Другой шанс

      Если бы ведущий на свадьбе Микеле и Фло решил провести конкурс на самый оригинальный костюм, Давид оказался бы безоговорочным победителем. Никак не желавший улетать от него ворон с легкой руки друида превратился в живое украшение и сидел на его плечах, обернутых льняным балахоном с длинным волочившимся шлейфом. Образ, который мог остаться незамеченным разве что в полной темноте; в освещенном сотнями свечей загородном доме, что арендовали специально для празднования, на это не было шансов, впрочем, быть близко к центру внимания, если не на вершине, всегда доставляло Давиду удовольствие. Лишь интерес одной из приглашенных вызывал безотчетное беспокойство. Зао, сидевшая в самом дальнем углу, то и дело впивалась в друида пристальным, жгучим взглядом. Ее черные, матового оттенка глаза казались двумя бездонными отверстиями, а за приоткрытыми губами виднелись розовые блики рта. В первый раз, почуяв ее присутствие, Давид чуть не выронил обручальные ленты - на десятый решился с ведьмой поговорить. - Не правда ли, они прекрасно смотрятся вместе? - вопреки своему положению, сестрица Фло налегала на мартини, и начала разглядывать молодоженов сквозь призму очередного наполненного бокала, едва к ней приблизился друид. Тот повернулся в указанную сторону, не сдержав вздоха. Флоран с Микеланджело, пользуясь моментом, под громкие аплодисменты выводили на сцену новую основную протеже лейбла Дарабида - Ноэми Гарсию, чей локоть чуть дольше положенного задержался не в руке не своего продюсера, но его свежеиспеченного мужа. Плохо спрятанную химию между итальянцем и девушкой, в отличие от наряда мага, ощутил бы даже слепой. Только откуда она взялась?.. Насколько Давид мог судить о Мике, он совершенно не увлекался мужчинами до встречи с Фло. И вступать в брак против воли последнее, что было свойственно ему делать. Вдруг друида осенило: - Оставь. Их. В покое. Немедленно прекрати! Или ты сейчас же читаешь заклинание на отмену собственного приворота и убираешься прочь, или я... - повернувшись обратно к Зао, взволнованно потребовал Давид, плевав на риск быть услышанным посторонними. - О нет, - помада баклажанового оттенка делала ее улыбку особенно жуткой, - Микеле и Ноэми обречены. Они будут любить друг друга! Потому что я не способна полюбить.. никого. Никого... - А как же ребенок? Столь же неожиданно, как пришло понимание колдовства Зао, друиду удалось задеть ее за больное. Ведьма побледнела, через минуту тягостного молчания попросив вызвать ей такси. - Пожалуй, с твоим предложением сменить декорации я соглашусь. Час настал. В ответ на выражение лица Давида, удивленного нетипичной формулировке о желании уехать, она как можно небрежнее завязала накидку поверх откровенного декольте своего платья: - Проводишь меня? Подвыпившей восточной женщине не следует садиться в машину к незнакомцу одной. Стремление прогнать ее, защитить Фло, росло внутри друида с сумасшедшей скоростью, шкатулочный звон вновь грозился разломить ему череп навязчивой мелодией из прошлого - он был вынужден согласиться, в надежде, что на отдалении от подопечного его отпустит. Как бы не так. Зао назвала водителю адрес офиса Авалона, с единственным комментарием "так надо", доведя мрачное предчувствие почти до предела, вместе с тем будто наслав на друида полное оцепенение. Всю дорогу Давид не мог вымолвить ни слова, болезненно завороженный полнолунием в автомобильном окне - лишь оно отвлекало ум от поселившегося там минорного мотива. Будь эти шарманки прокляты... - Тебе деньги нужны? - в родной приемной удалось сконцентрироваться и просипеть друиду, - я выпишу чек на любую сумму, подделать автограф Флорана не проблема. Тебе это нужно, чтобы уйти? Но Зао, к которой он обращался, с загадочным видом покачала головой: - Ваше ржавое золото мне ни к чему. На нем повсюду кровавые пятна... Точно солидарный с ней ворон перелетел на предплечье ведьмы. - Хочешь присвоить лейбл? Это сложнее, но тоже возможно. Я помогу тебе. Пожалуйста, - резкая боль ни с того ни с сего пронзила Давиду пищевод. - пожалуйста, не трогай Фло больше. Оставь его... Клюв черной птицы почти гипнотизировал - почти предзнаменованием будущего друид видел, как этим клювом вороны набрасываются на Флорана, унося в когтях куски его плоти и оставив после себя пустые глазницы. - Пощади его... - взмолился Давид в изнеможении, - забирай компанию, мой волшебный посох, что хочешь... Ее бешеный смех перебил отчаянную молитву друида. - Не нужен мне его лейбл! И посох твой не нужен! Что мне ваши игрушки?.. - Фло ни в чем не виноват, это всё я и его отец.. почему ты мстишь Флорану, а не мне? Потому что Бенуа не успела? Зао молча прошлась вдоль стола, нехотя, явно не будучи голодной, взяла из вазы соленый крекер. - Ошибаешься. Ублюдок, завладевший мамой, был доведен до самоубийства мною.. И кто сказал, что я тебе не отомстила? Месть, что я уготовила для тебя уже исполнена, - печенье, зажатое в ее тонких пальцах, вмиг остекленело и рассыпалось по полу острыми осколками. Давида затошнило, хотя он пока боялся поверить, слушая колдунью: - Ты! Ты представляешь, каково носить сына, зачатого от главного оставшегося врага? Чувствовать, знать, как плод растет во мне, как бьется его сердце, до ужаса бояться ощутить первые его шевеления? Ты это представляешь?! Конечно, нет! Бисквит из стекла в твоем желудке даст тебе достоверную картину всей моей боли. Счастливо оставаться! Кажется, когда за ней захлопнулась дверь, Давид впервые потерял сознание. Потом он и вовсе потерял счет времени, слившегося в свинцовую боль пополам с волнами слабости. С луны, светившей в небе стартовым кругом ада, слетались на подоконник второй ворон, третий, четвертый... вскоре их собралась целая стая, которую друид пересчитывал, сцепив зубы, чтобы не кричать от рези во внутренних органах. Количество упорно не совпадало; светало на улице, но темнело вокруг. Стая явно чего-то ждала. Друид умирал, а хуже всего было то, что на прощание ведьма, видимо, наложила еще одно заклятье - из-за которого Давиду было не выползти ни из кабинета, ни из здания. Тихо постанывая, он мог лишь прижать колени к груди, забившись в простенок между стеной и шкафом. Там, где его невозможно было заметить, не зная. И где проскользнувшая через сутки к директору тень не обратила на друида внимания. "А как же ребенок?" поймало эхо вопроса воспаленное сознание. Нет. Хуже всего было, что смерть не принесет спасения Флорану. Ребенку того, кого любил в конечном итоге Давид больше всей этой жалкой жизни.