Убей меня по-французски

      Игорь медленно сполз по входной двери собственной квартиры на окраине Парижа и схватился за голову.       Он снова убил человека.       Нет, не то, чтобы он сильно переживал по этому поводу.       Убил и убил, что в этом такого? Ведь это — его работа. Чья-то смерть — его жизнь.       Он жил так на протяжение уже десяти лет точно. Впрочем, точной даты, когда совершил своё первое убийство, он не помнил.       Кто страдал от рук профессионального киллера?       Исключительные уроды: насильники, педофилы, воры государственного имущества, наркоторговцы и прочая нечисть.       Жертв он выбирал сам. Но так было не всегда.       У звёзд эстрады есть продюсеры, а у Игоря был Станислав Саламович. Человек, который время от времени, примерно раз в неделю или чаще, предлагал Акинфееву подработку. Откуда брались эти фотографии, прикрепленные к жёлтой папочке с личным делом, Игорь не спрашивал. Не потому что ему было не интересно знать, откуда у владельца небольшой пекарни в центре Парижа такая информация, а потому что они так договорились. Игорь не задавал лишних вопросов, за это получал работу, а после выполнения работы — деньги…       Такая жизнь устраивала Акинфеева. Прекрасная квартира, постоянная работа и никаких угрызений совести по поводу очередного убийства, потому что люди, которые сейчас, наверняка, лежали в земле, заслужили свою участь.       Мужчина взглянул на свои руки. Ладони были испачканы в темной, кое-где успевшей высохнуть, крови. На этот раз убить выстрелом из пистолета не получилось. Пришлось пустить в дело нож, который Игорь так кстати носил с собой.       Брюнет зашёл в ванную и начал стаскивать одежду, которая пропиталась запахом чужой смерти. Закинув всё в стиральную машину, Акинфеев начал мыть руки, хорошенько намыливая красные ладони. Пять секунд, и они были чисты, как никогда, будто и не резали никому горло полчаса назад.       В комнате зазвонил телефон, и Игорь, вытирая руки о спортивные домашние брюки, забежал в гостиную и поднёс аппарат к уху.       — Игорь? Как всё прошло? — строгий голос вернул Акинфеева в чувство.       — Отлично. Дело сделано, — на автомате ответил мужчина.       — За деньгами приходи сегодня. И лучше побыстрее, потому что есть ещё одно дело. Платят прилично, но что-то тут не чисто, конечно… не телефонный разговор, в общем.       Приезжай, как сможешь.       — Через час буду, — Игорь положил трубку и вздохнул.       А ведь он надеялся сегодня посидеть дома, смотря какой-нибудь боевик по телевизору. Но делать нечего, пришлось собираться. Ведь если Саламыч сомневается в полученных данных по новому делу, то значит и правда что-то не так.       — Все прошло без эксцесов? — Черчесов встретил Акинфеева рукопожатием, а Игорь поморщился, вспоминая недавние события.       — Убиваешь почти десять лет и всё никак не можешь привыкнуть что ли?       — Вы хотели поговорить о чём-то очень важном, — Игорь сел за свободный столик в пекарне, которой владел Саламыч, — кажется.       — Да, — тучный мужчина с усами сел рядом с Акинфеевым, доставая из своего небольшого портфельчика желтую папку. Так обычно выглядели дела людей, которых Игорь должен был стирать с лица земли. Конечно, он сначала рассматривал дело «от» и «до». И только потом принимал решение, берётся за это убийство или нет.       — Вот, посмотри, — Черчесов протянул Игорю фотографию мужчины, относительно молодого, на глаз можно было предположить, что ему не больше тридцати лет, — ко мне обратилась женщина, его бывшая… Уж не знаю, супруга или нет. Сказала, что он её бросил…       — Я не буду брать это дело только потому, что он её бросил. За это не убивают, — Акинфеев откинул фотографию мужчины.       — Это здесь не при чём. Она поведала мне о том, что он педофил…       — Доказательства есть?       — Прямых — нет. Но с ним в квартире живёт парень, которому явно нет восемнадцати, он водит его в школу, забирает оттуда, — Станислав Саламович протянул Игорю папку, — вот, глянь, а завтра скажешь, возьмёшься или нет.       — Ладно, — кивнул Акинфеев.       — И вот ещё, — Черчесов протянул Игорю сверток, — деньги за сегодня.       Мужчина кивнул ещё раз и пошёл к выходу.       Почти дойдя до дома, Игорь столкнулся с человеком в классическом костюме:       — Ой, извините, — услышал Акинфеев и поднял глаза. Перед ним стоял мужчина средних лет и смотрел на него в упор.       — Ничего страшного, — сухо бросил Игорь и пошёл к своему подъезду.       — Может, выпьем кофе? — услышал Акинфеев, когда уже закрылась входная дверь.       — Да, непременно, — шепнул Игорь и зашёл в квартиру.       Лицо мужчины показалось ему очень знакомым. Осознание того, что он только что столкнулся со своей будущей жертвой, повергло Игоря в шок.       Он трясущимися руками вытряхнул из папки все бумаги и достал глянцевую фотографию будущей жертвы. Голубые глаза в реальности были ещё более пронзительными и яркими, и Акинфеев судорожно выдохнул.       Он никогда не встречался со своими жертвами в жизни, кроме одного единственного раза когда после встречи с ним, люди обычно истекали кровью. Это было частью его работы. Воспринимать людей не как людей, а как предметы, которые нужно убрать на своём пути.       Для кого-то это смерть, для кого-то это горе, а для него — способ заработать.       Акинфеев отложил фотографию и выглянул в окно, немного спрятавшись за занавеску. Мужчина, которого звали Артём Дзюба, сел на заднее сидение какой-то дорогой машины и уехал.       Почему Игорь занервничал, увидев его? Почему ладони вспотели, а сердце стало биться в разы чаще?       Может, он наконец понял, что убивает настоящих людей, а не пластиковых кукол, коими кишат торговые центры?