***
- Я заполучу тебя любой ценой, - уверенно заявил Тин, зажав Кана в ловушке между книжными стеллажами библиотеки. - Я не продаюсь! - яростно прошипел Кан. В глазах Тина промелькнуло и исчезло странное выражение. Потом он усмехнулся и заметил: - Всё продаётся. Всё. Разве ты этого не знаешь? В его голосе звучала откровенная издёвка. И даже больше – насмешливый вызов. Кан вздёрнул подбородок. - В твоём мире, возможно, - язвительно проговорил он. - Но не в моём. - Ты так считаешь? - с ноткой удивления уточнил Тин, приподняв бровь. - Неужели ты действительно так невинен, как кажешься? Он протянул руку, осторожно касаясь подушечками пальцев шеи Кана, затем щеки. Кан слышал только оглушающее биение собственного сердца. Он хотел убежать, сделать хоть что-нибудь, но не мог пошевелиться. Тин придвинулся к нему ближе. Кан вдыхал его аромат – дорогой эксклюзивный лосьон после бритья. И ещё Кан ощущал жар его тела, да и своего собственного тоже, потому что уже весь пылал. - Не вздумай... - голос Кана пресёкся. Панический страх стиснул его горло, лишая возможности говорить. - Не вздумай? - с усмешкой поддразнил Тин. Его пальцы нежно прижали пульсирующую жилку на шее Кана. Сердце футболиста замерло и забилось с удвоенной силой, кровь бросилась ему в лицо. Он стоял неподвижно, смотря прямо в глаза Тина, который всё ближе и ближе наклонялся к нему. Наконец, его губы медленно заскользили по губам Кана, а руки крепко удерживали Кана в неподвижности, не давая возможности вырваться и скрыться. Из-за этого кровь уже просто барабанила у Кана в ушах, наполняя его невольным восторгом и желанием продлить это ощущение. Поцелуй был исполнен какой-то холодной страсти, стремления обладать им, но нёс в себе оттенок интимного удовольствия, намёк на нечто такое, что каждая косточка в теле Кана, казалось, расплавилась от предвкушения. Внезапно Тин отпустил его и оставил стоять так, ослеплённого, растерянного, едва ли не шатающегося на ногах. Какое-то время он пристально изучал лицо Кана, после чего поинтересовался так тихо и мягко, что у Кана дрожь пробежала по спине: - Сколько ты ещё будешь спасаться от меня бегством? Кан резко отшатнулся от него, вдруг осознав случившееся. Тин только что целовал его. Парень, олицетворявший собой всё, что Кан ненавидел, парень, обращавшийся с объектами своей страсти как с дичью, которую нужно загнать и получить за это охотничий кубок... Этот парень только что целовал его! Тин, тем временем, схватил его за руку и уверенно повёл к выходу из библиотеки. Со сжавшимся сердцем Кан шагал с ним рядом в каком-то диком ступоре. Он с трудом дышал, думая лишь о том, как бы совладать со своими чувствами, чтобы вести себя непринуждённо. Однако эмоции продолжали обуревать его: Тин просто полакомился им, словно Кан был спелым фруктом! Но ещё большим оскорблением было то, что Кан при этом размяк. Упоительная слабость всё ещё эхом звучала в нём. А следом, перекрывая все прочие переживания, к нему снова подкатил панический страх. Чувство опасности было таким осязаемым, таким сильным, что Кан ужаснулся. Тин сильнее сжал его руку, когда они проходили по главному залу библиотеки. И вскоре, как ни занят был Кан своими ощущениями, он понял: все присутствующие в библиотеке студенты глазеют на них – кто явно, кто украдкой, кто мельком, кто пристально. Все заметили его присутствие рядом с Тином, негласным принцем МК. И всё же Кан продолжал машинально передвигать ноги, следуя за тянувшим его за собой Тином. При этом Кан не мог избавиться от мерцавшего в нём жара, разбуженного руками и губами этого парня. А реакцию окружающих Кан старался игнорировать, призывая на помощь всё своё самообладание, надеясь продержаться до конца. Вот только, когда же он наступит, этот конец? Кан чувствовал себя как зомби, существом, лишённым собственной воли и не принадлежащим себе. Тин полностью завладел им. Сердце Кана гулко колотилось, когда он рассеянно сел в машину Тина. Сел прямо и неподвижно, уставившись в окно. Ему хотелось закричать, выскочить из машины, но какая-то мощная сила, воздействия которой он ещё никогда в своей жизни не испытывал, удерживала его на месте и в безмолвии. Именно эта сила заставила Кана повернуть голову и остановить взгляд на Тине, ведущим машину. Тот сразу улыбнулся ему – долгой, насмешливой улыбкой. - Высади меня на ближайшей остановке, - наконец, вернув себе голос и силу воли, потребовал Кан. - Мы поужинаем вместе, - произнёс Тин небрежным тоном, будто не слышал его слов. - Я заказал столик в ресторане. Глаза Кана вспыхнули – ярость и панический страх вновь слились в нём в одно целое, мучительное чувство. - В таком случае откажись от своего чёртового заказа! Я не стану с тобой ужинать! - разъярённо выпалил он. Тин промолчал, а Кан сжал кулаки и прикрыл глаза. “Да что со мной происходит? - с мукой думал он, кусая губы. - Зачем он делает это со мной? Как ему это удаётся? Он мне не нравится!” Кан хотел выпрыгнуть из машины и бежать, бежать, бежать... Он чувствовал, как вокруг него сгущается опасность. Опасность, олицетворённая в этом высоком богатом парне. Тин, между тем, протянул к нему руку и легко погладил его щёку. Кан отпрянул, словно получил удар тока напряжением в тысячу вольт. - Не прикасайся ко мне! - рявкнул он. - Но ведь ты хочешь этого, - непоколебимо указал Тин. - И я тоже. Когда он вдруг наклонился к Кану, тот смутно понял, что машина остановилась. Однако он не смог помешать Тину приподнять его лицо и дотронуться губами до его губ. Кипящая лава медленно таяла в жилах Кана, тело растворялось в объятиях Тина... Кан знал, что не должен позволять ему... Но ведь позволяет! Ему, надменному “международнику”, пресыщенному типу, который вознамерился развлечься с ним. Какой позор, какое унижение отдаться в его полную власть... Тин отодвинулся и нагло улыбнулся. И именно эта улыбка помогла Кану, в конце концов, прийти в себя, пробиться сквозь волну расслабляющего паралича – из глубин его “я” поднялось новое, мощное чувство. Кана охватил всепоглощающий гнев. Гнев на Тина, который с лёгкостью собрался пользоваться им как вещью; и гнев на себя, поскольку он разрешил Тину делать то, что не позволял до сих пор никому. Тину! Парню, которого Кан так презирал, – заносчивому мудаку, испорченному легионом обожающих его сокурсников. Кан задрожал. К ярости всё ещё примешивался страх: в глубине души он прекрасно сознавал, что Тин имеет над ним власть, которой Кан не может противостоять, которую Кан прежде и вообразить-то себе не мог. Каждой клеточкой своего тела Кан боролся против этой тиранической силы, отвергал её, исполненный стыда и отчаяния. Распахнув дверцу машины, Кан выбрался наружу. Тин тоже вышел из машины. - Идём же, - сказал он и снова взял Кана за руку. Однако тот тут же высвободился, в негодовании от одной только мысли, что Тин, похоже, даже не допускает сомнений в полной покорности Кана его воле. - Убери руки! - огрызнулся Кан. Он с трудом замечал окружающий мир. Каким-то краем сознания Кан понимал, что стоит на улице, возле ресторана, но необходимость немедленно спасаться бегством вытеснила из его головы все другие мысли и чувства. Он зашагал прочь. Задыхаясь, Кан почти сразу услышал позади себя шаги. Затем на его плечо легла рука Тина, останавливая и поворачивая лицом к себе. - Стой, - ровно сказал он, его глаза холодно сверкали. - Да как ты смеешь удерживать меня? - мгновенно взорвался Кан. - Как смеешь до меня дотрагиваться? Ты мне противен! Думаешь, что сможешь попользоваться мной? Тогда уясни, что никакой интрижки между нами не будет! Я не унижусь до такого типа, как ты! Что, считаешь, деньги делают тебя настолько желанным? Выражение глаз Тина изменилось, и на секунду это напугало Кана. Но затем лицо Тина стало похожим на застывшую маску – точно захлопнулись металлические ворота. Дыхание Кана сбилось. Нервно дрожащий, с гордо поднятым подбородком, он стоял, излучая презрение. Тин тоже стоял с гордым видом. - Если таковы твои чувства ко мне... - медленно произнёс он. И после паузы: - Впрочем, не думай, что мы на этом закончили. Сказав так, Тин развернулся и направился обратно к машине.***
Кан почти не спал этой ночью, терзаемый беспокойными видениями, в которых Тин мчался за ним по каким-то запутанным коридорам, беспощадно и жестоко преследовал его, пока не загонял в угол... Он грозно надвигался на Кана, заключал в свои объятия... “Он мне не нужен! Не нужен!” - лихорадочно убеждал себя Кан, повторяя эти слова как заклинание. Хотеть такого парня, как Тин, было ненормально. Тем не менее, Тину каким-то таинственным образом удалось миновать все уровни защиты Кана, все оборонительные сооружения. На один бесстыдный миг Кан представил в комнате Тина, неспешно направляющегося к нему. Вот Тин развязывает галстук, снимает рубашку. Его тёмные, проницательные глаза смотрят прямо на Кана... “Ну, почему? Почему он так настойчив со мной? - мучился Кан. - Почему бы ему не оставить меня в покое?”***
Торопливо спускаясь по лестнице на первый этаж учебного корпуса, Кан совершенно не ожидал, что на него вдруг вихрем налетит Тин, цепко схватит его за локоть и затащит в тесную полутёмную подсобку рядом с лестницей. А в следующую минуту – сделает рывок и повалит его на пыльный пол. Кан не успел и подумать о том, чтобы вывернуться, как Тин уже схватил его за волосы и слегка дёрнул. - Ауч! - боли Кан не ощутил, но его мгновенно затопило гневное возмущение, и он принялся яростно отталкивать Тина от себя. - Какого дьявола ты творишь, мудак?! - Это тебе за все твои внезапные удары по моему лицу, - мстительно сообщил ему Тин, перехватив его руки за запястья. - Ты получал их за дело! - гаркнул Кан, чуть отдышавшись и вновь начав вырываться. - Лежи тихо, или я сниму с тебя скальп, - насмешливо посоветовал “международник”. Кан забористо выругался. - Всё это я от тебя уже слышал, - скучающе хмыкнул Тин, без особого труда прижимая его к полу своим телом. Наступило короткое молчание – Кан лихорадочно обдумывал ситуацию, не прекращая попыток освободиться. - Слезь с меня! - в итоге взвыл он, осознав, в какую коварную ловушку угодил. - Ты говоришь нехорошо. Надо сказать: “Пожалуйста, слезь с меня, Тин”, - наставительно произнёс Тин. - Да чтоб я сдох, если так скажу! - прошипел Кан, стараясь ударить его хотя бы головой. - Хм... - протянул Тин, задумчиво глядя на него. - Кажется, придётся принимать решительные меры. И после этих слов он впечатал звонкий поцелуй ему в щёку. Потрясённый Кан ахнул. Улыбнувшись, Тин решил продолжить и быстро чмокнул его в нос. Кан притих и напрягся. Тогда Тин поцеловал его в подбородок. Кан резко выдохнул давно сдерживаемый воздух вместе с потоком ругательств, в негодовании вывернулся, но уползти не успел – Тин схватил его за плечо и молниеносно поднялся на ноги, увлекая Кана за собой. Тот попытался ударить его по голени, но Тин увернулся, крепко его удерживая. - Тихо! - шикнул Тин тоном “подчинись или умри” и хорошенько его встряхнул. - Попытаешься лягнуть ещё раз – получишь сдачи. - Отпусти меня! - разъярился Кан, и не думая быть тише. Он толкался, выкручивался, но Тин подтащил его к себе и прижал обе его руки к телу. Кан перестал выкручиваться, лишь злобно шипел. До Тина дошло, что Кан действительно встревожен, хотя он ни за что не поверил бы, что Кан его боится. - Уймись, наконец, придержи свой болтливый язык и послушай, - сдержанно сказал Тин, снова его встряхнув. - Во-первых, как я уже говорил тебе на днях, хватит бегать от меня. Думаешь, я не заметил, что стоит тебе заметить меня, ты тут же улепётываешь в обратном направлении, сверкая пятками? Так вот, хватит этого дерьма. Во-вторых, чего ты вообще боишься? Не верю, что ты до сих пор не признался себе, что тебя ко мне влечёт. - Если ты испытываешь что-то такое, это вовсе не значит, что и я... - напряжённо начал было Кан, но тут Тин качнулся к нему и коротко поцеловал его в уголок губ. - Получишь ещё, если не прекратишь нести эту чушь, - с ухмылкой пригрозил он. - Или ты специально нарываешься? - Ты! Я буду говорить то, что хочу, ясно тебе? - придя в себя, выпалил Кан и снова начал вырываться. - Я не собираюсь связываться с таким испорченным и эгоистичным гадом, как ты! - Ты меня совсем не знаешь, - возразил Тин, отпустив его так резко, что тот пошатнулся. - Я успел узнать тебя достаточно! - не согласился Кан, потирая свои запястья, на которых проступали следы от пальцев Тина. - Так что засунь свои поползновения в мою сторону куда подальше! Не хватало ещё, чтобы кто-нибудь увидел... - Мне нет дела до того, что кто-нибудь увидит, подумает или скажет, - чётко проговорил Тин. - Отойди, я хочу уйти отсюда, - сердито заявил Кан, видя, что Тин перекрыл собой выход из подсобки. - Нет, пока ты не признаешь, что хочешь меня, - парировал тот. Кан сорвал со своих плеч рюкзак и хлестнул им по его груди. - Ты серьёзно? - удивился Тин. - Считаешь, что можешь нанести мне вред вот этим? Кан ещё раз раздражённо хлестнул его своим рюкзаком. Тин смотрел на него озадаченно. Он видел невысокого парнишку, который, похоже, старался избить его обычным рюкзаком, бубня о том, что Тин чванливый мудак, и он надеется, что Тин подавится. Тин не очень понимал, чем он должен подавиться, разве что смехом, потому что никогда в жизни не видел ничего изумительнее Кана в таком искреннем недовольстве. У того разлохматились волосы, глаза метали искры, с губ срывались ругательства. От этого зрелища Тин захотел его ещё сильнее, чем прежде. Он даже ощутил боль в теле, ощутил, как внизу живота змеёй заволновался, закружился огонь. Рюкзак Кана стал его раздражать. Тин схватил его и бросил на пол. Однако Кан быстро сориентировался и, размахнувшись, ударил его кулаком в солнечное сплетение. Это был хороший, сильный удар, но Тин из-за охватившего его желания почти его не почувствовал. Только на миг растерялся, и это дало Кану долгожданную возможность для бегства. Оттолкнув Тина со своего пути, он резво подхватил с пола свой рюкзак, ужом выскользнул из подсобки и рванул к выходу из корпуса. Тин, опомнившись, чертыхнулся и кинулся за ним. Поймал он Кана только на улице под крупными каплями вечернего дождя. Схватил за руку, остановил. Кан угрюмо воззрился на него. - Отстань от меня, - на удивление спокойно сказал он. - Я уже говорил, что заполучу тебя любой ценой, - отчеканил Тин. Беспорядочные удары капель перешли в устойчивый стук дождя по тротуару. Капли блестели на волосах Кана, стекали по его щекам. Одна капля прокатилась по боковой стороне его носа и попала в уголок рта. - Чёрт... - пробормотал Тин, смотря на мокрое упрямое и чертовски милое личико Кана немигающим взглядом. Затем он притянул Кана вплотную к себе и прижался к его губам. Дождь бил по голове Тина, по кулакам Кана, молотившим его по плечам и груди. Но Тина это не задевало. Он не боялся буйства дождя и возможных свидетелей его поступка. Его не трогало и возмущение Кана. Тин решил, что тот не отделается сегодня одними целомудренными поцелуями, пусть не обольщается. Сейчас Тин целовал Кана жёстко, он нагло нападал. Кан же извивался и продолжал молотить его кулаками. Но внезапно Кан замер. Его губы разжались, поддавшись нападению так неожиданно, что Тин отступил на шаг и упёрся спиной в стену учебного корпуса. А Кан, между тем, уже мёртвой хваткой обнял его за шею. Его поцелуй был сладким и невинным настолько же, насколько поцелуй Тина – настойчивым и страстным. Тин беспомощно стоял под проливным дождём, не в силах совладать с онемевшими губами, и сердце его учащённо билось от понимания устрашающей правды: Кан ему необходим. И как будто эта мысль была слишком чудовищна даже для обычно невнимательных высших сил, вспышка молнии прорезала вечерний сумрак, и за ней последовал сокрушительный гром. От этого Кан вдруг содрогнулся и, мгновенно отшатнувшись от Тина, прижал руки к своему рту. После чего он просто убежал.***
Кан умел смотреть правде в глаза. Первое: он огрызался на все слова Тина, намеренно подстрекая его к противостоянию. Второе: он сопротивлялся всем действиям Тина, специально его провоцируя. Третье: он чуть не задохнулся от поцелуя Тина. Четвёртое: он не смог устоять и ответил на поцелуй Тина своим поцелуем. Пятое: понадобился удар грома, чтобы привести его в чувство. К тому времени, как Кан подошёл к своему дому, у него было сильнейшее искушение разбить о входную дверь свою непутную голову. - Идиот, идиот, идиот, - бурчал он, входя в дом.