Kitty-Halloween!

***

      Резкий звонок в дверь заставил Мамору вздрогнуть: он не ожидал, что сегодня к нему мог кто-то прийти. Этот «кто-то» был ещё и жутко нетерпеливым и слишком долго нажимал на кнопку, чуть ли не до посинения. Мамору был готов разнести хулигана в пух и прах, но стоило ему только посмотреть в глазок, как весь пыл сошёл на нет, и он поспешил открыть дверь.       — Усаги? — осторожно спросил Мамору, глядя на девушку на пороге.       Усаги на миг замерла, оставив кнопку в покое, а потом рассеянно улыбнулась ему, вгоняя Мамору в состояние, близкое к сердечному приступу: она редко когда была мила с ним — практически никогда.       — Я тут… поговорить с тобой хотела, — промямлила Усаги, пряча глаза и нервно поправляя край платья, длина которого выбивала из головы Мамору всякие приличные мысли.       Прокашлявшись, он сделал шаг в сторону и махнул рукой:       — Проходи тогда — негоже на пороге разговаривать.       Бросая быстрые взгляды на Мамору, Усаги мышкой прошмыгнула внутрь. Пока она снимала туфельки, чтобы не напустить в квартиру пресловутых злых духов, Мамору пошёл ставить чайник: Усаги была ещё той любительницей сладкого и чая. Краем глаза он видел, как она любопытно осматривались, когда пришла в гостиную, смежную с кухней, и как восхитилась, стоило ей только увидеть большую напольную вазу с розами.       — Какая прелесть, — воскликнула Усаги, пальчиками касаясь нежных лепестков. — Никогда бы не подумала, что у тебя может быть что-то подобное.       — Ну, спасибо, — добродушно проворчал Мамору. — Я что, совсем не-человек, что растений дома держать не могу?       Усаги отчего-то смутилась и обхватила плечи руками, продолжая смотреть на розы.       — Я не это имела в виду. Теперь… — она резко оборвала себя на полуслове и нахмурилась. — Ох, я была не права.       Заинтересовавшись, Мамору оставил чай завариться и прошёл в гостиную, остановился позади Усаги. Плавная линия её плеча вдохновляла и побуждала хотя бы на секундочку прикоснуться к нежной коже, но здравый смысл кричал, что стоило бы держать в узде свои желания. Поэтому и оставалось Мамору лишь слушать Усаги и смотреть на выбивающиеся из оданго пряди волос.       — Я так долго думала обо всём, что тогда произошло, — косвенно напомнила она произошедшие месяц назад события сумасшедшего Хэллоуина и его кошачьи последствия. — И… Почему-то когда я думаю, о чём-то приятном… Ох, чёрт, это так сложно!       Закрыв лицо ладонями, Усаги попыталась привести в норму сбившееся дыхание и сосредоточиться на том, о чём хотела поговорить. Но Мамору находился слишком близко — так близко, что сердце её не выдержало и билось как сумасшедшее. Всё это время избегая Мамору, Усаги тщетно пыталась выкинуть прочь все те неприличные мысли, которые появились ещё тогда, стоило им только расколдоваться, однако память услужливо продолжала подкидывать каждый момент, от чего Цукино краснела, как помидор.       — Усаги, всё хорошо?       Тёплая ладонь Мамору коснулась её плеча, и Усаги практически тут же позабыла то, что так тревожило её: чувство успокоения и нежности захватили целиком. Выдохнув, Усаги повернулась, смело заглянула в его глаза:       — Нет, не так!       — Что «не так»? — растерялся Мамору, приподняв в недоумении бровь.       — Ты звал меня по-другому, — она слегка наклонила голову; лёгкая полуулыбка тронула её губы. — Не «Усаги».       Мамору добродушно усмехнулся и, поддавшись порыву, мягко коснулся девичьей щеки. Усаги тут же довольно зажмурилась и обхватила его ладонь пальцами.       — Оданго, — улыбнулся он. — Что же произошло такого после той недели, что ты решила со мной поговорить?       — А ты послушай, — таинственно отозвалась Усаги, так и не открывая глаз.       Она сделала шаг вперёд и приподнялась на цыпочки, почти прижавшись к нему всем телом. Недоумевающий Мамору только хотел спросить, что она делает, как вдруг замер, услышав некий звук. Выдохнув, он затаил дыхание и с подозрением прислушивался к нему, громкость которого с каждой секундой становилась всё сильнее и сильнее.       — Ты… мурлыкаешь? — Мамору ошалело посмотрел на Усаги — она слегка приподняла веки и внимательно смотрела на него. — Н-но как такое возможно?       — Не знаю, — пожала плечами Усаги, вставая нормально. — Может, это побочный эффект нашего превращения в кошек?       Мамору нахмурился. Чего-то подобного эти недели он за собой не наблюдал, и мурлыканье в человеческом образе считал чем-то из ряда вон выходящим: у людей гортань не была приспособлена для этого.       — Но я вот не…       — Тш-ш-ш, — Усаги приложила палец к его губам. — Слушай.       Улыбнувшись, она снова подалась вперёд, прижимаясь к Мамору, и запустила руки в его непослушные, взъерошенные волосы. Мягкие поглаживания выбили почву из-под ног Мамору, и он на автомате обхватил Усаги за талию, надеясь, что хотя бы такие тактильные ощущения не дадут ему провалиться в пучину наслаждения. Он хотел уже зажмуриться, как вдруг заметил хитрую усмешку Усаги и неожиданно услышал громкий и отчётливый звук, который ни один кошатник не сможет спутать с чем-то другим…       — Ох чёрт! — Мамору уткнулся носом в макушку Усаги, чувствуя, как щёки начал заливать румянец смущения и неловкости. — Теперь меня будет слишком легко раскрыть.       Негромко рассмеявшись от своей шалости, Усаги обняла Мамору за шею, понимая, как же она скучала по нему. Возможно, не нужно было прятаться дома, однако, Усаги зато смогла осознать, чего именно ей не хватало в этой жизни: тепла и близости вредного, противного, но ставшего таким родным и близким, Мамору.       — Теперь тебе не спрятать своих эмоций от меня, — прошептала Усаги, — как ты любишь это делать частенько.       Вздохнув, Мамору осмелился посмотреть на неё, надеясь, что сейчас щёки его не пылали так сильно. Близость Усаги, обнимающей его, словно она искала в нём защиты и спокойствия, опьяняла и сводила с ума, заставляла вновь думать немного не о том, о чём следовало бы.       — Мне ещё многому нужно научиться, — сознался Мамору — скорее перед собой, чем перед ней. — Но…       — Я научу тебя, — улыбнулась Усаги, нежно поглаживая пальчиками его шею, и коснулась щеки, от чего мурашки по спине заходили у обоих, а внутри вспыхнули жар и приятное томление.       — Знаешь… — Мамору лукаво усмехнулся, шутливо кусая её пальцы, от чего Усаги возмущённо заворчала, — я почему-то не сомневался.       Не удержавшись, он подхватил её на руки и закружил по комнате. Усаги смеялась, крепко вцепившись в плечи Мамору, и они оба радовались, как маленькие дети долгожданному обретённому ими счастью. Много чего предстояло им пережить, но те необычные мгновения, которые они испытали после Хэллоуина, навсегда останутся в памяти и сердцах.       — Ух ты, ты снова мурлычешь! — воскликнула довольная Усаги, когда во время поцелуя она случайно — или намеренно? — задрала его футболку, оголяя напряжённые мышцы пресса.       — Эй, ну хватит уже! — смущённый Мамору натянул ткань обратно. — Ты специально меня провоцируешь?       — Кто знает, кто знает, — Усаги захихикала и крепко обняла его, положив голову на грудь.       Мамору притянул свою Оданго к себе поближе и снова уткнулся в золотистые волосы — с выражением эмоций у него и правда были проблемы. Но Усаги же сказала, что научит его, да? Значит, можно просто спокойно жить дальше и знать, что она — светлая и милая — его Усаги, будет рядом. Как и её довольное мурлыканье — необычное напоминание о том, что им помогло сблизиться.