Несбывшаяся мечта

По кровати, застеленной алым покрывалом, рассыпаны белоснежные лепестки роз. На многочисленных подушках, разложенных горничными повсюду без счёта, вышиты журавли, расправившие крылья, и веточки цветущих слив. Ненавязчивые узоры золотого, карминного и розового оттенков на фоне кипенно белых обоев смотрятся необычно, но красиво. Вся комната освещена приглушённым светом ламп, висящих над кроватью, а в воздухе витает ненавязчивый аромат вербены. Если поглядеть на город сквозь огромные, от потолка до пола окна, кажется, будто паришь над высотными домами, теряющимися в блеске солнца, как чайка над Токийским заливом. Самое прекрасное — тебя никто не увидит, ведь стёкла покрыты снаружи зеркальной тонировкой. Учитывая, чем мы собираемся здесь сегодня заниматься — не лишняя предосторожность. Выйдя из спальни, я прошла в ванную, отделённую прозрачной перегородкой. И вот теперь стою, задумчиво дотрагиваясь пальцами до облаков пены, плавающих поверх тёплой воды: погрузиться ли эту волшебную мягкость прямо сейчас или дождаться Воин? Искушение попасть в рай, благоухающий розами, слишком велико, но я борюсь с собой… Хочу дождаться её. Возле моих ног в невысоких напольных вазах, подсвеченных снизу крошечными лампами, стоят соцветия орхидеи, называемой «белой цаплей»*. Будь Ами рядом, она бы подсказала научное название. Она мне его однажды и сообщила, когда мы вместе с Рей, Мако и Минако ходили на большую выставку цветов, но… такое длинное сочетание не японских слов! Я его мгновенно забыла. До сих пор не верится, что мы с Сейей вместе, и он приготовил это всё для меня. Словно сон, от которого не хочется пробуждаться… Когда мы вышли из парка Хамарикю, Сейя протянул мне ключи от номера и попросил воспользоваться волшебной ручкой, чтобы превратиться в горничную отеля. Таким образом незаметно пробраться внутрь, не вызвав ни у кого подозрений, было проще всего. Если бы мы отправились сюда вместе, кто-нибудь из бдительных фанатов «Трёх Звёзд» наверняка проследил бы за нами, и уже на следующий день газеты пестрели бы статьями о том, что я и Сейя состоим в близких отношениях. Я поступила именно так, как Сейя просил, не желая подобной неприятности. К счастью, сколь бы многое в моей жизни ни менялось, но волшебная ручка, подаренная Луной, всегда оставалась при мне. Я не расставалась с ней никогда, и сегодня она в очередной раз пригодилась. Превратившись в горничную, я вошла в номер, затем вернула себе свой настоящий облик и стала дожидаться Сейю. Сердце стучало, как сумасшедшее. Я немного опасалась, что снова всё выйдет, как с Мамору. А вдруг это я такая неправильная, что мне нужна лишь платоническая любовь? Вдруг я никогда не смогу позволить никому прикоснуться к себе? Ведь бывают же такие женщины. Их ещё называют «холодными». А если я такая? Мамору так любил меня, и мне казалось, что я его люблю, но стоило ему захотеть близости — и я отшатнулась первая. Однако стоило Сейе войти и закрыть за собой дверь, и все мои беспочвенные страхи развеялись. Я вмиг поняла — у нас всё будет в порядке. Здесь и сейчас. — Оданго? Войдя в номер, Сейя безуспешно поискал меня глазами в спальне. Не обнаружив там, перевёл взгляд за прозрачную перегородку и улыбнулся. Он вошёл в ванную и остановился напротив. Удерживая пиджак на плече, другой рукой Сейя нервно терзал узел галстука. Причину своего волнения он озвучил сразу. — Придётся перевоплощаться здесь. Прости, на улице не смог. Не нашёл подходящего места. Домой ехать не хотелось — много времени пришлось бы потерять. В фойе и в лифте отеля тоже не вышло. Людно. Тем более, на вашей планете не слишком спокойно воспринимают существ, способных менять пол. Ко мне отнеслись бы с опаской. Даже для тебя это зрелище будет… нежелательным. Наверное. От его слов я внезапно сильно разволновалась. Хотя, с чего бы? Ведь мне уже доводилось видеть его превращение. Правда, тогда шла война. Впервые Сейя изменился на моих глазах, когда на нас в самолёте напала Сейлор Серена со своими приспешницами… У Сейи не осталось выбора. Он пытался защитить меня, думая, что я — обычный человек, не способный обороняться. Надо сказать, мужская одежда в тот раз слишком быстро пропала, а одеяния воинов чересчур быстро появились на звёздных сейлорах. Я сильно перепугалась, ибо не понимала происходящего. У меня в голове не укладывалось, как Сейя, Тайки и Ятен, которых я воспринимала исключительно как земных парней, могли оказаться девушками-воительницами с другой планеты. Но некогда было разглядывать подтянутое, мускулистое тело Сейи и не менее прекрасное, стройное тело Воин, явившееся передо мной позже. Нас же постоянно пытались убить. До любви ли было? До любопытства ли? Однако теперь внезапно я ощутила, что внутри меня возникло желание увидеть всю последовательность событий не мельком. А очень подробно! — Скажи, Сейя, ты мог бы раздеться-совсем-до-того-как-начнёшь-превращаться? — выпалила я скороговоркой и зажмурилась от собственного нахальства. Потом медленно открыла один глаз. Сейя потрясённо глядел на меня, не зная, что ответить. Наконец, весело рассмеялся. — Оданго, ты не перестаёшь меня удивлять! — воскликнул он. — Ладно, попробуем сделать, как ты просишь, — и он, быстро отбросив пиджак и развязав галстук, начал расстёгивать пуговицы на рубашке. — Дальше? — хитро спросил он, когда всё, что осталось — стянуть рубашку с плеч. Я кивнула. Любопытство было сильнее остальных чувств. Я даже не зажмурилась снова, когда его рубашка соскользнула на пол, упав возле ванны. Я продолжала смотреть… Сейя снял наручные часы и аккуратно положил их на полку возле зеркала. Теперь он стоял передо мной в одних брюках и явно сгорал от смущения. — Ещё продолжать? — уточнил он, в упор глядя на меня. — Учти, снизу всё не так невинно, как ты, возможно, думаешь. Это пока ещё мужское тело, и на близость любимой девушки оно реагирует… естественным образом. Прежде, чем я сменю облик, ты увидишь всё намного подробнее, чем тебе хотелось бы. Но почему непременно надо останавливаться на полпути? — Продолжай, — мои щёки вспыхнули тоже, но отступать я не собиралась. Он не отводил от меня внимательного взгляда. — Серьёзному же испытанию ты решила меня подвергнуть, Оданго, — только сейчас я заметила, что Сейю едва ли не колотит от страха, но он пытается побороть это чувство, пряча его за сияющей, уверенной улыбкой плейбоя. — Впрочем, ты права. Если я хочу стать настолько близким тебе, ничто не должно меня удерживать от исполнения твоей просьбы. И коль скоро решусь — остальное не страшно. Но, знаешь… До сего дня никто не видел меня обнажённым и при этом превращающимся. Ни Творец, ни Целитель, ни даже Оливия. — А разве у вас с принцессой не… — начала я, но Сейя меня сразу перебил: — Никогда! Я любил её как друга, уважал, как повелительницу государства, но никогда наши отношения не выходили за рамки этого. — Прости, — пролепетала я, понимая, что хоть немного, но всё-таки обидела Сейю своими подозрениями. — Знаешь, если тебе не хочется делать то, о чём я попросила, тогда и не надо, — быстро добавила я. Сейя шагнул ко мне и обнял за плечи. Мы оказались так близко, что моё дыхание невольно прервалось от счастья, заполнившего душу. — Это правильная просьба. Ты и должна желать видеть меня. Да и мне не следовало бы бояться показаться тебе, если я решился на близость. Но меня терзают два страха… Во-первых, я не хочу выглядеть в твоих глазах извращенцем, которому нужно только одно, а сейчас ты неизбежно увидишь именно это, во-вторых, — и это куда страшнее — когда я меняюсь физически, то становится иной и некая часть внутри меня. Определённый фрагмент сущности отмирает, возрождается к жизни другой, и на короткий миг, когда тело Сейи уже почти ушло, а облик Воин ещё не сформировался, я оказываюсь в бездне и внезапно не понимаю, кто я. Это всего секунда, но это самый тёмный и пугающий момент. А я не хочу выглядеть слабым перед тобой. Никогда! — Кому же показывать слабости, как не близким? — вырвалось у меня. — Ты права, — эхом откликнулся Сейя. — Поэтому если ты обнимешь меня… вот так, — он положил мои руки себе на грудь, и я словно обожглась прикосновением к его горячей коже, — если твои губы коснутся моих, — и он склонился надо мной, целуя меня робко и осторожно, словно боясь спугнуть, — если ты будешь смотреть на меня — то мне не страшно ровным счётом ничего! Я прикасалась и смотрела, как он просил. И тогда очень медленно Сейя избавился от последней одежды, встав вплотную ко мне. И это заставило меня затрепетать от просыпающейся внутри страсти. Я почти ничего не видела, ибо он стоял слишком близко, но ощущала я, конечно, всё. Не нужно было слов. Он желал меня так сильно… Пусть у меня совсем не было опыта, но я внутренним чутьём осознавала: Сейе действительно стоило огромных усилий не овладеть мной прямо сейчас, когда его тело каждой клеткой жаждало соединиться со мной. Я загорелась от его огня. Робость исчезла. Единственное, чего мне хотелось сейчас: подарить Сейе счастье, увидеть его лицо, озарённое светом. — Погоди, не превращайся, — зашептала я, торопливо избавляясь от платья, а затем и вовсе, преодолев стыд, решительно разделась донага. Моя грудь, которой я никогда не гордилась, считая её чересчур маленькой и некрасивой, вызвала вздох восхищения, но в то же время Сейя, отдёрнув руки, заговорил с дрожью в голосе. — Прошу, Усаги… Я не могу позволить себе ничего лишнего, пока я в теле юноши, но не прикасаться к тебе сейчас — настоящее мучение! Разреши мне сменить облик, чтобы я мог подарить тебе ласки… Я встала вплотную к нему, положив руки на его плечи и глядя в лицо. — Давай… Теперь и я готова. Хочу увидеть тебя таким, каким ты был рождён. Хочу увидеть мою Воин! Вокруг фигуры Сейи появился голубоватый свет. Он разгорался всё ярче, и я увидела, как прямо под моими руками его тело становится другим. Сейя был прав… Что-то происходило и внутри него: одна сущность исчезала, меняясь на другую, и хоть обе они составляли одного человека, на миг я заметила, что стоявший рядом парень уже не являлся самим собой, и у него не было никакого пола. Он стал ослепительной энергией — сияющим столбом света, имеющим лишь очертания человеческой фигуры. Талисман для превращений, похожий на пятиконечную звезду, ненадолго появился в поле зрения и быстро растворился, став невидимым. А потом из потока энергии стали выкристаллизовываться женские формы. Мои руки невольно соскользнули на грудь Воин, рождающуюся на глазах, и под моими ладонями она стала высокой, округлой и мягкой. Я ощущала, как часто-часто бьётся сердце той, к кому тянулась моя душа. Я продолжала касаться её тела, замечая, как черты лица становятся более тонкими, а ресницы — густыми и длинными. Неожиданно волосы Воин, остриженные ею за время нашей разлуки, снова вымахали до пояса. Я даже выдохнуть не успела! — Я впитала часть твоей энергии, — объяснила это чудо Воин, словно подслушав мои мысли. Пронзительно синие глаза смотрели прямо на меня. — Я не знаю, как это вышло, но я словно вернула себе потерянную частичку себя. Спасибо. — А… тебе разве не нужно для перевоплощения взывать к силе твоей звезды или использовать звёздную рацию? — не смогла я удержаться от волнующего вопроса. — Нет, это нужно лишь для ускорения процесса перед сражением или в других важных ситуациях, когда нельзя терять ни мгновения. Но ускоренный процесс трансформации, который ты видела в самолёте и, общаясь со мной через зеркало, довольно болезненный. А если ещё и звёздной рации при себе нет, совсем туго приходится… Недавно на Кинмоку случилось такое. Напала сволочь одна ночью с ножом исподтишка, а у меня был только амулет на груди, а рацию угораздило в вещах оставить… Спонтанное развоплощение, да не по доброй воле на глазах у того, кто мерзок. Ух, гадостно было! — Когда это произошло? — испугалась я. — Как сильно тебя ранили?! — Не переживай, всё позади. Рана залечена, — но Воин предпочла умолчать о том, кто залечил рану. — Она была сущей царапиной. А так мне вполне хватает талисмана, являющегося частью меня. Правда, мою звезду, скрытую внутри, никто, кроме других сейлоров, видеть не способен. Сейчас ты наблюдала полный процесс моего превращения. Редко бывает, чтобы мне дали возможность меняться столь неторопливо. Зато я не потеряла ничего. Наоборот, приобрела. С этими словами меня вовлекли в неспешный, мягкий поцелуй. Я отвечала Воин, как умела, а потом наш поцелуй неожиданно превратился из скромного и нежного в страстный и глубокий. — Моя Оданго свежа, как утренний нектар на лепестках вессарий, — промолвила Воин, покрывая жаркими, частыми поцелуями моё лицо, шею и плечи, заставляя меня гореть внутри от желаний, несвойственных мне прежде. — Теперь иди сюда. Она потянула меня в сторону ванны, заполненной душистой пеной и помогла перебраться через бортик и устроиться внутри, а затем и сама погрузилась в благоухающие облака воздушных пузырьков. Её руки под водой нашли мои стопы, слегка поглаживая их, перебирая и массируя каждый палец. Она прикасалась к моим щиколоткам так, словно для неё каждая часть моего тела была бесценной святыней. Нескончаемая сладкая дрожь пробегала по моему телу. Воин придвинулась ближе, согнув колени и обхватив меня ногами за талию под водой, словно обнимая. Я невольно сделала то же самое, приближаясь к ней вплотную. Меня прижали в груди и снова нашли мои губы, заставляя вспыхивать, дрожать, запрокидывать голову, невнятно умоляя о чём-то большем. Мои волосы, которые я освободила от заколок и лент, отяжелели от воды, но я не собиралась выходить из душистого пенного облака. Воин шептала мне что-то на ухо… Я разбирала далеко не все слова. Но я слышала, как меня называли любимой, желанной, прекрасной, нежной и удивительной. Её слова заставляли желать большего… Но я сама не знала чего. Внезапно одна рука Воин слегка приласкала мою грудь, а вторая скользнула меж моих бёдер, быстро найдя самую чувствительную точку моего тела. — Воин, — пронзённая волной невероятной сладости, разлившейся по животу, прошептала я. Шёпот сорвался в стон. — Хочешь ещё раз? Так же? — спросила Воин с улыбкой. Я кивнула. Это волшебное ощущение хотелось повторять снова и снова. И Воин, следуя моему желанию, прикасалась ко мне. Удивительное блаженство, пронзительное, как меч, сладкое, как горячий шоколад, разливалось внутри тёплым морем. А я изумлялась тому, как, оказывается, может быть хорошо — просто разделять такие вот неторопливые ласки. Я тоже старалась, краснея от смущения, прикасаться к ней, но не уверена, что мне удавалось это делать настолько же умело. Однако Воин тоже глухо стонала и запрокидывала голову от прикосновений моих рук, а значит ей тоже было хорошо. Я не переставала думать, что лучше происходящего сейчас быть ничего не может, пока внезапно пряная, острая, невидимая сладость не превратилась в пламя, в бушующую огненную стихию, поглотив меня полностью, заставив содрогнуться всем телом. Я закричала так громко, что эхо отразилось от стен. Я была оглушена великолепным, ярким, несравненным ощущением, поглотившим меня полностью. Из-за моей внезапной несдержанности, из-за того, что я выгнулась всем телом, стремясь прижаться как можно теснее к руке Воин, вода выплеснулась, заливая коврик и сброшенную нами на пол одежду. Воин наблюдала за выражением моего лица, улыбаясь. Наконец, позволив мне отдышаться, сказала: — Вечер ещё не закончился, Оданго. Искушённые люди говорят: «Нет пределов наслаждению, если желаешь его подарить любимой». Не знаю, как у вас на Земле, но так говорят на Кинмоку. Хочешь убедиться, правы ли мои соотечественники? Я хотела. Сняв с держателя полотенца, мы вытерлись, помогая друг другу высушить волосы, а затем отправились в спальню. Лепестки роз скатились на пол, потом туда же полетели и нарядные подушки с журавлями, а мы, обнявшись, улеглись поверх алого покрывала. Я оказалась на спине, а Воин сверху. Приподнявшись на руках, она так долго смотрела на меня, словно не могла наглядеться, а затем я услышала негромкое: — Не испугаешься, если я сделаю то же самое, что в ванной, но иначе? — А как? — заинтересовалась я. Скользнув по моему животу языком, Воин прижалась ко мне, всё ещё разгорячённой и влажной, своими губами, широко разведя мои колени. Там, внизу, где таилась та невидимая, неизъяснимая сладость… — Верь мне, Оданго. Я не причиню тебе никакого вреда, не сделаю ничего лишнего без твоего разрешения, — шептала она, целуя меня уже жарко, без стеснения и малейшей сдержанности. И я верила. Конечно, верила! Как может причинить вред та, кто так меня любит? — Чашка шоколада, — неожиданно сказала я, перебирая её волосы, и Воин удивлённо приподняла голову, ненадолго оторвавшись от ласк. — Ты хочешь шоколада?! Мне заказать сюда напитки? — Нет, — лукаво улыбнулась я, забавляясь её реакцией, — лишь хочу сказать: твои ласки похожи на чашку шоколада. Но они лучше и вкуснее тысячи порций! — Неужели ты абсолютно всё сравниваешь со сладким, Оданго? — рассмеялась Воин, но я заметила: она счастлива слышать такое. *** Трудно сказать, что было в тот вечер прекраснее всего: получать сногсшибательные ощущения, плывя в море бесконечной радости, или просто лежать рядом, соприкасаясь ладонями, выравнивая дыхание и тихо разговаривая — о мелочах, ни о чём. Но разве дело было в словах? Мы снова и снова погружались в невероятные ощущения, а потом выныривали из них, как дельфины над водой, и отдыхали. — Ты прекрасна, — шептала Воин, нежно гладя мои длинные волосы, перепутавшиеся с прядями её волос. Казалось, мы лежим среди поля алых роз, окружённые растопленным чёрным золотом. — Прекрасна, но лишь для тебя, — мои губы невольно тронула улыбка. — Для всей галактики, — поправила меня Воин. — Нет, — упрямо качнула я головой. — Для галактики я сильная. Для кого-то — наивная. Для кого-то преданная. Для Мамору теперь, наверное, ветреная, — я печально вздохнула. — А прекрасная — для тебя. — Хорошо. Пусть будет так! Воин привлекла меня ближе и заставила улечься головой на свою грудь, прижимая теснее к себе. — Немного отдохнём, и я снова стану Сейей. Пора возвращаться, не то твои родители разволнуются. Я согласилась с Воин, однако так скоро вернуться домой мне было не суждено. Спустя некоторое время, мы высушили промокшую одежду и готовились покинуть номер, условившись снова встретиться возле парка Хамарикю, чтобы перевоплощённый Сейя встретил меня там и проводил домой. Неожиданно случилось то, чего предвидеть мы никак не могли: зеркало на стене засветилось ярче, и это произошло точно не из-за подсветки. Воин быстро закрыла меня собой, ожидая возможного нападения демона, но беспокоилась она напрасно. Из образовавшегося на наших глазах портала появилась высокая фигура в белом воздушном платье с изящными складками накрахмаленной материи, напоминающими крылья ангела за спиной. В золотых волосах женщины, так похожей на меня, красовалась корона с жемчугами и рубинами, а густые локоны струились по плечам и спине. Женщине можно было дать как двадцать пять лет, так и двадцать пять веков, ибо передо мной и Воин стояло живое воплощение моего будущего — королева Нео Серенити, правительница Хрустального Токио.