Свой среди чужих, чужой среди своих.

      Холодное начало лета сменилось жарой, застывшей в воздухе удушающим дурманом. Над цветами кружились пчёлы, бабочки, осы и прочие насекомые. От обилия всех этих шумов Гарри снова начал сходить с ума. Если от холода ещё можно было спастись, растопив камин и укрывшись одеялом, то от жары скрыться было некуда. Палочку у него отобрали и даже использование охлаждающих чар не представлялось возможным.       В последние несколько дней Поттер почти ничего не ел: кусок в горло не лез под пристальным взглядом змеиных глаз. С той самой ночи Гарри старательно избегал с ней встречи, однако это ему не слишком помогало, ведь лорд Волан-де-Морт, ежедневно вызывавший его к себе, не желал расставаться со своей любимицей.       Но, если бы Гарри был более честным с самим собой, он бы точно сказал, что его гораздо сильнее беспокоят его собственные мысли. Каждый день он ловил себя на том, что соглашается со своим врагом и что возобновившийся шёпот в голове уже не приносит былого дискомфорта. Сидя рядом с ногами Тёмного лорда, Поттер чувствовал себя очень странно. Тот периодически путал их с Нагайной головы, резко опускал на них глаза и, дернув бровью, притягивал ближе к себе змею.       Она что-то тихо шуршала ему на ухо, ласково тычась мордочкой в щёку хозяина. За столом было крайне шумно и велось бурное обсуждение их плана действий на будущее. Среди прочих голосов Гарри различил профессора Снегга, никогда не питавшего к парню симпатии. — Дамблдор пойдёт на всё, чтобы вернуть своего золотого мальчика, — Северус говорил спокойно, глядя в глаза своему хозяину. — Прекрасно, — Том чуть ухмыльнулся, сложив ладони у рта, — мы движемся медленно, но верно. Да, Гарри? — М-хм, — промычал в ответ Поттер, снова отодвинувшись от змеи, сползшей с коленей Тёмного лорда под пристальным его взглядом. Однако в голове мальчик ответил нечто совершенно иное, и Реддл чуть нахмурился, ударив его по затылку. — Если бы вы, мой лорд, позволили мне сделать то же, я был бы вам крайне признателен. Мальчишка выводит меня из себя с самого первого своего дня в Хогвартсе, — Снегг довольно ухмыльнулся, получив позволение. Он встал, в привычной манере откинув назад мантию, и подошёл к сидящему рядом с Волдемортом пареньку. Дёрнув рукава своего одеяния чуть-чуть вниз, чтобы освободить кисти, он повторил удар своего господина, чувствуя внутреннее умиротворение.       Гарри поморщился: профессор бил сильнее и явно хотел сделать больно. Змея, свернувшаяся клубочком у его ног, зашипела, когда он случайно задел её дёрнувшейся рукой. Том смерил взглядом компанию, собравшуюся справа от него, и тихо вздохнул, чувствуя себя действительно уставшим от этого всего. — Северус, если ты закончил, то сядь, — потирая виски, лорд Волан-де-Морт кивнул Снеггу на его стул, и он сел. Дальше собрание проходило в привычном режиме, и ближе к его концу Поттер понял, что вот-вот уснёт. — Мальчик засыпает, мой лорд, я отведу его в комнату? — Нагайна вырвала своего хозяина из плена размышлений и лёгкой полудрёмы. Он невольно встрепенулся, опустив глаза на змею и кратко кивнув. — Идите, мы ещё долго будем здесь сидеть, — Том потёр глаза, глянув на жарко спорящих своих последователей. Каждый почему-то был уверен, что именно его выберут для той самой важной миссии, от которой у Гарри сворачивался желудок.       Змея несколько раз грубовато дёрнула на себя мальчика, и он недовольно пробурчал что-то ей в ответ. Нагайна пихала его к выходу, угрожая ему тем, что бросит прямо здесь, если он не перестанет так на неё наваливаться.       На самом деле, засыпал Гарри исключительно потому, что прошлые несколько суток он старательно бодрствовал, чтобы не видеть своих новых кошмаров. С каждым днём они становились всё страшнее, реалистичнее, а потому единственным выходом было не спать вовсе. — Изнуряя себя, ты не мешаешь ему воплощать свои планы в жизнь, Гарри, — Нагайна говорила тихо, но недовольно. Её злило то, что маленький Поттер всё ещё отчаянно цеплялся за свои «высокие моральные качества», несмотря на то что в голове его давно мелькали мысли о том, что Волдеморт частично (или абсолютно) прав. Ответа не последовало, и змея умолкла, впихнув юного волшебника в его комнату и даже не став проверять, уснёт он на самом деле или нет.       Сон не шёл, и Гарри, уставившись в потолок, лежал на своей кровати. Мысли его были далеко отсюда. Где-то в Лондоне сейчас наверняка плакала Гермиона, переживающая о его судьбе. В «Норе» наверняка плакала миссис Уизли, полноватая милая женщина, благодаря заботе которой Поттер впервые почувствовал, что такое материнская любовь. Фред и Джордж сейчас, как представлялось Гарри, бегают по дому и шутят. Он оставил им свой гонорар, несмотря на то что не успел сказать им об этом напрямую. Фадж мог бы оставить его себе, но едва ли Дамблдор ему позволил.       Тихо вздохнув и сев на кровати, юный волшебник налил себе воды и с удивлением обнаружил свою палочку, лежащую рядом с кувшином. «Интересно, как давно она тут лежит?» — подумалось Гарри, взявшему её в руки. Ощущения были те же, что в первый раз. Она явно соскучилась по своему владельцу и жаждала чем-нибудь ему услужить. Выдохнув от какого-то странного облегчения, Гарри взмахнул волшебной палочкой и наложил на комнату охлаждающие чары, которые должны были облегчить это странное заточение.       Утро медленно подступало к владениям Малфоев, словно бы побаиваясь заглядывать в эти мрачные комнаты, где ещё не спали Пожиратели смерти и их господин. Нет, Гарри не перейдёт на сторону Тёмного лорда, он не поддастся ему и его убеждениям. Ради друзей, ради родителей, чью память он так нещадно осквернял невольным согласием с лордом Волан-де-Мортом.       Но, едва эта мысль родилась в голове Гарри, тихий шёпот вдруг стал грубым, громким, невыносимо правдивым и справедливым. Он ухмылялся, он угрожал и смеялся над тем, как сжималось сердце юного Поттера от живо рисующихся в его голове картин. Мёртвые друзья, убитая горем миссис Уизли — всё это было слишком ярко, слишком живо, слишком плохо. Он знал, что нужно сделать, чтобы защитить их. Нужно было подыграть, притвориться, как это делал Снегг перед директором Хогвартса, нагло врать в лицо Тёмному лорду, делать что скажут, молчать и соглашаться, это было необходимо для защиты друзей, для возможности помочь им, когда мир начнёт рушиться под их ногами.       Но вкрадчивый шёпот нарочно задавал каверзные вопросы, на которые у Гарри совершенно не было ответа. Голос точно знал, на что давить. О чём спрашивать, в чём заставить сомневаться. «Ты уверен, что делаешь это для них? Может быть, ты просто хочешь спасти свою шкуру? Хочешь прекратить свои мучения. Так уж сильно ты против всего, что он говорит? Возможно, это просто твоё детское упрямство, обида за смерть родителей?» — Нет! Я не согласен с ним! — Гарри вскочил с кровати, крича в потолок, словно бы голос был где-то там, а не в его голове. «Тёмный Лорд не хотел убивать твою маму, он ведь сказал ей отойти. Она была так же упряма, как и ты. Подумай, Гарри, она могла бы быть сейчас жива, если бы только позволила ему сделать то, что он задумал.» — Голос не унимался, он будил в Гарри странное чувство вины за смерть родителей, мамы. Особенно мамы. — Почему он не хотел убивать её? Почему убил отца без раздумий, а её гнал?       Голос умолк. Снова впервые за долгое время наступила абсолютная тишина, нарушаемая только мерным дыханием Гарри, совершенно не готовым к ней. — Что?! Теперь ты молчишь?! Ответь мне! — в голове в ответ на выкрики в пустоту раздался тихий смешок, до боли Гарри знакомый. «Я расскажу тебе. Расскажу, если ты кое-что сделаешь для меня, Гарри. Тебе ведь важно знать, кто был защитником твоей мамы? Может быть, ты даже хочешь вернуть её.» — Нет такой магии! Ты не обманешь меня. Её нельзя вернуть, …нельзя, — Гарри тяжело дышал и смотрел на свои руки, сжимающие палочку. «Я давно покинул пределы возможного, мальчик. Ты должен лишь захотеть этого, и она вернётся. Ты ведь хочешь этого?» — Хочу, — голос Гарри дрогнул. Он сказал правду, это было его самым заветным желанием. Вернуть маму, обнять её и почувствовать себя спокойно.       Желание это было так сильно, что Гарри невольно судорожно выдохнул, понимая, на что именно он только что согласился. Он предал друзей, семью, Сириуса. От воспоминаний о крёстном ему стало особенно тошно. Он сидел в Азкабане, был там, он ненавидел Министерство Магии, Фаджа, дементоров, но ещё сильнее он ненавидел предателей. Гарри знал, что теперь он останется один, но мысль эту заглушал гулкий стук сердца в ушах. Он не смел рассчитывать на поддержку своего единственного родного человека, но очень хотел, чтобы он его принял.       В голове его вдруг совершенно отчётливо нарисовался этот разговор. Вот он сидит перед Сириусом, нервно разглядывая свои руки, пока крёстный добродушно улыбается и что-то говорит миссис Уизли. Он рассказывает о своём согласии помочь Тёмному лорду, и улыбка гаснет на лице крёстного, как задутая ветром свеча. Минуту-другую в ответ ему лишь молчат, странно разглядывая черты лица. Потом тихо спрашивают:"Почему…?» Голос Сириуса сел, словно после сна или сильной истерики. Гарри не отвечает, только смотрит на свои руки. «Почему?!» — Сириус давит. Он хочет слышать ответ, такой, что убедит его не наброситься на крестника прямо сейчас, но в ответ ему снова звенит тишина. «Как ты мог, Гарри?! Как?! Как посмел ты предать их память?! Ты не знаешь, что он лжец?! Ты забыл, что он убил их?! Твоих родителей, Гарри! Моих друзей!» — Гарри морщится, стирая кулаком непрошенные слёзы, и тихо выдыхает, напоминая себе, что это лишь его воображение.       Тихо всхлипнув и вздрогнув от того, как громко это прозвучало в пустой комнате, Поттер сжал руками собственные локти. Он упал на кровать и, свернувшись клубочком, уставился в пространство. Глаза его слегка щипало от ужасного чувства стыда и ненависти к себе, ненависти за то, что он прямо сейчас не осуждает своё решение, не чувствует себя предателем, а жалеет себя. Ему было так плохо от мысли, что он снова останется один, что Гарри глотал жгучие слёзы на щеках. «Интересно. Ты плачешь потому, что выбрал свою маму, а не друзей и тебе жалко себя, или потому, что ты предаёшь их и тебя это тревожит?» — Заткнись! ЗАТКНИСЬ, Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! — Гарри оставался неподвижным, он сжимал в руках колени, крича куда-то в пространство. — Так уж и ненавидишь, малыш Гарри? Мне казалось, мы отлично поладили, — мальчик не слышал, как она вошла. Нагайна чуть ухмылялась, медленно пересекая комнату и чуть придерживая шёлковый халат. — Уйди, — Гарри процедил сквозь зубы свой ответ, и тихо выдохнул, стирая рукавом слёзы с лица. — О, нет-нет, не стирай их, — змея почти урчала, присаживаясь перед кроватью и ласково собирая длинным пальчиком чужие слёзы, — в грусти нет ничего постыдного, Гарри. Как и в желании, — она чуть улыбнулась, увидев недоумение на лице своего маленького подопытного кролика. — Желании?.. — Желании вернуть того, кто тебе дорог, — она накрыла его одеялом и поправила взлохмаченные волосы, — я только об этом и думала, пока лежала в том зоопарке. Мы с тобой в этом похожи, верно? Ты любишь свою маму, а я люблю его. — Он не знает, что такое любовь, он не умеет… — Да, ты прав. Он отрицает, что она наделена силой, но…я уверена, что именно моя любовь к нему привела тебя туда, — она вдруг придвинулась ближе к лицу мальчика и заговорила совсем тихо, — я видела, как эти магглы обращались с тобой, Гарри, они бы не стали брать тебя туда без веских причин…может, это моя любовь тебя туда привела? Что скажешь? — Я не знаю…не знаю, — Гарри сжал в руках одеяло, прижимая к себе подушку, — мне так плохо… — Я знаю, …знаю, дай к тебе лягу… — она забралась в его постель, нырнув в одеяло. Нагайна обняла его за шею, совсем как мать, и чуть улыбнулась, — всё ведь хорошо, Гарри. Ты ничего дурного не делаешь, ты помогаешь тому, кого я люблю. А я буду помогать тебе, договорились? — М-хм, — выдавил из себя Поттер, невольно расслабляясь в чужих руках. На секунду ему показалось, что от неё пахнет несколько иначе, но он не предал этому особого значения, потому как уже через мгновение в голове его чётко и ясно продекламировали. «Вечером, там же, где всегда.» — Голос затих так же резко, как вдруг появился, и Гарри, судорожно выдохнув в последний раз погрузился в сон.

***

      Нагайна встала с чужой кровати, поправляя за собой сползшее одеяло, и, затянув халат посильнее, выскользнула из комнаты, тихо и беззвучно, словно её здесь не было. В коридоре было пусто: все разошлись по заданиям и домам, и только в нескольких комнатах ещё бодрствовали. Девушка тихо вздохнула, проходя мимо спальни Драко, ещё одного мальчика, которому было совершенно не место на взрослой войне. Он не спал, сидел у камина и бездумно сверлил его взглядом. В руке его был стакан с чем-то явно крепким, взятым из запасов отца, но винить его за это, конечно, было нельзя. Что-то мешало ему спать в то утро, и Нагайна тактично прошла мимо, несмотря на то что парень в кресле заметил её и уже торопливо поднимался. Она дёрнула уголками губ, махнула рукой и ушла, собираясь добраться до своей комнаты. Где ждал её Он.       Он и правда ждал. Сидел на окне и сверлил глазами просыпающийся мир. По лицу его было понятно, что вид ему этот совершенно не нравится и что он предпочёл бы увидеть там сейчас лужи, молнии и тёмные, почти чёрные тучи. Девушка тихо подошла к нему, уложив изящную ручку на плечо. Второй она перебирала тёмные волосы Тома и чуть улыбалась тому, как он расслабляется от её присутствия. — Ты была у мальчишки? — Нагайна замирает, невольно улыбаясь шире, и кивает, бормоча под нос что-то вроде «да». — Мой лорд изводит его, — она склонилась ниже к любимому человеку и мягко поцеловала куда-то в ушко, — а я подталкиваю к тому, чтобы он поддерживал вас не из страха, а потому, что действительно верен. — Почему ты так меня зовёшь? «Мой лорд», — Том повернулся к девушке, резко усадив её на свои колени, — ты ведь говорила, что любишь меня, разве нет? — Люблю…но, мой лорд, разве вам не нравится, когда я вас так зову? — Нагайна, как и все змеи, умела изворачиваться и говорить так, что ты уже не мог на неё злиться. — Нравится, — он целует её, чувствуя, что она этого хочет, и несёт в кровать. Едва ли они скоро уснут, ведь ей всегда мало, а ему так нравится давать ей то, чего она хочет. А она хочет его. Всего. Без остатка.       Девушка мирно посапывает рядом на подушке, когда Реддл встаёт с нагретого места и медленно облачается в уже привычную ему мантию. Основной её плюс был в том, что она была совершенно волшебной и не могла пачкаться или рваться. Бросив короткий взгляд на свой крестраж, кутающийся в тонкое покрывало и прячущий свои изгибы под ним, Том ухмыльнулся, замечая на шее несколько броских меток. Он выходит из комнаты и идёт прямо на место встречи. Там его уже ждёт Хвост, ещё не знающий, зачем его туда позвали, и мальчик-который-выжил. «Мальчик-который-проиграл» — мысленно поправил сам себя Волан-де-Морт и, сунув руки в карманы брюк, подошёл к библиотеке. Там, за дверью, были слышны голоса, и Том с удовольствием вошёл внутрь, обнаруживая своего скользкого слугу и новоиспечённого шпиона, которого он теперь должен был обучить.