Другой шанс

      Издревле святым долгом друида считалось наставлять юное поколение, передавая избранным накопленную веками мудрость - посредством песен и просто устным промыванием мозгов. Естественно, так же веками Давид данной обязанностью пренебрегал. Нет, он не считал высокомерно, что достойного ученика для него еще не родилось, просто менявшийся мир обладал столькими возможностями, что возиться с каким-нибудь отроком представлялось занятием слишком скучным, к тому же неблагодарным. Однако Флоран стал исключением. При чем, дело оказалось даже не в том, что у Давида не имелось выбора. Фло - такой внимательный и серьезный, прилежный и в то же время безбашеный, вызывал у него искреннюю симпатию. В груди Флорана билось по-настоящему доброе, большое сердце. И благоразумное, и щедрое. Когда Мартан, силясь любой ценой остаться "при дворе" Дарабида, был принят на работу ведущим веб-дизайнером, с максимальным окладом и минимальной ответственностью, Давид надеялся, что названный брат Фло радостно прекратит отсвечивать тут и там; зря надеялся. Через месяц, у случайно зашедшего на сайт лейбла Давида дыбом встали все волосы, включая искусственные дреды: - Уволю, сейчас же уволю! - вскричал он в мечтах развидеть новое лишенное логики и навигации безобразие палитры "вырви глаз", открывшееся по старому адресу в интернете. Флоран как раз совладал с кофе-машиной в холле офиса, любезно предложив Давиду кофе со сливками и ореховым ликером. Тот выбрал ликер в чистом виде, отхлебнул из горлышка, поднял взгляд к потолку, досчитал до десяти, выдохнул, но все равно заключил: - Уволю. - Ты про Мартана? Да брось.. он же только начал в новой для себя области, - миролюбиво улыбнулся Фло. - Видел, что натворил начинающий? - развернул друид к нему монитор. Флоран дважды моргнул. - Ну... - рука парня потянулась к бутылке, очевидно, чтобы подлить себе в кофе еще спиртного, однако Давид держался алкоголь достаточно крепко. - Я уверен, следующая попытка удастся Мартану лучше! Поистине королевское великодушие, саркастично подумалось Давиду, столь легко простить годы унижений. Кому вообще могло прийти в голову, что они с этим бездарным пронырой братья? Вот Флоран сидит на диване и слушает запоем лекции по риторике, потому что выяснилось, что он совсем, со-вер-шен-но не умеет говорить, а очень надо. Вот он сочиняет в одиночестве, на балконе, незамысловатый, но красивейший в своей игре обертонов гитарный перелив, вплетает туда свой неповторимо-бестелесный голос, а потом не может уснуть. Поэтому в час ночи слушает музыку и треплется с Давидом на кухне об аранжировках: - Можно две версии одного аккорда поместить друг над другом, и тогда текстура усложнится, но станет богаче, интереснее.. Давид лишь смеется, обзывая его ненормальным, поскольку рассуждать на такие темы, поднявшись накануне с восходом солнца, физически не способен. Фло, кажется, чувствует это, меняя тему. Если талант его вечно заставлял Давида забыть о собственной роковой роли в судьбе мальчика, то характер, полный самокопаний, напоминал с лихвой. - Вчера вечером, после вокала я присел на скамейке в парке: тёплый ветер доносил запахи цветов, мокрой от дождя земли, стрекотали цикады, а в небе в первый раз за неделю осадков стали видны звёзды. Я сидел один под жёлтым фонарём, у моих ног валялась пустая бутылка из-под пива, а в зубах тлела сигарета, и мне настолько в этот момент было хорошо; несмотря на то, что со мной рядом не было никого, я любил весь мир. Время рассыпалось золотыми искорками, и каждую будто бы можно поймать пальцами, разглядеть, погладить... Было бы здорово, чтобы это не кончалось, пришло мне на ум. Но я знаю, что это закончится. Реплику Давида "а ты там точно сигареты курил?" Флоран проигнорировал, продолжив: - За пару дней до этого я вышел на задний двор офиса, посмотрел на закат над Парижем и увидел в облаках драконов - золотых, розовых, белых. Удивительно! Я давным-давно не видел драконов в облаках. Удивительно и жалко, что нет ни одного человека, - выделил Фло последнее слово, - с которым я мог бы разделить свое открытие. Не поддержанный и в этом ключе, Флоран понес чушь о недавнем эксперименте с бритьем налысо - волосы отрастали теперь на затылке, пробиваясь как никогда черным цветом - "такой у меня, стало быть, от природы", изумлялся Фло, "ни за что бы не подумал". Сквозь сон у Давида перемешивается - пиво, золотые искорки, облачные драконы, идеи, проносящиеся как скоростные поезда метро, бегущие и сплетяющиеся в цепи мысли. Спустя неделю он начинает замечать, что Флоран устал. Он засыпает на диване с книжкой в руках. Откладывает дела на завтра. "Нет, нет, пожалуйста. Не надо. Не выбивай надежду из-под этих ног" немо молится Давид. Тщетно. Всю следующую неделю Фло орет на себя. В голос. Нахлестывает себя, как лошадь и пытается выжать из себя невозможное. Потому, что никому это не интересно, никому, чёрт возьми, не интересно, чего он не может - интересно только то, что может. В том числе Дову, который - Давид это ясно и с бессильной жалостью видит наверняка - избрал Флорана орудием в очередной бизнес-партии.