***
— Грег, чего ты так долго? — протянул тоненький девичий голосок, торопя. Спустившись вниз, рыжеволосая посветила фонарем, оглядываясь по сторонам и пытаясь сориентироваться в пространстве. Стены переливались серебром от единственного пучка света, а впереди виднелся огромный проход, который делился на три коридора. — Ставлю три бакса на то, что мы нашли инопланетный корабль, — с диким криком на металлический пол свалился мальчишка. — Наконец-то! — Ай, больно. — пропыхтел мальчик, задрав голову и смотря в потолок. — Здесь же метра четыре, не меньше, — проговорил он. — Я же говорила, держись за веревку! — схватив друга за руку, девочка уверенно двинулась вперед. — Пошли. — Куда? Лия, давай вернемся домой, а? Пожалуйста! — Какое «домой»? Ты с ума сошел, Грег? Шагай давай, иначе весь класс узнает о твоих пристрастиях к игрушечным пони, — мальчик расширил глаза от ужаса. — Без ножа меня режешь, — сглотнув, он поправил очки и ухватился за руку девочки. — Вот и молодчинка! — широко улыбнулась она и направила фонарь в сторону наугад выбранного коридора. Поразительные размеры этого места навели друзей на мысль о том, что в пришельцах метров десять как минимум. Маленькие дети в сравнении с ними были мошками. Эта мысль раззадорила Лию, отчего девочка не могла убрать улыбку с лица. Отец, наверное, ее прибьет, если узнает. Спустя бесконечное количество времени им удалось добраться до громоздких дверей, разрисованных странными завитками и иероглифами. Грегори боязливо отпрянул, а его подруга прикоснулась к объемному рисунку, отдаленно напоминающему человеческое лицо. — Невероятно, Грег! — в ответ послышались лишь не слишком радостные вздохи. — Помоги мне, — собрав всю волю в кулак, она толкнула врата. — Да они весят больше, чем весь мой дом! Открыть не… — однако ворота легко поддались. — Ну да, разве могло быть иначе? — разводил руками он, изумившись везению своей подруги. За дверьми оказалась своеобразная комната, очень похожая на лабораторию для безумных опытов. Мурашки пробежали по телу Лии, а Грег уже трясся от страха так, словно его шарахнули электрошокером. Увидев это, девочка ободряюще улыбнулась другу, обещая, что ничего не произойдет. Единственным доступным предметом для них являлось какое-то устройство, валявшееся на полу. По форме напоминало тетраэдр, правда, слегка кривоватый. У углов располагались овальные отверстия, откуда исходил свет. Довольно рассмеявшись, рыжеволосая подбежала к нему, рассматривая. Только худая бледная рука попыталась дотронуться до вещи, как Грег удержал ее. — Ты чего? — удивилась она. — Не трогай. — вдруг серьезно выдал мальчик. — Лия, не будь безрассудной! — Глупости говоришь, — усмехнувшись, девочка коснулась металлической поверхности. — Видишь? Ничего же не произошло, — краем глаза заметив символ на ней, рыжеволосая приблизилась к устройству, пытаясь разглядеть. Смахивало на что-то среднее между китайскими и корейскими иероглифами. Поддавшись желанию, она провела указательным пальцем по нему и почувствовала постепенно усиливающийся электрический разряд во всем теле. — Лия? — запаниковал Грег. — Ты пугаешь меня, Лия, пожалуйста, хватит! — но девочка уже ничего не слышала, тупая боль распространялась с невероятной скоростью, а голос друга тонул в безмолвной пучине. «Влипла.» — пронеслось у нее в голове, прежде чем все окончательно исчезло. Яркий свет раздражал глаза, даже когда они были закрыты. Первым делом она почувствовала боль на затылке, будто ей кто-то хорошенько дал по голове дубинкой. Других частей тела девочка вовсе не ощущала, и на миг ей показалось, что она уже давно мертва, а душа улетает на небеса. А, нет, вроде живая. Попытка выдавить из себя звук окончилась сильным кашлем, после чего Лия уловила слабое пиканье медицинского аппарата и запахи лекарств. — Кто-нибудь!.. — прохрипела она. Через несколько секунд в палату влетели врач и отец девочки. Второй оказался рядом с ней уже через мгновение. — Амелия, дорогая, как я рад, господи! — в слезах говорил он, сжимая ее маленькую ладошку. — Пап, что произошло? Я ничего не помню. Кроме Грега, он звал меня… А где он? — со страхом спрашивала она. — Кто? — нервный голос мужчины сразу выдал его. — Грегори Адамс, мой друг, пап! — волна истерики окатила ребенка. — Милая, понимаешь… Грегори пропал. Его ищут уже два дня… — — Н-не может быть! Как же так? Я же была с ним, мы просто играли! Папа, скажи, что это жестокая шутка, я поверю тебе, пожалуйста! — он поднял на нее полный сожаления взгляд, и Лия замотала головой, неготовая принять это. — Прошу! — она начала трястись. — Успокоительное, быстро! — приказал врач. — Мистер Шарп, покиньте палату! — мужчину с силой вытолкнули, и ему оставалось только, стиснув зубы, повиноваться приказу врача. А каково сейчас его дочери, его малышке, которую он обязался защищать от всех напастей? — Как она? — мужчина подлетел к врачу, вышедшему из палаты. — Состояние у нее стабилизировалось, благодаря успокоительным она заснула. Думаю, в ближайшие дни о погибшем друге упоминать не стоит. — произнёс молодой человек, даже не глядя на отца. — Мальчик без вести пропал, а не погиб. — сквозь зубы процедил Джон. — Когда я смогу забрать ее отсюда? — Завтра, — доктор наконец поднял на него свой ледяной взгляд, в котором была тень сожаления. — Должно быть, детей поймал какой-то ненормальный. — Уже проверяли эту версию, никаких доказательств, ни одной зацепки, — со вздохом произнёс отец. — Вы сильный человек, мистер Шарп. Надеюсь, у вас получится подняться с колен вновь, — врач кивнул. — Желаю удачи. — Спасибо, — успел сказать Джон, смотря на удаляющуюся фигуру. Ему захотелось зарыдать прямо здесь, но работа не позволяла расслабляться, поэтому, собрав остаток воли в кулак, он двинулся прочь из больницы.***
Самое плохое явление погоды — это туман. Из-за него порой на волоске висят множество жизней. Словно в фильме «Мгла» сгусток белого дыма приближается к тебе, будто желая содрать кожу и обклеить ею новый блокнот. Правда, потом окажется, что весь ужас, который ты видел, — всего лишь больная человеческая фантазия. Как скучно мы живем, максимум адреналина получая при просмотре вот таких шедевров жанра. Люди давным давно позабыли, что значит бояться, любить, страдать по-настоящему. Порой они все кажутся слепыми, напрочь глухими свиньями. Поднявшись на невысокий холм, девушка достала из рюкзака бинокль. Стекла почему-то были испачканы и, раздраженно цокнув, она начала вытирать их одним концом шарфа. Эту местность ей приходилось видеть не в первый раз, но память никак не отозвалась на прекрасный вид. Понадобится много времени, чтобы изучить холм самостоятельно. Спешить все равно некуда. Улыбнувшись, сама не зная, кому, рыжеволосая двинулась в нужном направлении, надеясь, хотя бы сегодня что-то найти. Даже если это будет не самая радужная находка. Солнце медленно поднималось. Подойдя к калитке городского кладбища, она обреченно обернулась и улыбнулась. Засунув руки в карманы куртки, девушка прошла на территорию тех, кому давно было все равно на весь мир. На серых влажных плитах выгравированы имена разных людей, которых она не знала, но из-за чего-то жалела. Может, они совершенно не хотели умирать. Вот оно — истинное доказательство ценности жизни. Тысячи незнакомцев, таких далеких и одновременно близких ей своей конечной остановкой, лежат здесь, под землей, где окажется и она рано или поздно. Подобный расклад не шибко радовал, но разве от смерти сбежишь? Конечно, нет. Грегори Адамс — порой твой конец ожидает тебя в самом неожиданном месте. — Прости, что так долго, Грег. POV/ Амелия. Я не больная, психологи сказали, что это нормально. Однако, мое доверие спокойным людям в белых халатах колеблется от «нельзя верить» до «ударить за лицемерие». Ненавижу этих врачей, которые пытаются убедить меня в том, что все хорошо, ничего страшного в снах нет, «принимайте снотворное и слушайте классическую музыку». А что делать, если уже тошнит и от первого, и от второго? «Ну, тогда читайте подростковую литературу, и нам наплевать, что вам и без нее паршиво». Отвратительная помощь. Транквилити — довольно тихий город, именно это мне в нем и нравится. Никакого бессмысленного шума, лишь умиротворение и покой. Кажется, здесь вообще никогда ничего не происходит, а даже если и происходит — я оказываюсь где-то в другом месте. Мы с папой примерно пол года назад вернулись сюда из Чикаго, чтобы разного рода организации не доставали нас визитами. Когда-то давно я мечтала работать в таких компаниях, но для этого нужно пройти через вакцинацию. В особо крупных городах тебя просто раздавит общество, если ты не такой как все. Дискриминация сплошь и рядом. А в Транквилити не следят за каждым шагом, просто потому что большую часть населения составляют пожилые, которым нечего терять, и несовершеннолетние, которым с рождения ввели вакцину. Обычно после восемнадцати лет все стараются упорхнуть отсюда на крыльях свободы, оставляя родителей, друзей и прошлое позади. А у меня как-то наоборот получилось. Этим утром я проснулась от громко разговаривающего по телефону отца. Кажется, он был не в духе. Простонав что-то вроде: «Нигде нет покоя» — я поднялась с постели и побрела в ванную. Воспоминания всплыли в голове моментально: и сегодня ничего не нашла… Порой в голову приходят мысли о том, что все это бессмысленно. — Один выходной взял за десять лет, а у вас уже катастрофа! — послышался недовольный тон папы. — Амелия, спустись сию же секунду! — крикнул он и вернулся к собеседнику по телефону. Я медленно спустилась по лестнице и заметила, как отец, все еще горячо объясняя коллеге по работе что-то, пытается одновременно налить кофе в кружки и не поджарить наш завтрак. — Я не стану пробовать твою стряпню, пап, — усмехнулась я. — Ты ужасно готовишь, в курсе? — Моя грубая дочь, — улыбнулся он, подавая тарелку с омлетом. — Как спалось сегодня? — Сойдет, — чмокнув отца в щеку, я уселась за стол. Вдруг зазвонил домашний телефон. — Им без тебя никак. — Я оставил базу без управления, поэтому они каждый свой шаг согласуют со мной, — папа вытащил из рoзетки провод, который подключался к нашему домашнему телефону. — Думаю, он тебе не понадобится. — Давно пора. И когда ты приедешь в следующий раз? — спросила я, приступая к трапезе. Положив в рот кусочек омлета, я чуть было не выплюнула его обратно. — Боже мой… — Даже хуже, чем обычно? — глядя на свою порцию, уточнил отец. — А говорят, что военные умеют готовить в любых условиях, — хихикнув, я убрала со стола неудачные попытки сделать что-то съестное. — Так, когда ты вернешься? — Через пару недель. — заметив его расстроенный взгляд, я подошла поближе и улыбнулась. — Даже поесть приготовить не могу, ну что за родитель? — Самый лучший в мире. Зачем в доме два умельца, если в нем отлично уживаются два рукожопа? — пошутила я, получив звонкий смех папы в ответ. — Мне пора, детка, — он посмотрел на наручные часы и нахмурился. — Если опоздаю, то нам с тобой придется питаться едой на вынос, а я не для того учился столько лет в универе! — Только не начинай опять. Просто будь осторожнее в своем Катаре и отправляй мне смс-ку каждый день, — я крепко обняла его и закрыла глаза, чтобы унять волнение и дрожь. — Не бойся, не первый же раз, — папа погладил меня по спине. — Просто на душе не спокойно, — призналась я. Отец прижал меня к себе сильнее, но предпочел промолчать. Видимо, ему не хотелось пугать еще больше. Простояв так около минуты, мы наконец попрощались, и папа, кинув сумку на плечо, уехал на машине. А я еще долго сморела в окно, надеясь, что мой единственный родной человек вернется домой.