Кажется, больше не бесполезная

Приближалась ночь. Холодный ветер пронесся по спине, вызывая стадо мурашек. Сакура гладила Саске по спине. Он лежал словно в дреме и почти сопел, отчего даже не дернулся, когда слабая посторонняя аура промелькнула меж листвы. Сакура знала кто это. Сжала губы, почувствовав легкую опаску. — Я сейчас вернусь, — Она поднялась, отпуская его. Саске недовольно взглянул на нее и перелег на землю. Он смотрел за ее спиной, теряющейся среди деревьев и вытянулся по земле, расслабляясь.        Он стоял во весь рост. Как ни странно без маски, с лицом исполосанным шрамами. Смотрел на Сакуру укоризненно, откровенно возмущенный ее действиями. — Довольна собой? — Обито прохрипел. Девушка смотрела без всяких мыслей на него, но словно сквозь. Не искала прощения или понимания. — Некоторые вещи предопределены. Я умру. Не завтра, так сегодня. Не сегодня так послезавтра. — Сакура вдруг посмотрела на него, ее настоящий цвет глаз и волос оказался таким непривычным, словно ненастоящим в сравнении с теми черными волосами, к которым он привык. — Я выбираю меньшее из зол. Но я не хочу умирать. Мне страшно, но я хочу попытаться принять свою участь и изменить ее. Обито разозлился и ударил по дереву кулаком, отчего древесина изошлась трещинами с таким жутким воем, что птицы улетели с ближайших деревьев. — А с ним ты что делаешь? Что за танец на костях? — Мужчина был зол, его глаз так особливо сверкнул и показалось, что скоро пойдет пар из его ушей. — Сломать сопляка решила? Провернуть его нервы через мясорубку? Ты идиотка, Сакура? Она впилась взглядом в его единственно открытый глаз и развернулась на пятках, делая шаг от Обито. — А что если да? — Я плюну на твою могилу, вот что. — Он прорычал, зло смотря ей в спину, — Мразь, ты, Сакура. Она развернулась снова, посмотрела в это озлобленное лицо, негодуя. — А ты? Кто ты, Обито?                      Это была беспокойная ночь. Было так тихо, так темно, что было бы страшно, даже если бы она не знала, что будет завтра. Сакура легла на свою койку и смотрела в потолок. Сон не приходил, но она так устала, что даже не тряслись колени. Просто глухая тревога билась где-то у нее в груди. Она подумала, что никогда особенно не задумывалась о будущем. Когда умерла впервые, даже не думала наперед, а ведь читала правила безопасности сотни раз. Если бы умела думать, если бы думала, а не делала, может и не оказалась бы здесь. А может, все равно бы умерла от пули. Если судьбы не избежать, то, может стоит ей подчиниться и втихую изменить? Этот вывод убил тревогу где-то на полчаса, а потом снова закололи виски, разболелся зуб. Где-то в грудине снова закололо, а потом словно надулся пузырь внутри. Тело ощущалось тяжелым, не было сил пошевелить даже языком. Так веки тяжелели, и разум почти погружался в сон, но оставался в сознании на самую малость. Хотело спать, но голова все еще не была готова к этому. Спала Сакура плохо. Дрема спадала от каждого шороха или завывания ветра. Утро начиналось тяжело. Ее направили в госпиталь и пальцы тряслись. Опыта в хирургии у нее почти не было. Зашить себе ногу наскоро и штопать чье-то брюхо разные вещи. Когда она взяла скальпель в руку, то даже не узнала своих ладоней. Он был каким-то чужеродным, совершенно не тем, что получить хотелось. Сакура не смогла задуматься — раздался взрыв. Такой сильный, что земля завибрировала, провизжали сирены. Стены дрожали, а кровь потекла по полу. В окоп стали попадать раненные. Кому-то отрывало руку, кому-то вывернуло ногу так, что колени смотрели в разные стороны. Руки запачкались в крови по локоть в первые же минуты, уши заложило от криков. Эти мужчины и женщины делали все, чтобы не кричать, они закусывали руки и сплевывали кровь, но крики вырывались из уст, а слезы продолжали литься из глаз. Времени не хватало — их шили наживую. Чакру почти не использовали, только останавливали кровь. Между раненными лежали трупы. Кто-то без признаков повреждения, кто-то без половины туловища, кто-то с пробитым брюхом. Их заваливало зданиями, им раздавливало руки и ноги. Кости ломались всмятку. Эти люди так же боялись смерти, но они не сбегали. Так имела ли Сакура право задуматься о побеге хоть на секунду? Могла ли она себе позволить пустить все на самотек? Что, если бы она не пришла, то этот мужчина, которому она перевязывала грудь, умер бы с пробитым легким в ожидании, пока сотни таких же, как он корчится от боли. А эта женщина с оторванными ногами, возможно, умерла бы пока ее доставляли. Кровь заливала ноги и обувь хлюпала. Казалось, много лет назад, во время просмотра аниме, эти потери не были такими колоссальными. Словно бы там это была не резня, а дружеская потасовка. Стены продолжали дрожать, а потолок ссыпался на головы. Металлический запах застрял в носу, казалось, кровь теперь капает даже с ее головы. Течет по вискам, скатывается по подбородку. Побелка осыпалась снова, а стены задрожали сильнее. Вдруг, затылок заныл. Сакура вытерла руку о полотенце и коснулась своей головы. Пальцы намокли. Кровь окрасила ладонь. В ушах свистело, но поток людей не прекращался. Надо было продолжать их лечить, нужно было спасать положение. Но голова так болела и так хотелось спать… Вдруг появилась Кацуя и повалила ее. Сакура закрыла глаза на секунду, и снова распахнула их, когда ее выплюнуло наружу. Потолок обвалился, но из-за Кацуи он оказался раздроблен и весь госпиталь засыпало. Сакура применила силу и вылезла из пыли, пробралась наверх и ахнула: вместо Конохи вокруг был кратер, пустое место. Колени ослабли. Она знала. Знала-знала-знала об этом. Даже готовилась! Но ничего не помогало принять. Конохи больше нет.               Сакура поковыляла из госпиталя. Кацуя излечила остатки больных, а продолжения битвы видно не было. Она пошла вперед, искала кого-то, кого можно было спросить о том, что происходит. Какие-то группы людей так же искали актуальную информацию, какие-то таскали трупы. Мир вокруг напоминал Сакуре какой-то фильм ужасов. Оставалось лишь бесцельно идти вперед, ища кого-то знакомого. Вот — лежал труп одного из ниндзя, которых девушка видела в госпитале. Ему вывихнуло руку, но сразу после того, как плечо вправили, он пошел обратно. А этой женщине пробило голову. Видимо, во время удара о стену. Она заметила знакомую светлую макушку и пошла туда быстрее. Ино, наверное, знала все новости точнее любого в этой деревне. Но приблизившись Сакура застыла. Воздух выбило из легких, а рот распахнулся. Отец Ино сидел на коленях; это его голова показывалась из-за груды камней, которые когда-то были домом. Ино неподвижно лежала на земле. Ее глаза покраснели и закатились зрачки. Все тело было в ссадинах, но больше всего пугала шея. Ее голова была вывернута и безвольно лежала. Ино умерла. Сакура подошла ближе на ватных ногах. Иночи не сопротивлялся, когда его оттолкнули. Она коснулась запястья Ино, попыталась нащупать пульс — тщетно. Ино умерла. Стало страшнее, захотелось кричать. В горле загорело, Сакура услышала какой-то хрипой крик, а щеки намокли. Проведя рукой, она поняла — это слезы потекли из глаз. Ино умерла. Бам. В голове что-то взорвалось, она услышала крик снова, в горле заболело еще сильнее. Ино умерла. Ту-дун. Горло снова заболело, но крика уже не было слышно. — Нет, стой, — Сакура попыталась заговорить, но голоса не было, она лишь хрипела, — Я ведь, наверное, ошиблась. Этого же не может быть, правда? Сакура снова попыталась прощупать пульс, проверила дыхание. Ничего не было. Сердце не билось, Ино не дышала. Ино умерла. Сакура отшатнулась. Открыла и закрыла рот, хлопая губами как рыба. В голове пронеслось снова — Ино умерла. Под носом намокло, сопли потекли из него вниз. Утереть их не было сил. Она подняла голову и перед ней словно появился камень. Она заметила его, и в глотке снова стало больно, снова раздался хрипой крик. Стало еще страшнее. Сакура подошла ближе, увидела его на камне. Он был согнут почти пополам в неправильную сторону. Спина сгибалась наружу. Сакура сняла парня с камня, положила на землю, снова пыталась ощупать пульс. Не было ни намека на биение. Девушка откинула черные волосы, прилипшие от крови. Шикамару умер. Сакура попыталась надавить ему на грудь, сделала несколько движение от сердечно-легочной реанимации, но сил в руках не было. Под грудиной не билось сердце, кровь вытекала из него, земля смешивалась с красной жидкость. Шикамару умер. — Почему…? — Сакура снова захрипела, хотела сказать про себя, но словно забыла как это делается, — Зачем вы умерли? Рот снова открылся, ноги дрожали и колени не могли держать Сакуру. Она несколько раз попыталась встать — тщетно. Она падала, не способная удержать равновесие. Сидя на коленях девушка посмотрела на небо, застланное пылью. С Солнце с трудом пробиралось сквозь это облако. Сердце колотилось, болело, в виски словно кто-то бил молотом. Будто одновременно разболелись все зубы, изо рта потекла тоненькая струйка крови.

Ино и Шикамару умерли.