Стимул жить

В Германии Дина любила просто гулять по мощёным улицам среди зданий, построенных в готическом стиле, бродить в полном одиночестве и дышать воздухом свободы. Здесь тиски не сжимали грудную клетку, не пульсировало в висках, да и жизнь была другая. Совсем. А ещё все отмечали Рождество, люди с праздничным настроением часто улыбались ей ни с того ни с сего, вокруг были цветастые гирлянды, играла атмосферная музыка, Аверина часто подпевала текстам на английском. Она много улыбалась, часто встречала тех, кто хотел получить её автограф или фотографию с ней. Дина смотрела на атмосферу вокруг, и в глазах загорался огонь. Зима здесь была мягкая такая, с тёплым ветром и медленно падающими с неба снежинками, что оставались у девушки на пушистых ресницах. Какое счастье было снова смеяться, по-детски глядеть на снег и белоснежные сугробы, покупать подарки близким буквально везде, где ей что-то понравится. Она представляла улыбку Арины, ямочки на её щеках, когда она увидит свой новогодний подарок. Реабилитация проходила успешно. Все эти современные медицинские установки делали своё дело, и Дина начала давать нагрузку на ногу: когда она вернётся в Россию, уже забегает как и раньше. С каждым днём боль в ноге становилась все менее ощутимой, а мышцы — все более крепкими. Верилось, правда, верилось, что чудеса случаются, что всё наработанное вознаграждается, что каждый получает то, что заслуживает. Но кое-что все равно заставляло Аверину запираться вечером в комнате и сидеть в полной тишине и темноте. Егор лишь изредка отвечал на её сообщения, а первым не писал вовсе, и пора бы было всё это прекратить, но что-то не отдавало взять и разрушить все в один миг. Наверное, вообще не надо было даже начинать это всё. Они дружбу, строящуюся годами, убьют сейчас за пару месяцев. Это неизбежно было, но Дина хваталась за последнюю возможность кончиками пальцев, не замечая, что все вокруг превращается в пыль и оседает на её хрупкие плечи. Авериной в Германии оставалось всего ничего побыть, а улетать не хотелось. Здесь не было никаких обязательств, здесь было счастье и здоровье. Она сидела, дожидаясь вечерних процедур. Совсем скоро Новый год, а значит и ежегодный бал в Москве. Прямо в ночь с 31 на 1. И Дина должна была написать ему. «Ты будешь на вечеринке 31? Я не знаю, успею ли прилететь» «Вряд ли» И всё. Ни «Как ты там, Дина, в чужой стране?», ни «Жива ли ты вообще?», ни «Как твоё здоровье?». Ничего. Аверина отключила телефон и убрала в карман. Хватит с неё этого. Она вылетает завтра, 30 декабря, но никому об этом не сказала. Что ж, увидит своими глазами, как там они без неё. Тяжело вздохнув, девушка провела руками по лицу. Как было страшно возвращаться. Может, кто-то давно кинул ей нож в спину, а СМИ всё это красиво разжевали. Её не было всего полторы недели, а такое ощущение, что целую вечность. У Арины во всю конфетно-цветочный период с Кириллом, Ваня постоянно задаёт ей вопросы, которые она хотела бы услышать от другого человека, а Денис пишет ей нравоучения из-за Шмелева. Парень, которому желтая пресса перемыла все кости, пытается учить её жизни. Конечно, никто не встретил её в аэропорту. Она не подумала о тяжёлых вещах, когда решила сделать сюрприз. В Москве была глубокая ночь, Дина едва не засыпала в такси. Машина ехала еле-еле из-за обильного снегопада. На дорогах горы неубранного снега и куча аварий. Аверина выдохнула с огромным облегчением, оказавшись в своей холодной квартире. Здесь все такое неродное за такой промежуток времени стало. Правда, сонную и уставшую Дину это мало волновало, и она, оставив чемоданы в коридоре, упала на кровать лицом в подушки и заснула. Ей снились невесомые снежинки в Германии, немецкие пейзажи и улыбки людей. Как жаль, что нельзя вернуться туда, где нас больше нет. Мы всегда гиперболизируем наши воспоминания: либо слишком хорошие, где, казалось бы, идеален каждый миг, либо слишком плохие, где вообще удивительно, как мы это пережили. Но, если задуматься, всё было не совсем так. Там, где счастливые моменты, всегда было что-то мрачное и темное, а где мгновенья горечи, было что-то, что давало надежду и веру в светлое будущее. Только потому, что наша память так устроена, мы так отчаянно хотим куда-то вернуться, буквально прося у чего-то неизвестного отдать нам то время обратно. Дина открыла глаза, услышав назойливый будильник. Пять часов вечера: пора собираться, чтобы успеть не сегодняшний вечер ровно к одиннадцати. Аверина забросила телефон куда-то далеко и надолго, не желая читать сообщения, отвечать на звонки и видеть сказочные статьи на спортивных форумах. Она включила музыку, что звучала дико громко, заглушая крики её мыслей, и начала с самого банального: душ, маска на лицо и какое-то средство для волос, присланное спонсорами, чашка горячего кофе, помогающая окончательно пробудиться. В этом году Аверина впервые не ждала и не верила в Новогоднее чудо, и именно из-за этого отчаянно, до дрожи в руках, хотелось повернуть назад, сбежать как из страшного сна, пить сладкое какао с зефиром и смеяться в лицо прохожим 31 декабря, помогая Арине нести покупки из продуктового магазина. Дина надела совершенно невероятное платье, нежно-голубое, цветочное и воздушное, с пышной юбкой и открытыми плечами, с ветвями объёмных лепестков. Выглядела она в нем так, словно ей семнадцать и она влюблена. Легкий румянец на щеках делал её совсем ребёнком. Аверина никогда не носила ничего подобного, предпочитая кожаную куртку и рваные джинсы, придававшие ей дерзости и мрачности. А теперь щелкнуло что-то, и она даже высоченнее каблуки обула, забыв о ноге. Она смотрела на легкий снегопад из окна машины, на огни вечернего города, сжимая в руках ткань шикарного платья. Где-то уже гремели салюты, играла музыка и кричали люди, счастливые и чуть опьяненные. Ровно в одиннадцать она оказалась наверху лестницы. Оставалось только спуститься и найти кого-нибудь взглядом. Оставалось. Дина вздохнула и подошла к краю ступеней, положив ладонь на мраморные перилла, почти такие же холодные, как кончики ее пальцев сейчас. Она видела, как взгляды обратились в её сторону, как оборачивались парни, задерживая дыхание, как щёлкали вспышки. Приподняв уголки губ, Аверина обвела взглядом зал. Все взгляды были обращены на неё, кроме одного. Егор Шмелев развязно смеялся в компании классической блондинки в мини юбке. Смеялся так, что она, кажется, слышала это даже здесь. Смеялся, не видя её. Дина с силой отвела глаза, карие и чуть блестящие, и улыбнулась в одну из камер, сделав первый шаг. Цокая каблуками, она медленно спустилась вниз, считая в голове секунды и давая себе это время, чтобы унять дрожь в руках. Самообладание. Нужно держаться. Арина подскочила к ней первая, розовое кружевное платье и любимые шпильки, красная помада и ямочки на щеках. Она обняла её порывисто, смеясь заливисто прямо в ухо. — Дина! — она отстранилась. — Ты почему не предупредила? Как же я скучала. Следом Кирилл чуть коснулся её плеч, одарив её солнечной улыбкой и сказал что-то вроде: «Как же хорошо, что ты здесь». Аверина молчала, бегая глазами по залу. Денис быстрым шагом шёл по направлению к ней, глядя на Егора яростно и по-злому. — Дин, — ещё объятия. — Задушишь, — шепчет. — Ты как? — спрашивает он так, чтобы она только услышала. — Как всегда. — Продержишься вечер? — Конечно, — он отпускает её. Ваня показывается последним, он нервно как-то улыбается и приглашает её на танец. Говорит о какой-то отвлеченной ерунде, и Дину ужасно бесит, что они ведут себя с ней как с ребёнком. Не надо. Как назло, партнеры в танце меняются, и она оказывается напротив Егора. Аверина сглатывает, кладя руку ему на плечо и стараясь держаться как можно дальше. Резко становится плохо, по легким как будто лезвием прошлись, не жалея. Он даже в глаза ей не смотрит, черт возьми! И руку на талии почти невесомо держит, одаривает её холодом сплошным. Ей так хочется заглушить щемящую боль, и слезы, обжигающие уголки глаз. Дышать нормально ей хочется. — Не ожидала тебя здесь увидеть, — начинает Дина, и голос предательски дрожит. — Я не обязан отчитываться, — шипит он, и это срывает её с катушек. — Правда? — она сильно сжимает его плечо и делает шаг вперёд прямо во время танца, приближается к самым губам. — Скажи это прессе, для которой мы все ещё официально вместе.Хоть мы оба знаем, что это не так, я не позволю подрывать мою репутацию тебе. Сначала делаешь официальное заявление — потом флиртуешь с пустоголовыми идиотками, это тебе ясно? — Дина секунду смотрит ему в глаза, обдавая своим мятным дыханием, а затем резко отходит от него, исчезает медленно. Часы бьют полночь, а Дина стоит одна на открытом балконе в одном этом платье в попытке заморозить собственные чувства. На её волосах снежинки, а в глазах отражается яркий салют. Слезы по щекам катятся медленно, обжигают холодную кожу. С Новым годом, Дина.