***
Психологическое давление, пусть и было более скучным с точки зрения той же Беллатрисы и некоторых других Пожирателей смерти, дало свои первые плоды уже в конце июня. Прогуливаясь по особняку ранним утром, Том обнаружил сидящего на окне Поттера, который искал за стеклом что-то, что никак не попадало в его поле зрения. Его мелко трясло, а малейший шорох заставлял вздрагивать и озлобленно таращиться на нарушителя спокойствия. Немудрено, что юный волшебник начал потихоньку сходить с ума от такой ежедневной, непрекращающейся ни на минуту терапии. Где-то в глубине своей изуродованной и чёрствой души Реддл чувствовал, что уже победил, но вместо того, чтобы бросить какой-то колкой фразой, он присел рядом со своим пленником и перевёл взгляд в ту же сторону, что и Гарри. Мальчик вздрогнул, поворачиваясь к мучителю болезненно-бледным лицом. Глаза его были красными, а в мешках под ними уже можно было хранить что-нибудь. Внезапно в голове его наступил мир. Шёпот куда-то исчез, оставив после себя лишь пустоту и истощённые разум и тело. С таким Поттером можно было делать что угодно. Он не сопротивлялся бы и раньше, но сейчас он был действительно слаб. Рассудок его помутнел от бесконечной пытки и бессонных ночей, и даже жутко непослушные тёмные волосы, обычно торчащие во все стороны, словно прилипли к голове. Волдеморт проигнорировал прямой взгляд подростка, в глазах которого на долю секунды мелькнуло что-то очень похожее на благодарность за прекращение мучений. — Дай мне свою руку, Гарри, — Тёмный лорд постригся и выглядел теперь совсем как тогда, в Тайной комнате, за исключением, конечно, возраста. Он не обернулся, протянув свою ладонь пленнику в ожидании повиновения. И оно последовало. Слегка костлявая от голодовок и бессонницы рука легла в протянутую точёную кисть, и где-то под мантией Волан-де-Морта блеснула его белая палочка. Он вжал её куда-то в район чужого запястья и тихо произнёс заклинание. Предплечье неприятно обожгло силой протеевых чар, лежавших в основе Чёрной метки, и Гарри судорожно выдохнул, отворачиваясь от больного места. Из некоторых рассказов Гермионы Гарри знал, что это навсегда, но мысль эта совершенно не застревала сейчас в его голове, пустой и слегка подплавленной пытками. Том провёл рукой над ней, и череп со змеёй исчезли с кожи, словно бы их там никогда и не было. — Это… — Скрывающие чары, — Реддл наконец посмотрел на Поттера и ухмыльнулся этому жалкому зрелищу, понимая, однако, что сейчас пленнику нужен перерыв, — мы же не хотим, чтобы кто-то узнал, что ты теперь Пожиратель смерти? — Я не Пожиратель смерти! — Звучит слишком громко для того, кто пару минут назад вторил голосам в своей голове, — эти слова подействовали на Гарри как-то странно. Он вдруг замер и, уставившись на снова проявившуюся метку, о чём-то задумался, снова начиная бормотать себе под нос что-то совершенно нечленораздельное. Пощёчина, трезвость ума. Поттер правда словно очнулся, неуверенно тронув рукой горящую щёку. Лорд Волан-де-Морт смотрел на него спокойно, в то время как зелёные глаза обиженного ребёнка впились в него трезвой ненавистью и обидой. — Ненавижу! — Снова выкрик отчаяния, смешанного с подлинной злостью на тёмного волшебника, спокойно смотрящего на него с высоты собственной мудрости и величия. И пленник бежит, он чувствует, что проигрывает, злится и ломится в запертую дверь своего спокойствия. Ему страшно? Нет, скорее тошно от осознания, что он почти сдался, что всего лишь навязчивым шёпотом его почти сломал злейший враг. Это хуже любого кошмара, и сейчас Гарри уже не уверен, что не спит. Он осаживается на кровать, не сразу замечая, что падает куда-то в район подушек, принимая более или менее горизонтальное положение в этой тишине. Тишина. Он ждал её больше месяца, он молился о ней каждую ночь, умолял христианского Бога послать ему мирный сон, взывал к Мерлину и просил у него сил, чтобы выдержать это, а в голове в этот момент смеялись и скалились, напевая какую-то песенку о трупах грязнокровок, видимо, выдуманную на ходу.Они подвешены за шею, нет места здесь грязным,
Ты слышишь этот скрип? То ветвь свои песни поёт им.
Послушайте все, это наш гимн,
Холодное кладбище, и стон здесь, и дым
Короткий фрагмент, чёткими картинками всплывающий в голове. Гермиона, Симус, Рон. Он даже не грязнокровка, но ведь он влюблён в неё. По дереву ползёт змея и нашёптывает им какую-то свою колыбельную. Трупы поворачиваются к ней, их пустые белые глаза смотрят на огромную морду Нагайны, и… Поттер проснулся, резко сев на своей кровати. На улице было так же светло, как и тогда, когда он уснул, только вот с севера набежали тучи и норовили затянуть всё небо своим тёмным покрывалом. Тихо, но судорожно выдохнув, Гарри сполз с кровати, придерживаясь рукой за стену. Она была холодной, как и сама комната. Камин давно потух, и у волшебника совершенно не было настроения его зажигать. Он медленно шёл по пустым коридорам, замечая за собой, что сейчас ему гораздо лучше и что единственным недомоганием на данный момент была физическая потребность в еде и воде. Кухня находилась где-то совершенно недалеко от его комнаты, однако та дверь, которую он открыл вела совершенно не туда, куда нужно. Там, на кровати, извивалась змеёй девушка, млея от поцелуев мужчины, нависающего над ней. Его губы скользили по бархатной коже и замирали в полюбившихся местах, оставляя влажно-красные следы. — М-мой лорд, — тихий стон сорвался с губ девушки, хватающейся за плечи своего господина, своего хозяина. Нагайна не просто предана ему, она его любит, боготворит, и он дарит ей то, на что его хватает. Он нежен с ней, и она знает, что ни с кем другим он не будет таким. Они шепчутся в темноте, и девушка снова стонет в губы Реддла. Гарри не должен был этого видеть. Он понял это сразу, как вошёл, но замер, парализованный зрелищем, которое осталось в юном уме надолго. Он старался не подавать признаков жизни, но змея видела его, она чуть ухмыльнулась, когда Поттер, торопливо закрывая дверь, исчез из её поля зрения. — В чём дело? — Властный голос отвлёк её от созерцания двери, и Нагайна повернулась, виновато заглядывая в обожаемые глаза. — Простите, Мой Лорд, не смею смотреть на вас так до… — фраза была прервана стоном, утонувшем в ещё одном поцелуе, от которого она снова расплавилась, прижавшись всем телом к своему господину. Она так скучала за ним. Она так ждала. Гарри никогда не был лучшим бегуном в своей команде по квиддичу, но сейчас он бежал так быстро, как никогда. Он выпил почти литр воды, остановившись только тогда, когда уже больше просто физически не мог в себя вместить. На кухне, как и во всём доме, было холодно. И ноги его замёрзли уже через несколько минут. Поттер тяжело дышал, пытаясь выровнять дыхание после пробежки. К счастью, его никто не преследовал, и он смог добраться до своей комнаты без лишних приключений. Аппетит заглушила выпитая вода, и мальчик, тихо выдохнув, снова сел на кровать. На улице бушевала гроза, совершенно странная и, похоже, волшебная. Какое-то время Гарри просто сидел на кровати, бездумно глядя перед собой. Он знал, что видел в той комнате и что его видели там. Однако в дрожь его бросало совершенно не от страха. Ещё не готовый к таким нагрузкам организм метался от эмоции к эмоции, от ощущения к ощущению. И, в конечном итоге, Гарри снова свалился на кровать. — Подглядывать нехорошо, — несмотря на всю свою слабость, юный волшебник вылетел из своей постели, как бладжер из сундука. Нагайна лежала на правом боку, подперев голову рукой, и чуть ухмылялась, — тебе понравилось, малыш Гарри? — Нет! — она ухмыльнулась шире, грациозно слезая с большой кровати. Её длинный шёлковый халат скользил по полу, скрывая ножки хозяйки. — Нет? Мне показалось, — девушка поддела длинным аккуратным пальцем чужой подбородок и заглянула в зелёные глаза, — ты совсем не хотел уходить. — Т-ты ошибаешься! — Гарри отшатнулся от неё, падая в кресло. Змея была довольна. Она знала, что мальчик смущён и напуган. Он ждёт, что его поругают и накажут, как нашкодившего щенка. Ну разве не прелесть? Ещё пытается рычать. — Если ты порадуешь его, я не стану тебя наказывать, — Нагайна присела перед ним, уложив руки на чужие колени. Поттер затих, он не смотрел на неё, стараясь игнорировать красивое лицо рядом с собой. «Похожа на Чжоу…» — первая осознанная мысль, первая Его мысль за долгое время. Девушка вскидывает брови и, придвинувшись ближе, вкрадчиво спрашивает: «Кто такая Чжоу?» — Не лезь в мою голову! — Гарри отталкивает её, и чувствует, как человеческую кожу под руками сменяет змеиная и как запястья стягиваются гибким телом. — Ты сам сказал это вслух, малыш Гарри. Незачем быть таким грубым, — когда-то, на втором году обучения, Рон сказал Поттеру, что он будто бы науськивал змею, но сейчас ему казалось, будто бы это она науськивает его. Её голос был тихим, слегка баюкающим, и мальчик чувствовал, что ей сопротивляться труднее, чем Тёмному лорду, — или ты уже не рад, что выпустил меня тогда? — Что...? — Это было так давно. Случайная магия не задержалась в голове волшебника надолго, но Нагайна хорошо помнила этот день. Она уже готова была смириться с тем, что ей придётся доживать свой век в стеклянной клетке, когда появился маленький Поттер. Наивный и добрый мальчик, выпустивший её на свободу. Девушка взяла на руки уснувшего подростка, осторожно укладывая его на кровать. Она накрыла его одеялом и поставила на тумбочку графин с водой. Не имея возможности приказать что-то эльфам или другим волшебникам, Нагайна сама развела огонь в камине, накидав туда несметное количество поленьев, надеясь, что так он гореть будет дольше. Тихо прикрыв за собой дверь, змея направилась обратно в свои покои, но замерла, увидев грозу за окном. Она бушевала над всем Объединённым королевством, и магглы испуганно бегали где-то в городе, стараясь спрятаться от дождя. Ужасно холодное и тоскливое лето повисло над жителями Великобритании, и всё это было в честь возвращения её хозяина. Пожиратели смерти день и ночь собирали сторонников, не давая тучам разойтись надолго. Назревала война, и девушка тихо вздохнула, ощутив неприятное её дыхание на своей щеке. Торопливо закрыв окно, она отвернулась от него, исчезая за дверью комнаты, где тихо сопел Том.