Расколотое братство

      Саул вонзил меч в грудь предателя. Меч вышел через правый бок, ломая ребра. Предатель упал лицом на пол, съеживаясь от боли. Кразис, скользя по каменному полу с размаха жестко ударил предателя тыльной частью меча, сломав тому нос. Он проломился и принял форму треснувшей яичной скорлупы. Сам падший Астартес, еще рьянее рыча, кинулся на него с топором. Скалясь как зверь, Кразис пнул бежавшего на него предателя с такой силой, что у того лопнула пластина на брюхе и он, шатаясь, упал на колени. Кразис сделал два шага к нему и, вложив всю свою силу в ногу, ударил ступней по подбородку снизу вверх. Послышался звук треска костей и челюсть отступника подскочила вверх и покатилась по полу как диадема. Он начал хвататься за висящий кусок мяса, которым изначально был подбородок и кричать от боли как резаная свинья. Кразис в акте милосердия опустил меч ему на шеи и срубил голову, пиная его тело в сторону.       Он с Саулом и еще с десятком оставшихся в живых окопались, ибо хаоситы взяли город в кольцо. Они заняли оборону во Дворце Регента, в Песенной Башне, от которой остались лишь фундамент и небольшая возвышенность. Саул выбрал именно это место в центре, ибо отсюда можно унести с собой как можно больше предателей. Они не собираются улетать или прятаться в укрытие. Они просто ведут войну на истощение, они устраивают геноцид предателям. Боевые братья забирают с собой в Варп по пять, шесть, десять душ предателей за волну. Они стоят в бою как стержни, выдерживая на себе раны, от которых любой Астартес должен был умереть. Среди обломков жутко воняло, стены были окрашены в пепельно-коричневый и серо-бурые цвета. Везде валялись трупы Астартес, от которых остались лишь липкие куски плоти и жижа из органов и выделений трупов. С брони слазили куски керамики, а скелеты походили на выжженные деревья — они были такие же черные и трескались от малейшего дуновения ветра. Видимо, последствия вирусной бомбардировки.       Трупов было не просто много. Они были просто везде. Несколько солдат собирали баррикады из тел, дабы смягчать удары разрывных снарядов, которые лились на них потоком, словно дождем. Везде гремели взрывы, некоторые падали контуженные, не в силах встать, кто-то умирал от того, что его придавливало трупами. Дымящиеся снаряды и запах пепла стали для них неотъемлемой частью битвы за время осады. Все они дрались из последних сил и хотели чтобы этот ад закончился. Но складывать оружие никто не собирался. Один из верных космодесантников добил последнего предателя выстрелом болт-пистолета в линзу. — Сэр, еще четверо братьев пали, — сообщил лояльный легионер Пожирателей Миров, подсчитывая трупы. — Нас осталось десять, — сказал Саул, подходя к мертвому телу одного из лояльных братьев, опуская тому веки. — Мы... Тарвица прервал Солатен по воксу. — Сэр, предатели бегут, — докладывал Солатен, смотря на пылающий в огне город. — Они отступают! Диэс Ирэ! Он остановился и поднимает щиты! Предатели бегут к тандерхоукам! — Понял. Солатен, двигайся назад. — Так точно, иду, — Солатен отключил связь. — Что такое, капитан? — обратился Кразис. — Ничего хорошего... Предатели бегут, но не из-за страха смерти, а машина смерти поднимает щиты, но не из-за нашего превосходства... Все десятеро, включая Кразиса начали переглядываться. Близился конец. Все они это знали, хотя никто не говорил вслух. Теперь они знали друг друга по именам. Если в первые дни сопротивления это были лишь перепачканные сажей и кровью лица, то сейчас они стали друг для друга братьями. Умереть рядом тут, среди товарищей, каждый считал великой честью. — Они хотят удостовериться что мы обессилены, — продолжил Тарвиц. — И водрузить флаг над нашими трупами... Капитан указал пальцем в небо. Оно начало окрашиваться в оранжевые цвета. Тут из-за обломков показалось лицо Солатена. Он поднялся и окинул взглядом братьев, серьезно кивая. — Випус, есть вести от Гарвеля и Тарика? — начал Саул. — Нет, — ответил тот. — Ничего. — Сочувствую, друг. — Нет. Еще рано их оплакивать! Они справились, я уверен! Саул ничего не ответил. Его взор снова забрало уже теперь ало-красное небо над Хоралом. Снаряды прожигали облака и падали вниз с оглушительным свистом. Звезды появились над городом как раз вовремя, чтобы наблюдать его погибель. Прятаться было бессмысленно.       Кразис стоял и тяжело дышал. Он также как и все смотрел на небо, смотрел на звезды. Если он умрет, то рядом с Саулом, рядом с товарищами. Сзади Кразиса, среди обломков у выхода появилось какое-то движение. Кразис не придал ему значения. Кто-то подходил к нему сзади, но ему было все равно, за что практически мгновенно поплатился. Меч со свистом вошел в спину Кразиса, ломая броню на спине. Мир окрасился в фиолетовый цвет, а ритм сердца рвал барабанные перепонки. Кразис издал громкое "кхаа" и выпустил свой пиломеч из рук. Кто-то со всей силы приложился на меч, ибо он проломал грудную клетку Кразиса, дробя ребра и разрезая плоть. Броня спереди дала трещину. Из нее с тихим хрустом вышло изголовье меча. Меж зубов Кразиса хлынула кровь, и он повернул голову. Это был Юдикус. Он стоял без шлема, оголяя свое изуродованное и ошрамленное лицо. Кразис не поверил своим глазам. Юдикус улыбался как больной, выпучив единственный зрячий глаз.       Все на секунду обернулись на Кразиса. Саул смотрел, как его самого близкого друга убивают у него на глазах. Кулаки инстинктивно сжались, а глаза загорелись огнем от кощунственности содеянного. Но кидаться на врага было бессмысленно. Казалось бы, у Саула не осталось ничего. Он потерял все на этой планете. Он потерял все, кроме веры. И она нашептывала ему принять смерть с честью, но чувство несправедливости истязало его душу. Верные воины Императора сделал все, что могли. Их смерть уже у них над головами. — Мы задали им жару, капитан? — спросил Солатен. — Мы не зря старались? — Да, — ответил он. — Мы задали им жару. Они запомнят эти сражения. Один из снарядов упал прямо на обломки Песенной Часовни, поднимая в воздух потоки пламени и куски гранита, ставя точку на восстании лоялистов на Истваан 3.