Буран

Когда метель не утихает ни на минуту, когда ветер бушует днями напролет и невозможно разглядеть в пурге даже вытянутую руку, то жители деревень запирают ставни, стражники грезят о скорейшей смене караула, о горячем чае и коротком сне, солдаты оставляют тренировки. Подобные метели характерны для мрачных, угрюмых скал неприютного Белуслана, вечно погруженного в пучину седых облаков, нависающих почти над головой. Бури, кратковременные, но обильные, зачастую вносят коррективы в планы. Служат тормозом для начала наступления или надежным прикрытием.  Пока мгла плотным покрывалом устилала землю, в ней, укрывшись белыми плащами, пробирались воины. Их быстрая поступь была удивительна для таких условий, ни один из них не произносил ни слова, действуя четко и слаженно. Один за другим они разделялись, теряя друг друга из виду. Они надеялись, что неожиданное окружение застанет асмодиан врасплох.  Но их планы пошли прахом, стоило приглушенным вскрикам разрезать ледяную мглу. Их план раскусили. Тень скользнула позади легко одетого белокурого воина, быстрым движением меча снеся голову с плеч и окропив кристально белый снег алыми горячими каплями.  Перебитый отряд элийских воинов пал, забрав с собой в преисподнюю бурю. Звенящая тишина повисла над заснеженным полем. Впереди – армия белокрылых воинов, хмурящих брови и в нетерпении позвякивающих оружием. Другая армия, не уступающая по численности противникам, состоявшая из асмодиан, сверкала алыми глазами, словно те были кровавыми следами на слепящем белизной снегу. Во главе стояла мрачная фигура, облаченная в багрово-черные доспехи. Казалось, будто это статуя хранителя, настолько он был спокоен и непоколебим. Более живой и светлый по правую руку от него находился генерал, пусть ему было достаточно холодно, он, как и все вокруг, не обращал на это ни малейшего внимания. Его взгляд неотрывно следил за вражеским командиром, укутанным в серый с меховой выделкой плащ. Девушка, являясь предводителем элийской стороны, старалась унять волнение и глухую жалость из-за потери первого отряда. На ее руках, как на руках любого командира, жизни сотни простых солдат, павших в неисчислимых боях за надуманные цели.  Маршал сделал шаг вперед и поднял острием вверх двуручный меч. Живая волна, состоящая из жаждущих боя воинов, взметнулась на черных крыльях вверх, поднимая завесой только что налетевший снег снова в воздух. Две враждующие стороны столкнулись в схватке на смерть. Кому-то везло больше и после того, как его тело пронзит град пуль, он вернется к кибелиску в трепетные руки целителей. Кого-то ждала беспощадная гибель от рук элитных центурионов, обрывающих последнюю надежду на воскрешение.  Руки были омыты в крови товарищей, ибо такова роль целителей. Спасти уцелевших, помочь раненым, оборонять укрепление, если бой примет неблагоприятный оборот. Боевые жрецы, мечущиеся на поле боя, могли лишь с немым криком наблюдать за смертями тех, кого им не удалось спасти. Адела не помнила, сколько лиц, искаженных гримасой боли, она оставила без помощи. Им не помочь, а те, живые, что еще вели бой, нуждались в поддержке.  Где-то вдали вздымались снежные бури, которые тут же таяли под шквалом огненных заклятий. В пучине магических атак свистели стрелы лучников, разрезавших тонкую ткань волшебников, скрежетали боевые доспехи, чьи механизмы едва справлялись с резкими перепадами температуры. Выкрики чародеев тонули в какофонии мелодий бардов, повсюду валялись обломки щитов и кинжалов, никто не ожидал, что эта стычка на границе примет столь неожиданно кровавый оборот. Светлокрылые же, однако, были настроены именно на такой бой. Их атаки, казалось, направлял сам Кайсинель, они разили точно и метко. Их цель, казавшаяся ранее банальным захватом области, с каждой волной наступления казалось яснее.  Маршал.  Грозный воин, что способен сдержать армию в одиночку, был отделен от своих войск. Нескончаемым потоком на него обрушивались шквалы атак, и один за другим пепельные элийцы погибали от его меча. Но ценой жизней товарищей, которых те вряд ли станут оплакивать, Дьвола оттеснили. Оттеснили к самой бездне обрыва, что открывалась с заснеженного края с кипящим внизу снежным бураном, не позволяющим увидеть дна. По телам павшихдаэвов, на главнокомандующего без устали наступали стражи, обвивая его ноги цепями, нанося удар за ударом. Глаза заливала кровь, которая почти сразу остывала, меч едва успевал отбивать смертоносные выпады, стрела, пронзившая голень, жгла с каждым шагом.  Утихшая недавно буря вновь ожила: похожая на змею, она ветряными потоками вилась у ног, поднимаясь выше и выше, обволакивая жертв, пронизывая их леденящими снежными нитями насквозь.  Сквозь колкий снежный лед к маршалу пробиралась хрупкая девушка с некогда большим, а ныне состоящим из двух-трех человек, отрядом. Коралловые волосы бледнели в пурге, так же, как бледнела и сама целительница с каждым движением.  Он рядом, ему нужна помощь. Она еще успеет, надо лишь прорвать кольцо блокады.  Рядом с Аделой беззвучно упал чародей, сраженный ледяными копьями. Его вороные крылья окружил мягкий свет возвращения – жив. Не позволив себе отвлекаться, она сразила посохом раненного элийского барда, отправив его к кибелиску. Вперед нее рванул бледный снайпер с фиолетовыми волосами, чтобы разбить окружение белокрылых и дать целителю шанс помочь маршалу.  Но когда свет возвращения элийцев, сливавшийся с метелью, расступился, она увидела Даркана. Проткнутое мечом тело маршала безвольно подкосилось, сползло на окрасившийся розовым снег.  Алый след глаз последний раз взглянул на онемевшую девушку и затем потух в остекленевших зрачках. Страж резко вынул меч из тела и с безумством в глазах, столкнул маршала в пропасть.  Крик застрял в горле. Сердце, казалось, перестало и вовсе стучать. Буря камнем сковала асмодиан и элийцев, видевших эту сцену. Поверить своим глазам, увиденному, было невозможно.  «Маршал пал!», «Дьявол убит!» - внезапно элийские вскрики волнами, словно от брошенного в тихую заводь камня, стали расходится во все стороны, сначала неуверенно, будто не веря своей фортуне, а затем с надменным вожделением. Непонимающиеасмодиане пытались добраться до своих, чтобы хоть что-то прояснить.  Для элийцев не надо было даже объяснений. Они, будто открыв второе дыхание, ринулись добивать противников. Адела стояла на месте, в душе, казалось, что-то оборвалось, весь мир вокруг смазался и стал тише. Ее подхватили женские руки, отталкивая в сторону и приводя в чувство.  - Адела! Адела! Отступаем, ну же… – Подняв медленно и отстраненно взгляд, девушка увидела Никаду. В желтых глазах стояли слезы, губы подрагивали не то от холода, не то от потрясения.  Вокруг мага затихли выкрики заклинаний. Лишь нарастающий шепот, словно мольба, перекрывающий бурю, отрицал.  - Маршал… Не мог… - в снег с хрустом упала резная арфа юного барда, а рядом с ним в тот же миг появился скрытый невидимостью ассасин, вонзая в горло ядовитый кинжал. Пейл не успел помочь своему солдату. Ошарашенные, подавленные, разбитые. Слева на колени упала смуглая девушка, ее руки дрожали, а голос не в силах был продолжать колдовать. Там ее настигла смерть.  Элийцы добились рассредоточения войск, паники и исступления. С трудом придя в себя и абсолютно ничего не понимая, Пейл приказал всем войскам отступать. Немедленно.  Алый огонь взвился в небо, разрезая серую пургу.  Асмодиан не преследовали, таков был приказ Нейтры. Элийцы потеряли несколько аванпостов, однако это несравнимо с потерей асмодиан. Единственная, в ком осталось сочувствие и человечность, позднее была подвергнута порицанию за подобную слабость.