Вы научите меня не бояться

      Иной раз сложно предугадать, кто из случайно встреченных на жизненном пути людей станет важным и нужным. И уж совсем непонятно, чем именно руководствуется судьба, когда поистине важным вдруг становится человек, который казался совершенно случайным.       Некогда профессор зельеварения в школе магии и волшебства Хогвартс, один из лучших зельеваров в Британии, Пожиратель смерти, шпион «Ордена Феникса» и всем известный социопат, смотрел на молодую девушку, уснувшую у него под боком на гадкой подстилке внутри каменного мешка, куда и солнце-то толком не проникало, зато с избытком было сырости и плесени на стенах, и боялся пошевелиться, чтобы случайно не потревожить её сон. Который, вполне возможно, станет последним сном в её жизни.       Вроде бы кто она ему? Ему бы о своей жизни тревожиться, хотя что уж там тревожиться? Свою жизнь он бездарно проиграл, поставив на кон, в сложнейшей партии, которую пытались разыграть несколько человек. И с какой стороны не посмотри, а среди тех, кто управлял этой партией, не было ни абсолютно злого, ни абсолютно доброго. Вопрос был только в том: что лично ты готов положить на алтарь победы и с чьим взглядом на жизнь лучше всего сочетается твоя жертва. Ему понадобилось слишком много времени, чтобы понять — что бы он ни выбрал, перед ним всегда будет стоять сомнение: правильным ли был этот выбор.       А сейчас он не хотел выбирать, он просто хотел, чтобы эта девушка жила, — в общем-то он никогда не отличался сентиментальностью и ещё меньше романтикой, считая всё это глупой и нелепой мишурой. Он не любил студентов: слишком шумными они были, слишком раздражали своей суетливостью и свойством мельтешить перед глазами. Ещё меньше он любил тех студентов, которые действительно были способны показать какие-то более или менее приемлемые результаты по его предмету, словно боялся, что кто-то из них через год-другой составит ему конкуренцию.       И на фоне всего вот этого ему понадобилось провести всего один день с Гермионой Грейнджер, чтобы сейчас лежать и не шевелиться, давая ей возможность поспать лишних пару минут. Видимо, всё же правы те, кто говорят, что общее горе сближает.       Но ничего не может длиться вечно. Звук шагов в коридоре разбудил девушку. Гермиона испуганно вскочила и тут же, покачнувшись, чуть не упала. Вместо привычного Макнейра в камеру вошёл Амикус Кэрроу.       — Ну что, как настроение? Готовьтесь, я ещё не знаю, что задумал наш Лорд, но ровно в пять после полудня все Пожиратели смерти обязаны собраться во дворе. Думаю, это будет весело, жаль, что не вам, — оскалившись, он развернулся и вышел из камеры.       Гермиона нервно огляделась, словно не до конца понимая, где она вообще находится. Снейп приготовился было выслушивать рыдания, но он ошибся: девушка смогла взять себя в руки. Она посмотрела на собрата по несчастью и спросила:       — Это всё, да?       — Думаю, что да. Знаете, я даже рад, что два последних дня провёл в вашей компании. Конечно, я был бы куда больше рад, если б подобное испытание вообще не падало на вас, но такого варианта, к сожалению, у судьбы предусмотрено не было.       Девушка робко взяла его за руку — иногда слова не нужны и даже мешают, слишком сложно формулировать свои мысли, ещё сложнее было самой понять, что именно она сейчас чувствует.       Два человека просто стояли посередине маленькой и мрачной камеры, на скорую руку перестроенной из бывшей кладовой, и молчали, держа друг друга за руки. Не потому, что им нечего было сказать, а потому, что всё и так было ясно без лишних слов. Однако, этот момент был прерван посторонним звуком, словно какой-то металлический предмет упал на пол.       Северус вздрогнул и огляделся; на полу лежала грубая алюминиевая ложка, какие выдавались им за день до этого, когда Макнейр принёс обед. Вот только несколько позже он приходил снова и забирал всю посуду, видимо, опасаясь, что пленники вскроют себе вены этой самой ложкой или с ней же нападут на своих мучителей. В общем, ложке тут явно делать было нечего, да и минуту назад её здесь точно не было.       — Что это? — голос Гермионы чуть дрожал, выдавая волнение.       — Полагаю, что это ложка.       Слова Северуса можно было бы воспринять как сарказм, не будь они сказаны с такой задумчивостью.       — Её забросили через решётку на окне, ведь так? Зачем?       — На этот вопрос я ответить пока не могу, хотя у меня есть одна версия.       Он подошёл и наклонился, решив было взять предмет в руки, когда его одёрнул девичий голос:       — Не делайте этого! Вдруг на ней какое-нибудь заклятие?       Выпрямившись, Снейп посмотрел на Гермиону как на студента, не выучившего урок.       — Давайте-ка подумаем: понятно, что эту ложку закинули сюда не просто так, и, даже более того, я абсолютно уверен, что вы правы и на этом предмете есть заклятие. Но нас с вами и так сегодня убьют, какой смысл насылать на нас какое-нибудь жуткое проклятие? Значит, причина, по которой её сюда бросили, причём тот, кто это сделал, подвергал себя нешуточному риску, совершенно иная. Проверим? Дайте мне руку и держитесь покрепче.       Машинально выполнив его просьбу, Гермиона крепко сжала руку мужчины и молча наблюдала, как он склоняется к злосчастной ложке. В этот миг, когда Снейп взял предмет в руки, перед её глазами всё закружилось.       Ощущение было такое, как в детстве, когда она лет в восемь или девять, уговорила маму в парке аттракционов пустить её на одну карусель. Сделано это явно было зря: крутило там так, что, как только она с неё спустилась и на ватных ногах подошла к матери, благоразумно оставшейся наблюдателем, её скрутило и тут же вырвало. С тех пор карусели она не любила и даже побаивалась их. Сейчас перед глазами всё смешалось в одно яркое пятно, невозможно было разобрать абсолютно ничего из того, что только что их окружало, в ушах звенело, а к горлу подкатывал противный ком.       Потом всё разом прекратилось, а ноги ударились обо что-то твёрдое. Не до конца ещё восстановившись после пыток Круциатусом, Гермиона не смогла устоять на ногах, отпустила руку, которую до сих пор продолжала сжимать, непроизвольно сделала несколько шагов и упала.       — Однако… — раздался голос Снейпа.       Перед глазами всё ещё мельтешили яркие пятна, мешая что-либо разглядеть, но, судя по вырвавшемуся комментарию Северуса, тот был весьма удивлён, но не напуган.       Проморгавшись, Гермиона, наконец, вновь обрела возможность видеть. Она лежала на деревянном полу, сделанном из гладко оструганных досок.       — Это был порт-ключ, да? — спросила Грейнджер, осматривая место, где они находились.       — Да. Вот только два вопроса: где мы и кто его подкинул? Хотя ответ на первый мне, кажется, понятен, — Северус тоже осматривал небольшую гостиную с камином, возле которого они и приземлились. Больше всего это место походило на охотничий домик: небольшой, добротный, деревянный домик, куда приезжают очень редко, чтобы отдохнуть и побыть в одиночестве. Слой пыли говорил сам за себя — хозяин очень давно здесь не появлялся, а держать домового эльфа для столь небольшого домика, было бы глупым расточительством.       На полочке над камином лежала пачка самых обыкновенных магловских каминных спичек, и это был единственный предмет, не покрытый слоем пыли, что явно говорило о том, что кто-то заранее знал об отсутствии у них палочек и позаботился об альтернативных вариантах.       — Растопим камин? — спросил Снейп.       — Да, хотелось бы, тут довольно прохладно.       О дровах хозяин тоже позаботился: они аккуратной горкой лежали на полу рядом с каминной решёткой, а в соседнем помещении, оказавшемся кухней, на столе громоздилась плетёная корзина с продуктами, необходимыми на первое время.       За окном незаметно стемнело. Гермиона сидела прямо на полу возле камина, наслаждаясь теплом; там, в камере, ей уже начинало казаться, что она никогда не согреется, а её одежда никогда не просохнет. Снейп предпочёл уместиться в кресле-качалке, закрыв ноги мягким пледом в шотландскую клетку. Зажигать свечи, имевшиеся тут в достатке, они не стали — не то чтобы умышленно по каким-то своим соображениям, просто никому не хотелось вставать и нарушать эти минуты спокойствия, когда всё уже было позади и страх смерти разжал свои когти. Но тревога всё никак не желала покидать сознание, заставляя напряжённо ловить каждый шорох. Они уже успели перекусить бутербродами, заботливо оставленными кем-то всё в той же корзине на столе.       — Всё же я не понимаю, кто и зачем бросил ту ложку? Зачем вообще делать порт-ключ из ложки? И я не права или все порт-ключи должны быть зарегистрированы в Министерстве?       — Почему в виде ложке, так это же очевидно — чтобы скрыть, что это порт-ключ. Зачем её туда подбросили, тоже очевидно — не все Пожиратели смерти столь кровожадны, как Макнейр, да и он не столь кровожаден, сколько костен в суждениях и не способен менять своих убеждений. Ну, а на счёт Министерства и регистрации порт-ключей: да, такой закон есть и даже парочка глупцов, ему следующих. Отследить порт-ключ невозможно, как и невозможно определить, кто его создал, даже если ты точно знаешь, что это порт-ключ. А уж если предмет зачарован на одно единственное применение, то и вовсе потом на предмете не остаётся даже следов магии, не то что определить, куда он переносил и кто его создал.       Разговор был прерван громким хлопком, какой возникает только в момент аппарации.       — Думаю, не ошибусь, если скажу, что пришёл радушный хозяин, по чьему настойчивому приглашению мы сейчас здесь, — Снейп изобразил что-то наподобие улыбки и повернулся в сторону звука.       На пороге стоял Люциус Малфой; надо сказать, вид у него бы весьма измотанный, и даже идеально отглаженная чёрная шелковая мантия и начищенные до блеска ботинки не могли скрыть усталости на его лице.       — Не надо было так глупо попадаться — и это касается вас обоих, — чтобы вас не приходилось вытаскивать из подобных передряг. И лично для вас, мисс Грейнджер, я вовсе не собирался рисковать собственной шкурой ради вас. Не окажись вы по случайности рядом с ним, — он кивнул в сторону Снейпа. — Это так, чтобы вы понимали суть всей ситуации. Вашу благодарность можете оставить при себе, в данных обстоятельствах она неуместна.       — Я знал, что это ты, — усмехнулся всё так же сидевший в кресле-качалке Северус. — Как там дела?       — Дела? Все стоят на ушах из-за нападения на замок. Никто из нападавших не был пойман, но они умудрились спасти пленников. Считается, что это дело рук «Ордена Феникса», но пока непонятно, как вообще они смогли осуществить данную операцию. Всё восточное крыло замка разрушено; возможно, нападавшие воспользовались банальной магловской взрывчаткой. Пострадавших нет. Лорд в бешенстве, Белла буквально роет носом землю, пытаясь выяснить хоть что-то. Переоденьтесь, мисс Грейнджер, видеть уже не могу этот нелепый наряд, да и тебе бы тоже не мешало, — обратился он уже к Северусу. — Можете выпить за счастливое спасение, но в ближайшее время вам предстоит и дальше наслаждаться компанией друг друга, постарайтесь не подраться. Так, спальня тут есть, но кровать одна, вы уж как-нибудь поделите её. А мне нужно время, чтобы раздобыть вам новые палочки. Я удаляюсь, семья, знаете ли, ждёт.       С этими словами он положил на столик два свёртка, поставил бутылку вина и развернулся, намереваясь аппарировать.       — А всё-таки спасибо вам! — напоследок выкрикнула Гермиона, даже не будучи уверенной, успел ли он услышать или был уже слишком далеко отсюда.       — Вот вам и ответ на один из ваших многочисленных вопросов.       — Не верится даже, что такой человек, как Люциус Малфой, мог поступить так… так благородно.       — Зря, у вас предвзятое к нему отношение. Кстати, не желаете посмотреть, что там в свёртках?       Он встал, подошел к столику и развернул один из двух свёртков, оставленных хозяином дома. В руках оказалась длинная чёрная мантия явно мужского кроя, брюки и сюртук.       — Полагаю — во втором свёртке лежит мантия для вас. Давайте переоденемся, а то моя мантия до сих пор не до конца просохла, а ваш внешний вид наводит на мысли о том, что вы побывали в песчаном карьере и не в самую солнечную погоду.       Час спустя они молча пили вино, сидя всё там же у камина и наблюдая за язычками пламени. Невозможно пережить минуты прощания с жизнью и не измениться. Каждый из них давно уже решил для себя, что ему эта война не нужна, но кто бы их спрашивал? И оба прекрасно знали, что уже вскоре им обоим предстоит снова войти в эту игру и снова стать её участниками. Но сейчас у них была небольшая передышка, а ещё то, на что они уже и не надеялись, — у них была жизнь.