Предчувствие

Торговля в зоомагазине на Пеликуньей улице в последние дни шла бойко. Как деловую женщину Шарлотту это только радовало. Через неделю после визита в Ярд, она разбирала товар в магазине, когда к дверям подкатила карета. Из нее выскочил молодой мужчина, смутно знакомой наружности. Потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить, что его зовут Ст. Дж. Смит-мл. Войдя в магазин, он коротко кивнул хозяйке и протянул записку. Она быстро пробежала ее глазами и лицо ее вытянулось от удивления. Отдав Айрис кое-какие распоряжения, она поехала во дворец в сопровождении клерка, прихватив с собой небольшой саквояж, хранившийся под прилавком. Карета подъехала к входу для слуг. Многочисленными коридорами Шарлотту провели в, как она поняла, Продолговатый кабинет — просторную комнату, обитую деревянными панелями, с узкими высокими окнами и большим столом, явно доминировавшим в обстановке. Возле стола в корзине она сразу увидела Шалопая — он лежал на боку, тяжело дышал и никак не отреагировал, когда она тихо позвала его по имени. Опустившись на колени возле корзины, женщина внимательно осмотрела пса. Отравление можно было исключить, его патриций, по слухам специализировавшийся на ядах в годы обучения в Гильдии Наемных Убийц, опознал бы и без нее. Прощупывание брюшной полости так же ничего не дало. Температура в норме. Кости все целы. Дышит тяжело, хрипит. — Как давно он в таком состоянии? — спросила Шарлотта, сама не зная у кого, и чуть не подскочила, услышав за спиной голос лорда Ветинари: — Около часа. Она могла поклясться, что когда входила в кабинет, его тут не было. И в кабинет во время осмотра никто не входил. Более того, она не слышала чьих-либо шагов, а уж в таких вещах у нее было весьма острое чутье. — Что он делал перед тем, как это началось? — Его кормили, — ответил вошедший Стукпостук. Шарлотта наградила обоих мужчин «да-вы-издеваетесь» взглядом и, аккуратно развернув корзину к свету, практически распласталась на полу, чтобы заглянуть Шалопаю в пасть. Однако пес оказал неожиданное сопротивление при попытке разжать челюсть. Он скулил и пытался рычать, однако даже попытки движения очевидно причиняли ему боль. В какой-то момент женщине наконец удалось на мгновение разжать челюсти, чтобы убедиться — у пса что-то застряло в горле, достаточно глубоко. — Мне нужна одна вещь из Ярда, — сказала Шарлотта, проверяя содержимое своего саквояжа, — Если можно, я бы написала записку Игорю, он поймет, о чем речь. Далее, мне нужно полотенце или наволочка, в общем, кусок плотной ткани метр на метр максимум. Она поднялась на ноги, отряхнула брюки [1] и пояснила: — У него что-то застряло в горле. Довольно глубоко. Видимо попало вместе с пищей. И если это совпадение, то я — герцогиня Щеботанская. ____________________________________ [1] B вопросах гардероба Шарлотта придерживалась идеи удобства и целесообразности: удобные ботинки, брюки и большие карманы, в которые можно спрятать кастет, входили в стандартный набор. _____________________________________ Ей дали бумагу и карандаш и пока она писала записку Игорю, патриций отдавал какие-то распоряжения своему секретарю. Когда тот ушел, вместе с посланием, лорд Ветинари сел за стол и погрузился в чтение документов, делая время от времени пометки. Шарлотта чувствовала себя неуютно. Ее раздражало вынужденное бездействие — она ни чего не могла предпринять, пока не принесут все необходимое. Мысль о том, что ожидание, вероятнее всего, растянется минут на тридцать, не добавила оптимизма. Еще сильнее ее напрягала обстановка. Тот факт, что ее присутствие в кабинете игнорировалось его хозяином, немного задевал. С другой — не нужно было поддерживать разговор и лавировать в беседе с человеком, который ее нервировал. Немного утешало понимание, что любой посетитель Продолговатого кабинета чувствует себя не лучше. Решив, что лучше всего сосредоточиться на том, зачем она сюда пришла, Шарлотта села на пол возле Шалопая и стала легонько его гладить. Он смотрел на нее тоскливо и выжидающе. Когда он начинал скулить, она наклонялась к нему и шептала какие-то успокаивающие фразы. Несколько раз она украдкой пыталась разглядывать лорда Ветинари, но поймав ответный взгляд, бросила эту затею. Зашел Стукпостук, отчитался, что все распоряжения выполнил и клик Игорю в Псевдополис Ярд отправил. Пришел слуга, принес полотенца. Еще четверть часа спустя Стукпостук сообщил о прибытии командора Ваймса. Ваймс вошел в кабинет стремительной походкой. — Сэр! Капитан Моркоу и сержант Детрит на кухне допрашивают прислугу. Игорь просил передать это вам, — добавил он, обращаясь к Шарлотте и протягивая ей длинную деревянную шкатулку. Она открыла крышку и достала из нее металлическую трубку с линзой на одном конце и переключателем на другом. При нажатии на переключатель линза загорелась ярким светом. Женщина удовлетворенно кивнула и убрала устройство на место. Она внимательно оглядела кабинет и остановила взгляд на столе патриция. — Боюсь, мне понадобится стол. Иначе собаку будет неудобно удерживать и осматривать. Ветинари коротко кивнул Стукпостуку и тот убрал со стола бумаги, чернильницу, карандаши. Шарлотта расстелила на столе полотенце, положила неподалеку шкатулку и открытый саквояж. Затем подошла к корзине, осторожно взяла пса на руки и переложила на полотенце. Плотно запеленав Шалопая, она окинула взглядом присутствующих, словно что-то прикидывая. — Командор, могли бы вы мне помочь. И… ваша светлость, будьте так любезны. Ровным четким голосом она стала давать указания: — Командор, держите туловище. Я спеленала довольно туго, но он может выпутаться, так что лучше подстраховаться. Сейчас я разожму ему челюсти. Ваша светлость, подержите здесь и здесь, крепче. Вот так, хорошо. И давайте постараемся, чтобы он не дергался, а то я могу случайно распороть ему горло. Мужчины склонились над псом, не давая ему двигаться. Шарлотта включила прибор Игоря и направила свет в глотку Шалопая, стараясь разглядеть застрявший предмет. Ваймс как завороженный наблюдал за ее точными действиями, за тем как уверенно и спокойно она давала распоряжения таким непререкаемым тоном, что даже патриций выполнял все ее указания беспрекословно. Она взяла пинцет и осторожно попыталась подцепить то, что застряло в горле у Шалопая. Он попытался завыть, и Ваймс почувствовал, как напряглись под полотенцем мышцы. Шарлотта зашептала что-то успокаивающее, медленно и очень осторожно работая пинцетом. Через несколько минут она вытащила из горла пса острую кость, с которой на стол упало несколько капель крови. Она быстро смазала горло какой-то густой мазью, после чего перенесла пса на его прежнее место. Шарлотта положила кость в банку и отдала ее Ваймсу вместе со шкатулкой с инструментом Игоря: — Думаю, она заточена. Не встречала костей такой формы. Складывая вещи в саквояж она добавила: — Кость расцарапала горло. Я смазала его заживляющей мазью. До вечера его не кормить и лучше не поить. Думаю, он все равно будет спать, я дала немного успокоительного. Вечером можно дать немного перетертой пищи. Я зайду завтра утром, проверить его состояние. Она собиралась уже уйти, но в кабинет вошел Стукпостук в сопровождении капитана Моркоу Железобетонссона, по лицу которого сразу стало понятно — что-то случилось. — Мы опросили прислугу, сэр. Судя по всему, они непричастны, — доложил он. — Тогда что случилось? — устало спросил Ваймс. — Одна из служанок найдена повешенной, сэр. Та, что кормила пса, если быть точным. — Ты хочешь сказать, она повесилась? — Я не уверен, сэр. Говорят, в последние дни она была чем-то расстроена, постоянно твердила о прощении и о какой-то леди. Больше нам ничего выяснить не удалось. — Что же тогда не так? — Записки нет и… я не очень понимаю. Вам лучше посмотреть самому, сэр. — Хорошо, я сейчас спущусь. Миссис Лисенер, задержитесь, пожалуйста, до моего возвращения. — Это так необходимо? — Да. — Меня в чем-то подозревают? — У вас был мотив. — И какой же? — Шарлотта сложила руки на груди и в ее голосе появились те самые учительские интонации, которые заставляли взрослых мужчин внутренне сжиматься. Она не пыталась смутить командора, эта интонация появлялась у нее автоматически в ситуациях, когда происходящее казалось ей до невозможности глупым, — Уж не о моем ли отстранении от работы в Правде опять идет речь? Ваймс промолчал, подтвердив тем самым, что она попала в точку. — А мне-то казалось, что мы прояснили этот вопрос в прошлый раз. Что ж, к тому, что уже было сказано, добавлю: я не настолько мелочна, чтобы воспринимать всерьез головоломки. И не настолько зациклена на себе, чтобы разворачивать полномасштабную месть из-за подобной ерунды. Тем более, нет ничего более глупого, чем со злости на хозяина сживать со свету собаку. Пес мне ничего не сделал, — и хоть в слух она этого не сказала, но в ее интонации явно звучало «в отличие от». Изменившиеся лица Ваймса и Моркоу и их взгляды, направленные ей за спину, напомнили Шарлотте, что хоть лорд Ветинари и не принимал участие в последних десяти минутах разговора, он все еще находится в своем кабинете. Мысленно выругавшись, она решила, что отступать все равно некуда. — И еще кое-что. Раз уж вы подозреваете, что служанка повесилась не сама, то возникает вопрос, я-то когда бы успела ее повесить, если сюда меня привезли прямо из магазина? Или вы думаете, что раз я держу магазин, то у меня есть деньги, чтобы нанять профессионала? Я не в курсе расценок Гильдии Убийц, но почему-то подозреваю, что они мне не по карману. Как не по карману и нанять какого-нибудь отчаянного полудурка, готового рискнуть своей шкурой и пойти против правил Гильдии. В кабинете повисло молчание. Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться и договорить ровным голосом. — Поэтому, если у его светлости больше нет ко мне вопросов, — она повернулась к патрицию, который смотрел на нее с совершенно непроницаемым лицом, и сделала паузу на случай замечаний, — я возвращаюсь к себе в магазин. Вы сможете найти меня там в любое время. Всего доброго, господа. Шарлотта быстро вышла за дверь, пока последние крупицы самообладания не покинули ее. Нахамить тирану Анк-Морпорка в его собственном кабинете… Такими темпами в следующую встречу она набросится на него с кулаками. И это будет последнее, что она сделает в своей жизни. А следующая встреча возможно уже завтра, ведь ей нужно будет зайти проверить собаку. Отправив командора с капитаном разбираться с уликами, лорд Витинари присел возле корзины Шалопая. Он осторожно потрепал пса по загривку и тот радостно дернул тем, что за неимением боле подходящего обозначения, можно назвать хвостом. То ли подействовало снотворное Шарлотты, то ли так усыпляюще действовала близость хозяина, но буквально минуту спустя Председатель Королевского Банка мирно сопел, подергивая во сне носом. Едва слышный шелест за спиной подсказал патрицию о приходе секретаря, принесшего небольшую стопку бумаг на подпись. — Спасибо Стукпостук. Кажется, командор вознамерился перевернуть здесь все вверх дном. — Я распорядился, чтобы ему не мешали, сэр, — лицо секретаря ничего не выражало, однако тон его голоса свидетельствовал о том, что он не одобряет ни поведение Ваймса, ни его последствия. — Разумеется. Хотя немного сопротивления обычно повышают эффективность его работы. Лорд Ветинари сел за стол, взял верхний документ, обмакнул перо в чернила и подписал его, даже не взглянув на содержание. Эти бумаги уже были подготовлены лично Стукпостуком, а значит, вчитываться не было необходимости. Удивительно, но патриций доверял своему секретарю пусть и не абсолютно, но настолько близко к абсолюту, насколько было возможно в случае столь предусмотрительного человека, как тиран Анк-Морпорка на четвертом десятке лет в своей должности [2]. ___________________________________________ [2] Срок правления предшественников лорда Ветинари напрямую зависел от степени их паранойи. В свою очередь нынешний патриций был лишен данного качества, зато щедро наделен такими как предусмотрительность, дальновидность и глубокие познания человеческой натуры. Впрочем, не стоило списывать со счетов и несуществующую Тайную канцелярию. ___________________________________________ Когда с документами было покончено, Стукпостук аккуратно положил на стол тонкую папку. — Досье на миссис Лисенер, — ответил он на вопросительный взгляд патриция. — Я слышу в твоем голосе неодобрение, — заметил лорд Ветинари, отодвигая папку на край стола. — Она вела себя вызывающе, сэр. — Острый ум, острый язык и бескомпромиссность суждений. Опасное сочетание. — И она носит брюки. Последнее, по всей видимости, нарушало тонкую душевную организацию любящего порядок и соблюдение правил (в том числе правил приличия) Стукпостука. Патриция же это, кажется, позабавило. — Действительно вызывающее поведение и нарушение всех норм приличия. И в ответ на недоуменный взгляд продолжил: — Брюки это всего лишь одежда, Стукпостук. По всей видимости, более удобная, чем платья. По крайней мере, по мнению Шарлотты Лисенер. Одежда не определяет ни личность ее носящую, ни поступки этой личности. Кроме того, насколько я знаю, женщины, работающие в Страже, так же носят брюки. Не считая капрала Задранец, конечно. Что, кстати, тоже вызывает возмущение относительно нарушения норм приличия в некоторых сообществах. Женщина, которую порицают за то, что она носит брюки и женщина, которую порицают за то, что она не носит брюки. — Она очень грубо отзывалась о вас, милорд. — Не она первая, не она и последняя, — философски заметил патриций. На это Руфусу нечего было возразить. На следующее утро в Продолговатом кабинете Шалопай встретил Шарлотту радостным лаем и сразу бросился ей навстречу. Она подхватила его на руки и рассмеялась, когда он лизнул ее в лицо. — Я тоже рада видеть вас, господин Председатель. Вижу вам гораздо лучше, — она осеклась, заметив лорда Ветинари, стоявшего возле окна с заложенными за спину руками. Веселье как-то сразу улетучилось, уступив место нервозности. А затем и раздражению от того, что этот человек заставлял ее нервничать. — Доброе утро, ваша светлость. — А, миссис Лисенер. Не выпуская собаку из рук, она подошла к окну и как можно более спокойным голосом попросила патриция подержать пса, пока она обработает царапины. К ее удивлению, он не стал возражать и крепко держал Шалопая, пока она одной рукой разжимала ему челюсть, а другой ловко смазывала глотку, комментируя свои действия. — Заживает на удивление быстро. Я бы зашла через два дня, чтобы убедиться, что все хорошо. Не думаю, что понадобятся еще какие-то осмотры и лечение. Но твердой пищей пока лучше не кормить. Придется тебе пожить какое-то время без любимых галет, — улыбнулась она, потрепав пса по холке, после чего осторожно забрала пса и опустила его на пол. В этот момент в кабинете материализовался Стукпостук [3]. _____________________________ [3] Личный секретарь лорда Ветинари перенял у своего начальника некоторые привычки, например, быстрое и бесшумное перемещение в пространстве. _____________________________ — Прибыл командор Ваймс, милорд. — Что ж, кажется, мне пора. Если только командор не собирается предъявить мне еще какое-нибудь обвинение, — поприветствовала Шарлотта вошедшего Ваймса. Тот скорчил кислую мину и кивнул патрицию, глядя куда-то мимо него. Когда за женщиной закрылась дверь, лорд Ветинари вернулся за стол и откинулся на спинку кресла, глядя на командора, поверх соединенных домиком пальцев. — Скажи, Ваймс, имел ли хоть какой-то результат тот переполох, который вы устроили в моем дворце прошлым вечером? — Сэр. Патриций устало вздохнул, наградив командора Взглядом. — Мы опросили прислугу. Никто ничего толком не знает. — И все же что-то вам удалось выяснить. — Полетт Майлз, двадцать один год, родственников нет, согласно рекомендациям ранее работала на леди Брамвелл, — монотонно забубнил Ваймс, глядя в стену чуть выше и левее головы патриция. — Судя по всему, рекомендации поддельные, так как ни леди Брамвелл, ни ее экономка с этой девушкой знакомы не были. Другие слуги отзываются о ней положительно: тихая, приветливая, трудолюбивая. В последние дни явно была чем-то расстроена. Соседка по комнате говорит, что Полетт очень нервничала из-за какой-то мадам, которая ею недовольна. — Значит, есть мотив для самоубийства? — Мы сомневаемся, что это самоубийство. Разве что перед тем как повеситься, она подпрыгнула и в прыжке продела голову в петлю. — Какая способная девушка. — Сэр. — Есть версии, кто мог ее убить? — Нет, сэр. Можно предположить, что ее убили по поручению «мадам», которой она опасалась, но мы все равно не знаем исполнителя. — Значит это тупик? — Расследование ведется, сэр. — Что на счет миссис Лисенер? — Сэр? — Ваймс, избавь меня от своих игр. Вчера она, судя по всему, была оскорблена твоими подозрениями. — Кажется, тогда же она объяснила, что ее мотив несущественен, а возможности ограничены. — И сделала это весьма красноречиво. Но меня больше интересует, почему ты вообще стал ее подозревать? — Привычка, — пожал плечами Ваймс. И добавил, увидев, что этого ответа недостаточно: — Она была на вас зла, сама в этом призналась. Обладая навыками ветеринара, имела все возможность покалечить собаку. А попытки вылечить отвели бы от нее подозрение. — И все же? — И все же я уверен, что она не причастна. Я беседовал с ней, она не убийца. — Она вызывает у тебя симпатию? — это было скорее утверждение, чем вопрос. — Сэр, — Ваймс решил, что лучше всего вернуться к проверенным методам ведения беседы с патрицием, пока не сболтнул еще чего-нибудь лишнего. — Что ж, не смею тебя больше задерживать и жду твой отчет о том, как продвигается расследование. В следующие два дня Шарлотта настолько была загружена в магазине, что забыла про визит во дворец. О нем ей напомнила записка из дворца. Схватив саквояж и отдав лист заказов Айрис, она быстрым шагом направилась во дворец. В паре кварталов она столкнулась с одной из главных сплетниц Анк-Морпорка, которая по случайности проживала по соседству. Миссис Таттл обладала даром узнавать слухи и сплетни раньше всех, даже раньше газетчиков, а возможно и раньше самого патриция. Если бы у Шарлотты была такая возможность, она поставила бы эксперимент: пустила слух и проследила, кто раньше о нем узнает, миссис Таттл или лорд Ветинари. Старушка проводила женщину любопытным взглядом и многозначительной улыбкой. Но на то, чтобы задумываться о странном поведении соседки, у Шарлотты не было времени. А в это время лорд Ветинари сидел за своим столом в Продолговатом кабинете и просматривал корреспонденцию. Он рассеянно постучал карандашом по документу, на полях которого делал пометки. Ход его мыслей прервал Председатель до этой секунды мирно дремавший в своей корзине, но вдруг сорвавшийся с места и метнувшийся к двери. Та приоткрылась и в нее вошла Шарлотта Лисенер, которая сразу же подхватила весело прыгавшего у ее ног пса. Он лизнул ее в лицо, отчего она рассмеялась. Посетители Продолговатого кабинета смеялись редко, а радостно вообще никогда. Общение с тираном Анк-Морпорка мало располагало к веселью. Тем удивительнее было патрицию слышать этот смех в своем кабинете вот уже второй раз за последние несколько дней. Словно в ответ на это удивление, радостное выражение покинуло лицо Шарлотты. Она сдержанно поздоровалась и с псом на руках подошла к окну. Памятуя прошлые встречи, лорд Ветинари без каких-либо просьб подошел и забрал из ее рук пса. Она внимательно осмотрела Шалопая и вздохнула с облегчением. — Царапины зажили. Ограничения в питании снимаю. Мои услуги тут больше не понадобятся, — пояснила она, наблюдая за тем, как патриций опускает пса на пол и садится обратно за стол. Он вернулся к изучению донесений и не сразу заметил, что Шарлотта все еще стоит посреди кабинета и внимательно на него смотрит. — Вы еще что-то хотели, миссис Лисенер? — Да, — она нервно облизнула губы, — Я хотела извиниться за свои слова четыре дня назад. Витинари посмотрел на нее с тем выражением, которое крайне редко отображалось на его лице — с удивлением. — Вы отказываетесь от своих слов? — Нет, не отказываюсь. Но мне не стоило выражаться подобным образом. Боюсь, подозрения командора Ваймса, что я могу убить собаку в отместку за кроссворд и дурацкие конфеты, показалось мне оскорбительным. Поддавшись эмоциям, я выразилась излишне резко и сейчас об этом сожалею. Патриций продолжал сверлить ее взглядом холодных синих глаз. Однако Шарлотта дала себе обещание не поддаваться и, во что бы то ни стало, выдержать это испытание. Наконец на его лице отобразилось некоторое подобие улыбки, которое Шарлотта истолковала как «принято». — Если это все, то я вас больше не задерживаю, — и он снова погрузился в чтение. Утром в зоомагазин на Пеликуньей улице почтальон принес небольшой сверток. В нем оказалась черная бархатная коробка, перевязанная черной же атласной лентой. Внутри Шарлотта обнаружила вкуснейший мятный шоколад, который она когда-либо пробовала. Записки не прилагалось.