We are nothing but violence

— Клянусь, это то, что мы искали! Я уверен, это именно то! — Тео ураганом пронёсся из одного угла студии в другой, хватая гитару и возвращаясь к микшеру, задевая всё на своём пути. Листы, лежащие на коленях Адама, с наброском пока ещё нестройной мелодии, разлетелись, мягко ложась на дощатый пол. Андерсон проследил за одним, пока его взгляд не упёрся в лакированную чёрную туфельку. Обладательница остроносых туфель легко подцепила самый ближний к ней лист ловким движением и оценивающе уставилась на содержимое, — Не хочу умничать, но мне кажется, тут не хватает динамики… — голос её звучал высоко и, как показалось Адаму, надменно. Он взглянул на Хатчкрафта, который совершенно проигнорировал реплику Алексы, вглядываясь в хаотичный строй звуковых дорожек на одном из мониторов. Его левая рука безвольно повисла на грифе гитары, и Андерсону показалось совершенно чужеродным такое зрелище. Более чужеродно ощущалась Чанг в их студии. Адам который день не мог сосредоточиться в присутствии девушки, всё больше имитируя предмет мебели, чем какую-либо деятельность, что, впрочем не помешало им наклепать кое-как пару незатейливых мелодий. Одну из которых Андерсону удалось добить прошлой ночью, мучаясь от гадкой ревности и бессонницы. И оно того стоило, потому что когда Адам явил результаты своих трудов Тео, глаза у того загорелись, и теперь он пытался воспроизвести эту мелодию на всех инструментах, какие попадались под руку.       До появления Алексы Адам был уверен, что они почти нащупали то самое, что запускало процесс, и он чувствовал, что совсем скоро всё пойдет по накатанной, пока в один из дней, когда они наконец условились собраться в простаивающей студии почти месяц, Тео явился вместе с Алексой. Она была обаятельна и подкупала своим явным намерением подружиться. Только вот Адам никак не был настроен дружить. Он сразу понял, сразу ухватил то, что наверняка цепляло Тео: она не была простушкой. Её глаза метали ярко-зеленые молнии, стоило установить с ней зрительный контакт, а улыбка будто бы таила в себе нечто непостижимое. Каждое её движение, каждое слово выражало непоколебимую уверенность в себе. Адам, к своему стыду, боялся таких женщин. Это было весьма унизительно, потому что он ощущал постоянное напряжение в её присутствии, и потому, что он знал, что не может конкурировать с ней. Хуже всего было то, что, как ему казалось, Хатчкрафт всё прекрасно видел и словно был доволен таким раскладом. С тех пор Алекса каждый раз приходила с Тео, будто ей совершенно нечем было больше заняться. Адам искренне надеялся, что она надоест Тео, как и другие до неё. Но «другие» не появлялись в студии более одного раза. Она внимательно наблюдала за всем, что происходило и моментально влилась в общую атмосферу, но только не для Адама. А причиной на то была не банальная ревность. Адам узнал, кто такая Чанг, просто погуглив в один из вечеров, и тогда всё встало на свои места. Алекса была не просто знакома с музыкальной индустрией, она тесно сосуществовала с ней много лет. Было бы странно, если бы подружка фронтмена Арктических обезьян ничего не смыслила в музыке. От собственного открытия Адам искренне посмеялся, представляя, что напишут таблоиды, завидев Тео вместе с Алексой. Андерсон даже поразмышлял, почувствует ли Алекс Тёрнер то же самое, что чувствует сам Адам, глядя на новоиспеченную парочку. Всё кончилось прослушиванием одного-единственного имеющегося у него альбома мартышек и решением, что Тёрнер весьма неплох, а внезапно общая с ним проблема в виде Алексы Чанг казалась Адаму уморительной иронией, которая порядком подзатянулась. Итак, это был как раз один из таких дней, когда Алекса пробыла с ними в студии всё время, и под вечер Тео был весь как натянутый жгут, а Алекса вела себя чересчур спокойно, напоминая кошку; её движения были плавными и размеренными, тогда как Тео носился туда-сюда. И так как её реплика осталась проигнорированной Тео, она посмотрела на Адама: — Ну а ты что думаешь, Адам? Ты же прекрасно слышишь, что здесь…здесь нет чего-то. — Она посмотрела на Адама открыто и Андерсон весь подобрался, ощущая, что ему выпал шанс поставить её на место. Что-что, а свою музыку он не был намерен делить с Алексой. Он пожал плечами, мельком взглянул на Тео, который сидел к нему в пол-оборота, и трудно было что-то понять по его лицу, скрытому в тени, но казалось, что тот затих, будто ожидая его ответа. Тогда Адам снова посмотрел на Алексу и деловито произнёс, — Может быть, нам стоит спросить кого-то…ммм…знаешь, кого-то со стороны, кто разбирается в этом не хуже. Я почему-то думал об Алексе Тёрнере. — Он сделал акцент на имени и видел, как в секунду потемнели глаза Алексы и отчётливо слышал смешок со стороны Тео. Девушка откинулась на спинку дивана и посмотрев в сторону Тео, тоже ухмыльнулась. Адам поднялся и собрал разбросанные листы, ощущая жгучий взгляд на своей спине. Он сложил всё аккуратной стопкой и подсел к Тео. Тот взглянул на него ровно на секунду, но Андерсон видел искорки в карих глазах. Неудобную реплику Алекса вмиг затёрла простой болтовнёй, а Хатчкрафт углубился в своё занятие, и сам Андерсон постепенно увлёкся, играясь с ползунками микшера. Скоро Алекса и Тео вышли покурить, а вернулись с несколькими бутылками шотландского виски, марка которого Адаму была незнакома. На этом можно было считать, что работа окончена. Будь они одни, Адам это точно знал, они бы напивались и сочиняли в процессе, но с появлением Алексы это так больше не работало. И, что странно, Адам был почти уверен, что Алекса тоже не особо его жалует, но было очевидно, что Андерсон нисколько не мешал ей. Было вернее оставить их и отправиться домой, как он обычно делал, напиться там самому и завалиться спать, чтобы увидеть один и тот же сон, который мучает его и вместе с тем подогревает в нём чистое вожделение к Тео, нереализованное и граничащее с ненавистью. Адам даже перестал винить себя и смирился с собственным бессилием. Он бы сделал и в этот раз так же, ушёл, оставив их, если бы не этот небольшой диалог между ним и Алексой, позволивший ему встать на ступеньку выше, и будто бы вернувший ему призрачную надежду на то, что он ещё является кем-то рядом с Тео. Так что он просто принял из рук Хатчкрафта низкий стакан и осушил его за раз. Адам не уловил момент, когда они опустошили пару бутылок, но словно кто-то остановил режим перемотки и они вернулись в настоящее, в котором на протянутой им аккуратной ладошке Алексы белели три таблетки, а она задорно хохотала. Её щеки раскраснелись, а рука подрагивала. И Адам пытался вспомнить шутку, которую она рассказала, но он слишком плохо соображал. Он видел, как Хатчкрафт взял одну из них и без колебаний закинул в рот, запивая виски. Алекса сделала то же самое и выжидающе посмотрела на Андерсона. Адам взял таблетку и заколебался. Он пробовал когда-то экстази, но ему было так хреново после, что он поклялся больше никогда ничего подобного не делать. — Я…не знаю. — глупо пробубнил он, глядя на Тео. Глаза у того сверкали, и тогда Адам подумал, что Тео весь день был под чем-то. Но Хатчкрафт прервал его размышления, выхватив таблетку из его пальцев и положил себе в рот. Адам замер, не отводя от него взгляда, не зная даже, что сказать, а Тео схватил его за ворот рубашки и стремительно притянул к себе, впечатываясь своими губами в его, фиксируя его голову второй рукой, сжимая затылок мёртвой хваткой. Он нахально впихнул свой язык ему в рот и Адам не смог сдержаться, отвечая на поцелуй. Он сразу почувствовал жар, прошибающий всё его тело, стоило их языкам коснуться. Адам едва сдержал стон, когда со смачным чмоком Тео отстранился. Только тогда, вперемешку со слюной Тео и виски, Андерсон ощутил горьковатый привкус и сообразил, что к чему. Первое, что он увидел, когда поднял глаза, был заинтересованный взгляд Алексы. Словно она в миг увидела его насквозь. Он взглотнул, переведя взгляд снова на Тео, но не смог заставить себя встретиться с ним взглядом, но успел заметить: тот смотрел как-то до тошноты обычно, будто бы для него это была ежедневная рутина. Адам вмиг ощутил себя пойманным с поличным и ему хотелось подняться и быстро свалить, что он и собрался сделать, если бы не Алекса, вдруг с ухмылкой скинувшая свои остроносые туфли и приступившая к расстегиванию блузки. Адам уставился на неё. Она так и осталась сидеть на своем полюбившемся диване, и несмотря на то, что в студии было прохладно, одета была лишь в лёгкую ситцевую блузку небесного цвета и простую юбку до колен. Впрочем, вскоре на ней ничего не осталось, кроме черных трусиков. — За вами следующий шаг, ребята. — Её смеющийся тон вывел Адама из ступора и он снова взглянул на Тео. Тот развалился в кресле, которое стояло как раз напротив дивана и выделялось ярко-бирюзовым цветом. В нём Хатчкрафт выглядел сюрреалистично, главным образом из-за своего пиджака почти в цвет креслу и каким-то чудом сохранившейся укладке. Адаму пришло в голову, будто всё это не по-настоящему, что он бредит, потому что он видел, как Тео улыбается в ответ на реплику Алексы и переводит свой взгляд на Адама. — Ты можешь сейчас уйти, Адам, если хочешь. Но ты же не хочешь, я вижу. — Его голос был как никогда сладким и как никогда чужим. Адам много раз представлял себе какие-то подобные сцены, фантазировал и дрочил, но никогда бы не подумал, что что-то такое действительно может произойти на самом деле. — И…что будет, если я не уйду? — свой голос Адам не узнавал. Всё казалось полным безумием, безумнее было лишь то, как Тео посмотрел на него. Андерсон мог поклясться, он никогда не видел такого, потому что до мельчайших подробностей изученное лицо стало вмиг совершенно другим и почему-то от этого стало стыдно. Адам видел чистое вожделение. Тео внимательно наблюдал за ним и в какой-то момент поднялся, словно получил разрешение. Адам невольно вздрогнул, сидя на своём стуле, и только когда Хатчкрафт подошёл и взяв его за подбородок, посмотрел в глаза, Андерсон осознал, что ему плевать. Плевать на Алексу и на то, что вообще происходит. Он просто не мог уйти. Тогда Тео снова поцеловал его, но теперь не с целью заставить что-то принять, он просто целовал. Адам так долго фантазировал об этом, что это уже будто было ему знакомо. Он поднялся и притянул его к себе, прижимаясь к нему настолько, насколько возможно. Тео целовал глубоко, больно и сладко, и Адам не успел ничего сообразить, но вот уже Хатчкрафт толкнул его на диван, и навис над ним. Адам тяжело дышал и ощущал неимоверный стояк, который, очевидно, заметили все, но Андерсону становилось всё проще и проще принимать ситуацию. Не мешала теперь даже Алекса, сидевшая рядом и наблюдавшая молча. Она была совсем рядом, но не притрагивалась к ним. Скорее всего, дело было в наркоте, но когда Тео снова поцеловал его, одновременно расстегивая ему штаны, Адам вообще больше не ощущал стыда. Пальцы Тео на члене Адама были всем, на чём Андерсон смог сконцентрироваться. Хатчкрафт целовал Алексу, пока дрочил ему, потом возвращался к нему и обратно, Адам ощущал чужую руку на своем теле, слышал, как Тео тяжело дышал ему в шею, и понимал, что то, что они делали втроём, не было правильным. Но в момент, когда он кончил, Тео поцеловал его снова, и это было оправданием для всего. После он отключился. Ему казалось в бреду, будто он видел, как Тео трахает Алексу. Может, оно так и было, но пробуждение частично стёрло увиденное, а случившееся превратилось в мешанину образов. Его разбудил хлопок. Он резко подскочил, перепуганный, но был вынужден тут же сесть, хватаясь за голову, потому что мир неумолимо перевернулся. — О, боже, блядь, что это было? — он задал вопрос в пустоту, жмурясь, но ответ внезапно последовал. — Алекса ушла. Она постоянно забывает, что эту чёртову дверь нужно закрывать аккуратно. — Голос Тео звучал абсолютно нормально и Адам сощурился, борясь с головокружением, чтобы посмотреть на Хатчкрафта. Тот сидел за пультом, спиной к нему, и выглядел не очень свежо, но казался весьма бодрым. Адам посмотрел на его руку, сжимающую стакан с чем-то шипучим и его накрыла волна флэшбеков прошлой ночи. — Тео? — Он просто не мог промолчать. Его больную голову разрывали вопросы и ему подумалось, что, несмотря на похмелье, это самое подходящий момент, чтобы прояснить события прошлой ночи. Адам знал, что потом он струсит говорить об этом. Хатчкрафт выжидающе посмотрел. Адам пригладил волосы в нервном жесте, — Что произошло? — Вопрос был нейтральней некуда и Тео усмехнулся, — Ты о чем? — он обожал ставить Адама в каверзное положение, а тем более сейчас, когда появилась такая возможность, упустить шанс он точно не мог. Адам это знал, как вызубренное правило и вздохнул, поборов желание послать его к чёрту. — То, что было прошлой ночью.? — Адам не знал, что хотел услышать и сразу же пожалел, что вообще решился спросить, но Тео хохотнул. — В каком смысле? Я тебе подрочил, мы целовались…мы развлекались. Как ещё это назвать? — он говорил легко и беззлобно, но Адам вдруг почувствовал укол обиды и одновременный стыд. Не то, что он ожидал услышать что-то другое. — Это подло. — Реплика вырвалась сама собой и Адам осознал уже потом, что сказал. Глаза Тео сверкнули и он отвернулся, посмотрев куда-то в стену. — Ты, видимо, ещё не пришёл в себя, Адам. Не понимаю, что ты несёшь, — Он снова посмотрел на Андерсона и указал на раковину в дальнем углу студии, — Там аспирин, выпей, в голове прояснится. Адам вздохнул и зажмурился. Он снова предпринял попытку встать и огляделся, надеясь найти где-то среди хаоса на столе брошенный почти сутки назад бумажник. Он подумал, что, как обычно, облажался. Язык не поворачивался сказать ещё хоть что-то, и из головы тоже всё улетучилось. Адам почувствовал себя максимально глупо, понимая, что не мог сформулировать во что-то более-менее ясное даже собственные мысли, не говоря уже о том, чтобы как-то объясниться с Тео. Лучшим решением казалось снова уйти, как всегда. Он нашёл бумажник под столом, и ещё несколько минут бесцельно сидел и изучал спину Тео. Рубашки на нём не было, лишь майка, оголенные плечи ещё сохранили летний загар. Адам смотрел и не верил в произошедшее. Всё было настолько странно, с самого начала странно, что теперь странность каждый раз переходила для Андерсона всякие границы, и ему казалось, что он теряет связь с реальностью. Вот перед ним сидит Тео, его друг, его напарник. Во плоти — обычный, привычный…но нечто внутри заставляет содрогнуться, заставляет почувствовать тягучую тоску, глядя даже на эти плечи. Ему нужна чья-то помощь — Адам думал об этом столько раз… Тео обернулся и они встретились взглядами. Андерсон не хотел отвести взгляд, не хотел молчать, но и сказать что-то никак не получалось, поэтому он просто смотрел. Тео вздохнул и первым опустил глаза. С минуту он смотрел в пол, а потом заговорил: — Я не знаю, что в твоей голове, серьезно. Я пытаюсь понять, но я не знаю, за что ухватиться.Скажи мне. И он снова посмотрел Адаму прямо в глаза, явно намереваясь получить все ответы здесь и сейчас. О, если бы Адам сам знал эти ответы. Он, скорее, ожидал получить их от Хатчкрафта. Так что Адам мог сказать единственное, что точно знал. — Я сам нихера не понимаю и устал от этого. Я не понимаю, что произошло ночью, я не понимаю, какого чёрта произошло с самого начала…- дыхание перехватило и Адам резко поднялся, словно его ноги превратились в пружины. Тео смотрел, не отрываясь, и Андерсон видел, что тот не лжёт — в глазах читалось непонимание. Адам пожал плечами, вздохнул и, желая уже прояснить хотя бы толику из всего хаоса, что творился в его голове, просто озвучил то, что вертелось на языке уже давно. — Я был одинок, ты же знаешь. Один, у меня никогда не было настоящих друзей, я же…я всегда был тем самым придурковатым пацаном с идиотской прической, понимаешь? И тут ты, всё это безумие, которое сработало. И теперь мы тут, а в моей жизни полнейший пиздец, потому что в ней есть ты. Или мне так кажется, может, так совпало…клянусь, я не знаю, какого хрена! — Он резко замолк, потому что осознал, что переходит на крик, а Тео смотрел пронзительно и совершенно не двигался. Тишина звенела, голова болела кошмарно. Адам мучительно ждал хоть какой-то реакции, пока Хатчкрафт медленно закрыл и открыл глаза. — Это ощущается очень странно, будто я сплю. — проговорил он, и голос его звучал совершенно нейтрально. Потом он посмотрел на Адама и снова заговорил, — Тебя тянет ко мне? — вопрос прозвучал ещё неуместнее, чем предыдущая реплика, но Адаму уже было плевать. Он просто кивнул, не находя даже для себя слов для пояснения. Он не хотел нести какую-то розово-сопливую чушь про что-то духовное, куда легче и понятнее для них обоих было бы признать Адаму, что уже давно он думает о Тео, когда дрочит или трахает кого-то. Хатчкрафт шумно выдохнул и усмехнулся, что вышло нервно. Он взял со стола стакан и вгляделся в содержимое, будто там могло быть что-то занимательное. Стоило ему взглянуть на Адама, он правильно растолковал его выражение лица, — Не подумай, я не смеюсь над тобой. Просто это…это какая-то нелепица. — Он залпом допил оставшееся и поднялся, схватил со спинки кресла мятый пиджак и накинул его прямо на майку. — Пойдем, я провожу тебя домой. Проветримся, а потом нам обоим надо выспаться. Они шли по залитому ярким солнцем тротуару плечо к плечу. Адаму хотелось чуть отстать, или даже завернуть куда-нибудь и остаться одному. Ему казалось, будто он совершенно обнаженный и каждый встречный заглядывает в самую душу. Хуже всего ощущалось присутствие Тео. Они шли молча, и чем дольше, тем больше Адам понимал, что произошедший разговор изменит что-то, и не в лучшую сторону. Студия находилась в паре кварталов от квартиры, которую Адам снимал. Как только их финансовое положение улучшилось, он нашёл это место. Квартира представляла собой смежное просторное помещение студийного типа, которое служило теперь ему домом и иногда местом для сессионных собраний или какой-нибудь будничной пьянки. Андерсон не хотел туда идти сейчас, он остро ощущал потребность свалить куда подальше, подальше от Тео и всех остальных на ближайшие пару суток. Но он всё же шёл, будто пойманный в ловушку. Тео поглядывал на него настороженно, но Андерсону было не до того. У него словно больше не осталось сил беспокоиться, или даже вовсе думать. До самого дома они дошли молча и Андерсон мысленно умолял Тео, чтобы тот поскорее отправился восвояси. Ещё никогда его присутствие не ощущалось таким неудобным. Они остановились у дверей подъезда, и тогда Тео заговорил: — Нам надо закончить трек…- он взглянул на Андерсона и тут же опустил взгляд, на мгновение замешкавшись. У Адама ком встал в горле и он едва сдержался, чтобы не развернуться и уйти. — Слушай, я знаю, творится что-то странное. Просто отдохни. И мне стоит проспаться. Я позвоню вечером? — он выдержал паузу, ожидая какой-то реакции, но когда её не последовало, он легко тронул Андерсона за руку. Прикосновение было едва ощутимым, но Андерсон дёрнулся, не в силах сдержаться. Хатчкрафт вздохнул, — Я позвоню вечером. Не прощаясь, он оставил Адама у подъезда, скоро скрывшись за углом соседнего здания. Стоило Адаму добраться до кровати, сон тут же одолел его и он проспал весь день, видя беспокойные сны, в которых он терялся среди незнакомых зданий, петлял по бесконечным дорогам и искал Тео. Когда в комнате почти не осталось света, а все предметы отбрасывали чёрные тени, Андерсон проснулся. Часы показывали восемь вечера, телефон не оповещал о пропущенных, и Адам вздохнул с облегчением. Щемящее чувство никуда не делось. Это напоминало Адаму далёкое детство, когда он заболел пневмонией и три дня провалялся с температурой в тридцать девять градусов. В те дни его лихорадило так сильно, что временами он впадал в небытие, видя странные картинки. Стоило ему прийти в себя, его тошнило так сильно, что любое движение или попытка заговорить кончалась затяжными приступами лающего кашля, и его в итоге рвало, но облегчение не приходило, становилось только хуже. Примерно те же чувства он испытывал и теперь, только они трансформировались, физические ощущения провоцировались чем-то в его сознании. Ему хотелось избавиться от этого, и ему казалось, что он снова ощущает мерзкую тошноту. Он провел в дУше около часа, потому что горячая вода дарила облегчение. И может ему удалось бы снова уснуть, как он и планировал, но телефон зазвонил как раз когда Адам снова улегся. Он не хотел отвечать, но рука сама потянулась к телефону, и прежде, чем он успел осмыслить сказанное, он уже согласился с предложением Тео поговорить. Хатчкрафт предложил сходить куда-нибудь, но Адам просто отказался, надеясь, что говорить им будет особо не о чем, и Тео просто оставит его в покое. Он был уверен, что его спасением сейчас было бы уединение, но бегать от Тео вечно не получится, а подвести черту под всем этим рано или поздно придётся. И Андерсон решил, что чем раньше, тем лучше. Адам не смотрел на часы, но ему показалось, что не прошло и десяти минут после их разговора, когда Тео явился. Он выглядел сонным и помятым, волосы, отмытые от геля и простая серая рубашка делали его приземленным. Точнее будет сказать, той версией Тео, с которой Адаму куда проще общаться. Хатчкрафт будто бы нервничал, хотя это могло лишь показаться Адаму. Они поговорили о песне, и Андерсон не улавливал нить разговора, слова Тео проскакивали мимо ушей, а собственные реплики просто появлялись, сгенерированные уставшим мозгом, и почти не фильтровались, так что когда Тео умолк, Андерсон понял, что тема иссякла и теперь придётся обсудить то, что особо не хотелось. Они устроились на диване, Тео с одной стороны, Адам — с дугой. Он с самого начала зачем-то взял гитару, будто она действительно могла пригодиться, но, конечно, не пригодилась по прямому назначению. Зато он мог теперь спрятаться за неё, как за щит, как делал это на концертах. Они ещё немного помолчали, пялясь друг на друга и Тео, как повелось, начал первый. — Я обдумал это всё… В общем, как бы не было, мы же друзья. Адам, мы можем это решить. Ничего не изменилось. Я хочу сказать, мы ведь те же. Я понимаю, всё это безумие выматывает и мы запутались, но к чёрту это, — он замолк и посмотрел прямо в глаза Адаму, и Андерсон видел, что Тео верил в свои слова. Адаму тоже хотелось поверить, да и по правде, он уже поверил, даже услышав этот тон — умиротворяющий, утвердительный. Он прокрадывался в голову, в его измученное сознание и легко расставлял всё по своим местам. — И тебя не волнует, что это как-то…не по-дружески? — Адам старался говорить нейтрально, но голос подрагивал. Было куча нерешенных вопросов, столько же противоречий, но уже сказанное Тео заставило Адама размякнуть и успокоиться. Он уже услышал то, что хотел. Это было совсем не какое-то решение, и вёл Хатчкрафт не к тому, чтобы что-то решить, но Адам уже заведомо был согласен с тем, что тот собирался предложить. Тео легко улыбнулся, отвлекаясь на миг на остывший чай. — Дело тут в том, как мы всё это воспринимаем. То, что тебя тянет ко мне, меня к тебе — это можно просто принять, да? Нам не обязательно становиться кем-то ещё, понимаешь? Давай просто отпустим ситуацию. И пусть будет, что будет. Адам притих. Трудно было воспринять всё остальное после слов Тео о том, что его тоже тянет к Адаму. Андерсон не был дураком, это становилось понятно уже потому, что Тео сейчас сидел тут и говорил с ним о сложившейся ситуации, но услышать прямое подтверждение из первых уст казалось невероятным. Остаток реплики отозвался смутным беспокойством, а где-то в глубине души Андерсон знал, что это не то решение, которое приведёт их к чему-то хорошему, но это было уже не так важно. Хатчкрафт предложил что-то более-менее реальное, а самое главное, он ни слова не сказал о том, что они делали нечто запретное. Тео словно благословил Адама. Так что Андерсон лишь кивнул, не в силах комментировать. Они поговорили ещё о чём-то и распрощались до наступления полуночи. Тео солнечно улыбался ему через плечо, желая спокойной ночи, и Адам впервые за долгое время ощутил лишь лёгкость и искренне пожелал того же. Засыпая, он изумлённо думал, как круто может измениться абсолютно всё лишь за день. И время понеслось; Алекса испарилась так же резко, как и появилась. Работа пошла легко, осень пролетела, уже в декабре они объявили о выпуске нового альбома. В каждой песне, в каждой строчке Адам видел их, себя, всех тех, кто был между прочим. Даже если это было совсем не так, Андерсону нравилось так думать. Следующий год означал тур, радио и интервью, но это только предстояло, а быстрее этого — Рождество. Неделя до Рождества — слишком мало, чтобы всё успеть. Тео уехал в Манчестер повидаться с семьёй, Адам же не рвался сделать то же самое, желая прервать наконец ежегодную традицию предрождественского скандала с отцом. Ему и в Лондоне было неплохо. Как раз после анонса альбома они устроили вечеринку по случаю, заранее отпраздновав всей командой и Рождество. Мероприятие оказалось самым грандиозным за все года, и людей было в разы больше, позвали даже девушек-танцовщиц, которым предстояло отправиться в тур с группой. Адам бы не обратил на это особого внимания, если бы не миловидная блондинка, с которой они как-то поболтали на съемках клипа ещё осенью. Андерсон не помнил её имени, но стоило ей поздороваться с ним, что-то будто щёлкнуло у него в голове и он завёл разговор. Они тогда проговорили весь вечер, а потом обменялись номерами и она написала ему в ту же ночь. Вот так просто всё началось. Адам впервые за очень долгое время думал о ком-то ещё дольше, чем о музыке или Тео, и это было приятно. Невидимые оковы стали еле ощутимыми и лишь иногда натягивались, когда Тео подолгу задерживал на нём взгляд, а потом просто отворачивался. Но Адаму было не до того. Он ничего не сказал Тео про Эмили, даже перед его отъездом, потому что почти все его мысли были заняты не тем, чтобы доложить Хатчкрафту о новом романе. Адам думал о происходящем — всё было в новинку. Эмили не была похожа ни на одну из всех, с кем Адам когда-либо встречался. Да и если говорить начистоту, их было не так уж много, а самые долгие его отношения случились, когда ему и семнадцати не было. Эмили говорила с ним и слушала — внимательно и заинтересованно. Глаза её излучали понимание, а вся она выглядела со стороны возвышенной и недосягаемой, но одновременно для него становилась приземлённой и очень родной. Это дарило ощущение эйфории. Адам будто потихоньку выздоравливал от неизвестной ему болезни. Так и пролетело время до Рождества. Они решили праздновать вместе, и постепенно серость дней сменилась умиротворением…до звонка Тео в сочельник.