Глава 1. Мальчик, который выжил. Часть 2.
После десятиминутной разминки и хождения по комнате, все вернулись на свои места и приготовились слушать дальше, а сам главный герой книг пытался найти нужную строчку, которая находится упорно не хотела. — Мистер Поттер, может, Вам напомнить, где мы остановились, дабы Вы искали быстрее? — не хуже змеи шипел Снейп. — Спасибо, профессор, но я уже нашёл, — откликнулся парень, выискав таки нужную строку. — Долгожданный и неспокойный сон уже принял в свои объятия мистера Дурсля, а сидевшая на его заборе кошка спать совершенно не собиралась. Она сидела неподвижно, как статуя, и, не мигая, смотрела в конец Тисовой улицы. Она даже не шелохнулась, когда на соседней улице громко хлопнула дверь машины, и не моргнула глазом, когда над ее головой пронеслись две совы. Только около полуночи будто окаменевшая кошка наконец ожила. — Минерва, Вы действительно провели там весь день, никуда не отлучаясь? — Мы уже обсуждали это, Северус. — В дальнем конце улицы — как раз там, куда неотрывно смотрела кошка — появился человек. Появился неожиданно и бесшумно, будто вырос из-под земли или возник из воздуха. Кошкин хвост дернулся из стороны в сторону, а глаза ее сузились. — Профессор, Вы были недовольны? — осведомилась обладательница каштановых волос. — Верно, мисс Грейнджер. Я была недовольна нарушением Статута о секретности. Ведь можно было попасться на глаза маглам! — Никто на Тисовой улице никогда не видел этого человека. Он был высок, худ и очень стар, судя по серебру его волос и бороды — таких длинных, что их можно было заправить за пояс. Он был одет в длинный сюртук, поверх которого была наброшена подметающая землю лиловая мантия, а на его ногах красовались ботинки на высоком каблуке, украшенные пряжками. Глаза за затемненными очками были голубыми, очень живыми, яркими и искрящимися, а нос — очень длинным и кривым, словно его ломали по крайней мере раза два. Звали этого человека Альбус Дамблдор. — Знаете… Это ему ещё повезло, что поздний вечер был. А ведь встреть он кого-нибудь на улице в таком виде, то его непременно в психушку бы упекли, — задумчиво произнёс брюнет, вновь и вновь пробегаясь взглядом по строчкам. — Что бы сделали? — не поняли остальные. — Насколько мне известно, у маглов есть психиатрические лечебницы для людей с явными психическими отклонениями, — ответил Снейп, мало-мальски знакомый с магловским миром. — Что за псиатиские лечебницы? — не понял шестой Уизли, старательно пытаясь выговорить название. — Пси-хи-ат-ри-чес-ки-е, — по слогам выговорила Гермиона, дабы друг понял. — Это что-то типа обычных больниц, но людей там лечат не только от физических повреждений, которые они сами себе наносят, но и пытаются вернуть им рассудок. — А-а-а… Понятно, — кивнул рыжий. — Казалось, Альбус Дамблдор абсолютно не понимает, что появился на улице, где ему не рады — не рады всему, связанному с ним, начиная от его имени и заканчивая ботинками. Однако его, похоже, это не беспокоило и он рылся в карманах своей мантии, пытаясь что-то отыскать. Он явно чувствовал, что за ним следят, потому что внезапно поднял глаза и посмотрел на кошку, взирающую на него с другого конца улицы. Странно, но вид кошки почему-то развеселил его. — Это следовало ожидать, — пробормотал он, усмехнувшись. — То есть… Он знал, что это Вы, профессор? — поинтересовалась Джинни. — Видимо, да, мисс Уизли. — Наконец во внутреннем кармане он нашел то, что искал. Это был предмет, похожий на серебряную зажигалку. — Зажигалка — это… — Мы не тупые, Грейнджер! — огрызнулся слизеринец. Девушка раздражённо фыркнула, но промолчала. — Альбус Дамблдор откинул серебряную крышечку, поднял зажигалку и щелкнул. Ближний к нему уличный фонарь тут же погас с негромким хлопком. Он снова щелкнул зажигалкой — и следующий фонарь погрузился во тьму. После двенадцати щелчков на Тисовой улице погасло все, кроме двух далеких, крошечных колючих огоньков — глаз неотрывно следившей за Дамблдором кошки. И если бы в этот момент кто-либо выглянул из своего окна — даже миссис Дурсль, от чьих глаз-бусинок ничто не могло ускользнуть, — этот человек не смог бы увидеть, что происходит на улице. — Хоть что-то предусмотрели, — тихо произнёс зельевар. — Дамблдор засунул свою зажигалку — точнее, гасилку — обратно во внутренний карман мантии и двинулся к дому номер четыре. А дойдя до него, сел на забор рядом с кошкой и, даже не взглянув на нее, сказал: — Странно видеть вас здесь, профессор МакГонагалл. Он улыбнулся и повернулся к полосатой кошке, но та уже исчезла. Вместо нее на заборе сидела довольно сурового вида женщина в очках, форма которых была до странности похожа на отметины вокруг кошачьих глаз. Женщина тоже была в мантии, только в изумрудной. Ее черные волосы были собраны в тугой узел на затылке. И сразу было заметно, что вид у нее раздраженный. — Как вы меня узнали? — спросила она. — Мой дорогой профессор, я в жизни не видел кошки, которая сидела бы столь неподвижно. — Абсолютно… — Неубедительно, — влезли близнецы. — Удивительно, что вы, Уизли, это поняли, — насмешливо протянул Драко, за что получил несколько недовольных взглядов. — Станешь тут неподвижной — целый день просидеть на кирпичной стене, — парировала профессор МакГонагалл. — Профессор, получается, Вы следили за Дурслями? Значит, Вы знали, что меня им отдадут? — Нет, мистер Поттер. Я не знала. Могла только предположить, но, понаблюдав за ними, я и не думала, что Вас им отдадут. — Целый день? В то время как вы могли праздновать вместе с другими? По пути сюда я стал свидетелем, как минимум, дюжины вечеринок и гулянок. Профессор МакГонагалл рассерженно фыркнула. — О, да, действительно, все празднуют, — недовольно произнесла она. — Казалось бы, им следовало быть немного поосторожнее. Но нет — даже маглы заметили, что что-то происходит. Они говорили об этом в новостях. — Она резко кивнула головой в сторону темного окна, за которым находилась гостиная Дурслей. — Я слышала. Стаи сов… падающие звезды… Что ж, они ведь не полные идиоты. Они просто обязаны были что-то заметить. Подумать только — звездопад в Кенте! Не сомневаюсь, что это дело рук Дедалуса Дингла. Он никогда не отличался особым умом. — Не стоит их обвинять, — мягко ответил Дамблдор. — За последние одиннадцать лет у нас было слишком мало поводов для веселья. — Война длилась одиннадцать лет? — Ну, вообще-то, да. — Знаю. — В голосе профессора МакГонагалл появилось раздражение. — Но это не оправдывает тех, кто потерял голову. Наши люди ведут себя абсолютно безрассудно. Они появляются на улицах среди бела дня, собираются в толпы, обмениваются слухами. И при этом им даже не приходит в голову одеться, как маглы. На этих словах Гермиона одобрительно покачала головой. — Она искоса взглянула на Дамблдора своими колючими глазами, словно надеясь, что он скажет что-то в ответ, но Дамблдор молчал, и она продолжила: — Будет просто превосходно, если в тот самый день, когда Вы-Знаете-Кто наконец исчез, маглы узнают о нашем существовании. Кстати, я надеюсь, что он на самом деле исчез, это ведь так, Дамблдор? — Вполне очевидно, что это так, — ответил тот. — Так что это действительно праздничный день. Не хотите ли лимонную дольку? На последних словах профессора и Золотое Трио обречённо застонали. Остальные же переводили взгляд, полный непонимания, то на одних, то на других. — Годы проходят, что-то меняется, а любовь Альбуса к лимонным долькам остаётся прежней. — Что? — Засахаренную лимонную дольку. Это такие сладости, которые едят маглы, — лично мне они очень нравятся. — Профессор Снейп, а Вы можете протестировать эти лимонные дольки? Может, это вовсе и не сладости, как он утверждает, а что-нибудь запрещённое. Наркотики там какие. Вот он и подсел на них, — поинтересовался зеленоглазый брюнет, за что получил неодобрительный взгляд от МакГонагалл и заинтересованный от Северуса. — Нет, благодарю вас. — Голос профессора МакГонагалл был очень холоден, словно ей совсем не казалось, что сейчас подходящее время для поедания лимонных долек — Итак, я остановилась на том, что даже если Вы-Знаете-Кто действительно исчез… — Мой дорогой профессор, мне кажется, что вы достаточно разумны, чтобы называть его по имени. Это полная ерунда — Вы-Знаете-Кто, Вы-Не-Знаете-Кто… Одиннадцать лет я пытаюсь убедить людей, что они не должны бояться произносить его настоящее имя — Волан-де-Морт. — Как там наш многоуважаемый директор говорил? «Страх перед именем усиливает страх перед тем, кто его носит», да? — Профессор МакГонагалл вздрогнула, но Дамблдор, поглощенный необходимостью разделить две слипшиеся лимонные дольки, похоже, этого не заметил. — Вот он… — Истинный поклонник… — Своего… — Любимого дела… — На мой взгляд, возникает ужасная путаница, когда мы говорим: Вы-Знаете-Кто, — продолжил он. — Никогда не понимал, почему следует бояться произносить имя Волан-де-Морта. — Да-да, конечно. — В голосе профессора раздражение чудесным образом сочеталось с обожанием. — Но вы не такой, как все. Все знают, что вы единственный, кого Вы-Знаете-Кто — хорошо-хорошо, кого Волан-де-Морт — боялся. — Серьёзно? А зачем он тогда к Поттерам пошёл? — голос Гермионы так и сочился сарказмом. — По-моему, вопрос о том, как могут сочетаться вместе раздражение и обожание к одному и тому же человеку — куда интереснее, не находите? — Вы мне льстите, — спокойно ответил Дамблдор. — Волан-де-Морт обладал такими силами, которые мне неподвластны. — Только потому, что вы слишком… слишком благородны для того, чтобы использовать эти силы. — Мне повезло, что сейчас ночь. Я не краснел так сильно с тех пор, как мадам Помфри сказала мне, что ей нравятся мои новые ушные затычки. — Что-о-о?! — Господи, дай мне это развидеть! — Мы этого не слышали, мы этого не слышали. Это не мы, нет. Это просто очень странные массовые галлюцинации. — Чего ещё мы не знаем о директоре? — Знаете, тут впору уже и книгу писать. «Неизвестные ранее факты об Альбусе Дамблдоре — великом чародее, директоре школы «Хогвартс», победителе Грин-де-Вальда и главе Визенгамота!» — Взгляд профессора МакГонагалл уткнулся в Альбуса Дамблдора. — А по сравнению с теми слухами, которые курсируют взад и вперед, стаи сов — это просто ничто. Вы знаете, о чем все говорят? Они гадают, почему он исчез? Гадают, что же наконец смогло его остановить? Впечатление было такое, что профессор МакГонагалл наконец заговорила о том, что беспокоило ее больше всего, о том, что ей так хотелось обсудить, о том, ради чего она просидела целый день как изваяние на холодной каменной стене. И буравящий взгляд, которым она смотрела на Дамблдора, только подтверждал это. Было очевидно: несмотря на то что она знает, о чем говорят все вокруг, она не поверит в это, пока Дамблдор не скажет ей, что это правда. Однако Дамблдор, увлекшийся лимонными дольками, с ответом не торопился. — Профессор МакГонагалл, а директор всегда такой? — поинтересовалась единственная девочка среди рыжеволосого семейства. — Не думаю, мисс Уизли, — ответила гриффиндорский декан. — Говорят, — настойчиво продолжила профессор МакГонагалл, — говорят, что прошлой ночью Волан-де-Морт появился в Годриковой Впадине. Что он появился там из-за Поттеров. Если верить слухам, то Лили и Джеймс Поттеры… То они… Они мертвы… Тут Гарри ненадолго замолчал, пытаясь совладать с собой. Не хватало ещё при всех сорваться и запустить чёртову книгу в полёт до ближайшей стены. Как же ему не хотелось это читать. Казалось бы, а чего удивляться? Ведь всё к этому и вело. Но любое напоминание о смерти родителей отдавалось тупой болью в сердце. Да, он не знал их! Ну и что? Это не мешает ему любить их так же, как они любили его. Чёртово пророчество! — Дамблдор склонил голову, и профессор МакГонагалл судорожно втянула воздух — Лили и Джеймс… Не может быть… Я так не хотела в это верить… О, Альбус… Дамблдор протянул руку и коснулся ее плеча. — Я понимаю… — с горечью произнес он. — Я очень хорошо вас понимаю. Когда профессор МакГонагалл снова заговорила, голос ее дрожал: — И это еще не все. Говорят, что он пытался убить сына Поттеров, Гарри. Но не смог. Он не смог убить этого маленького мальчика. Никто не знает почему, никто не знает, как такое могло произойти. Но говорят, что, когда Волан-де-Морт попытался убить Гарри Поттера, его силы вдруг иссякли — и именно поэтому он исчез. — Да это даже звучит бредово! — Что Вы хотите этим сказать, мистер Поттер? — Вы сами вслушайтесь: «Силы вдруг иссякли»! Ну не могло так быть! Это ведь бред! Волдеморт несколько лет жил себе спокойно, ни на что не жаловался, а тут он приходит, чтобы убить годовалого ребёнка! И вдруг у него иссякают силы. — Хм... В этом надо будет разобраться. Главное — не забыть, — кивнула Гермиона. Перед девушкой тут же появилась стопка листов пергамента, перо и чернила. Не задумываясь, гриффиндорка схватила перо, обмакнула его в чернила и аккуратным почерком вывела на одном из листов дальнейшую цель для изучения. — Дамблдор мрачно кивнул. — Это… это правда? — запинаясь, спросила профессор МакГонагалл. — После всего, что он сделал… После того, как он убил стольких из нас… он не смог убить маленького мальчика? Это просто поразительно… Если вспомнить, сколько раз его пытались остановить… Какие меры для этого предпринимались… Но каким чудом Гарри удалось выжить? — Мы можем лишь предполагать, — ответил Дамблдор. — Возможно, мы так никогда и не узнаем правды. — А по-моему он просто что-то не договаривает, — фыркнул Рон. — Да неужели, Уизел? — Заткнись, Малфой! — Замолчите оба, — шикнула на них Джинни. — Профессор МакГонагалл достала из кармана кружевной носовой платок и принялась вытирать слезы под очками. Дамблдор шумно втянул носом воздух, достал из кармана золотые часы и начал пристально их разглядывать. Это были очень странные часы. У них было двенадцать стрелок, но не было цифр — вместо цифр там были маленькие планеты, при этом они не стояли на месте, а безостановочно вращались по кругу. Однако Дамблдор прекрасно понимал, что именно показывают часы, потому что он засунул их обратно в карман и произнес: — Хагрид задерживается. Кстати, я полагаю, именно он сказал вам, что я буду здесь? — Это что за часы такие? Как по ним вообще можно что-то понять? — Это одна из разновидностей часов в магическом мире. Правда, пользуются ей реже, так как она неудобна даже для волшебников. — Спасибо за пояснения, профессор. — А наш директор, значит, не ищет лёгких путей, да? — Да, — подтвердила профессор МакГонагалл. — Но, я полагаю, вы не скажете мне, почему вы оказались именно здесь? — Я здесь, чтобы отдать Гарри его тете и дяде. Они — единственные родственники, которые у него остались. — Неужели вы… Неужели вы имеете в виду тех, кто живет здесь?! — вскрикнула профессор МакГонагалл, вскакивая на ноги и тыча пальцем в сторону дома номер четыре. — Дамблдор, вы этого не сделаете. Я наблюдала за ними целый день. Вы не найдете другой парочки, которая была бы так непохожа на нас. И у них есть сын — я видела, как мать везла его в коляске, а он пинал ее ногами и орал, требуя, чтобы ему купили конфету. И вы хотите, чтобы Гарри Поттер оказался здесь?! — Да он же избалован до ужаса! — негодующе воскликнул Драко. — Фордж, а тебе это никого не напоминает? — с ухмылкой поинтересовался рыжеволосый у брата, бросая взгляды на слизеринца. — О, Дред, конечно, напоминает. Ты не представляешь, насколько сильно, — отзеркалил ухмылку его близнец. — Вы сейчас на что намекаете? — тут же подскочил белобрысый. — Малфой, они не намекают, а говорят прямым текстом, — хмыкнула Грейнджер. — Для него это лучшее место, — твердо ответил Дамблдор. — Когда он повзрослеет, его тетя и дядя смогут все ему рассказать. Я написал им письмо. — О, да! Конечно! Самое лучшее место на свете! А, прочитав это письмо, дядя с тётей приняли меня как родного! — голос Гарри так и сочился ядом. — Письмо? — очень тихо переспросила профессор МакГонагалл, садясь обратно на забор. — Помилуйте, Дамблдор, неужели вы на самом деле думаете, что сможете объяснить в письме все, что случилось? Эти люди никогда не поймут Гарри! Он станет знаменитостью, даже легендой — я не удивлюсь, если сегодняшний день войдет в историю как день Гарри Поттера! О нем напишут книги, каждый ребенок в мире будет знать его имя! — Совершенно верно, — согласился Дамблдор, очень серьезно глядя на профессора поверх своих затемненных очков. — Там же ночь! Он в них хоть видит? — воскликнула Джинни. — Ну, так это же директор. Чего ты от него ещё ожидала? — Действительно. — И этого будет достаточно для того, чтобы вскружить голову любому мальчику: стать знаменитым прежде, чем он научится ходить и говорить! Он даже не будет помнить, что именно его прославило! Неужели вы не видите, насколько лучше для него самого, если он будет жить здесь, далеко от нашего мира, до тех пор, пока не вырастет и будет в состоянии справиться со своей славой? Профессор МакГонагалл поспешно открыла рот, чтобы сказать что-то резкое, но, передумав, сделала глубокий вдох и перевела дыхание. — Да… Да, конечно же вы правы. Но скажите, Дамблдор, как мальчик попадет сюда? Она внимательно оглядела его мантию, словно ей вдруг пришло в голову, что под ней он прячет Гарри. — Его принесет Хагрид. — О, ну, теперь ясно, почему у нашего Потти нет чувства самосохранения. После такого-то уже не страшно, — протянул Драко, явно насмехаясь. — Удивительно, что ты знаешь о таком слове, как самосохранение, — фыркнул в ответ брюнет. — Вы думаете, это… Вы думаете, это разумно — доверить Хагриду столь ответственное задание? — Я бы доверил ему свою жизнь, — просто ответил Дамблдор. — Ну, он-то, конечно, доверит. Всё нормально. Всё в духе Дамблдора. Там один Локхарт, как учитель ЗОТИ, чего только стоит. Все разом фыркнули. — Я не ставлю под сомнение его преданность вам, — неохотно выдавила из себя профессор МакГонагалл. — Но вы ведь не станете отрицать, что он небрежен и легкомыслен. Он… Что это там? Ночную тишину нарушили приглушенные раскаты грома. Их звук становился все громче. Дамблдор и МакГонагалл стали вглядываться в темную улицу в поисках приближающегося света фар. А когда они наконец догадались поднять головы, сверху послышался рев, и с неба свалился огромный мопед. Он приземлился на Тисовой улице прямо перед ними. Мопед был исполинских размеров, но сидевший на нем человек был еще больше. Он был почти вдвое выше обычного мужчины и по меньшей мере в пять раз шире. Попросту говоря, он был непозволительно велик, и к тому же имел дикий вид — спутанная борода и заросли черных волос практически полностью скрывали его лицо. Его ладони были размером с крышки от мусорных баков, а обутые в кожаные сапоги ступни — величиной с маленьких дельфинов. Его гигантские мускулистые руки прижимали к груди сверток из одеял. — Ну наконец-то, Хагрид. — В голосе Дамблдора явственно слышалось облегчение. — А где ты взял этот мопед? — Да я его одолжил, профессор Дамблдор, — ответил гигант, осторожно слезая с мопеда. — У молодого Сириуса Блэка. А насчет ребенка — я привез его, сэр. — Все прошло спокойно? — Да не очень, сэр, от дома, считайте, камня на камне не осталось. Маглы это заметили, конечно, но я успел забрать ребенка, прежде чем они туда нагрянули. Он заснул, когда мы летели над Бристолем. — Так это был не сон… — протянул гриффиндорец, отрываясь от книги. — Какой сон? — тут же заинтересовались его друзья. — Без спойлеров, ладно? Там дальше должно это быть. — Дамблдор и профессор МакГонагалл склонились над свернутыми одеялами. Внутри, еле заметный в этой куче тряпья, лежал крепко спящий маленький мальчик. На лбу, чуть пониже хохолка иссиня-черных волос, был виден странный порез, похожий на молнию. — Значит, именно сюда… — прошептала профессор МакГонагалл. — Да, — подтвердил Дамблдор. — Этот шрам останется у него на всю жизнь. — Вы ведь можете что-то сделать с ним, Дамблдор? — Даже если бы мог, не стал бы. Шрамы могут сослужить хорошую службу. У меня, например, есть шрам над левым коленом, который представляет собой абсолютно точную схему лондонской подземки. Ну, Хагрид, давай ребенка сюда, пора покончить со всем этим. — Лондонская подземка? А ничего, что она достраивалась несколько раз? Или у него там уже окончательный вариант? — Гермиона к этому отнеслась с явным скепсисом. — Вот выберемся, и спросишь, — ответил Рон. — А меня смущает другое… Вот это его: «Пора покончить со всем этим»… Он точно хотел просто оставить меня родственникам, а не избавиться? А то как-то очень похоже. Грейнджер выписала этот вопрос на тот же лист пергамента. — Дамблдор взял Гарри на руки и повернулся к дому Дурслей. — Могу я… Могу я попрощаться с ним, сэр? — спросил Хагрид. Он нагнулся над мальчиком, заслоняя его от остальных своей кудлатой головой, и поцеловал ребенка очень колючим из-за обилия волос поцелуем. А затем вдруг завыл, как раненая собака. — Тс-с-с! — прошипела профессор МакГонагалл. — Ты разбудишь маглов! — Я даже не знаю, мне радоваться или плакать? — Как ты вообще об этом рассуждать можешь? — Малфой скривился, а брюнет пожал плечами. — — П-п-простите, — прорыдал Хагрид, вытаскивая из кармана гигантский носовой платок, покрытый грязными пятнами, и пряча в нем лицо. — Но я п-п-п-просто не могу этого вынести. Лили и Джеймс умерли, а малыш Гарри, бедняжка, теперь будет жить у маглов… — Да, да, все это очень печально, но возьми себя в руки, Хагрид, иначе нас обнаружат, — прошептала профессор МакГонагалл, робко поглаживая Хагрида по плечу. А Дамблдор перешагнул через невысокий забор и пошел к крыльцу. Он бережно опустил Гарри на порог, достал из кармана мантии письмо, сунул его в одеяло и вернулся к поджидавшей его паре. Целую минуту все трое стояли и неотрывно смотрели на маленький сверток — плечи Хагрида сотрясались, профессор МакГонагалл яростно моргала глазами, а сияние, всегда исходившее от глаз Дамблдора, сейчас померкло. — Так, стоп! То есть, вы — три взрослых человека — вот так взяли и оставили годовалого ребёнка в одних одеялах на крыльце дома холодной осенней ночью?! — Герм, успокойся, — вмешался Гарри. — Но… — Мистер Поттер, Ваша подруга права. Мы ведь могли наложить согревающие чары! — Профессор, всё нормально. Это в прошлом. — Что ж, — произнес на прощанье Дамблдор. — Вот и все. Больше нам здесь нечего делать. Нам лучше уйти и присоединиться к празднующим. — Ага, — сдавленным голосом согласился Хагрид. — Я это… я, пожалуй, верну Сириусу Блэку его мопед. Доброй ночи вам, профессор МакГонагалл, и вам, профессор Дамблдор. Смахнув катящиеся из глаз слезы рукавом куртки, Хагрид вскочил в седло мопеда, резким движением завел мотор, с ревом поднялся в небо и исчез в ночи. — Надеюсь увидеть вас в самое ближайшее время, профессор МакГонагалл, — произнес Дамблдор и склонил голову. Профессор МакГонагалл вместо ответа лишь высморкалась. Дамблдор повернулся и пошел вниз по улице. На углу он остановился и вытащил из кармана свою серебряную зажигалку. Он щелкнул ею всего один раз, и двенадцать фонарей снова загорелись как ни в чем не бывало, так что вся Тисовая улица осветилась оранжевым светом. В этом свете Дамблдор заметил полосатую кошку, заворачивающую за угол на другом конце улицы. А потом посмотрел на сверток, лежащий на пороге дома номер четыре. — Удачи тебе, Гарри, — прошептал он, повернулся на каблуках и исчез, шурша мантией. — Ага. Видимо, эта удача и спасала нам жизнь на протяжении четырёх лет. А в этом году тоже что-то такое будет? — Я надеюсь, что нет. — А может, в книгу заглянем? — Рон, нет! — тут же шикнули на него друзья. — Ветер, налетевший на Тисовую улицу, шевелил аккуратно подстриженные кусты, ухоженная улица тихо спала под чернильным небом, и казалось, что если где-то и могут происходить загадочные вещи, то уж никак не здесь. Гарри Поттер ворочался во сне в своих одеялах Маленькая ручка нащупала письмо и стиснула его. Он продолжал спать, не зная о том, что он особенный, о том, что стал знаменитостью. Не зная, что он проснется через несколько часов от крика миссис Дурсль, которая перед приходом молочника откроет дверь, чтобы выставить за нее пустые молочные бутылки. Не зная о том, что несколько следующих недель кузен Дадли будет щипать и тыкать его — да и несколько последующих лет тоже... И еще он не знал, что в то время, пока он спал, люди, тайно либо открыто собиравшиеся по всей стране, чтобы отметить праздник, поднимали бокалы и произносили шепотом или во весь голос: — За Гарри Поттера — за мальчика, который выжил! — Конец первой главы, — произнёс Гарри, откладывая книгу в сторону и блаженно потягиваясь. — А кто-нибудь знает, сколько времени мы её читали? — поинтересовалась Джинни. — Достаточно долго, мисс Уизли. Учитывая, что через пятнадцать минут обед, — произнёс Северус, указывая на появившиеся на стене часы. — О! Еда! Вот и чудненько! Все только закатили глаза.***
Та-да-да-дам! Итак, первая глава книги дописана. Писалось максимально быстро, кое-какие моменты — с телефона. Если есть ошибки, то прошу прощения. Критика? Опять-таки — Очень. Много. Букв. Также хочу сказать, что у автора начинаются обычные будни, и, соответственно, времени будет меньше, поэтому главы, скорее всего, будут выходить реже, чем эти три. Но я постараюсь писать и выпускать их так быстро, как только могу.