Несбывшаяся мечта

Когда я добрался до квартиры Мейо-сан, было очень поздно. В гостиной работал обогреватель, а Малышка спала на диване, укрытая сверху полосатым пледом. Сецуна, впустив меня, снова уселась рядом с Чибиусой и принялась осторожно гладить её по волосам. Измученный вид дочери заставил меня испытать отчаяние. Я ещё острее осознал и без того очевидное: как бы сильно мне ни хотелось видеть Усако счастливой, но позволить Чибиусе исчезнуть я тоже не смогу. — Давай поговорим в другой комнате, — предложила Сецуна, отходя от Малышки и приглашая меня следовать за собой. Мы ушли в столовую, уселись рядом и некоторое время просто пили чай. Когда обе чашки опустели, я решился сказать то, за чем пришёл: — Плутон, твой совет сейчас просто необходим. Усаги призналась, что любит Сейю, и, глядя на неё, я бы не назвал это увлечением… — Но это увлечение! — перебила Сецуна. — Я ещё могу понять её слепоту: несмотря на способности воина и на всю внутреннюю силу, Усаги — сентиментальный ребёнок, склонный придавать слишком большое значение эмоциям, но, — Плутон крепко сжала мою руку, — уж ты-то должен понимать, что происходит с ней! Она запуталась в себе, а ты старше и мудрее. Именно ты должен взять ситуацию под контроль! Надеюсь, тебе удалось убедить Усаги, что её чувства к Сейе вскоре исчезнут так же, как и появились? Её упрёки, казавшиеся, на первый взгляд, справедливыми, впились мне в сердце, словно шипы терновника, однако я отчётливо понимал: неправа сейчас именно она.  — Я смею надеяться, что достаточно хорошо узнал Усако за два года, которые мы провели вместе. Единственная моя ошибка заключалась в том, что в последнее время я погрузился в учёбу и почти не уделял ей времени, поэтому упустил из виду, как сильно она изменилась. Однако сегодня мне пришлось убедиться: Усако любит Сейю не менее сильно, чем прежде меня. Даже нет. Думаю, её чувства к Сейлор Воин сильнее, ведь они разрушили крепкую связь, существовавшую между нами с прошлой жизни… Глядя сегодня в её глаза, я понял: невозможно вернуть ушедшее. Ты бы видела ее! Усаги изменилась до неузнаваемости. Взаимной любви принца Эндимиона и принцессы Серенити больше не существует. Во взгляде Сецуны сверкнула затаённая боль. — Почему ты так быстро сдался? Неужели даже не попытаешься вернуть её? Откуда такое неверие в собственные чувства? — Как все разумные люди, я понимаю: нельзя вернуть обратно воду, которая пролилась и утекла. — Но эту воду придётся вернуть! — Сецуна с шумом встала с места, с волнением стискивая пальцы в кулаки. — Или ты хочешь пожертвовать жизнью Юной Леди? Это был самый весомый аргумент, с которым спорить я не мог. — По этой причине я и пришёл просить твоей помощи. Только ты сумеешь придумать, как сохранить и счастье Усаги, и жизнь Чибиусы. Ты сможешь! — Нет, не смогу, — послышалось в ответ. — Ты просишь о невозможном. Она стояла теперь так, что я мог видеть только её спину и густые пряди чёрных волос с необычным изумрудным отливом, струящиеся вниз, как та самая метафорическая река. Моё тело неожиданно окатило волной подспудного узнавания. Казалось, я знал эту женщину так давно, что и вспомнить невозможно. Где-то в потаённых уголках памяти хранился вот такой её образ… Она стояла ко мне спиной, залитая лунным светом, в других одеяниях, больше похожих на королевские. И та Сецуна в серебристом платье, усыпанном жемчугом, в золотой тиаре, украшенной изумрудом, не была далёкой и чужой. Знакомая, такая близкая, с совсем другим лицом — живым, счастливым — озарённым светлой радостью. Я встряхнулся. Какой странный день! Мерещится всякое… Видимо, я сильно устал. Я подошёл к Сецуне сзади, остановившись в шаге от неё. Она затаила дыхание, едва приметно вздрогнув. Я осторожно коснулся её плеча, и вдруг она, не оборачиваясь, быстро перехватила мою руку таким жестом, что сердце моё остановилось. Только любящая невеста может взять руку жениха с такой нежностью и пылкостью одновременно. Кажется, Сецуна сама испугалась своего порыва. Она разжала ладонь и повернулась ко мне. В глазах её стыла невыразимая мука. — У нас нет иного выхода, принц. Долг Воина говорит мне: в мире, который я защищаю, есть ты, твоя невеста и ваша дочь — Юная Леди. Я служу Хрустальному Токио, без которого галактика рухнет. И если хоть кто-то придёт меня убеждать в моей неправоте, начав доказывать, будто есть другие альтернативы, я не стану слушать этого человека. Я видела иные миры. Все лишённые Хрустального Токио вселенные вскоре погибли, порабощённые Хаосом. А теперь скажи: ты всё ещё любишь Усаги? Я растерялся. Да, я её любил. Точнее, придя сюда, был абсолютно уверен в этом, но прямо сейчас со мной происходило нечто необъяснимое… Я смотрел в бездонные глаза Сецуны, и вся нежность и желание защищать, которые до сих пор во мне пробуждались только при виде Усаги, почему-то устремились к Плутон. Словно кто-то невидимый перевёл стрелку моего сердца, и мощный локомотив чувств устремился по новым рельсам, сметая всё старое на своём пути. Это ощущение было необъяснимым, внезапным, ошеломляющим. Возможно, то же самое случилось с Усаги, когда она встретила Сейю? Наверное. Но почему нечто подобное происходит теперь со мной?! Сецуну я всегда воспринимал лишь как ещё одного сейлорвоина и друга, не более того. Я отошёл от Сецуны подальше, борясь с пугающим желанием привлечь её к себе и обнять так крепко, как это только возможно, зарывшись лицом в её прекрасные, блестящие волосы, благоухающие ароматом сакуры. — Я люблю Усаги! — поспешил ответить я, усилием воли отвергая странные побуждения, проснувшиеся во мне. — Но именно поэтому для меня невозможно принуждать её к браку, в котором она не будет счастлива. Разве можно заставлять любимого человека принадлежать тебе против его воли? — Усаги полюбит тебя снова, — Сецуна, приблизившись сама, невзначай коснулась моей руки, но тут же быстро отпрянула, однако этой доли секунды хватило, чтобы я задался вопросом: а не чувствует ли она то же самое? Неужели и ей хочется обнять меня? Но если так, должно же быть всему этому рациональное объяснение! Я не тот человек, который влюбляется внезапно, и Сецуна не такая. Однако между нами сейчас вспыхнула искра. Почему это случилось, когда разрыв отношений с Усаги стал очевиден? Есть ли некая связь между двумя событиями? Я лихорадочно искал и не находил потерянное звено логической цепочки, но моё сердце говорило о том, что связь, определённо, имеется. — Сколько времени я должен ей дать? Год? Больше? — Не знаю, — Сецуна отвела глаза в сторону. — Может, намного больше. Однако вы оба молоды, а рождение Юной Леди произойдёт не скоро. Главное, чтобы вы оба по-прежнему желали её рождения, тогда оно случится. Время исцеляет всё. Усаги забудет Сейю, а я постараюсь приложить все силы, чтобы Воин поскорее убралась с этой планеты. — Это неправильно! — сразу же отозвался я. — Усако имеет право делать то, что она хочет. Пусть Воин остаётся здесь, пусть они общаются, я не стану их разлучать. Если, как ты говоришь, их чувства мимолётны, они пройдут без моего вмешательства. Если же между ними истинная любовь — значит, мне придётся проглотить эту горькую пилюлю. Но я не собираюсь плести интриги и превращаться из друга, которым я в первую очередь для Усаги являюсь, в предателя. — Это не предательство, Мамору-сан! — Сецуна стиснула ладони перед грудью, затем подошла ко мне вплотную и заглянула мне в глаза, стоя так близко, что от тонкого, лёгкого аромата её духов у меня закружилась голова. — Ты защищаешь будущее своего мира! Это необходимость. Если поступишь иначе, то впоследствии пожалеешь, что принял столь безответственное решение. Отказавшись бороться за Усаги, ты в конечном итоге потеряешь не только невесту и дочь, но, что хуже всего, целую вселе… Сецуна вдруг осеклась и замолчала, а потом резко обернулась. И я умолк, заметив стоящую возле отодвинутой сёдзи заспанную Чибиусу. — Мамору… Ты здесь? Один? — удивлённо спросила Малышка, протирая сонные глаза тыльной стороной руки. — Да. Мне надо было срочно поговорить с Мейо-сан, — торопливо отозвался я, почему-то ловя себя на том, что щёки горят, будто меня и Сецуну застали в сомнительной ситуации. — Прости, не хотел тебя разбудить. Пожалуй, я пойду. — Нет, — Малышка быстро приблизилась и тесно прижалась к моему боку. — Останься. Хотя бы ты не бросай меня, ведь Усаги, — Чибиуса всхлипнула, — она уже нас бросила. — Неправда! — вскинулся я. — Правда, — я ощущал, что Малышка вздрагивает всем телом. — Мы оба больше не нужны Усаги. Она нас не любит. — Ты неправа, — втолковывал я девочке. — Подумай сама, если бы Усаги совершенно нас не любила, она бы уже давно улетела на Кинмоку, приняв обручальное кольцо от Сейи, невзирая на то, что ты почти исчезла на её глазах. Но она не поступила так! Мы всё ещё ей дороги. Но, сама посуди, разве можно насильно заставлять кого-то влюбиться снова в другого человека? Это неправильно, Малышка. Именно поэтому мы с Усаги хотим придумать нечто, чтобы все были счастливы: и ты, и Юмико. И весь мир! — Но как это сделать? — едва слышно спросила Чибиуса. Потом внезапно подняла глаза на Сецуну, просияв, словно некая неожиданная идея посетила её. — А что если счастье всех взаимосвязано? — вдруг спросила моя сообразительная дочь. — Что ты имеешь в виду? — не понял я. Сецуна заметно встревожилась. — Всё просто, — пояснила Малышка, — Пи защищает мир, в котором даже у неё самой нет шанса следовать своим настоящим мечтам. Но тогда её жертва бессмысленна! Можно победить Хаос, стать вечно юными и бессмертными, выстроить крутой дворец из Хрусталя, но как быть с истинными чувствами? Если даже те, кто защищают мир, несчастливы, как будут счастливы остальные? И зачем прикладывать столько усилий, чтобы продолжать сохранять несчастье, особенно если счастье ходит рядом? — Малышка… — растерянно произнесла Сецуна. — Я ничего не поняла. Объясни, что ты имела в виду. — Конечно, объясню, — с энтузиазмом выпалила девочка, — я сейчас наблюдала за вами, пока вы разговаривали, и меня осенило: не только Усаги, а никто не самом деле не счастлив, и в будущем это останется так же, потому что никому не позволено быть собой! Вам обоим, например, хочется обняться, а не спорить бесконечно о судьбах вселенной! Если Усаги нужен Сейя, то вы… Возможно, вы оба нужны друг другу? Мы с Сецуной оба замерли, поражённые одной и той же внезапной мыслью, но упрямство взрослых заключается в том, что они никогда не хотят позволить пугающей правде выйти наружу. — Ты ошибаешься, — попытался я переубедить дочь, прекрасно понимая, что своими словами она как раз попала в цель. Однако я всё никак не мог сообразить, откуда Чибиуса так скоро могла догадаться о протянувшейся между мной и Сецуной незримой нити, появившейся всего пару минут назад, происхождение которой для меня самого было загадкой? — Юная Леди, идите спать, — Сецуна потрепала Чибиусу по волосам. — В дела взрослых вам ещё рано вмешиваться. — А если я не вмешаюсь, взрослые вообще ничего не решат, только разговоры разговаривать будут, пока мир не кончится, — недовольно пробурчала Малышка. — Мне пора, — я догадался, что сейчас мне лучше всего уйти, ибо внимательность моей дочери смутила меня больше, чем собственные странные ощущения. — Спокойной ночи! — я обнял Малышку, кивнул на прощание Сецуне и покинул квартиру. Идя до дверей, я спиной чувствовал, что они обе, не отрываясь, смотрят мне вслед. *** — Пи, я думаю, мы обе ошиблись, — Чибиуса забралась под одеяло, наблюдая за тем, как Сецуна развязывает волосы, собираясь тоже ложиться. — В чём? — рука Плутон, не дотянувшись до пучка волос на затылке, опустилась вниз. — Пусть Усаги любит кого хочет. Нам не надо вмешиваться. — Малышка?! — Сецуна оглянулась на девочку. — От тебя я точно не ожидала такого! — Но почему? Если тебе для счастья нужен Мамору, а мне хочется, чтобы ты была счастлива, то увлечение Усаги никак тебе не помешает. Наоборот, поможет! Раньше мне казалось, что Мамору — с Кристаллом или без него — не способен любить никого, кроме Усаги. Сегодня я поняла: ты ему очень нравишься. Кажется, ваше прошлое, о котором ты говорила, ещё живо, и разрыв с Усаги заставил Мамору вспомнить об этом. Упрямая Усаги сама подтолкнула его к тебе! — Невозможно, — тряхнула головой Сецуна, но щёки её заметно порозовели. — Я не верю. — А если все твои страхи напрасны? Если ты любишь Мамору, и он готов полюбить тебя, тогда решение Усаги остаться с Сейей не должно испортить ничьё будущее! В конце концов, настоящая королева Луны — ты. Почему ты считаешь, что твоей силы будет недостаточно, чтобы построить и оберегать Хрустальный Токио? — Но как же твоя жизнь? — Плутон отчаянно посмотрела на Малышку. — Во всех мирах, через которые я прошла, рядом была ты. Мы всегда прекрасно понимали друг друга, несмотря на разницу в возрасте. Я даже представить не могу вселенную, где ты не родилась. — Ну да, — скроила смешную рожицу девочка, — наверное, у вас с Мамору, если вы решите пожениться, будет другая дочь. Не такая капризная, вредная и упрямая, как я. А я останусь где-то там, в другом мире. Останусь же? — Да, но твой мир отодвинется так далеко, что, наверное, я больше не смогу входить туда. И мы не встретимся. И вообще… мне не надо никакой другой дочери, кроме тебя! Именно поэтому я лучше останусь той, кто я есть сейчас. И буду заботиться о тебе как о дочери. Глаза девочки расширились. Только теперь Чибиуса осознала, что больше всего и в прошлом, и в будущем она была привязана не к Усаги из двадцатого века, не ко взрослой её ипостаси в лице королевы Серенити, а к Сейлор Плутон. Несомненно, их разлука больно ударит по ней тоже. — И всё-таки, — тихо продолжила Малышка, — что если позволить Усаги пойти своим путём? Давай расскажем Мамору правду про ваше с ним общее прошлое. Пи, я уверена, он всё вспомнит! Попроси Усаги вернуть тебе Серебряный Кристалл, стань опять королевой Луны, выйди замуж за любимого хоть в одном из миров! — Нет, — растерянно отозвалась Плутон. — Я давно стала Воином Времени. Я привыкла к этому. — Значит, к несчастью можно привыкнуть? — с грустью вымолвила Малышка и добавила ещё печальнее. — Наверное, ты просто заморозила собственные чувства. И ты ждёшь, что Усаги сделает то же самое, а она не хочет, и поэтому ты злишься… Но зачем жертвовать, если и ей, и тебе можно быть счастливыми одновременно? Сецуна растерянно посмотрела на Малышку, а потом просто сказала, чтобы уйти от опасного разговора: — Давай, спи. Уже поздно. — Забери Серебряный Кристалл у Усаги, — прошептала Чибиуса. — Он ведь твой. Обещай, что вернёшь свою судьбу. Пусть я буду далеко в другом мире, но я буду знать, что ты счастлива. И Усаги, так и быть, пусть получит своего Сейю, пусть Юми-тян станет её дочерью! Я не обижаюсь больше на них, если по их вине ни ты, ни Мамору не будете несчастными! — Спи, — снова повторила Сецуна, чувствуя, как комок подкатывает к горлу. — Засыпай, Юная Леди. *** Внимательно изучив чек, который я, к счастью, ещё не успел выбросить, менеджер ресторана порылся в ящике и выложил бархатную коробочку на стол. — И больше не теряйте такие дорогие вещи, иначе ваша девушка расстроится… Она, кстати, заходила полчаса назад. — Она приходила?! — невольно вырвалось у меня. — Да, — сдержанно подтвердил менеджер, — и просила это кольцо, ссылаясь на то, что оно было подарено ей. Но мы не отдали его. Во-первых, мы имеем право возвращать найденное только владельцу, что и было доказано чеком, удостоверяющим факт покупки, во-вторых, сдаётся мне, лучше самому подарить девушке драгоценность, пусть и повторно, чем позволить сделать это незнакомому человеку вроде меня, — и менеджер расплылся вежливой улыбкой. — Бесспорно, — коротко отозвался я, чувствуя, как предательски ёкнуло сердце: «Оданго приходила! Она пыталась забрать мой подарок. Ей не всё равно!» Ещё раз поблагодарив служащего за то, что он так быстро отыскал пропажу, я вышел на улицу и долго бродил по окрестным кварталам, размышляя, вернуться ли к Тайки или рискнуть пойти к Усаги. Если она уже заходила в ресторан, стало быть, Мамору от неё уехал, но даже после их беседы, которая наверняка была непростой, её решение взять мой подарок не изменилось. Это хороший знак! Значит, стоит зайти? Но потом я вспомнил, в каком состоянии Оданго была сегодня, увидев, как исчезает её дочь… И всё по моей вине. Мне стоило сначала её предупредить, а я свалился, как снег на голову, и устроил такое в ресторане. Наверное, Оданго злится на меня... Нет, пусть пройдёт какое-то время. Нам обоим надо немного успокоиться и принять решение, которое не навредит никому. И всё же перед тем, как лечь спать, я не выдержал и набрал её номер. Пусть выскажет мне прямо, какой я неисправимый идиот... Пусть накричит, если хочет! Но одного простого «привет» с моей стороны оказалось достаточно, чтобы она расплакалась: не от горя — от облегчения. — Сейя… Как хорошо, что ты позвонил! — Оданго, с тобой всё в порядке? Что тебе сказал Мамору? — Он сказал, что моё счастье важнее всего. Сейя, он не возненавидел нас. Но мы… должны найти какой-то выход. Понимаешь, Чибиуса… Она на самом деле моя… В общем, это сложно, но я сейчас попытаюсь объяснить! — Я знаю правду, — торопливо признался я. — Ами-сан рассказала Тайки, а он — мне. Мне известно, кем приходится тебе Чибиуса-тян. — Но что же делать? — жалобно спросила она. — Несмотря на то, что Мамору не против нас, мы не можем погубить Чибиусу… Я не представляю, как быть дальше! — Ты отлично представляешь и всё делаешь правильно. Спасибо, что пришла за кольцом. Это согрело моё сердце и вселило надежду. — Кто тебе сказал об этом? — она так удивилась, что даже перестала всхлипывать. — Менеджер ресторана. — Значит? — Кольцо сейчас у меня. И я по-прежнему хочу надеть его тебе на палец, однако, учитывая, что наши отношения пока не могут выйти за рамки дружбы, давай ты будешь считать это кольцо подарком хорошего приятеля. Если мы завтра встретимся в школе, ты примешь его? — С радостью, — услышал я её облегчённый выдох, и сердце моё снова забилось скорее. — Я заберу его и буду носить. Но, — голос её дрогнул, — как быть с кольцом Мамору? Нельзя носить оба одновременно! — Почему нет? — стараясь сохранять бодрый тон, промолвил я. — Моё кольцо, как я уже сказал, всего лишь дружеский подарок. Надень его на любой палец и носи так, словно его подарил брат или отец. — Но я же знаю, что это был ты, — мягко произнесла Усаги. — Сейя, даже если мы не найдём никакого выхода, и нам до конца жизни придётся остаться друзьями, это не изменит правды о том, что я люблю тебя… И вовсе не как брата! И не как сестру! — последняя фраза прозвучала особенно забавно и вместе с тем неимоверно трогательно. Я и растрогалась. Точнее, всколыхнулась до основания моя женская часть, заключённая в теле юноши. — Оданго, — слёзы покатились из моих глаз. По-хорошему, надо бы обратно перевоплотиться в тело Воин, чтоб хоть реветь перед самим собой было не стыдно. — Оданго, это та правда, которую я разделяю с тобой, но о ней до поры мы оба будем молчать… Я снова приду в тот класс, где ты учишься, возможно, мы даже снова будем сидеть за соседними партами, но наша задача — остаться друзьями. Понимаешь? — Да. Как не понимать... Она уже совершенно овладела собой. Мне не потребовалось уговаривать её перестать плакать. Оданго училась быть сильной, не прибегая к чьей-то помощи. Но всё-таки именно мне следовало теперь придумать, как сохранить нашу любовь, не навредив никому. Решение нашлось внезапно, хотя в тот вечер я даже предположить не мог, каким оно будет. Разумеется, я даже не представлял себе все тайны Сейлор Плутон, глубокие и тёмные, как сама вселенная. И я не знал, что где-то за пределами нашего мира живёт могущественная, добрая и очень несчастная женщина, всё это время незримо помогавшая нам с Усаги соединить судьбы.