The Old Soul

Компания за столом Чжухона собралась максимально неожиданная. Его лучший друг детства, парень, видящий будущее, и детектив, который портит им жизнь уже почти два месяца. Комбинация, которую он никогда бы не подумал представить вместе. До дома они добрались в гнетущей тишине. Разве что Минхёк с Кихёном коротко друг другу представились. Сидеть в белизне кухни было некомфортно, по коже время от времени пробегал оставшийся с улицы озноб. Чжухон начинает говорить первым. Рассказывает про то, как они впервые встретились, зачем поехали к мосту и как потом пересеклись в университете. Затем Чангюн вкратце говорит о своём прошлом, всё то, что он тогда рассказал Чжухону. Слова даются ему с трудом, он мрачно смотрит в стол, прячет кулаки в рукавах и ёжится. Он чувствует себя больным с неизвестным никому заболеванием, которого привезли на конгресс и раздели догола, чтобы продемонстрировать оживлённой аудитории. После него историю заканчивает Чжухон, проясняя события в клубе, книгу про Древние Души и то, зачем они пришли в Хрому. Молчание стоит целую минуту. Лица у новоприбывших озадаченные, загруженные. Минхёк, который совершенно не знал ничего о том, что они были вовлечены в дела об убийствах, хмурит брови и теребит пальцами пуговицу на джинсовке, пытаясь переварить услышанное и как-то растянуть рамки привычного ему мира. - Вы серьёзно хотите, чтобы я поверил в байку про суперспособности? – наконец, Кихён поднимает голову. - Мне плевать верите вы или нет, - Чангюн пожимает плечами. – Мы рассказали всё, как есть. Если вы можете как-то объяснить то, что мы знали о преступлениях заранее, или даже придумать историю того, как мы убивали всех этих людей, при этом находясь в других местах, то вперёд. Пишите отчёты, подкрепляйте улики, сажайте нас за решётку. - И ещё глаза, - добавляет Минхёк, всё так же отстранённо смотря куда-то. – Если вы как-то можете объяснить то, что мы с вами видели, то я буду только рад послушать. Потому что у меня сломалось восприятие реальности. - Всё в этом мире можно объяснить. - Так объясните, - Чжухон вскидывает в его сторону подбородок. – Где хоть одно доказательство против нас? Где мы что-то сделали не так? - Я знаю, что вы не убийцы, - вздох Кихёна наполовину раздражённый, наполовину уставший. – На камерах было видно, что тело достали из машины и сбросили с моста, под которым вы в тот момент стояли. В университете ты сидел в зале до конца, а Чангюн пришёл уже после наступления смерти. Девушка исчезла из клуба раньше, чем вы ушли. В первых двух случаях вас вообще и близко не наблюдалось. Поэтому я и не мог ничего с вами поделать. - Тогда в чём проблема? - В том, что вы продолжаете каждый раз светиться и реагируете неоднозначно. Вы действительно в курсе деталей убийств и я это знал, вот только понять не мог, каким образом с ними связаны. - Какой нам смысл скрывать то, что кого-то убьют? И какой нам смысл постоянно лезть в центр событий? - Вот это я и пытаюсь выяснить. Чжухон откидывается на спинку стула и трёт лоб. С этим упрямым копом ничего не поделаешь. - Я столько раз просил вас рассказать, если вам что-то известно, - в голосе Кихёна звучит недовольство. – Вместо того, чтобы заниматься самодеятельностью, вы могли предупреждать меня. - И вы бы поверили? – Чангюн не может подавить кислую усмешку. – Вы даже сейчас толком не верите, хотя сами всё видели. Меня бы сначала послали, а потом бы приплели как подозреваемого, когда после моих слов кого-то бы на самом деле убили. У Кихёна голова изнутри кипит и бурлит. Натренированный здравый смысл не позволяет верить чему-то, что не подкреплено железными фактами. Того, о чём эти ребята говорят, не может существовать. Вот только перед внутренним взором продолжают мелькать блестящие зелёные глаза. Это можно было бы объяснить линзами, это его самая первая и самая адекватная мысль. Но линзы не могут быть такими яркими, да даже если могут, даже если это такой фокус, то их нужно было надеть так или иначе. Надеть, а потом снять. Кихён пристально наблюдал за ними, особенно после того, как начала твориться чертовщина. Он ни на секунду не отводил от Чангюна взгляда. И он чётко видел, как его глаза резко погасли, прямо как лампочки, становясь карими. К этому его не готовили в академии. Его готовили к изворотливым трюкам, но не таким. Он словно на животном инстинктивном уровне чувствовал, что столкнулся с тем, чего видеть не должен был. Да и причастность их объяснить не получалось, даже притянув все факты за уши, как бы он ни старался. - Ладно, допустим я верю. Допустим, - переступив через себя, детектив подчеркивает слово, проводя пальцем линию по столу. – Как вы собирались остановить Вонхо? Вы просто ребятня с улицы, а не полицейские. - Оттянуть время для копов, чтобы те нашли улики. Или поднять кипишь, наболтать всякого, чтобы заставить хоть кого-то из вас проверить его, - Чжухон разводит руками. – Мы так и собирались сделать в Хроме, если бы не секьюрити. - Ваших слов недостаточно для того, чтобы выписали ордер на обыск и тем более на арест. Ложные обвинения проверить легко и вам бы это очень нехорошо аукнулось. - А что нам оставалось делать? Мы пытались спасать людей, как могли. Делали вашу работу, между прочим, теперь ваша очередь. - Я не могу просто прийти в отдел и сказать, что мои доказательства это слова экстрасенса и его друга. Без улик я даже не могу без последствий вызвать его на допрос. Да и с чего вы так уверены, что это он? - Я постоянно вижу эмблему кролика и слышу музыку, - молчавший до этого Чангюн подаёт голос. – Именно его эмблему, понимаете? Это каждый раз клубы, в которых он ошивается. - Один раз университет, - напоминает Минхёк. - А вот это так выбивается из общей картины, что у нас многие сомневаются в том, что это сделал один и тот же человек, - Кихён постукивает пальцами. – Я не отмёл этот случай только из-за того, что таких странных убийств не было уже давно, а тут оно случилось в разгар серии. - Раз я его видел, значит оно отсюда. Это точно он. Найдите его на записях и вообще пробейте машину, проверьте чем он занимался в моменты похищений и убийств. Нам самим его поймать практически нереально, это правда, - Чангюн говорит с искренней серьёзностью, наплевав на свою привычку держаться в стороне. – Если кто-то и может нам помочь, то это вы. Вы видели меня, я чувствую, как вы сомневаетесь. Нам нужно объединиться, чтобы больше не дать никому умереть. Я не прошу сливать нам какие-то данные. Просто проверьте его и держите в поле зрения. - Хорошо, я посмотрю, что можно сделать. Но тогда отсюда возникает вопрос. Какой у него мотив? Всегда должен просматриваться какой-то мотив, если человек психически уравновешен, - детектив загибает пальцы. – У жертв не были украдены ценные вещи или деньги. Следы сексуального насилия не найдены. Не было требований о выкупе, угроз, записок, никакие общие черты и совпадения не просматриваются. Единственная точка пересечения – они все, кроме парня в университете, исчезли после посещения клубов. - Я не знаю, - честно отвечает Чангюн. – Возможно ублюдку просто нравится убивать. Солнце за окном сверкает так ярко, что становится больно смотреть. При этом ветер с усилием бился в стекло, как будто пытаясь его выломать. Застывшие фигуры напряжённо думают, окружив обеденный стол. Возможно, это самый ненормальный разговор в их жизни. Разговор, после которого ничего уже не будет как раньше. - Так ты не можешь вызывать видения сам? – спустя какое-то время задаёт вопрос Кихён. Чангюн вспоминает о том, как сидел на диване, проваливаясь куда-то обратно в клуб. Как он увидел Чжухона рядом с будущей жертвой. Как услышал позднее голоса из далёкого прошлого, потеряв сознание. Это всё было не то. Почему-то это казалось слишком личным, хотя куда уже ещё более лично, раз он и так рассказал о себе посторонним людям. - Нет. Я не могу их вызывать. Я разве что как-то спровоцировал их появляться чаще. И иногда могу немного управлять ими, если… - всё же кажется, что более личные детали о нём остались, потому что язык слушается не сразу. – Если Чжухон рядом. То есть, если он может меня поддержать и направить. Глаза Минхёка тут же сужаются. - Так вы, ребята, вместе или нет? - Нет, - Чжухон мысленно даёт себе пощёчину за непонятную заминку и тут же переводит тему. – Ты как вообще рядом с нами оказался? - Он за вами следил с университета, как я, - Кихён прячет в уголке губ усмешку. – Вы были так увлечены, что не заметили, хотя он толком и не скрывался. Так себе из тебя детектив. - И всё-таки я своего добился и узнал правду, - Минхёк скрещивает руки на груди. – Я ведь сразу понял, что что-то тут не чисто, Чжухон. Ты стал другой, когда всё это началось. И врать ты не умеешь. - Подожди, - Чангюн начинает понимать. – Значит и тогда в Хроме?... - У Чжухона на экране было напоминание. Я решил, что раз он идёт в клуб и не зовёт меня, то что-то тут нечисто. Я обязан был проверить. - Вот же дурья башка и посмотри куда ты влез, - Чжухон цыкает и с упрёком показывает на него. – Тебе оно надо было? Все эти убийства. Я ведь специально ничего не рассказывал, чтобы не впутывать тебя. - А зачем ещё нужны друзья, идиота кусок? Сам посмотри куда ты влез, пока меня рядом не было. Нет чтобы рассказать, вместе же проще справляться. - И ты бы поверил? Ты бы реально поверил во всё это? - Ну сейчас же поверил. Если бы я увидел, что ты серьёзен, то хотя бы задумался бы. - Это в любом случае не моя тайна, - Чжухон косится на мрачное лицо Чангюна. – Я не имел никакого права об этом рассказывать. - Сейчас важно не это, - Кихён возвращает их обратно к теме. – Что насчёт последнего видения? - Тридцатое число. Опять кролик, опять клуб. - И кажется это снова тот клуб в Мапо, - Чангюн хмурится. – Очень похожее помещение. И какие-то белые шары. - У них там юбилей, - Минхёк, оперативно покопавшийся в телефоне, показывает всем экран. – В субботу, тридцатого числа клубу пять лет. Планируется масштабная вечеринка. Вонхо в списке диджеев. - Значит через две недели, - Кихён задумчиво трёт висок. – Если мы к этому времени не найдём доказательства, а я уверен, что этого не случится, то остаётся только схватить его с поличным. Если всё, что вы сказали, действительно правда. - Вы ничего не теряете в любом случае. Только как его поймать на чём-то таком? Он явно осторожен и теперь знает наши лица. - Не все, я так полагаю. Вот тут-то ваш дружок и пригодится. - Что? – Минхёк не сразу понимает о чём идёт речь. – Подождите, вы про меня, что ли? - Нет, это слишком опасно, я против, - тут же взвинчивается Чжухон. – Так не пойдёт. - У нас не много выбора. Нужно поймать Вонхо во время совершения преступления, иначе никак. Он, судя по всему, любит красивых мальчиков и девочек. Минхёк подойдёт отлично. На нём будет как отслеживающее, так и записывающее устройство, - Кихён поворачивается к нему. – Всё, что тебе надо, это перетянуть на себя его внимание, увлечь. Так оказывается в безопасности жертва, которую Чангюн не смог распознать. Мы будем следить за тобой и поедем следом. - Если что-то пойдёт не так, его убьют. - Даже если что-то пойдёт не так, то он знает, рядом с кем находится, и не будет терять бдительности. Те люди не знали, что они жертвы, и не были готовы, а он готов. Можешь взять маленький перцовый баллончик на подстраховку. - Хорошо. - Что? – Чжухон чуть не подскакивает. – Ты просто соглашаешься вот так рисковать? - А что нам ещё остаётся? Мы должны остановить его или ты хочешь опять увидеть трупы в новостных заголовках? – Минхёк выглядит встревоженным, но при этом решительным. - Дурдом, - Чжухон откидывается на стуле и нервно зачёсывает волосы назад. – Мне как будто проблем не хватало. Некоторое время спустя тема себя исчерпывает. Они встают из-за стола, шагая по неровным полоскам, которыми солнце снова расчертило квартиру. Чжухон поворачивается к Чангюну. - Останешься? Вопрос его звучит больше как предложение, в глазах – ожидание положительного ответа, которое скрыть не получается. Им есть о чём поговорить. И на самом деле ему не хотелось оставаться одному. Квартира казалась слишком мёртвой. - Да. Чангюн кивает и уходит в ванную. Ему нестерпимо хотелось ополоснуть лицо ледяной водой, чтобы прийти в себя. Тем временем детектив уже обувается и уходит, строго запретив делать что-либо без согласования с ним. Он в сотый раз напоминает о том, что при получении любой новой информации, нужно в обязательном порядке писать или звонить ему. Таким образом в коридоре остаются только Минхёк и Чжухон. - Ты точно больше ничего от меня не скрываешь? - Точно, клянусь, это всё. Прости, я правда не мог ничего рассказать. Чангюну трудно открываться людям. - Ты так беспокоишься о нём, - глаза у Минхёка проницательные, когда он смотрит сначала в сторону ванной, а затем на напряжённого друга. – Ты уверен, что не врёшь? Мне или себе. - О чём ты? - Стрессовые ситуации сильно сближают. Я вижу, как ты смотришь на него. Как ты держал его тогда, как поглядывал на него весь разговор, как переживаешь. Да даже как вы сидели в кафе и гуляли. Ты может не замечаешь, но ты ему постоянно улыбаешься. И он рядом с тобой тоже как будто становится мягче, спокойнее. - Слушай, мы просто хорошие друзья. - И тебя не тянет к нему? Тебе не хочется его защищать от всего этого? Не хочется обнять как тогда в Хроме? Потому что хоть я вас и подозревал, но многое из вашего поведения мне не кажется фальшивым. Особенно то, как он к тебе тянется, а ты тут же тянешь руки в ответ. Чжухон вспоминает чужое тепло слишком близко. Как пьяняще было осознавать, что ему доверяют. И как приятно понимать, что он может заставить вечно хмурого Чангюна хотя бы немного улыбаться. И как комфортно с ним просто сидеть рядом. - Я не знаю, ладно? – Чжухон понижает голос, сдаваясь. - Я это к тому, что я тебя насквозь вижу, балбес, - Минхёк посмеивается. – Он для тебя особенный. С друзьями ты так себя не ведёшь. Обстоятельства у вас, конечно, дерьмо полнейшее, но если ты даже так что-то в нём видишь, что-то, что тебя притягивает, то я даю одобрение. Ну знаешь, со стороны человека, которому ты дорог. Он неплохой парень, странный очень и грубоватый временами, но не плохой, - пауза. – А в клубе он так вообще выглядел горячо. - Ой заткнись, а, - Чжухон выталкивает его за дверь. – Всё, иди уже отсюда, трепло. В квартире, наконец, становится тихо. Прошедшие полтора часа были похожи на какой-то неадекватный марафон. В привычный уклад ненормальности ворвались два человека, разметали всё вокруг и сложили обратно уже по-другому. Чжухон понимает, что утром он был другим человеком, сейчас же многое в нём перестроилось и смотрело на мир с непривычных углов. Появилась надежда на то, что гонка наперегонки со временем подходит к концу. Появилось осознание того, что он привязывается быстрее, чем думал, и не любит делиться. Чжухон идёт по коридору, устало потирая шею, и заходит в спальню. На балконе стоит Чангюн, отрешённо смотря за верхушки зданий. Лучи подсвечивают его растрёпанные вороные волосы. Если для двух человек, открывших для себя новую реальность, день выдался сумасшедшим, то для Чангюна это был сплошной стресс. Ему пришлось снова пустить в свой покорёженный сад Древней Души кого-то лишнего. - Ты в порядке? – Чжухон встаёт рядом и, не удержавшись, кладёт ему руку на плечи, приободряюще сжимая. - Да. - Я понимаю, что тебе пришлось тяжело. Ты не любишь о себе рассказывать. Но скоро станет легче, я прямо тебе гарантирую. Больше не надо врать. - Спасибо. Он поворачивается, заглядывая Чжухону в глаза, и тот понимает, что он благодарит не за слова, а за то, что его поймали, не дав упасть на землю. Чангюн всегда был уверен в том, что никто ему не поможет. Никто не подставит плечо, чтобы поддержать. И Чжухон видит это буквально за доли секунд, даже не нуждаясь в озвучивании мыслей. Понимать друг друга с каждым днём становится легче. - Рядом со мной можешь не думать об этом. Я поймаю. - Мне жаль, что так вышло с Минхёком. Если бы я мог, то пошёл бы вместо него. - Ещё чего, только за тебя мне сильнее переживать не хватало. Чжухон отвечает, не раздумывая, и тушуется, осознав смысл сказанного. Чангюн сначала удивляется, а затем отворачивается, улыбаясь одним краем губ, чтобы не было заметно. Они стоят, обдуваемые осенним ветром, и смотрят на то, как листья взмывают вверх и бешено носятся, врезаясь друг в друга. Солнце греет головы, пахнет древесной стружкой из пакетов под столом. - В этот раз у нас всё получится, - твёрдо заявляет Чжухон. – Теперь нас четверо и есть конкретный план. Ему не уйти. - Я надеюсь. Может быть я всё-таки смогу увидеть жертву, чтобы точно перестраховаться. - Кстати насчёт видений. Они же скорее всего опять скоро будут, да? Хотя бы одно. - Думаю да. Мне кажется, что что-то ещё есть. Как будто мы что-то упускаем. - Тогда оставайся. Две недели не такой большой срок. Так я точно смогу направить тебя. Чангюн какое-то время молчит, а затем смотрит на него серьёзно. - Я тебе ещё не надоел? - Что за бред? Чем? - Собой. - Давай-ка заканчивай с таким настроем, - Чжухон слегка толкает его, неодобрительно цыкая, и ерошит волосы. – Так ты останешься? Чангюн понимает, что отказывать ему становится слишком сложно. Особенно, когда отказывать не хочется в принципе. В собственной коробке его никто не ждёт, а тут как будто бы даже рады. Он даже не злится, когда Чжухон оставляет на его голове беспорядок. - Хорошо. На следующий день он приносит небольшой рюкзак с личными вещами. Было странно осознавать, что он собирается практически целые две недели жить с другим человеком. Он привык быть один. Чжухон в свою очередь не видел никаких проблем. Он с рвением пропускал пары, которые были не очень важны, и старался проводить дома побольше времени. Они не рисковали снова гулять по улицам. Кто знает когда могло случиться видение? Достаточно быстро сформировалась некая традиция. Пока Чжухон за столом строгал очередную фигурку, Чангюн сидел на кровати позади него и работал, что-то печатая в ноутбуке. Запах древесины успокаивал, как и лёгкая ни к чему не обязывающая болтовня ремесленника. С балкона дул свежий ветер, щёлкала клавиатура, срезали острые углы стамески. В один из дней Чжухон оборачивается, чтобы показать готовое изделие, и видит, что глаза Чангюна закрыты, а голова склонена набок. Руки так и застыли на ноутбуке. До этого он всю ночь выполнял большой заказ, только под утро выбравшись на кухню за стаканом воды. Он зарабатывал, как мог, твёрдо настояв на том, чтобы расходы на продукты и доставку готовой еды они делили поровну. Чжухон откладывает поделку на стол, стараясь не шуметь. Он понимает, что вот так наблюдать за спящим человеком странно, но ничего не может с собой поделать. Грудь Чангюна мерно поднимается и опускается, лицо спокойное, разве что губы поджаты. Спутанные волосы цепляются за ресницы, чёлка слегка ерошится на сквозняке. Чжухон не понимает почему, но он кажется таким знакомым. Как будто они всю жизнь друг друга знали. Все его черты, тон голоса, даже какие-то повадки и жесты как будто уже давно были где-то внутри его сознания. Он не так уж и много знает о Чангюне, но казалось, что он знает о нём всё. Поэтому всегда может его успокоить и привести в себя, если у того вспыхивал характер. Знает, как заставить его улыбнуться, хотя Чангюн никогда не улыбается широко. Его улыбка сдержанная, но даже так Чжухон чувствует себя победителем, когда становится её причиной. Под конец недели приходит уставший Кихён с неисчезающей складкой меж бровей. Он кидает пальто на диван и грузно опускается на стул, потирая шею. Сделав два глотка обжигающего кофе, детектив переходит к новой информации. - Я проверил машину Вонхо. На него записана совершенно другая марка, даже цвет не совпадает. - Может арендовал, чтобы не светиться? - Я тоже так подумал. Но машины, сдающиеся в аренду, всё равно имеют номера, а номер машины, из которой выбросили тело, нигде не пробивается. - Как сложно снять номер самостоятельно? - Не очень сложно на самом деле. Всё зависит от того, как он приделан. Некоторые буквально стоят на защёлке, некоторые можно отвинтить отвёрткой, - объясняет Кихён, постукивая ногтем по чашке. – Где он только нашёл фальшивую табличку? Мы накрыли столько таких контор, а они продолжают вылезать, как тараканы. - Что с остальным? - На записях из университета его нет. - Вы уверены? - В коридорах камер нет, только в концертном зале и у входов из корпуса. Вонхо нет нигде, - детектив делает паузу и говорит уже менее охотно. – Возможно, что его не видно из-за других людей. Качество там не самое высокое и если на одной линии с ним стоял кто-то высокий, то можно было и не заметить. Но я просмотрел их несколько раз. Ничего такого замечено не было. - Это точно он, - настаивает Чангюн. – Наверное, его просто не видно. - Насчёт этого что-то утверждать я не беру ответственность, - Кихён качает головой. – Но насчёт клубов да. В ночь каждого убийства он был диджеем. - Мы же говорили, - хмыкает Чжухон. - Это всё ещё не тянет на полноценное доказательство. Хотя для меня это один плюс в вашу сторону. И я по-прежнему не говорю, что верю вам. - Ваше дело. Хотите верьте, хотите нет. Но согласитесь, что это слишком странное совпадение. А что вы говорите про совпадения? - Твой язык, Чангюн, до добра тебя не доведёт, - детектив смеряет его взглядом. – Меня интересует то, что уход ни одной из жертв не попал в камеры. Ни внутри, ни снаружи. Равно как и уход Вонхо, но коридор из вип-зоны и ближайший к ней выход практически не просматриваются, так что ничего точно сказать нельзя. Но это ещё одно очко в сторону вашей версии и в сторону доказательства. - То есть? - Гости обычно не знают расположения камер. Только те, кто непосредственно связан с работой клуба, в курсе слепых точек. - Значит вы всё-таки на нашей стороне. - Я привык верить чутью и своим глазам, - Кихён тяжело выдыхает через нос. – Видения были? - Нет. - Ты не пытался их вызвать? Чангюн ведёт челюстью. - Это не делается по щелчку пальца. - Но пытался ли ты ещё? Чем больше у нас информации, тем лучше. - Я… - он спотыкается на словах, понимая, что детектив прав, и на самом деле он сам об этом думал, переживая, что упустит из виду жертву. – Я постараюсь. Кихён уходит, так и не допив кофе. После него в воздухе остаётся висеть напряжение, не дающее перенаправить поток мыслей на что-то другое. Его слова похожи на исчезнувшую под кожей занозу. Достать не получается и ноет не переставая, отдавая колющей болью каждый раз, когда пытаешься что-то взять. День протекает в жгущей тревоге и только вечером дверь в спальню Чангюна открывается. - Ты всё же решил это сделать, да? - Он прав, нужно пытаться дальше, - нехотя признает Чангюн. – Просто… это такое странное состояние, когда лезешь туда насильно. Как будто пробираешься через осколки. - Ты не обязан заставлять себя, - Чжухон садится на кровать. – Но если что, то я буду рядом. Только это и придаёт ему уверенности. Один он не справится. - Давай выключим свет и оставим лампу. Мне нужно сосредоточиться. Чангюн садится спиной к стене у изголовья кровати. Он закрывает глаза, вытягивает ноги, кладёт руки на бедра ладонями вверх и выравнивает дыхание. После минуты дыхательных упражнений плечи слегка опадают, пальцы поджимаются, голова опускается. Чангюн старается сорвать со своего сознания сдерживающие цепи и рвануть в сторону клуба или дома, который несколько раз видел глазами других людей. Он концентрируется на укачивающей дымке, витающей где-то внутри. Кожа перестаёт чувствовать дуновения, идущие от окна. Приглушённый свет исчезает. Пространство теряет очертания и размазывается, когда сердце пропускает удар и летит куда-то в неизвестность. Начинают мелькать слившиеся в одно разномастное пятно здания, деревья, улицы, дороги. Затем его как будто ударяет хребтом об стену. Чангюн открывает глаза, но он уже не в спальне. Предметы вокруг размытые, нечёткие, как если бы он смотрел на них через грязную толстую линзу. По стенам ползут пурпурные огни. Двигаться получается очень медленно, абстрактное тело реагирует с большим запозданием. Становится видно тот самый календарь с обведённой датой. Чангюн нечеловеческими усилиями заставляет себя продвигаться дальше. Он видит кусок стола, свет от ноутбука и фигуру мужчины. Зрение застревает, смотреть дальше держащей мышку руки и части живота в чёрной футболке не получается. Фигура резко разворачивается. - Прекрати следить за мной. Обозлённый шёпот бьёт по ушам так сильно, что кажется, будто виски сейчас лопнут. Сердце бьётся как сумасшедшее. Чангюн пятится назад и пытается выкрикнуть отчаянное «Нет». Вдохнуть не получается, он начинает задыхаться. - Чангюн! Чангюн, вылезай! Вернись сюда! Воздух бьёт по лёгким острыми кусками льда. Проталкивать кислород получается не сразу и он хрипит, борясь за возможность дышать. Его несёт через густое пространство, швыряя в разные стороны. Глаза распахиваются и бешено смотрят по сторонам, когда Чангюн возвращается в реальность, дёргаясь в чужих руках. - Нет, нет! Он вырывается и одним прыжком вскакивает с кровати, не понимая где находится. Мир вокруг тут же начинает вращаться, туман продолжает стискивать голову. Тело начинает лететь в пустоту. - Спокойно, Чангюн, это я, слышишь? Всё хорошо, ты в безопасности. Я здесь, это я. Чжухон ловит его, не давая нырнуть прямо в окно, и сам падает на пол, ударяясь о кровать. Не обращая внимание на занывшие позвонки, он опускает часто дышащего Чангюна и усаживает рядом с собой, крепко хватая за плечи. - Дыши, всё нормально, просто дыши. Он впервые видит его таким ошарашенным и абсолютно выбитым из равновесия. Такого не было даже в прошлый раз, когда он нашёл его на полу. - Ты кричал. - Он видел меня. - Что? - Он видел меня, Чжухон, - Чангюн поворачивается к нему со стеклянными глазами. – Он знает, что я могу переноситься туда. - Подожди, что? Объясни поточнее. Кто он? Вонхо? - Я снова был в его доме. Я пытался рассмотреть его и его ноутбук, а потом он повернулся. Я не видел лица, но он точно и чётко сказал «Прекрати следить за мной». Понимаешь? Он почувствовал моё присутствие, это было не будущее, а настоящее. У него тоже есть какие-то способности. Постепенно до Чжухона доходит причина его наполовину истеричного состояния. Этого они никак не ожидали. Убийца может видеть его. Убийца в курсе, что Чангюн не просто обычный человек и сам может смотреть куда-то дальше материи. Внутри неприятно тяжелеет. - Он до тебя не доберётся. Слышишь? Мы остановим его раньше, чем он успеет что-то сделать. Твои видения точные, значит он всё-таки попытается кого-то убить. Наш план сработает и мы его поймаем, - Чжухон сжимает его плечо пальцами. - Как так вышло, что он смог меня заметить? Как это возможно? Как? - Я не знаю. Это неважно. Ты на несколько шагов впереди него в любом случае. Ты сильнее. - Всё становится только хуже. Я не знаю выдержу ли я, если что-то опять случится. - Выдержишь. Ты не один, Чангюн. Я рядом и я всегда готов тебе помочь. Я никуда не уйду. Чангюн поднимает голову и заглядывает ему в глаза. Взгляд у него настолько пронзительный в приглушённом свете лампы, что внутри всё сжимается. Он смотрит на него, не отрываясь, с благодарной надеждой. С остатками испуга и какой-то щемящей признательностью. Его пальцы цепляются за футболку Чжухона, как будто он боится, что стоит отпустить и он исчезнет. Чжухону хочется заставить его поверить, что от него не откажутся, как это уже делали в прошлом. Что он намного больше, чем просто проклятая возможность видеть будущее, что он тоже может быть нужен и важен. Потому что отвести взгляд не получается, весь мир словно начинается и заканчивается на человеке, сидящем перед ним. Мыслей в голове нет совершенно, как и возможности двинуться куда-то, кроме как вперёд. И Чжухон поддаётся этому порыву, поблескивающему в чужих ореховых глазах. Он медленно наклоняется, пока расстояния попросту не остаётся. Когда он мягко прижимается к губам, никакого сопротивления не следует. Чангюн сам тянется вперёд, хватаясь за возможность отвлечься от его личного кошмара. Он закрывает глаза и осторожно отвечает на поцелуй. Тепло было так непривычно близко, что казалось обжигающим. Чангюн прижимается к нему на несколько долгих секунд, а затем они отстраняются одновременно, при этом не отодвигаясь. - Ситуация не очень подходящая, да? – шепчет Чжухон. - Да. Наверное, да, - Чангюн отвечает немного сбивчиво. Чжухон слегка склоняет голову и их лбы соприкасаются. - Но мы поговорим об этом, когда всё закончится? Пауза. - Да. Думаю, нужно будет поговорить. К окну уже липла холодная ночь. Чжухон уходит, тихо прикрывая за собой дверь. Чангюн ещё долго сидит у кровати, глядя в стену и иногда касаясь пальцами своих губ. Видение по-прежнему неприятно давило на рёбра, скребло когтями горло. Но чувство того, что его кто-то всегда ждёт, заставляло страх уйти, убежать, позорно поджав хвост. Чангюн никогда не знал, что ему делать со своей бессмысленной жизнью, да и сейчас не знает. Однако теперь был хотя бы какой-то смысл дойти до конца этой выматывающей гонки с пространством и временем. И то, что его готовы были в любой момент поймать, придавало смелости в этой финальной стадии борьбы с другим проклятым человеком.