляции.       Я подошла в Джейку и обвила его шею со спины. Он на секунду перестал говорить с Полом, оглянулся на меня, чмокнул в нос и поддёрнул его указательным пальцем, посмотрел мне в глаза и через секунду повернулся к собеседнику, положив свою ладонь, на мою руку, все ещё обвивавшую его шею. Постояв так секунду, я протянула руки к его тарелке, оторвала ещё один небольшой кусочек какой-то булочки и протянула Джейку. Не знаю почему, но мне нравилось угощать его вот так. Это движение было пропитано непередаваемой энергией, заботой и нежностью, которой я всегда окружала его.       Так вышло, что из-за нашей, в чем-то биологической похожести, я очень тонко чувствовала и разделяла его импринтинг. Когда я была чуть младше, я с большим трудом воспринимала факт того, что Джейк так близок мне. Мы тяжело переживали разлуку и это была далеко не форма речи. Невидимые нити тянулись от него ко мне, и при большом расстоянии друг от друга скрипели, и буквально выжигали нас. Только полгода назад до меня дошло, что даже при всей непостижимой силе родительской любви, никто не зависит от меня физически настолько, насколько Джейк. И я не завишу ни от кого сильнее. Наши жизни принадлежат друг другу. Мы друг другу принадлежим. И не существует на свете силы, способной разорвать этот союз. Я объявила свои права на него. Звучало немного по-детски, я то и дело надувала губы, но я знала, что свои он объявил сразу после моего рождения, и эта мысль грела меня сильнее, чем сорок два градуса волчьего тела.  Он взял меня за руку и поцеловал ладонь, все ещё продолжая болтать с братьями. И я любила это. У него было ещё много приемчиков, от которых я млела, но этот входил в топ-5. На кухню кто-то зашел.