Каждый раз одно и то же. Ты погряз в череде тех чувств, дней... ненависти и любви... Сможешь ли ты вырваться и стать моим пионом?
— Дорогой... — едкая ухмылка, от которой все органы сжимаются; она явно не предвещает ничего хорошего. — Что? — как можно тише ответил омега. Шёпот разлился по комнате, стараясь не потревожить никого, ведь будет хуже. Нужно просто стерпеть. Тем временем его руки сами сжимаются в кулаки, чисто интуитивно. От него разит страхом, а он ведь ничего не сделал. — Сюда, быстро, — брошенный лёгкий смешок, который только усугубляет страх. Тихие быстрые шаги омеги кажутся сейчас такими громкими и такими раздражающими. — Что случило... — ему не дали договорить, затыкая такими противными поцелуями. Разве истинность не должна приносить радость? Где те бабочки? Где та нежность? Где чувства, твою мать?? Разве он не заслуживает своего счастья? Да, пусть их брак и фиктивен, но это не значит, что всё должно быть так. Зачем так издеваться? Чтобы, когда Су слышал имя своего альфы, ему становилось плохо. Чтобы у него перед глазами плыло от слёз, от причинённой ему боли. Никогда не было всё хорошо. Постепенно начинаешь привыкать к той вечной ноющей боли. Ты просто перестаешь жить, чувствовать. Все твои чувства сосредоточены на ранах, моральных и физических. Хочешь, чтобы тебя отпустило, хочешь радоваться, но не можешь. Начинаешь чувствовать депрессию, задумываешься о смерти, делаешь попытки суицида. Но тебе даже не дают спокойно умереть. Зачем реанимируют? Не хочу! Хочется просто сдохнуть. Умоляешь, а в ответ на это тебе чуть ли не бросают в лицо, выплевывая слова: — Ты можешь сдохнуть только тогда, когда я разрешу. Или хочешь в психушку? Ааа, тебе же нельзя. Папочка будет явно не доволен, а мне нужно, чтобы в мой бизнес инвестировали, — снова гадкая ухмылка, снова руки сжимают в районе запястья. Снова гадкие поцелуи, ужасные метки по телу, которые невозможно смыть, разве что содрать с кожей. Снова нужно пить таблетки, чтобы не забеременеть... только не от него. А ведь Кёнсу и правда любил его, терпел, прощал, надеялся, что всё изменится. Но ничего не менялось, ничего. Только боль становится всё сильнее и сильнее.***
Сейчас, впервые за долгое время, нежно обнимают, немного поглаживают по спине, прижимают к себе... Но это не твой альфа, не твой. Так хорошо просто стоять в объятиях, чувствуешь себя кому-то нужным. Все проблемы постепенно уходят на второй план, хоть и временно. Нужно просто принять, прикрыть глаза и не беспокоиться. — Почему ты... — всхлипы, медленно переходящие в истерику. — Я хотел просто умереть, понимаешь? Я устал от всего этого дерьма! Я в ловушке, из которой меня выпустят, если я умру. Смерть — лучшее решение. — Успокойся, я не хочу, чтобы ты плакал, — лёгким движением вытирает слёзы Кёнсу. — Думаешь, всем станет лучше? — Ты не знаешь, не знаешь, какая у меня ситуация... Думаешь, я не размышлял обо всём? Думаешь, я такой безрассудный? — омега сильно прикусывает свою губу, начиная сильнее плакать. А Пак не знает, как его успокоить и просто поддаётся чувствам. Оставляет лёгкий поцелуй на губах, давая время, чтобы омега пришёл в себя. Целует более настойчиво, сильнее прижимая к себе. А Кёнсу уступает нежному напору, расслабляя губы и бросая всё на самотёк. Постепенно Пак отрывается от поцелуя, заглядывая Су прямо в глаза. — Идём... Просто идём. Пак привел Кёнсу в бар, крепко сжимая его руку. Обычный бар, всё довольно просто, тёмные тона, спокойная музыка и куча алкоголя. Самое время для рассказов. Омега сел на стул, опустил взгляд на свои руки, замечая, что пропало кольцо. Резкий приступ страха, и он вмиг покрылся мурашками, побледнел, начиная выкручивать себе пальцы. Но его руки накрывает большая ладонь и становится так спокойно, что поневоле начинаешь задумываться: может природа ошиблась? Кёнсу начал медленно делиться своей историей, почему-то именно сейчас просто всё рассказывать. Всё, что было на душе, вылилось наружу. Посмотрев на Пака, он искал в его глазах жалость, которую он так ненавидит. Но его просто снова обняли, сильнее, теплее, заставляя уложить подбородок на плечо, вдыхая запах ели. Как это мило, что их запахи хорошо сочетаются, создавая прекрасную картину «Свежего хвойного леса». Только проблема в том, что в их мире, который только начал формироваться, есть зритель. Он смотрит на них, как хищник на жертву, с дикой и сумасшедшей улыбкой.