The Old Soul

Поддаваться на уговоры друзей это всегда плохая идея. Ничем хорошим такие решения еще никогда не заканчивались. Если первый порыв заключается в том, чтобы никуда не идти, то нужно слушаться себя же и оставаться дома. Чжухон долго отказывался, но вдруг его как ударило: он должен пойти. Ему нужно быть именно в этом клубе именно сегодня, пусть даже хочется закрыться в комнате и потратить время на что-то другое. Эта параноидальная мысль сама зародилась в голове, подчинила его язык и дала друзьям согласие на встречу. И вот он стоит посреди толпы с подпрыгивающими от басов органами внутри. Уже привыкшие к полутьме глаза жжет каждый раз, когда по ним проскальзывает яркий луч софита. Свет в помещении какой-то пурпурный, от духоты немного кружится голова. Алкоголь откровенно не лез в глотку. Чжухон залил в себя бокал пива и уже жалел об этом. Друзья без задней мысли танцевали, наслаждаясь возможностью расслабиться и оторваться. Будь все как обычно, то он веселился бы вместе с ними, сходя с ума и просаживая деньги на все что только можно, но сегодняшний вечер никак нельзя было назвать обычным. Он с раннего утра был сам не свой, даже музыка, которая всегда рождала внутри приятное безумие, неприятно угнетала. Безосновательное предчувствие непонятно чего цепко держало в напряжении. - Я отойду. Терпеть уже было невозможно. Хотелось выскользнуть из этого месива расслабленных людей и от души выкурить последние сигареты, оставшиеся в пачке, как будто это хоть как-то поможет улучшить состояние. Их компанию отнесло в самую задницу помещения, так что пробираться приходилось мало того, что долго, так еще и прилагая значительные усилия. Тонкий пуловер цепляется за пуговицы и замки на одежде других людей, длинные волосы девушек лезут в глаза, от смешанного с алкоголем запаха пота тошнит, чужие горячие тела неприятно трутся о его собственное. Преодолев половину пути, Чжухон проходит мимо коридора, ведущего к туалетам, и его голова сама по себе поворачивается: как кусок металла в сторону магнита. В тусклом свете красной неоновой лампы у стены стоит согнувшийся едва ли не пополам парень и отчаянно сжимает руками голову. Первая мысль, конечно же, о том, что это обычный наркоман, которого нужно просто проигнорировать. Но почему-то поверить в это не получается. Что-то было не так. Словно почувствовав его взгляд, парень поднимает голову и Чжухон непроизвольно отшатывается. Глаза у него горели изумрудным зеленым огнем и больше напоминали лампочки на панели управления техникой, чем реальную человеческую радужку. Линзы никак не могли выглядеть настолько по-настоящему. По спине пробежал холод. - Камни в воде… много мостов… горы… мандарины… - он как будто не отдавал себе отчета о том, что говорит вслух. - Что? - Под мостом… вода шумит… Почему-то его низкий голос целенаправленной волной прорывался через невозможно громкую музыку и как будто сверлил Чжухону череп. Стало очень не по себе. При этом отойти не получалось, тело не желало слушаться. Хотя долго это не продлилось: парень сам встрепенулся, дико осмотрелся и, столкнувшись с ним взглядом, ломанулся вперед, задев его плечом. Он тут же исчез в толпе, оставив после себя непонятный осадок и множество вопросов. «Что это, черт возьми, было?» - Чжухону кажется, что страннее вечер уже стать не может. Вокруг были пьяные люди, но рассудок мутился явно у абсолютно трезвого него. Биты давили на барабанные перепонки, воздух с трудом проталкивался в легкие. Чжухон твердо вознамерился выбраться наружу и тут же уйти домой, причем не на такси, а пешком, потому что проветрить голову ему точно не помешает. В конце концов смысл похода в клуб состоит в расслаблении, а в этот раз он получил только новую порцию непонятного напряжения. Он прокладывает себе дорогу руками, боком протискиваясь среди танцующих тел. Когда горячее лицо обдает холодный ветер, жить становится немного проще. Музыка остается позади, однако внутри все по-прежнему подрагивает из-за долбящих землю басов. Окончательно решив, что он больше не вернется в то пекло, Чжухон сворачивает налево, проходит через компанию курящих ребят и собирается перейти дорогу, чтобы по знакомому маршруту добраться к себе. Едва он отходит от здания, как его тут же тянут за угол и хватают за плечи. - Ты слышал меня? – тот самый парень с дикими глазами, только теперь уже они не горели изумрудом, а были вполне себе обычные карие. – Ты слышал все, что я говорил, так? События сменяют друг друга так стремительно, что Чжухон, кажется, забывает даже удивиться. Он не уверен какой ответ удовлетворит незнакомца и не убьют ли его за знание чего-то, возможно, криминального, но видя серьезный настрой в лице парня, отвечает как есть. - Слышал. - Что я сказал? - Это прикол такой или что? - Повтори мои слова, это важно, - требует он, ясно давая понять, что не отстанет. - Хорошо, только перестань меня трясти, - Чжухон хмурится, вспоминая произошедшее несколькими минутами ранее. – Было что-то про камни в воде и мосты. Много мостов, какие-то горы и мандарины. - Больше ничего? - Вроде нет. Хотя подожди, - Чжухон прокручивает мысленную кинопленку еще раз. – Под мостом. Ты сказал, что под мостом шумит вода. - Черт. Парень отходит на шаг назад, закидывает руки за шею и начинает озадаченно кусать нижнюю губу. Кажется, что он усиленно о чем-то размышляет и не может что-то понять. Его взгляд нервно бегает по пустой дороге. - Ты можешь объяснить, что происходит? - Ты все равно не поверишь. - Я попытаюсь. - Тебе ни о чем это не говорит? – вместо ответа спрашивает он напряженно. – Мои слова. - А должно? - Это какое-то место. Здесь, в Сеуле. - Весь Сеул это сплошные мосты. Терпкий ночной запах остывшего асфальта забивается в нос. Немного тянет жареными каштанами с перекрестка неподалеку. Ситуация максимально странная. Чжухон рассматривает стоящего перед ним парня. Он был немного ниже, весь в черной, постепенно теряющей от многих стирок цвет, мешковатой одежде. Непонятные волосы цвета грязной черной смолы были растрепаны. Он стоял вполоборота к нему и хмуро смотрел перед собой. То ли черты лица, то ли взгляд, то ли что-то еще непонятное вызвали в голове ассоциацию с волком. Скорее даже с волчонком, который скитался один и отчаянно стремился выжить в этом мире, при надобности кидаясь на всех, кто представлял малейшую опасность. Странные мысли в странный вечер. - Постой-ка, - в голове вспышкой молнии пронеслась еще одна ассоциация, которую Чжухон с усилием пытался удержать. – Я знаю мост, около которого постоянно стоит фургон с мандаринами. Сразу же за поворотом от станции Джинсан. - Этого мало, права на ошибку нет, - парень эмоционально разрезает рукой воздух. - Оттуда виднеется гора, - Чжухон напрягает память, пытаясь воскресить покрывшиеся пылью воспоминания. – И несколько мостов идут практически друг за другом. Незнакомец пристально смотрит на него; ветер беспорядочно ерошит спутанные волосы. Он выглядит очень уставшим и бесконечно серьезным. Было заметно, что он оценивает все имеющиеся варианты, максимально тщательно проводя процесс принятия решения. Словно от его последствий зависело что-то значимое. - Кажется, это то место, - в конце концов он кивает. – Но ты должен поехать со мной. - Я? – голос Чжухона подскакивает на тон. – С чего бы это? Мы даже не знакомы. - Чангюн, - парень небрежно представляется. – Я не знаю дороги, а навигатора у меня нет. - Слушай, понятия не имею откуда ты такой выискался, но мчаться посреди ночи в другую часть города неизвестно с кем не вызывает у меня никакого энтузиазма. Ты так и не объяснил, что за херня вообще происходит. - На это нет времени, - Чангюн решительно делает шаг вперед. – Я расскажу обо всем после. Если мы не поторопимся, то случится что-то очень плохое. Просто помоги мне. Чжухон чувствовал, что стоит на границе, перешагнув которую, он вляпается в неприятности. Его внутреннее чутье уже сутки не давало ему покоя, предупреждая о надвигающейся авантюре, представляющей из себя довольно сомнительную вылазку в странной компании и, что напрягало больше всего, с неизвестной целью. Во что все это выльется? Кто такой этот Чангюн и почему он так себя ведет? Чжухон не знал. Единственное, о чем он мог заявить с уверенностью, так это то, насколько убедительным был взгляд поблескивающих глаз напротив. - Ладно, но если там будет какой-то непонятный замес, то я тут же сваливаю. Как оказалось, у Чангюна имелся спортивный мотоцикл. Едва завидев черный матовый корпус, Чжухон тут же пожалел обо всех своих принятых решениях. Захотелось отсалютовать рукой и быстрым шагом скрыться во тьме прохладных улиц. Остаться его заставила только собственная гордость: пойти на попятную, пошатываясь на негнущихся от страха ногах, было бы слишком позорно. Он позволил себе только вцепиться в Чангюна руками так, будто стоило хоть немного расслабиться, как его тут же снесет с мотоцикла и размажет по асфальту. При этом ладонь все же время от времени приходилось приподнимать, чтобы показывать дорогу. Ветер беспощадно царапал кожу, пробираясь через тонкие волокна не совсем подходящей для ночных марафонов одежды. Тепло, шедшее от спины Чангюна, едва спасало от клацанья собственных зубов. Город стремительно проносился перед глазами, напоминая мечущиеся бенгальские огни на фоне черного неба: Чжухон старался даже не задумываться о том, с какой скоростью они едут. Он, конечно, хотел какого-то разнообразия в жизни, но пока что оно было слишком резкое, подозрительное и никакой радости не вызывало. Когда кроссовки опустились на твердую землю, Чжухон едва не упал на колени от осознания того, что он живой. Больше он на это рычащее чудовище не залезет, уж лучше переплатить по ночному тарифу за такси. Привыкшего к таким поездкам Чангюна, кажется, состояние своего случайного путеводителя волновало мало. Он вернул шлемы на мотоцикл и тут же бросился осматриваться на местности. Они остановились на повороте у конца моста, рядом с огромным камнем в форме сердца, на котором было высечено: «Давайте жить по справедливости». Если Чжухон правильно помнил, то именно здесь днем всегда стоял фургончик с мандаринами. Стоило им немного пройтись, как в нос тут же начал бить смешанный с запахом ручья внизу цитрус. Чангюн резко замер и нахмурился. Жесткий взгляд окинул сначала виднеющуюся справа гору, а затем переместился к пролегавшей внизу набережной. Они спустились к ней и только тогда открылся вид на местную особенность: то тут, то там ручей пересекали вымощенные множеством огромных камней переходы с одной стороны набережной на другую. - Это где-то здесь, - хриплым голосом резюмировал Чангюн. – Я точно видел это место. - Видел? – вскидывает брови Чжухон. – В смысле «видел»? - Пойдем, нужно искать, - в очередной раз игнорирует его вопрос новый знакомый и Чжухон наполовину раздраженно наполовину растерянно скалится. - Искать что? Ты можешь по-человечески говорить? Чангюн не отвечает и быстрым шагом направляется в левую сторону безупречно гладкой пешеходной дороги. Чжухон сверлит его спину взглядом, подавляя желание отчаянно взвыть. Он терпеть не может такие немые, непонятные ситуации. Раздражал даже не сам факт того, что ему ничего не объясняли, а откровенный игнор и выборочные ответы на вопросы. Чангюн говорил только тогда, когда это надо было ему, и только о том, что он считал нужным. Раз уж Чжухон свою задачу выполнил, то по-хорошему надо поймать такси и отправиться к своей кровати, чтобы эти по-бредовому странные сутки уже закончились. Ведь объяснять ему что-то никто, похоже, не рвался. Однако в конце концов, победило любопытство. Не зря же он тащился сюда на этом сраном мотоцикле, рискуя прожечь лицо об асфальт. Чангюн что-то скрывает и что-то ищет, а Чжухон решает, что не отстанет от него, пока не выяснит что именно. Он в небольшой забег догоняет его, проходясь ладонью по шершавым кустам у обочины. Они молча идут вперед под аккомпанемент из цикад и шумящей воды. Над головами появляется очередной мост с аккуратной табличкой: «До реки Хан 9 километров». Каждые шесть-семь минут они проходят под новым мостом и каждый раз Чангюн, прищурившись, осматривался под ними, но в итоге шел дальше. Прогулку в таком спокойном месте можно было бы даже назвать приятной, если бы о ее цели знали оба человека. Чжухон пару раз пытался вытянуть из своего нового знакомого информацию, но тот лишь безразлично отмахивался. Время от времени по пути встречались люди. Кто-то гулял с собакой, кто-то в поздний час решил выбраться на пробежку. Чжухон ловил пальцами высокие травы и думал о том, что хотел бы жить рядом с таким местом, чтобы выходить гулять по ночам. Очень желательно в других обстоятельствах. Отказывающийся как-либо комментировать происходящее Чангюн его напрягал. Заговорил он только спустя практически полчаса. - Это здесь. Они стояли под очередным мостом, освещаемые тусклым желтым фонарем, встроенным в основание поддерживающей конструкции. Из огромной трубы лилась вода и ее шум громким эхом отражался от бетонного строения. - Отлично, - саркастично хмыкает Чжухон и окидывает место взглядом. – Ну и что тут такого особенного? - Не знаю. Но это точно оно. Терпение держится буквально на последних петлях. Они отшагали несколько километров, Чангюн продолжал нести ахинею и то, как напряженно он осматривался, не внушало никакого доверия. - Да что вообще за херня тут… Изрядно выведенный из себя Чжухон не успевает договорить. В двух метрах от них, с другого края моста падает что-то большое и тяжелое. Слышится визг шин и звук на всех парах удаляющейся машины. Они поворачивают головы и цепенеют. В желтоватом свете фонаря на бетонной поверхности лежит молодой парень. Его глаза бессмысленно распахнуты, а горло перерезано.