Kitty-Halloween!

***

      Гул толпы перекрывал слова о чём-то щебечущей Минако. Усаги, которая неотступно следовала за ней, крепко держась за руку подруги, выхватывала из её речи лишь отдельные фразы и, как следствие, ничего не понимала. Сдавшись под напором Минако, которая упорно тянула её вперёд, Усаги только и могла, что озираться вокруг да поправлять задравшееся от быстрого шага платье.       — Мина-чан, — недовольно протянула она спустя десять минут, когда людей вокруг стало меньше. — Ну и куда ты меня тащишь?       Минако обернулась и задорно подмигнула.       — Это сюрприз!       Вздохнув, Усаги закатила глаза. Безусловно, её несколько напрягала таинственность, напускаемая Миной — если сюрприз будет связан с ужастиками или чем-то ещё похуже, Усаги точно не будет в этом участвовать. Она пришла веселиться, а не пугаться каждой слабой незначительной тени.       Около одной из палаток Усаги почувствовала слабый аромат свежей выпечки. Дёрнув Минако за руку, она указала головой в ту сторону, но Мина лишь пожала плечами, видимо, не понимая, чего хотела подруга.       Мимо пробежала толпа ребятишек, разодетых в костюмы самых разных монстриков. Какой-то мальчик врезался в Минако, и она случайно отпустила Усаги, которая не придала этому никакого значения. Заинтересованная приятным ароматом, она пошла на запах, совсем забыв про растерявшуюся Минако, окружённую детьми.       — Это точно что-то очень вкусненькое, — облизнулась Усаги, выглядывая из-за спин людей, идущих перед ней.       По мере продвижения по улице запах усиливался. Усаги даже перешла на бег, чтобы поскорее добраться до заветной палатки. Однако стоило ей резко вывернуть из-за угла, как неприятное столкновение заставило её вспомнить о жестокой реальности. Усаги не удержалась на ногах и упала на землю, больно ударившись пятой точкой. Вкусный аромат куда-то исчез, и она практически уже ничего не ощущала.       — Ай-яй! — только и пискнула Усаги. — Да что же это такое?       — Не стоит так носиться, Оданго, поранишься ещё, — услышала она знакомый голос.       Усаги вскинула голову и с удивлением уставилась на человека, которого она точно не ожидала увидеть на огромной ярмарке, посвящённой Хэллоуину.       — М-Мамору? — запинаясь, пробормотала Усаги, во все глаза разглядывая чёрные ушки на голове Мамору и такой же хвост, видневшийся из-за спины.       — Ну, не приведение точно, — усмехнулся он, покачав головой. — Давай, вставай уже.       Мамору протянул ей руку. Усаги несколько секунд непонимающе на него смотрела, но всё же ухватилась за протянутую ладонь. Она не ожидала встретить Мамору здесь — особенно в таком виде. Со стороны можно было даже сказать, что они оделись почти в одном стиле: чёрная рубашка и такие же брюки Мамору хорошо гармонировали с её чёрным платьем с розовыми вставками.       — С-спасибо, — смущённо поблагодарила она, после того, как Мамору помог ей подняться. Поправив ободок с кошачьими ушками, Усаги спросила: — А ты чего тут делаешь? Разве не ты ли утром говорил, что Хэллоуин — это праздник для малышни?       — Я и не хотел идти, — пожал плечами Мамору. — Это Мотоки с Рейкой завалились ко мне и почти за шкирку вытащили на улицу.       — Тебе полезно иногда дышать свежим воздухом, — хохотнула Усаги, пытаясь прийти в себя.       Расстёгнутый ворот его рубашки не давал покоя и только дразнил разгулявшееся воображение. Ещё никогда Усаги не ощущала такой крышесносящей неловкости рядом с Мамору, как сейчас. Может, так действовал на неё его хэллоуинский образ? Потому что Чиба сейчас подходил под описание «кавайный» по всем статьям.       — Я и не сопротивлялся особо. А вот ты, как я погляжу, от чего-то стремительно убегала, — усмехнулся он и, чуть подавшись вперёд, приблизив своё лицо к её, негромко поинтересовался: — Что, кто-то зайку обидел?       Вспыхнув то ли от злости, то ли от дикого смущения, Усаги отвернулась — лишь бы только не видеть эти заглядывающие прямо в душу синие глубокие глаза. Внизу живота что-то приятно стало ныть, пульсируя и обжигая мысли. Мамору же выпрямился и негромко рассмеялся.       — Никто меня не обижал, — буркнула она, снова принимаясь поправлять и так ровную юбку. — И я сегодня вообще-то кошечка, а не зайка, — проворчала Усаги и покраснела ещё сильнее.       Господи, Мамору назвал её «зайкой»! Почему это звучало так мило?       — Но в глубине души ты всё равно останешься зайчонком, — добродушно фыркнул Мамору и слегка щёлкнул её по носу.       Усаги недовольно запищала и схватилась за его руку.       — Не делай так больше. Покусаю!       — Страшно-то как, — притворно выдохнул Мамору, зажмурившись, но, не выдержав и трёх секунд, громко рассмеялся. — Хотя мой «кусь» был бы больнее… Эй, ты чего?       Он удивлённо уставился на Усаги, которая снова пищала, только теперь на ультразвуке, и при этом широко улыбалась, забавно морща носик. Она изо всех сил сжала его руку, а потом подняла на Мамору голову.       — Ты сказал «кусь», — пояснила Усаги, задорно хихикнув. — Это так ми-ило!.. — и снова выдала это самое «Уиии».       Теперь настала очередь Мамору краснеть. Прикрыв свободной рукой рот, он отвёл глаза в сторону, стараясь придумать хоть что-нибудь в своё оправдание, однако в голову ничего путного так и не приходило. Все мысли Мамору концентрировались на Усаги, которая находилась так близко — непозволительно близко — к нему.       — Ну, я же волк, — слегка запинаясь, наконец, проговорил Мамору. — Поэтому и так понятно, что я смогу укусить сильнее, чем ты.       Усаги на миг замерла и отстранилась. Она обошла его со всех сторон, подёргала за хвост, висевший на ремне, заставила слегка наклониться и пощупала уши. Сосредоточенная на своих исследованиях, Усаги не заметила, как Мамору снова слегка покраснел и, чтобы справиться со смущением, хотел по-настоящему укусить её куда-нибудь, однако Цукино успела сделать шаг назад. Мамору с сожалением выдохнул и недовольно посмотрел на неё       — Не похож как-то, — вынесла Усаги вердикт. — Скорее на кота. Под два метра ростом, — рассмеялась она.       — Кто бы говорил, — медленно проговорил Мамору, чувствуя, как у него слегка начала дёргаться бровь. — Ты тоже слишком огромная для кошки.       — А для неко — в самый раз! — парировала Усаги, показав наглецу язык. — И вообще, что ты ко мне привязался, бака! Иди, куда шёл, а меня оставь в покое.       Она обхватила плечи ладонями и недовольно посмотрела на Мамору. Какие бы странные эмоции он у неё ни вызывал, Чиба навсегда останется бакой, как и она — Оданго. Без этого, похоже, просто нет никакого смысла для дальнейшей жизни.       — Это ты первая в меня врезалась, — развёл руками Мамору. — Так что я тут почти ни причём.       — Ах, «ни причём»? — передразнила она его. — Да, всё верно, это я всегда виновата: и контрольной швырнула, и туфлей в несчастного студента, и…       Мамору закатил глаза и резко закрыл Усаги рот ладонью. Она о чём-то ещё недовольно мычала, пытаясь освободиться, но Мамору был непоколебим.       — Хватит сотрясать воздух понапрасну, — вздохнул он. — Четыре года назад это было, а ты всё успокоиться не можешь?       Мимо них проходил разодетый в рыжие костюмы оркестр, поэтому Мамору пришлось притянуть Усаги к себе за талию и отступить на пару шагов назад, чтобы не мешать. Усаги такое положение дел явно не понравилось, и она, покраснев, с ещё большей силой пыталась высвободиться.       — Слушай, давай хоть на один вечер оставим наши разборки, а? — устало предложил Мамору, посмотрев Усаги прямо в глаза. Она замерла и пыталась проанализировать сказанные им слова. — Знаешь, мне кажется, что…       Договорить Мамору не успел. Резкий крик неподалёку заставил их обоих вздрогнуть и напрячься. Заплакал ребёнок, заверещала особо чувствительная дама. Раздался грохот падающего столба, заскрежетал металл. В нос ударил запах палёной кожи.       — Демон! — заорал какой-то мужчина. — Спаса… — его слова прервал оглушительный смех, пробиравший до костей.       Мамору спрятал Усаги за спину и, сжав кулаки, негромко ей сказал:       — Оставайся здесь, я сейчас посмотрю, что там такое.       — Нет, один ты не пойдёшь! — она крепко вцепилась в его руку и, нахмурившись, посмотрела на Мамору. — А вдруг там что-то очень страшное?       — Я не испугаюсь, глупенькая, — улыбнулся Мамору кончиками губ. — Может, там просто представление или спектакль какой?       — А если нет? — Усаги взволнованно переводила взор с Мамору на разбегающихся в панике людей. — Я всё равно пойду с тобой, хочешь ты того или нет, — разозлилась она.       Выпрямившись, Усаги бросила на Мамору непереводимый взгляд и побежала вперёд. Чертыхнувшись, Мамору бросился следом за ней. Стоило им только выскочить из-за угла, как омерзительный хохот чуть ли не порвал им барабанные перепонки.       — Вестница ночи пришла покарать — страшно людишкам, пора вам всем спать! — веселился демон, устроивший весь кавардак.       Он был похож на всадника без головы, только вместо коня у него был огромный чёрный леопард, а в очертаниях демона явно угадывалась женская фигура. Выше плеч у неё ничего не было, а смех звучал глухо, хоть и очень громко, словно шёл он из нутра демона.       — Ваши потуги, увы, бесполезны — исчезните быстро, будьте любезны!       Заряды магии взрывались под ногами испуганных людей, и они исчезали, словно кто-то стирал их резинкой из действительности. В воздухе оставались висеть лишь пылинки и недосказанные слова, но и они через несколько секунд осыпались на землю.       — Что за чёрт! — выругался Мамору, ошарашено наблюдая, как очередной человек исчез, растворяясь в пространстве.       Усаги растерянно смотрела на происходящее и с леденящим чувством ужаса понимала, что оставила брошь дома, на школьной униформе, которую спешно скинула после уроков…       — Не стойте столбом, убегайте, кричите! Ах да, позабыла — вы от страха дрожите! — расхохоталась демоница, повернувшись к застывшим в ступоре Усаги и Мамору, и кинула в их сторону нестабильный снаряд магии.       Это было одним из последних моментов, что запомнила Усаги из всей творящейся кутерьмы — наравне с окриком Мамору и его спиной, возникшей перед ней словно из ниоткуда. Она лишь успела вцепиться в него изо всех сил, как окружающий мир взорвался на тысячу осколков, и только хохот демона скакал по раскалённым страхом нейронам.       Но прежде чем провалиться в беспросветную мглу, Усаги подняла одну немаловажную вещь — она не умерла.