Одно счастье

***

      — Мне кажется, это твое.       Дуло маленького, потрепанного и перемотанного в некоторых местах пистолета блеснуло под лучами дневного солнца. Рука Луиса даже не дрогнула, когда он, прекрасно помня, на что пошел малыш Эй Джей ради моей защиты, передавал ему оружие. Детская радость Растяпы забавляла, я даже не заметила, как улыбнулась, кося взгляд куда-то в сторону. Но касание заставило прийти в себя, ведь теперь лицо парня не выражало никакого счастья. Только… смятение и капельки грусти. Его тихое «будьте осторожны» взбудоражило что-то внутри. То, что я давно запрятала глубоко в себе и закрыла под сотню замков. Паника.       Это не было сказано ребятам из Эриксона, но с каждым днем после попадания в эту школу-интернат для трудных подростков мое состояние здоровья становилось хуже и хуже голова все чаще кружилась, а теперь, когда мы с Эй Джеем стоим практически на краю пропасти, это становится реальной проблемой. Я не знаю, сколько времени потребуется, чтобы вернуться обратно к Хавьеру и остальным и не могу предугадать, что по пути может пойти не так. Сейчас дорога не может быть гладкой и ровной.       — Береги себя и Эй Джея, Клем, — внезапно подала голос Вайолет. — Буду рада увидеть тебя снова.       — Дальше мы сами, — сказала я. — Пойдем, Растяпа.       Столько твердости в своем же голосе я не слышала никогда. Интересно, из-за чего так получилось? Из-за легкой обиды на ребят или из-за подкатывающему к горлу кома? Впрочем, это уже не важно, для обиды места нет. Такого решение. Смирись и уйди, Клем.       Кругом лес и тишина. Ни слов, ни вздохов, ни голодного рева смердящих ходячих. Ничего.       Я взяла Эй Джея за руку и повернулась к ним спиной. Даже так хорошо ощущались их подавленные взгляды нам в спину. Почему-то появилась некая надежда. Надежда на то, что они не отпустят, приведут обратно в Эриксон, а там уже будь что будет. Но она тут же испарилась, словно ее и не было, стоило лишь услышать шуршащие о землю подошвы ботинок и тихое, едва слышное перешептывание двух голосов.       Прошли мы совсем чуть-чуть и были в четверти пути до подорванного вокзала. Без слов, просто шли, смотря вперед, в лицо неизвестному будущему.       — Что дальше, Клем? — спросил Растяпа, выуживая руку из моей ладони. — Опять будем бегать от укрытия к укрытию?       — Направляемся в Ричмонд, — коротко ответила я и слегка приостановилась от внезапно нагрянувшей головной боли. Эй Джей начал заметно беспокоиться: брови изогнулись в немом вопросе, а руки уже потянулась, чтобы чем-нибудь помочь. На его жесты я лишь ответила: — Все в порядке, можем идти.       Не прошло и пяти минут, как буквально в недалеко от нас послышался выстрел. Первой мыслью было то, что это Луис и Вайолет наткнулись на нескольких мертвецов, но он раздался относительно близко. Может в двух или трех метрах. Потом послышался голос: противный, прокуренный и до скрипа зубов знакомым. И я поняла, кто это. Абель. Тот сраный мудак с вокзала. Но, как он выжил? Я собственноручно передала его на растерзание мертвецам и, казалось бы, он уже расстался с жизнью, но нет. Он тут, где-то рядом, бродит и выискивает, чем бы поживиться или… Чью жизнь бы отнять. На вид он просто жаждет этого. Особенно после того инцидента, особенно мою.       Среди деревьев показалась белая повязка, а позже Абель вышел из-за стволов полностью. Такой же достаточно худощавый, озлобленный, с самокруткой в зубах, только теперь обзавелся автоматом. И потерял одну руку.       — Прячься, — шикнула я и мы с Эй Джеем спрятались за массивными стволами деревьев, переводя дух. Мальчик вынул из-за пояса свой пистолет и проверил патроны. Есть.       — Девчонка! Выходи по-хорошему и, возможно, мы не станем убивать тебя, — нараспев сказал Абель, что эхом раздалось в радиусе нескольких метров уж точно.       Он нас видел. И идет сюда.       — Бежим.       — Что? — переспросил Растяпа, нахмурив брови.       — Бежим! — громче сказала я и схватила его за руку, рванув дальше по тропинке, ведущей к вокзалу.       Этот Абель наверняка просто так нас не отпустит, если все-таки догонит и поймает. Конечно, после того, что я сделала. После того, как он потерял свою левую руку. Он неистово зол.       Ноги уже начали ныть, а легкие гореть, когда Эй Джей отстал. Я подхватила его на руки настолько быстро, насколько только могла, но не продержалась и нескольких метров. Растяпу пришлось спустить на землю. В голове разрастался туман, в глазах плясали черные точки и вскоре я уже не видела, куда бежала.       Выстрел за выстрелом раздавался позади нас. Последний был настолько близко, что, казалось, я слышала тонкий, звонкий свист пули. Падаем на землю, вижу, как Эй Джей отползает, несколько теней и острая боль пронзает место между лопатками. Дышать стало намного тяжелее.       — Отпусти нас, козел, — выкрикивает Эй Джей, поправляя рубашку. Прячет пистолет. Но на его слова он лишь рассмеялся. Он и другой голос, женский.       — Что ты знаешь об Эриксоне? — внезапно спрашивает женский голос. Я не сдерживаюсь и кашляю, чувствуя новый приступ легкого головокружения.       — Я ничего не знаю, — пытаюсь говорить я, но слышится лишь глубокий хрип.       Рывок и я оказываюсь лежащей на спине в земле. По началу глаза слепит солнце, но потом тени проясняются, в которых я узнаю Абеля и женщину. Смутно знакомую женщину. Заметив, как она изменяется в лице, узнаю и ее. Лилли. Та самая Лилли из самой первой группы. Та самая, отец которой был озлоблен на весь мир и не выжил. Та самая, что застрелила Карли, а после которую мы с Ли и остальными оставили на обочине дороги. Чувствую, как внутри начинает разрастаться смутное чувство похожее на гнев вперемешку с радостью. Радостью от того, что я снова её вижу. Единственную, которая еще связывает меня с Ли. С Кенни. Остальными.       — Клементина? — удивленно спрашивает она, опуская дуло автомата. Ее зеленые глаза горят, брови хмурятся, будто бы она не верит тому, что сейчас происходит.       Она протягивает руку, чтобы помочь встать и я принимаю ее. Теперь я могу рассмотреть ее: выше на целую голову, некогда длинные темные волосы теперь едва доставали до плеч, на лице несколько едва заметных шрамов, а под глазами залегли темные круги. Лилли покусывает и без того потрескавшиеся бледные губы.       — Ты одна? — говорит она. Я молчу, опуская глаза в ноги. — Где Ли?       — Ли погиб, понятно? — гнев берет верх так же быстро, как появилась Лилли. — Не выжил. Теперь не смей о нем говорить.       Эй Джей подходит ближе и берет меня за руку, но его тут же отдергивает Абель. Мальчик старается вырваться, пытается кусаться, но ничего не выходит: слишком крепкая хватка.       — Как же ты выжила, одна, да еще и с ребенком на руках? — допытывалась женщина.       — Я была не одна. Мне встречались другие люди, — грубо ответила я.       — Ты была в Эриксоне, не ври мне. Абель, — она махнула рукой в сторону мужчины и тот в свою очередь кивнул, бросив мальчика на землю и приставил дуло к его голове.       Я тяжело сглотнула. Только не сейчас.       — Послушай, я всего лишь хочу, чтобы ты убедила их встать на нашу сторону и прекратить противостоять, — тон Лилли внезапно стал таким мягким, приторно сладким. Таким, каким я еще ни разу от нее не слышала.       Я стала бегать глазами от дерева к дереву и тяжело дышать. Снова это чувство, казалось бы, утерянное на века внутри души. Снова к горлу подступила паника.       Позади нее, через кусты пробирались Луис и Вайолет. Та натягивала тетиву лука, крепко удерживая между пальцами стрелу, а парень сжимал двумя руками пистолет. Увидев их, на душе стало спокойнее. Ви будто ждала приказа: встала на одно колено, получше прицелилась.       — Стреляй! — выкрикнула я.       Стрела тут же сорвалась с тетивы и вылетела по направлению к Лилли. Она обернулась, подняла ружье и выстрелила даже не прицеливаясь, настолько легко и быстро, что Луис и Ви не успели опомниться. Парень в тот же миг хватается за плечо, а из лука вылетела вторая, а за ней и третья стрела. Вот он, шанс на побег. Я снова кидаюсь к Абелю, оглушаю его одним ударом, вторым толкаю его, из-за чего он валиться на землю и кричит матом, выхватываю ошалевшего Эй Джея, бросаюсь сквозь высокие деревья куда глаза глядят. Видимо, Ви попала в нее, потому что стоны стали слышаться все чаще и все глуше, по мере нашего удаления.       Бежали мы не больше пятнадцати минут, Эй Джей отставал все чаще и чаще.       — Клем… — полушепотом произнес Растяпа, останавливаясь полностью.       Я поворачиваюсь к нему, чтобы сказать, что у нас нет ни минуты на даже самый небольшой отдых, но он убирает руку от живота и хмурится от боли, прикрывая глаза. Кровь была повсюду: на его детской ладошке, крупными каплями стекала по пальцам, полностью пропитала его рубашку. Я усадила его под дерево, устраиваясь рядом в обнимку, решая, что теперь делать. Страх того, что потерять Эй Джея теперь возможно на все сто процентов, полностью охватил меня. Обнимаю его, целую в лоб, сглатываю в который раз подкативший к горлу ком и пытаюсь сморгнуть навернувшиеся слезы.       — Нет, только не сейчас… Только не сейчас.       Как на зло, раздался булькающий хрип ходячего, потом рык второго и шуршащие шаги третьего. Пора расправиться с ними и позаботится о Растяпе.       Я не замечаю, как два ходячих падают замертво на землю, еще двух убивает ловушками. Расправляюсь с подступающим из второй волны, обвожу шестого и вонзаю острое лезвие ножа в размякший череп. Седьмой подходит со спины, но он тут же отшатывается от толчка и падает на землю, наступаю тому на голову, не жалея уже практически стершихся ценных сапог. Еще несколько выходит из-за деревьев в нескольких метрах от нас и один, который идет прямо на меня. Выдыхаю прохладный воздух и замахиваюсь, но ходячий сгребает меня руками и прижимает к себе, уводя из поля зрения.       — Эй Джей…       — Тише. Я не ходячий. Тише, — вдруг произносит тот, кого до последнего момента был для меня мертвецом. — Я заберу твоего мальчика и подлатаю его, обещаю.       — Какого…       — Не привлекай к себе внимания ходячих. По прибытию в лагерь я все расскажу.