***
Когда Антон открывает глаза, жмурясь от солнечных бликов на своём лице, Лёша уже кудесничает над завтраком, заставляя младшего близнеца выбраться из кокона одеяла и пойти на божественный запах омлета с помидорами и колбасой. Лёша даже не оборачивается, когда слышит шлёпанье босых ног по линолеуму, только улыбается широко и тепло, бросая через плечо: — Доброе утро, братик. Антон улыбается сонно, тянется сначала всем телом вверх, сгоняя остатки дрёмы, а потом, мазнув губами по затылку брата, тянется за старенькой джезвой и молотым кофе. Хотя Далер подарил им на прошлый Новый год приличную кофеварку, Антон по-прежнему первый утренний кофе для них с братом варит сам. — С кардамоном или корицей? Выбор специй к утреннему кофе всегда оставался за Алексеем. Немного подумав, Лёша пожал плечами: — Может, со сливками? Антон кивает, ставя джезву на плиту, мимолётно касаясь ладонью плеча брата, будто смахивая невидимую пыль. Разворачивается на небольшой кухне, открывая холодильник, выуживая маленький кувшинчик с остатками сливок, потом тянется за двумя их чашками в сушилку. Лёша уже чуть в стороне раскладывает нехитрый завтрак по тарелкам, не мешаясь Антону, только улыбки ловит и бросает, когда взглядами пересекаются. Это очередное утро из их заученного до дыр алгоритма. Кажется, убери хоть одну часть, и всё рассыпется, встанут часы, пока кто-то не исправит ошибку, не запустит механизм по новой, возвращая на круги своя. Антон колдует над кофе и думает о том, что ни за что на свете не хочет, чтобы их «часы» хоть на мгновение остановились. Лёша расставляет тарелки и приборы на кухонном столе, думая о том же. Они разлучались всего однажды. Антону пришлось уехать на несколько месяцев в другую страну ради практики, и вот тогда взвыли оба. Не было этого тепла на второй половине смятой постели; не было мелочей, которые, казалось, безумно раздражали, но без них жизнь была уже не та; не было утра с простым вкусным завтраком и ароматной чашкой кофе. И встреча после разлуки была особой, будто не полгода — половину жизни друг друга не видели. Антон всё ещё помнил растерянный взгляд брата, когда тот искал его среди прибывших тем рейсом в Домодедово. Как вспыхнул огонь в глубине таких же, как у него, карих глаз. Как долго не выпускали друг друга из объятий, молча обещая больше никогда не расставаться так надолго. Из воспоминаний вырывает голос Лёши: — Вот, что значит мастер своего дела: витает в облаках и при этом всё равно делает свою работу на пять с плюсом. Антон и не заметил, как закончил готовить кофе, и теперь стоял с пустым кувшинчиком, тупо разглядывая сливочные завихрения на кофейной глади. Лёша обнял младшего брата за талию, положив голову ему на плечо: — Дай угадаю: задумался о том, как хреново было те полгода друг без друга? Поставив кувшинчик в раковину, Антон развернулся лицом к брату, запуская ладони в его волосы, прижимаясь лбом ко лбу, прикрыв глаза: — Меня иногда пугает, насколько сильно мы с тобой связаны. Даже мысли одни на двоих, Лёш. Алексей скопировал движения брата до мелочей, зажмурившись, будто снова погружаясь в то утро, когда Антон вернулся из Прибалтики: было так же невыносимо больно отпускать брата от себя дальше, чем на полшага. — Ты этому не рад, Тош? Оторвавшись от брата, Антон усмехнулся, заглядывая в тёмные ласковые глаза: — Совсем дурак что ли? Как я могу не радоваться тому, что у меня есть ты? Оставив лёгкий поцелуй на щеке Лёши, Антон обернулся, забирая чашки, усаживаясь за стол: — Давай завтракать. Невысказанный вопрос так и остался висеть между братьями: стоит ли впускать кого-то ещё в их устоявшийся мирок, позволяя разрушить, переписать алгоритм их уютного быта?***
В то же время Федя нервно чертыхался, пытаясь справиться с решившей устроить бунт кофемашиной: та упорно отказывалась греть воду, выдавая какую-то холодную бурду вместо горячего ароматного кофе. Наплевав в конечном итоге на устроившую бунт технику, мужчина быстро переоделся, подхватывая ключи от машины. В конце концов, кофе можно было выпить и в «Монро». Да и так он точно не опоздает на… встречу? Свидание? Федя вырулил с парковки своего дома, задумчиво глядя на дорогу. Он уже неделю наблюдал за братьями, подмечая мысленно их сходства и различия. С первого взгляда это было не особо заметно, но чем больше Смолов смотрел, тем больше видел. И уже сейчас он мог с полной уверенностью сказать: чем дальше он будет узнавать близнецов, тем труднее ему будет выбрать одного из них. Мягкий, светящийся внутренним спокойствием и уверенностью Алексей дополнял прямолинейного, иногда жёсткого, взрывоопасного Антона. И Феде нравилась эта мягкая уверенность Лёши, и он был в восторге от нахальной прямолинейности Антона. Когда Смолов переступил порог кофейни, ему показалось, что он попал не туда, не увидев за барной стойкой привычного уже серьёзного Антона, а в зале улыбчивого Алексея. Вместо них были совершенно другие люди. Подойдя ближе к стойке, Федя снял солнцезащитные очки, кидая взгляд на бейдж баристы. Парнишка казался едва ли не школьником с этой невинной улыбкой и непослушными вихрами, делавшими его похожим на цыплёнка. — Добрый день. Что будете заказывать? Голос Александра добавлял ему пару лет, делая похожим на вчерашнего выпускника школы. Федя даже не стал бросать взгляд на карту с напитками, отвечая: — Здравствуйте. Кофе по-турецки, пожалуйста. Бариста кивнул, тут же принимаясь за заказ. В этот момент из подсобки вынырнул высокий мужчина в униформе кофейни. Он подошёл к барной стойке, коротко кивая Смолову, после чего обратился к Александру: — Ну, как ты тут, Саш? Справляешься? Парень обернулся, улыбаясь немного неуверенно, коротко кивнув: — Да, Александр Юрьевич. Пока что справляюсь. Мужчина улыбнулся в ответ, обходя стойку: — Если возникнут проблемы или потребуется помощь, пошли за мной Катерину. Я буду у себя в кабинете. Саша успел только кивнуть, провожая взглядом, по всей видимости, хозяина бара, после чего вернулся к своим обязанностям. Федя же в это время листал ленту соцсети, внезапно натыкаясь на фотографию, сделанную прошлым вечером во время прогулки. На ней братья смеялись над какой-то глупой шуткой Андрея, копируя позы друг друга, неосознанно, до мелочей. На фоне была набережная, лёгкий ветер трепал густые каштановые волосы и полы рубашек, из-под которых выглядывали футболки с какими-то граффити. Из-под драных джинсов выглядывали явно недорогие, но вполне добротные кеды. Федя смотрел на фотографию, и будто в живую слышал этот заразительный глубокий смех, эхом отражавшийся от Фонтанки. — Ваш кофе. Фёдор оторвал взгляд от телефона, растерянно глядя на баристу. Кивнув и сразу расплатившись за заказ, мужчина пересел за столик у окна, возвращая внимание ленте. Заметив отметки на фотографии, Федя тут же кликнул сначала по одну, а потом на другую, отсылая запросы на добавление в друзья. Подумав, он заглянул на страницу Андрея, разыскивая ещё и Далера, но, к своему удивлению, так и не нашёл. Открыв директ, Федя быстро набрал сообщение:«А чего ты свою зазнобу не добавляешь в друзья?»
Закрыв сообщения, Федя бросил взгляд на время. До встречи оставалось всего полчаса, и можно было пока что выпить кофе. Сделав глоток, Федя с обречённым вздохом осознал, что Антон явно подсадил его на кофе собственного приготовления. И хотя мужчина отчётливо понимал, что основную часть работы за баристу делает кофемашина, но из рук Антона кофе был куда вкуснее. А поймав откровенно флиртующий взгляд официантки, Смолов подумал о том, что гораздо приятнее ему было бы видеть лукавую улыбку Лёши. — А ты времени зря не теряешь, Федь. — Уже изменяешь нам с другими сотрудниками. Смолов поднял взгляд на усевшихся перед ним Миранчуков, и сюрреалистичность утра будто отступила. Вот так было правильно: колкие шутки, одинаковые улыбки на похожих лицах, жгучий интерес в глубине тёмных кофейных глаз. Антон нахально потянулся к его чашке, делая на пробу глоток, тут же профессионально выдавая: — Арабика Харар. Неплохой выбор для кофе по-турецки. Но я бы выбрал Пиберри. А так очень даже ничего. Обернувшись и показав большой палец новому баристе и дождавшись его улыбки, Антон вновь обернулся к Смолову. Впрочем, к их столику тут же подошла официантка, улыбаясь, по мнению Фёдора, слишком сладко: — Что будете заказывать? Лёша быстро заказал чайничек пуэра с имбирём, доподлинно зная, как Антон ревнует, когда он пьёт кофе не его приготовления. Одной угрозы отправиться на повышение квалификации на пару месяцев в другую страну хватило, чтобы Лёша раз и навсегда перестал пить кофе, приготовленный чужими руками. А вот Федя неосознанно это правило нарушил, чем заслужил лёгкую, почти что детскую обиду младшего близнеца. Когда Катерина отошла от их столика, Федя тепло, немного виновато, улыбнулся Антону: — Торжественно обещаю, что с этого дня больше не буду пить кофе, приготовленный кем-то другим. Этот напиток неплох, но не настолько хорош, как у тебя. Антон расплылся в по-детски радостной улыбке. Что и говорить, но он любил похвалу, особенно если она касалась его мастерства баристы. Старший Миранчук на эту фразу лишь усмехнулся, легко сжимая плечо брата: — Всё, братик, у твоего таланта новый ценитель. Поздравляю. Антон тут же повернул голову к брату, снимая его ладонь с плеча, крепко сжимая в своей: — Истинный ценитель у меня один. Остальные могут быть только поклонниками. Феде стало слегка неуютно в момент, когда братья на несколько минут ушли в свой молчаливый разговор одними глазами. Смолову показалось, что он наблюдает за тем, как они целуются, не меньше. Но, вместе с тем, это настолько завораживало, что мужчина не мог оторвать взгляд, наблюдая, как оба брата расслабляются, как нервное напряжение уходит из их застывших фигур. Наблюдая за ними, Смолов понял: ему придётся вывернуться на изнанку, чтобы добиться привилегии стать частью этого личного, запретного глазам других мира близнецов. И что шансов на эту привилегию слишком мало. Антон, ещё раз легко сжав руку брата, вернул часть внимания Фёдору, замечая какую-то застывшую тоску в его глазах. На самом дне, за завесой пламенного интереса. Лёша, вторым оторвавший взгляд от брата, решил разрушить нависшее над их столиком молчание: — Так, какой у нас план на сегодня? Федя перевёл взгляд на старшего из близнецов, задумчиво пожимая плечами: — Честно говоря, это момент я так и не продумал. Можно, как вчера, погулять по городу, пообщаться. Можно сходить в кино. Или на выставку. Я слышал, открылась выставка картин Роберто Матта. Алексей тут же оживился, быстро переглядываясь с Антоном, ловя такой же восхищённый взгляд: — Да ладно?! Роберто Матт?! Один из известнейших сюрреалистов двадцатого века?! Братик, что скажешь? Антон выглядел не менее взбудораженным, если не сильнее: — Спрашиваешь ещё! Конечно мы пойдём на выставку! А ты увлекаешься сюрреализмом, Федь? Смолов, несколько обескураженный энтузиазмом Миранчуков, немного растерянно ответил: — Да я, в целом, слабо разбираюсь в живописи. Так, вспомнил просто, как на позапрошлой репетиции Андрей с Игорем обсуждали эту выставку. Лунёв хотел сходить туда вместе с Далером. А вы… Федя не знал, как помягче сказать братьям, что они не очень похожи на людей, увлекающихся искусством. Вместо него это озвучил Антон с лёгкой усмешкой: — Что? Так сразу и не скажешь, что мы разбираемся в искусстве? Федя обречённо поднял руки, показывая, что сдаётся на милость близнецам. Миранчуки лишь негромко рассмеялись, после чего уже Алексей пояснил: — Мы вообще-то институт Репина закончили в прошлом году. Антон даже ездил на практику в Прибалтику. А я здесь, в Эрмитаже остался. Время от времени сейчас участвуем в качестве гидов на некоторых выставках. В этот момент официантка принесла заказанный братьями чай, бросая заинтересованные взгляды на Фёдора. Но тому совершенно не было дела до хорошенькой девушки, всё его внимание было приковано к двум мальчишкам перед ним. Антон, отпив глоток чая, с каким-то едва уловимым удовольствием протянул: — Как приятно иногда удивлять людей, которым кажется, что они знают о тебе всё. Федя усмехнулся, отставляя подальше свою опустевшую чашку, пожав плечами: — Я никогда не говорил, что знаю вас полностью. Напротив: чем больше узнаю, тем больше тайн. И мне это нравится. Антон с Алексеем переглянулись, едва заметно улыбнувшись, после чего Лёша вернулся к насущному вопросу: — Ну, едва ли тебе будет интересно с нами на выставке. Мы с Тошей можем спорить до хрипоты над одной картиной по часу и дольше. Может, лучше в кино? Федя с неким вызовом ухмыльнулся, откидываясь на спинку стула: — Давайте так: сначала мы пойдём в кино, а после вы мне устроите небольшой экскурс в сюрреализм. Идёт? Близнецы дружно кивнули, улыбаясь совершенно одинаковыми улыбками: — Идёт.