Другой шанс

      Давид бы стопроцентно оторвал ему голову; разомкнутый круг начинает виться спиралью, но в проекции остается все тем же кругом - перескакивал с одной мысли на другую Фло, наскоро мастеря дополнительный сэмпл за синтезатором Фабьяна к диску с теми, что зачем-то вечно носил с собой в кармане. Вот они и пригодятся - кроме почти спящего за пультом звукорежиссера музыкантов Флорану не выделили. И черт с ними... Пока Давида не было рядом, а голова была еще на плечах, она кружилась от темпов кипящей работы. Хотелось пить, благо бутылок с водой выставили для Фло достаточно, а от стаи упреков дурацкой врожденной совести хватало воли отмахнуться. Да, маловероятно, что Бану поздоровится после того, как Фаб сорвется на нем за всех и сразу. С другой стороны, непререкаемым условием Флорана значилось, что все до единого куклы-пленники будут освобождены, он лично проследит за этим и проводит их до выхода. Может быть, повстречав еще раз в их рядах того человека с трагической улыбкой и застывшей пеленой слез. Может быть, если этот человек вообще Фло не приснился. Постепенно грань между явью и сном прекратила казаться Флорану такой четкой, а инженер исчез в неизвестном направлении. Интересно, что снится ветру? Золотая нить огненных птиц? Короткие слова куплетов точно камни улетали в пространство с пением Фло, стены и потолок пульсировали в такт мелодии, вдруг завертевшись чересчур быстро. Флоран очутился ничком на полу, едва ли способный подняться, вяло размышляя: бдит ли сейчас его ангел-хранитель? Слышал ли песню, гордится ли им? Прикрывает ли спину молитвами, перекрывает ли шипение дьявола на другом плече? Существует ли?.. На границе у последних сил Фло чувствует, что кто-то пытается перевернуть его и уложить к себе на колени. Белокурый, длинноволосый и очень встревоженный, нависает над лицом Флорана, обращается к нему, плачет? Тащит волоком прочь, обнимает, холодной ладонью трогает лоб, бьет по щекам, надеясь прогнать аморфное состояние - хотя ничего утверждать Фло бы не посмел. Вполне возможно, его навестили очередные галлюцинации. Обидно - ибо никого прекраснее, чем этот кукольно-печальный ангел он не видывал, ничего божественнее его речи не слыхивал, но не привыкать, успел заключить Флоран, прежде, чем окончательно вырубиться. Первым, что он увидел, очнувшись, был корпус акустической гитары прямо над ним, сантиметрах в тридцати. Нейлоновых струн не касалась в тот миг ничья рука, однако замысловатый риф прокрадывался сквозь звон в мозгу Фло. Чудесным образом даже усмиряя колкую боль в затылке - чуть позже на помощь пришло такое же вкрадчивое тихое пение на смутно знакомом, но явно не на французском языке. - Я в раю? - с этим вопросом Флоран попробовал зашевелиться, задел локтем стену и стукнулся лбом об основание грифа. - Что-то у вас внезапно тесновато. - Ты ударился, - песня сменилась хриплой фразой с заметным акцентом. - Ты у меня.. но пока я нес, не везде удавалось быть аккуратным. Надо было спешить. Прости... Очень болит? Лучше не двигайся! Под его торопливую речь, так и не повернув шеи на источник звуков, Фло зажмурился от возобновившихся неприятных ощущений, а теперь боялся распахнуть веки - и разочароваться. - Они подлили тебе в воду какой-то дряни, но здесь вряд ли будут искать, не бойся! - заверил Флорана голос. На счет три, одновременно произнеся: - Как тебя зовут? - он набрался храбрости. Парень из аквариума, ангел из токсического бреда, тот, о ком сказал Давид находится в метре от Фло, испуганно прижимая к груди другую гитару, с расчерченным звездами и планетами полированным боком, будто кто-то мог ее прямо сейчас у него отобрать. - Микеле. Микеле? Наверное, Микеланджело. Красиво... - А меня Флоран. - Я знаю. - Я не причиню тебе вреда, - сфокусировав взгляд на инструменте, вцепившись в который Микеле чуть ли не уперся спиной в противоположную стену, постарался как можно дружелюбнее улыбнуться Фло. - Не причинил бы, даже если бы мог. - Я знаю, - напряженно кивнул Микеле. Его молчание до того непредсказуемо чередовалось с многословностью, что преград порыву приблизиться самому под сводами дико ноющего черепа Флоран не обнаружил. Удивительно, но, когда он сделал это, Микеле, кажется, проделал следом микрошаг ему навстречу. - Как ты нашел меня?.. До чего же была очаровательна настоящая, не нарисованная улыбка этого типа - Фло, почему-то не сомневался заранее, а теперь мог убедиться воочию. Микеле смущенно улыбнулся ему: - Проследил за Фабьяном, и нашел. - Ты ведь иностранец? - Я из Италии, - при кивке длинные волосы всколыхнулись и блеснули так ярко в свете единственной лампочки под потолком, что Фло догадался - крашенные. - Вернешься туда, или у тебя есть кто-нибудь в Париже? - без задней мысли поинтересовался следом он. Последовало отрицательное качание головой. - Во Франции?.. Если нет, можешь у меня остановиться, пока не решишь, что делать дальше.. На что Микеле сделал огромные потрясенные глаза: - Мы все-таки во Франции? И стал казаться совсем химерой, вновь заговорив: - Фло, я ненормальный. Мне нельзя выйти и нельзя навредить, я уже поврежден с ног до головы, и больше всего изнутри, и моя музыка.. музыка, что мне позволили писать здесь - не спасение, потому что ее тоже испортили. Или испортят в будущем, Лоран, у него талант превращать в пошлость все, до чего дотронется. А мои заметки, дневники, стихи, партитуры он конфискует, как только убедится, что они закончены. Фло, ты зачем-то шел сюда? Ты же шел не за мной. "Что, если я с рождения шел к тебе?" крыло Флорана с ужасающей скоростью, мурашками по коже и щемящими импульсами где-то в груди от всего: от тембра Микеле, от его жестов, произношения и манер. "Ты, кажется, создан для меня. А я выходит - твой" может быть, вовсе и не эти строки напевал Микеле несколько минут назад, затуманенному сознанию было без разницы, они идеально ложились на сыгранный им мотив. - Я не отпущу тебя, пока не окрепнешь, но я не стою того, чтобы влезать в дела Бана. Со мной все кончено, так или иначе: он уже убил мою музыку, осталось лишь убить веру моих родных.. веру, что из меня вырос кто-то достойный, если я совершу отсюда побег. Нет.. Ты поправишься. Потом ты уйдешь. - Никогда.