Другой шанс

      Крыши офисных зданий, громадные неоновые буквы вывесок, знамена, взвивающиеся в небо все еще горели отблесками встающего солнца. В этом косом освещении они принимали исполинские размеры и вызывали представление о каком-то чудовище - олицетворении музыкальной индустрии, об этом страшном гиганте, который все разрастаясь, благодаря усилиям Фаба, захватывал целые дома и простирался вплоть до конца улицы. И душа Парижа, витавшая над всем этим подобно дуновению, мощному и нежному, постепенно просыпалась в ясном безмолвии утра, ласково освещая машины, которые мчались по дорогам, мало помалу заполнявшимся движением. С тяжелым сердцем Фабьян провожал взглядом Флорана и Микеле - теперь он точно знал, за что полюбит такого же мужчину, когда найдет, и старался ухватиться за эту мысль как за единственную веревку, что бросили утопающему в океане вражды и злобы. Океан тот бушевал с неистовой силой, Фабьян захлебывался и вновь выплевывал кроваво-слезную соленую воду. Его целью во что бы то ни стало было сохранять холодность ума. Нормальный человек ни за что не выжил бы в подобном, но где он и где нормы... хотя, захват Присциллы позволял убедиться, что по сравнению с заскоками некоторых Фаб со своей жаждой мести еще образец адекватности. Кого ни спрашивал Инка о хозяине клуба - все были в курсе его приватного притона. Сперва идея завладеть бонусом к помещению для студии еще и дюжиной развращенных игрушек в шкурах людей Фабьяна даже возбуждала, однако чем дальше, тем менее привлекательным выглядело их использование после Лорана. О ненависти "кукол" к тирану-Бану также не болтал только ленивый, и Фаб легко понимал их ненависть. Не понимал он другого - почему до сих пор никто не устраивал мятеж? Насилие, производимое Лораном, сводило с ума не слабее сексуального, вот уж точно: чего стоили одни принудительные танцы с Баном на сцене, а, если верить сплетням, безумный макияж и женские наряды у пленников шли за вещи сами собой разумеющиеся. Фантазии Лорана Фабьян не прекращал удивляться, пока однажды не столкнулся в коридорах клуба с Микеле. Черт знает, кого видели окружающие и особенно Бан в нем - Фаб почуял в Мике равного. Бунтаря. Настоящего рокера, возможно. Сломает тот клетку, в которой сидит, нет ли, но посеет революцию одним фактом своего существования, вне всяческих сомнений. И, безусловно, Фабьян не отказался бы эту революцию возглавить, о чем Лорану тут же, правда, слегка завуалированно, сообщил. "Мне понравилась одна из твоих кукол, не отдашь - придется забрать всю коробку*" пригрозил он тогда, не теряя времени, которое вымолил Бан, чтобы найти денег и откупиться. Судорожные телодвижения теперь уже бывшего владельца клуба, направленные на любую прибыль, лишь бы оставить Микеле у себя, немало подогревали любопытство Фаба. Собранной информации оказалось тоже, вроде как, много: итальянский художник и музыкант Микеланджело Локонте, средний сын в провинциальной, достаточно религиозной семье, поздновато, чуть ли не к тридцати годам решившийся на покорение крупных вершин в компании друга Роберто, который быстро Микеле кинул, ну а Лоран, получается подобрал - чем же он настолько набил себе цену?.. Ответ нашелся неожиданно. Желая припугнуть Бана и напомнить тому о приближающихся сроках, Фабьян встретился с его женой. Минутной беседы с Кьярой Фабу хватило. Акцентом и повадками, блеском паникующих глаз и чем-то совсем неуловимым она представляла собой копию Мике, вернее, Мике был ее копией, разве что противоположного пола. В связи с чем будущее его ожидало незавидное. - Лоран слишком любит меня, чтобы позволить мне страдать, - на прощанье добила Фабьяна мадам Бан. Он мучил мальчика, похожего на свою супругу, чтобы не трогать ее саму. И мальчика надо было спасать, либо устраиваться поудобнее для наблюдения красивых мучений - от попкорна и удобного кресла Фаб аналогично бы не отказался. Тем не менее, нечто останавливало. Проще простого максимум со второй попытки догадаться, кто помешал Фабьяну на пути обоих его начинаний. Флоран! О, пусть соперничество с ним было тяжким крестом Фабу на всю жизнь, смерть была для него слишком высокой честью. Не дождетесь! Эта тварь, привыкшая паразитировать за спинами то богатенького деда, то находчивых юристов, еще не настрадалась, чтобы заслужить гибель. Наследник Дарабида будто не знал, куда шел, зачем шел, и при этом входил всюду, как к себе домой, отвечал на всё. Убить его - все равно, что убить труп. То, что терзало Фабьяна, клокотало в горле, едва не вырываясь торжествующим смехом, когда Фло сперва, не без провокаций со стороны владельца, вздумал лишить компанию INCA кучки подвластных бездарностей, а затем изъявил желание сделать здесь запись, не позволяло распоряжаться жалкой душонкой врага столь быстро и легко. Как вариант - один из вариантов! - Фаб собирался подсадить Флорана на наркоту потяжелее уже им испробованной. Манипулировать впавшим в зависимость - награда куда слаще вида его крови, к счастью, Фло оказался достаточно беспечен. Покорно выхлебал поднесенный коктейль. То есть, выхлебал вроде бы только он, а чертовщина стала твориться с обоими. Фабьян отчетливо помнил, как покинул аппаратную, насладился несколькими кадрами происходящего там, присланными с камер слежения. Каким образом затем в руках обнаружился пистолет? И Флоран, не у микрофона в студии, а прямо перед Фабом, что-то рычащий или скримящий, гребаный металлист... в этот миг пристрелить его вовсе не казалось чересчур мягким проявлением мести. Наоборот, вполне достойным! Фабьян выстрелил - точно в замедленной съемке, на его глазах пуля попала рядом с сердцем. От осознания, что вот всё и кончено, подкосились ноги, несколько секунд спустя Фаб упал на колени возле тела - ровно так, чтобы услышать последний хрип своей жертвы: - Кьяра... - и заорать от озарения, срывая голос. Бездыханным лежал на полу Присциллы не Фло, а Лоран Бан. - Досадная ошибка! - не дало опомниться чье-то хриплое замечание сверху, - да еще при свидетелях... Женщина в черно-красном плаще, никто иная, а именно преследовавшая Фабьяна в видениях последние пару лет, вдруг обрела осязаемость и заговорила с ним напрямую: - Флоран Мот насолил мне уже с утробы матери, которая была и моей матерью тоже, он виноват в моем вечном одиночестве, - заявила она, подав Фабу руку и помогая подняться, лишь после представившись, - кстати, мое имя Зао. - Ничего не могу поделать, - сипло после крика бросил ей в лицо Фабьян. - Мы сможем вместе, если ты конечно не хочешь расплатиться за это, - Зао неуважительно коснулась мертвеца носком сапога, - по всей строгости закона. Ты поможешь мне. А я никому ни о чем не расскажу, и пообещаю тебе свою защиту. Уничтожим Фло!