Свой среди чужих, чужой среди своих.

      Выходные начались для Малфоя тошнотворным, давящим на грудь чувством страха перед осознанием того, что его ждёт. Когда все пойдут в Хогсмид, как он объяснит им желание остаться в замке, если его совсем нет? Это было, на самом деле, не так важно, как то, что должно было произойти после их ухода.       Он одевался так медленно, что даже Креб и Гойл собрались быстрее. Они ждали его у выхода из спальни, иногда шепчась о странностях товарища. Драко был бледен и в другие дни, но сегодня почти сливался с собственными волосами. Был ли он трусом? Нет. По крайней мере, он убеждал себя в этом каждый день. Он шёл на завтрак без особой охоты, заранее понимая, что его максимум этим утром — жареное яйцо и кусок хлеба, хотя эльфы постоянно готовили столько всего, что можно было легко потеряться за горами еды.       В большом зале людей было не очень много. Некоторые предпочитали понежиться в кровати ещё несколько лишних часов в выходные, когда было два дня на отдых и выполнение особенно сложных заданий. Однако за столом Гриффиндора Малфой заметил того, кого предпочёл бы больше никогда не видеть. Рука его всё ещё горела, повязки на ней приходилось менять каждый вечер, Гойл морщился, сдерживал рвотные позывы при виде костей, проглядывающих сквозь глубокие порезы. Драко потёр её, почувствовав, что есть ему расхотелось, едва увидел, как зелёные глаза смотрят на него сквозь очки. Гермиона, сидевшая прямо перед Поттером, кратко обернулась, невольно нахмурившись, когда увидела, на кого смотрит Гарри. — Перестань, Гарри, не смотри на него, — она отвлекла его щелчком пальцев перед носом, — перестань, слышишь? Ешь! — Ладно, ладно, Герми, — он оторвался от созерцания чужого лица, медленно начиная есть снова. Он не слышал, что они с Роном снова начали спорить о чём-то. Он был полностью погружен в свои размышления и внутреннюю беседу с Тёмным лордом. Она занимала его куда больше, чем всё вокруг. Что говорит Дамблдор? Он не пытается противостоять Амбридж? — Кроме единственного раза. Он не дал ей выгнать Трелони. Интересно. Поговорим позже. — Что?.. Снова оставишь меня без ответа? — Том уже не ответил, и Поттер разочарованно вздохнул, чувствуя, как голова снова покрылась испариной, и что она упала на стол. Такие падения ему не нравились, хотя тихий хриплый голос Реддла в голове был ему приятен. Гарри сам себе в этом не признавался, но ему нравился этот голос. С недавних пор это было так. Прислушиваясь к его тембру, он гадал, что именно делает его хозяин, иногда ему казалось, что он угадал. Он часто звучал уставшим или раздражённым. Ближе к вечеру он был расслаблен, и Гарри догадывался, что дело в Наги, массирующей его плечи.       Когда все уходили в Хогсмид, Поттер сидел в гостиной Гриффиндора, листая страницы ветхой книги без особого интереса. Рон снова высказал сожаление о том, что друг с ними не идёт, а Гермиона, чуть нахмурившись, возразила, заявив, что так будет даже лучше для самого Гарри. Она добавила, что Тёмный Лорд наверняка ищет способ его выкрасть, а потому мудрейшим решением было бы остаться. С этим она и похвалила Поттера, пообещав, что принесёт ему что-нибудь вкусное и интересное. Уизли снова посокрушался, глядя на своих братьев, что-то обсуждающих в углу. — Вам не кажется, что Фред и Джордж слишком уж раздухарились? — Гермиона бросила на них короткий взгляд и повернулась к Рональду. — Ты староста, Рон, вот и займись ими, — Уизли закатил глаза, сложив руки на груди. — Вот ещё, они делают классные штуки. Вот только слишком уж они открыто это делают. Если Жаба прознает, их могут исключить, — Фред обернулся, оторвавшись от стола, за которым они с Джорджем сидели. — Так ты переживаешь о нас, Рон? Это приятно, знаешь ли, — Джордж чуть улыбнулся, потрепав младшего брата по голове. — Идёмте, не то без нас уйдут.       Вся эта процессия, состоявшая из разномастных ученических голов, двинулась за мистером Филчем, кажется, ворчавшим что-то на ухо своей драгоценной кошке. Иногда Гарри думал, что миссис Норрис — не совсем кошка, скорее нечто большее. В этот момент рядом с ним приземлился Живоглот, огромными глазами сверлящий в нём дыру.       С этим рыжим созданием у Поттера никогда не было проблем, он частенько приходил к нему ночью и тихо урчал где-то в районе левой половины подушки. Но с недавних пор Глотик стал вести себя странно. Он мог вдруг накинуться на Гарри, расцарапать ему руку и уйти. Иногда он просто сидел в отдалении и шипел, словно что-то увидев. Всё это до боли напоминало его поведение с Коростой, и Поттер невольно напрягался каждый раз, как видел кота. — Значит, ты меня раскусил? — вдруг спросил он у пушистого рыжего котяры, лежащего на подушке. Острые ушки дёрнулись, повернувшись к нему, и вскоре крупная морда уставилась на него глазами-блюдцами. — Мау, — очевидно, это значило «Да», и Гарри впервые пожалел, что он понимает змей, а не котов. — Здорово, меня раскусил кот. Что тогда говорить о Дамблдоре, — Поттер потёр виски, стягивая с себя очки и откладывая книгу, — послушай, Глотик. Я не хочу навредить тебе, Рону или Гермионе. Ты ведь понимаешь это, да? — Фффр, — Глотик дёрнул усами, выказывая своё недоверие, и Гарри знал, что этот кот понимает куда больше, чем все остальные. Он видел его насквозь, и от этого становилось слегка не по себе. — Я хочу вернуть её, больше ничего, — Поттер протянул к Живоглоту руку и осторожно погладил по голове, — ты прав, я опасен для них. Но без меня они будут в большей опасности, — рыжая бестия не сразу позволила гладить себя; какое-то время он высокомерно отстранялся, и лишь спустя долгие три минуты разрешил почесать ему за ушком, — я изменился. Я это чувствую, и ты единственный, кто понимает это лучше других. Присмотри за ними, Глотик, ладно? И не выдавай моей тайны. — Мурррр, — Живоглот кивнул, слезая с его рук и исчезая где-то в темноте комнаты. Гарри тихо выдохнул, собираясь с мыслями и выходя из гостиной, он шёл по коридорам, двигаясь медленно, словно бы и не был заинтересован в том, что собирался сделать. Хотя, конечно, он бы соврал сам себе и другим.       Драко ждал его уже там. Он стоял у ванной, прикидывая в голове, сколько нужно сил, чтобы утопить Золотого мальчика школы. К слову, эта мысль посещала его всё чаще с приближением условленного часа встречи. Ему казалось, что смерть Поттера может всё исправить. Он должен был умереть ещё там, на кладбище. Тёмному Лорду следовало убить его и этого Диггори.       Но Гарри был жив и здоров, он стоял у двери, сверля взглядом дыру в широких плечах парня. Он решил немного помедлить, позволяя Малфою насладиться агонией ожидания. Этот же метод на нём применял Его Лорд. На мгновение Поттер замер, задумчиво хмуря брови и совсем не дыша. Его Лорд? Как давно он так его зовёт? Всё желание отыграться на Драко улетучилось, стоило Тому Реддлу появиться в голове гриффиндорца. Он кашлянул в кулак, и Малфой вздрогнул всем телом, резко оборачиваясь.       Он молча смотрел на Поттера с минуту или две, прежде чем стиснуть зубы и начать расстёгивать рубашку. Он не позволит этому ублюдку насиловать себя, нет. Он сыграет в его игру, а позже, когда придёт время, он заставит этого наглого и окончательно спятившего парня расплатиться за эту ночь. — Стой, — Драко замер, поднимая глаза на источник звука, тот стоял, сложив руки на груди и чуть нахмурившись, — я передумал. — Ты что…? — Малфой не знал, злится ли он или напуган, или даже рад, что так всё оборачивается. Он прямо смотрел на Гарри, требуя от него ответа, объяснений. — Я передумал, — повторили ему в ответ, — мы не будем играть сегодня. — Играть? Если для тебя всё это — игра, то ты двинутый на всю голову, Поттер! — Не в твоём положении кидаться оскорблениями, Малфой, — Гарри специально выделил это обращение, медленно подходя ближе к своей несостоявшейся жертве, — ты должен быть благодарен. Моё милосердие не бесконечно. Поблагодари меня, а потом убирайся. Я хочу побыть один. — Я не твой слуга, чтобы ты так со мной обращался, — процедил Драко сквозь зубы, тем не менее, чуть поклонившись, прежде чем направился на выход. — Этого мало. — Мне что, в ноги тебе упасть? Не дождёшься, Поттер. Я чистокровный волшебник из древнего рода, и я служу только Тёмному Лорду, — он поднял с пола свой плащ, накидывая его на себя с присущей всем аристократам грацией. — Поцелуй мою руку, Малфой, — Гарри не обернулся, говоря это, он знал, что слизеринец находится в его полной власти, но в ответ он получил предложение столь же неприличное, сколь и заманчивое при нужных обстоятельствах, — значит, ты хочешь сделать именно это? Тебя никто не удержит, ведь ты «чистокровный волшебник из древнего рода». — Пошёл ты, Поттер, — Драко выплюнул эти слова ему в ноги, продолжая огрызаться, как загнанный в тупик дикий зверь, собравшийся бороться до конца. — Подойди и сделай это, Малфой, ты же не хочешь расстроить мамочку своим мёртвым телом у её ног? — Гарри обернулся, и с наслаждением заметил, что слизеринец сжал кулаки, сглатывая едкие слова. Он бы чудесно смотрелся внизу, и Гарри на секунду подумал, что рано проявил милосердие по отношению к этому гордому зверю.       Драко шёл к нему медленно, ватные ноги почему-то ступали твёрдо, и ему думалось, что это результат бесконечной дрессировки отца. Люциус сутками напролёт учил сына выглядеть так, будто он контролирует ситуацию до конца. Малфой подцепил рукой чужую ладонь, уже собираясь оставить на ней поцелуй, когда тонкий палец, упёршийся в его нос, остановил его. Поттер покачал головой, хищно ухмыльнувшись, и Драко с трудом удержал желание посильнее приложиться чужой головой о каменный пол ванной. — Что же ты думал, предлагая мне это, что избежишь исполнения своего же желания? — Гарри снова качнул головой, кратко кивая на свои брюки. Малфой нервно сглотнул, и гриффиндорец пришёл в восторг, кивая, как болванчик. — Я не стану… — Станешь, — Гарри провёл большим пальцем по его губам, давя свободной рукой на чужое плечо, — и ты глотнёшь всё, до последней капли, если, конечно, тебе так дорога твоя жизнь и психическое здоровье мамочки. Или ты слишком горд для этого?       Драко был горд. Он каждый день повторял себе, что он настоящий Малфой. Гордый, непокорный и своенравный. Таким был его предок, основатель этого древнего рода, и Драко всегда хотелось быть на него похожим. Хотя бы частично. Но он опустился на колени, он глянул на Поттера в последний раз, пытаясь убить взглядом, и, не увидев должного результата, медленно положил руки на чужие брюки.       Несколько раз Гарри слышал, как внизу тихо ругаются, и невольно ухмылялся своей маленькой победе. Он опустил глаза на медлящего слизеринца и, уложив руку на чужой затылок, уткнул его лицо в свой пах. Светлые волосы стали своего рода поводком, который можно было натягивать, если щеночек слишком уж сопротивлялся. Оттянув Драко от себя за волосы на короткое мгновение, Поттер заглянул в его глаза и ухмыльнулся. — Открывай рот, Малфой, — смачный плевок прилетел в его лицо, и Гарри стёр его уверенным движением. Он размазал его по точёному аристократичному лицу, смотрящему на него снизу вверх, и резко зажал ему нос. Он больно сдавил его, и Драко невольно открыл рот, чтобы глотнуть ртом воздух, но вместо этого закашлялся, когда его грубо насадили на чужое естество.       Поттер был груб, неистов. Всем своим видом, каждым своим движением он показывал, кто здесь настоящий хозяин ситуации. Он грубо толкался в чужой рот, заставляя Драко хвататься за чужие бёдра и пытаться снизить темп. Слизеринец давился собственной слюной, задыхался, когда ему зажимали нос, и, к своему стыду, плакал. Слёзы катились по его щекам не из жалости к себе, нет. Это был рефлекс организма на то, что происходило со ртом. Уголки губ кровоточили, порванные слишком грубым обращением. Лицо почему-то побледнело ещё сильнее, а на лбу выступили вены.       Картина была не самой красивой, но Поттер ею упивался. Он иногда ласково гладил его по волосам и шумно стонал, когда Драко пытался сглотнуть слюну. Гарри начал мелко подрагивать в чужом рту, и ухмылка на его лице стала шире, а стоны — громче. Малфой торопливо попытался отстраниться, чувствуя, что чужой конец близок, но его беспощадно насадили обратно, и горячее семя ударило в самое горло.       Испустив последний стон, Поттер ухмыльнулся, зачёсывая влажные волосы назад. Он опустил глаза на свою жертву и как-то совсем лениво и небрежно оттолкнул его от себя, пачкая последними каплями красивое лицо. Он похлопал Драко по щеке, шепнув ему на ухо «хороший пёсик», и ушёл, поправив штаны и бельё.        Малфой сидел на полу какое-то время прежде, чем у него хватило сил шевельнуться. Он кое-как добрался до одного из туалетов, склоняясь над ним и засовывая пальцы в рот. Он знал, что это необходимо. Очиститься. Только так можно было вернуть себе хотя бы остатки самообладания и гордости. Он вывернул содержимое желудка в унитаз, но ему показалось, что вместе с чужим семенем и скудным завтраком он вывернул туда свою душу. Отплёвываясь и тяжело дыша он дошёл до ванны. Драко никогда не пользовался магией для переодеваний, но сейчас она ему очень помогла.       Оставшись без одежды, он погрузился в воду с головой, опускаясь на дно, где было так спокойно, что хотелось остаться. Головной пузырь должен был помочь продержаться под водой хотя бы полчаса, и он не особенно волновался о том, сколько там просидит. В голове его было на удивление пусто, и только ухмыляющееся лицо изредка всплывало перед глазами. Драко ненавидел Гарри. Сейчас даже больше, чем когда-либо. Он тихо выдохнул, закрыв лицо руками. Под водой никто не мог видеть его минутной слабости, и Малфой позволил себе зажмуриться и тихо всхлипнуть.       Слизеринец собрался с силами в то же мгновение и твёрдо решил, что заставит этого зазнавшегося Золотого мальчика заплатить за сегодняшнее унижение. Даже если ради этого придётся встать в один ряд с Уизли и прочими, Драко твёрдо решил, что не станет кланяться Поттеру. Что он убьёт его, убьёт Тёмного Лорда, убьёт любого, кто станет защищать его обидчика. Так поступил бы его предок. Так поступит и он.       В гостиной гриффиндора царило оживление, когда Гарри вошёл в неё, довольный и расслабленный. Никто не обратил на него особого внимания, и это несказанно его обрадовало. Вот только счастье было недолгим: мгновением позже он увидел причину общей озабоченности, и челюсти его стиснулись так сильно, что зубы жалобно скрипнули.       Над камином висело объявление от Генерального инспектора Долорес Джейн Амбридж, которое гласило, что каждому курсу нужно подготовить определённое количество свитков на среду. Даже Гермиона выглядела озлобленной, хотя её тяге к учёбе можно было лишь позавидовать. — Мерзкая злобная горгулья! Мы не учимся защищать себя, не готовимся к сдаче СОВ. Она просто хочет захватить всю школу. Нам нужен учитель, верно? — О, спасибо, капитан очевидность, и кто им будет? Ты? — Симус был не просто раздосадован и зол, он был на грани срыва. — Нет, не я, — возразила Гермиона и перевела взгляд на Гарри. Поттер невольно сделал несколько шагов назад и показал на себя пальцем с самым недоумевающим на свете лицом. — Я?...