Почувствуй мою боль

Серые тяжелые тучи нависали над окровавленной землей, придавая ей еще более темный алый оттенок. Кругом были лужи крови и тела шиноби, которых уже не спасти. Сильный ветер путал слипшиеся волосы еще сильнее, однако обдувал разгорячённые тела, хоть чуть-чуть охлаждая пыл. Грудные клетки воинов тяжело и часто вздымались или делали свой последний вдох. Иногда в небе можно было увидеть красные молнии, после которых раздавался оглушительный треск, словно тысячи гвоздей забивали одновременно. Крики людей резали слух, заставляя путаться в пространстве. Ликующие возгласы, означающие долгожданную победу над врагом…. Или истошные вопли, которые так сильно давили на душу, заставляя ежиться на месте и позволять себе всплакнуть над очередным мертвым шиноби, отдавшим свою жизнь во благо мира. Каждую минуту, секунду кто-то страдал. От боли, потери, ранений. Война означала лишь боль, которая становилась все сильнее с каждым новым днём. Люди сходили с ума, скучали, теряли близких. Некоторых так и не дождутся родные, а другим может и вовсе некуда идти, ведь их никто не встретит. Лишь в загробном мире семьи, попавшие под горячую руку войны, смогут встретиться вновь. Люди тонули в этом омуте, из которого было сложно выбраться. Каждый новый плач, новая потеря, смерть на глазах или известия — всё это заставляло тонуть. После всего этого люди делились.… Одни боролись за погибших, мстили за всё, что произошло, а другие сдавались, падали на колени, показывая, что их дух сломлен. И такие сразу пропадали среди тысячи тел. Потухшие глаза, в которых читалась откровенная боль. Голос, который так и не смог закричать. Сакура медленно обернулась, осматривая ужасную ситуацию, которая происходила вокруг неё и других шиноби в данный момент. Растерянный взор быстро скользил по каждому человеку, находившемуся рядом с куноичи. Слегка дрожащими пальцами Харуно убрала слипшиеся пряди, попутно вытирая холодный пот вперемешку с чужой кровью со лба. Зеленые глаза казались такими сломленными, хотя она давала себе клятву не отчаиваться и бороться до последнего. Но Сакура не думала, что война настолько ужасная вещь. На её руках погибло слишком много шиноби, которых она так и не смогла спасти. При очередном крике о помощи розоволосая куноичи бросалась к раненому, отдавая свою чакру, залечивая раны. — Спасибо, — тихо прошептал воин, пытаясь подняться и дальше ринуться в ожесточенную схватку. — Их осталось совсем мало, скоро мы выиграем этот бой! — шиноби говорил об армии белых Зецу. Глаза победно сверкнули, это сражение поглотило его полностью, пусть сил было немного, однако он хотел разгромить всех до единого, чтобы доказать этому миру свою пользу. В ответ Сакура слабо улыбнулась, убирая холодные руки от только что вылеченной раны. Она устала. Бессонные ночи отдавались глухой болью во всем теле, дрожащими руками, бледностью и сухостью кожи от нехватки воды, мешками под глазами и исхудавшим лицом. Для некоторых куноичи была живым мертвецом. Её чакра не была такой сильной, как у Наруто или Саске, которые отчаянно боролись ночи напролет, когда остальные воины хоть на пару часов отправлялись в военно-полевой лагерь поправить свое здоровье и восстановить силы. Медленно поднимаясь с колен и провожая отважного шиноби, Сакура побежала к холму, с которого можно было наблюдать за происходящим. Она хотела бежать еще быстрее, потому что знала, что смерть ни на секунду не опоздает. Взойдя на возвышенность, её вновь бросило в дрожь, хоть и противников, в виде белых Зецу правда было мало, однако павших союзников достаточно много, которых так и не смогли вытащить с того света разные куноичи. Взгляд резко перешел на трёх личностей, при виде которых сжималось сердце. Пускай их силы истощались, но они бились, убивали и шли вперед без оглядки. Они хотели победить, хотели жить. Воевали ради кого-то или чего-то в этом гнусном мире. Наруто, Саске, Какаши-сенсей. Все они страдали, пережили ужасное в своей жизни и готовы были отдать себя ради победы в этой войне. А что такого пережила Сакура, чтобы с полной готовностью и отчаянием идти на войну? Она хотела, чтобы все были живы и счастливы. Но что её сподвигло идти на фронт, кроме долга перед страной? Яркий блондин Наруто не видел своих родителей с рождения, перетерпел столько унижений, боли из-за того, что он стал джинчуурики. Но он победил свою ненависть. Подружился с Курамой и встретил своего отца, который сейчас бился бок о бок со своим сыном. Он жил и побеждал ради Минато и Кушины. Своей семьи. Ведь они погибли, защищая деревню и самого Наруто. А теперь спасти мир — это его долг. Его путь ниндзя. Вечно холодный Саске потерял весь свой клан. Его семью убили. Вырезал родной брат. Остаться единственным из Учих тяжелая участь. Ненависть в его глазах, движениях, словах маскировала тупую боль, которая разъедала всё внутри, каждый чертов день. Черные, словно уголь, волосы, темнее черного глаза. Всё это выражало его ненависть к этому миру, однако проиграть он не мог. Четкие и резкие движения, как у истинного убийцы, ни капли сожаления…. делали его роботом. Он стал истинным шиноби, внутри которого течет холодная кровь и находится душа, которая стала камнем. Какаши-сенсей. Его участь как проклятье, и иногда даже не верится, что этот человек смог перетерпеть столько боли и находиться в рядах шиноби, а не лежать с психическим расстройством или отчаяться и уйти из деревни, которая напоминала ему обо всем случившемся. С раннего детства в его жизни лишь одни потери, от чего он закрылся от внешнего мира, скрывая свои страхи, переживания и отчаяние внутри себя. Скорее всего, именно из-за этого он подался в Анбу, в котором он мог сдерживать свои эмоции и научиться быть хладнокровным убийцей. А все из-за чего? Отец — самоубийца. Друг, который отдал свою жизнь, оттолкнув Какаши, когда на него летел булыжник, считался мертвым, но теперь начал войну и борется с Хатаке, словно он его заклятый враг. Рин, которая умерла от райкири Какаши… А что было у Сакуры? Семья жива. Друзья пока что тоже живы, хоть и на пределе своих сил. Она никого не теряла. Не познавала, насколько больно быть одинокой и брошенной своими близкими друзьями, не знала, каково потерять всё, что у тебя было. Стать изгоем. Одиночкой. Покинуть родную деревню. Бороться против своих друзей. Не знала ничего из этого. Лишь кроме боли, которую вселил Саске, оставляя и растаптывая её чувства. Эта глупая влюбленность путала все её мысли. И то, что это была влюбленность в красивую внешность, а не искренняя любовь, Сакура поняла недавно, когда при виде Саске она не почувствовала ничего, кроме обычной дружеской теплоты. "— Сакура, ты его все еще любишь? — спросил бывший учитель, вставая рядом с Сакурой и смотря на Учиху, который появился на поле боя. — Может, ударишь его, за то, что он заставил тебя так долго ждать? — Какаши положил свою руку на голову Сакуры, слегка болезненно улыбнувшись под маской, когда его бывшая ученица медленно повернулась со слезами на глазах. — Не люблю, представьте себе, — она моргнула, и из её глаз покатились слёзы, слегка пощипывая раздраженную кожу. — Не могу поверить, что больше ничего не чувствую, — Сакура внимательно посмотрела в видимый черный глаз, пытаясь в нём что-то увидеть. — Почему вас так это интересует, Какаши-сенсей? — сглотнула куноичи. Она не понимала, почему, когда рядом находится её бывший учитель, сердце невольно ускоряет свой темп, а дыхание сбивается, если тот касается её. — Да просто, — он улыбнулся одним глазом, взлохмачивая волосы Харуно еще больше. — И не зови меня сенсеем, мы уже не учитель и ученица, — тихо сказал Какаши, опуская ладонь на хрупкое плечо Сакуры, наблюдая, как та невольно вздрогнула и слегка улыбнулась уголками губ, смотря в землю. — Мы герои войны, друзья, — на последнем слове он слегка сильнее сжал плечо, поджимая губы, которые скрывались под темно-синей маской. — Обещайте, что не умрете, — вдруг резко сказала куноичи, закусывая одну губу, словно коря себя за слова, которые случайно сорвались с её губ. — Не умру, — Какаши слегка улыбнулся под маской, пытаясь поверить в свои слова. — И ты тоже, пообещай мне, — он аккуратно задел острый подбородок Сакуры, чтобы она посмотрела на него. — Война всегда несет за собой смерть, помни, — бывший учитель отошёл от куноичи. — Увидимся, — он слегка махнул рукой. После послышался хлопок и Какаши исчез, оставляя Харуно одну со своими мыслями со своими мыслями. Она потрогала свой подбородок, медленно приводя себя в порядок и готовясь идти к друзьям, чтобы продолжить сражение и осмотреть раненых. Внутри было неспокойно. Тяжелый взгляд так въелся в душу, словно Какаши все еще смотрел на Сакуру, но только изнутри. Она не понимала, куда делось то душевное спокойствие, когда бывший учитель находился рядом и мило взлохмачивал волосы своей ученицы. Могли ли быть это чувства, которые зарождались внутри души? Сакура отчаянно надеялась, что это не так". — Сакура! — сзади кто-то резко окликнул её, заставляя девушку вернуться из своих мыслей, и обернуться на того, кто позвал её. — Справа! Резко повернувшись, она увидела, как множество сюрикенов летело прямиком к ней. А вдалеке стояло пара белых Зецу, отдалившихся от армии. Моментально достав два куная, Сакура ловко отбила небольшого размера сюрикены, которые так хотели задеть плоть и нанести немалый урон. Вокруг слышался звон. Брови Сакуры нахмурились, а руки болезненно напряглись, готовясь к очередной атаке. — Живой ты не уйдешь, — сказал один из противников, подбегая к Харуно, замахиваясь, чтобы нанести очередной удар. — Слева! — крикнул Какаши, который уже начал расправляться с противниками с другой стороны. — Техника теневого клонирования, — Хатаке моментально сложил печать и рядом с ним появилось три клона, которые также начали атаковать. Сакура резко присела вниз, делая подсечку ногой, заставив упасть одного из белых Зецу, буквально сразу же протыкая белую плоть из клеток Хаширамы. Когда и другие решили присоединиться к нападению, куноичи сконцентрировала чакру в правой руке и ударила по земляному покрову, заставляя противников падать, после чего она ловко добила их парой ударов, оставляя лежать на алой земле с оторванными белыми конечностями. Резко встав с колен, попутно убирая вылезшие пряди волос, Харуно обернулась, ища глазами бывшего учителя. — Агрх, — прохрипел полуживой Зецу, который схватил Сакуру за ногу, вонзил в нее лежащий за земле кунай. — Сволочь! — Харуно отскочила от противника, буквально вырывая из ноги лезвие, и метнула его прямо противнику в висок. Наклоняясь к окровавленной ноге, чтобы влить туда свою чакру, Сакура замерла, увидев, что её бывший учитель был окружен шестью противниками, начавших использовать слияние белых Зецу, вырастая в два, а то и в три раза. — Тебе не уйти, — одновременно сказали они, когда перед Какаши появился двухметровый монстр. Хатаке нахмурился, достав кунаи из-за спины, встав в боевую позицию, готовясь к очередной схватке. Пусть его силы были на пределе, но и сдаваться Какаши не собирался. Он тут не ради того, чтобы умереть от каких-то белых Зецу. Его главный бой предстоял с Обито, которого пока что здесь не было. "— Обито, нет, — Хатаке в ужасе отошёл от противника, маска которого упала за землю. — Я не верю. Ты же мёртв!". — Техника тене… — Какаши начал складывать печать, тратя остатки своей чакры, однако его жилетку и живот резко вспороло лезвие, появившееся вместо руки противника. — Как я не заметил? — он вскинул взор на Зецу, прислоняя ладонь к довольно глубокой ране. — Надо быть внимательным, — хором сказали Зецу, смотря хитрыми прищуренными глазами. Руки начали дрожать от потери крови, он не мог сражаться как раньше, даже с ранами. Были бы силы - ранение отошло на задний план, но, к сожалению, его чакра была истощена и сил для блокировки боли не оставалось. Хатаке упал на колени, в глазах начало темнеть от истощения организма. — Я так не сдамся, — прохрипел Какаши, хотя начать складывать какие-то печати, чтобы потратить окончательно всю чакру и потерять сознание или даже впасть в кому. — Техника скальпеля чакры! — сзади ухмыляющегося Зецу послышался голос Харуно, которая складывала печати и придавала сконцентрированной чакре форму острого клинка. Резко замахнувшись, Сакура отрезала половину части тела противника, приведя его в замешательство. Её лицо горело пламенем, а в руках было столько чакры, словно у нее появилось второе дыхание. Зависнув в воздухе, замахиваясь одной рукой, куноичи со всей силы ударила остальную половину по голове, от чего Зецу просто превратился в лепешку от натиска всей мощи силы. Её глаза перешли на корчащегося Какаши, который пытался подняться с земли. — Какаши-сенсей! — Сакура бросилась к Хатаке, укладывая его на спину, касаясь глубокого ранения. — Тут не хватит моей чакры, — истерично прошептала Харуно, озираясь по сторонам в поисках других куноичи, а лучше Цунаде-сама. — Нет, ты не уйдешь, даже не думай, — прошептала девушка, сжимая губы и хмуря брови, когда из её глаз начали литься слёзы. — Ты не тут должен умереть. Не сейчас. Никогда! — она еще сильнее начала вливать свою чакру, чувствуя, как собственная покидает её с каждой новой секундой. — Сакура, я не слабак, успокойся, — сквозь стиснутые зубы сказал Какаши, поднимая свой взгляд на почти обезумевшую куноичи. — Я же обещал, что не умру, — он закашлял, заставляя Сакуру резко посмотреть в один видимый глаз, так как другой был скрыт повязкой. — Ты сейчас сама упадешь, мне уже лучше, остановись, — он положил свою ладонь на щеку куноичи, одновременно убирая слипшиеся пряди волос, отчего та вздрогнула и её зеленые глаза распахнулись, словно от боли, которую приносили ей эти прикосновения. — Какаши, — пролепетала Харуно, прекращая вливать свою чакру, а её ладони легли на медленно вздымающуюся грудную клетку, а её взгляд опустился, словно боясь смотреть в глаза. — Сакура, — его ладонь прошлась по щеке. — Спасибо, — он сглотнул, чувствуя знакомую чакру недалеко от них.

***

" Я запутался сам в себе. Я боюсь совершать ошибки. Боюсь, что могу сделать и потерять любую связь с ней. Боюсь умереть, потому что могу не увидеть её лицо. Не хочу знать, что она будет в печали. Кто она мне? Не могу дать ответ. Бывшая ученица? Да. Но внутри меня к ней лежат не только обычные дружеские чувства. В этой чертовой войне я узнал так много нового. И увидел её совершенно с другой стороны, с той, которая открыла всю ее силу, мощь и красоту. Как на нее можно смотреть, как на девочку, если она бывает сильнее меня? Если каждая её улыбка согревает, но одновременно убивает, если это мгновение, когда она счастлива, подарено не мне. Эгоизм? Да. Но знает ли она о том, что лежит на душе? Вряд ли. Успокаивает лишь одно, что Саске она не любит. Хотя, может она врёт? Может внутри нее все еще живет то сжигающее чувство под названием безответная любовь? Её короткие, неаккуратно уложенные волосы, слегка засалившиеся и слипшиеся от запекшейся крови, придают ей изюминку…. Другие бы ужаснулись от её бледной и слегка шершавой кожи, от тусклых глаз, треснувших губ… Но я видел в них то, чего не видел никто. Её красоту. Красота шиноби не во внешности, а в том, как она ведет себя во время боя, как её брови хмурятся, а и так тонкие губы сжимаются в линию и вдалеке случайно можно подумать, что эта девушка безо рта. Её красота в движениях, словах и действиях. Неимоверная печаль, застывшие слёзы, когда ей не удается спасти воина. И тот игривый огонек, когда пульс человека снова чувствуется, а дыхание медленно выравнивается. Как я могу чувствовать к ней хоть что-то? Разве люди одобрят? Она еще молода, настолько молода… Что вместе мы будем смотреться как отец и дочь. А если она умрёт? Если её убьет Обито, когда узнает, что она мне дорога? Он не остановится. Та боль, которая живет в его сердце. Эта боль — Рин. Все еще не могу поверить, что он стал таким.…. Пусть я был и не безразличен Рин, но к Учихе она тоже относилась не совсем как к другу. Хочется вернуть те времена, когда команда Минато вместе выполняет различные задания… Но такого не будет…. И команда воссоединится лишь на том свете. Пусть даже Учиха жив физически, не означает, что и внутри у него все цветет и поёт. Он просил меня позаботиться о Рин, но я не сберег её. Порой мне всё еще снятся сны о том, как она набегает на райкири…. Её открытый рот так и застывает, не успев закричать. Распахнувшиеся глаза остаются такими и в миг тускнеют, исчезает тот природный блеск. Коричневые волосы вздымаются и словно застывают, как камень. Я не сберег её. Не смог. А смогу ли я уберечь Сакуру от этого всего?" — Какаши, — в палатку заходит розоволосая куноичи, осторожно поглядывая на него, не понимая, спит он или нет. — Сенсей…. — Я же просил не звать меня сенсеем, — он пытается держать себя в руках и безразлично выдыхает, смотря на потолок палатки. — Я утром пойду сражаться, — Хатаке привстал на локтях, лежа в спальнике, медленно оглядываясь по сторонам. — Что-то случилось? — Какаши изгибает одну бровь, а сердце начинает ускорять свой темп, когда понимает в чем дело. "Маска". — Вы… вы… простите! — Сакура резко отвела глаза и хотела тут же провалиться под землю, чтобы скрыть своё смущение. — Рано или поздно ты должна была увидеть меня, — также спокойно говорит шиноби, натягивая свою привычную маску на лицо. Интересно было посмотреть на её реакцию. Как легкий румянец появился на её щеках, а взгляд бегал по земле, не решаясь поднять взор. — Как ваше….- Харуно быстро начинает говорить, резко поднимая взгляд. — Здоровье? — её уголки губ приподнимаются, словно ничего и не было, однако руки не могут найти себе места, одна теребит жилетку, а другая каждые десять секунд трогает волосы, то доставая или убирая прядь за ухо. — Сакура, — низким голосом говорит бывший учитель, призывая закончить эти детские игры. — Успокойся. Ничего не произошло. Я же не голый перед тобой, — Какаши резко запнулся и потер лоб, улыбаясь одним глазом, когда Харуно непонимающе распахнула свои глаза, словно прогоняя в голове всю эту картину. — Какаши-сенсей! Что вы себе позволяете! — пролепетала куноичи, чувствуя, что её щеки горят огнём. — Хватит смущать меня, — она вновь отвела взгляд, закусывая нижнюю губу. — Это всё ваши романы виноваты! — Сакура вдруг улыбнулась и звонко рассмеялась, подходя к застывшему сенсею, который не понимал, что сейчас происходит. — Нормально себя чувствуете? Рана не ноет? — все шутки отошли на задний план и присев, куноичи начала проверять состояние Хатаке при помощи чакры.  — Нет, все в порядке, — Какаши шумно выдыхает, словно ему не доставляет удовольствия компания Сакуры. — А можно еще раз посмотреть… — Харуно запнулась, вновь прикусывая губу. — На лицо? — зеленые глаза встретились с черными, и по спине пробежал холодок, а волосы слегка приподнялись, словно Сакура сказала что-то не то, но Какаши послушно стянул маску и улыбнулся ей. Она первый раз видела его улыбку без маски… Его родинку под нижней губой с левой стороны, острый подбородок, тонкий нос. Он был…. Красив. Безумно красив, отчего у Сакуры ненадолго пропал дар речи. Пепельные волосы неаккуратно лежали, что придавало ему некую изюминку. Так хотелось запустить в них руки, почувствовать их аромат…. — Сакура? — Какаши впервые смутился, когда девушка так открыто пялилась на его лицо. — Какаши, — Сакура перевела взгляд на глаза, в которых читалось смятение и неловкость данной ситуации. — Сакура? — тише сказал он, когда лицо девушки начало медленно приближаться. — Не стоит, — он выдохнул почти в губы, когда их носы уже соприкоснулись, а по телу пробежала дрожь и каждая мышца в теле была напряжена. — Какаши-сенсей! — вскрикнул Наруто, вошедший в палатку, запуская руку в свои волосы. — Сакура-чан! Вы что делаете, даттебайо! Сенсей без маски! — завопил Наруто, поймав на себе гневный взгляд куноичи, которая уже концентрировала чакру в правой руке. — Я помешал? — он сложил ладони в замочек и вытянул руки, чтобы прохрустеть суставами. — Я проверяю состояние Какаши-сенсея. Потом поговоришь с ним! — Харуно осмотрела Узумаки с головы до ног, сверкая своими глазами. — Ему нужен покой! — Сакура буквально выгоняла своего друга, который нашел чуть-чуть время для того, чтобы навестить своего учителя. — Понял, — Наруто слегка приуныл, однако поверил в это и решил поскорее уйти, чтобы не попасть под горячую руку. — Увидимся на поле боя! А я пошел Саске поищу, — с этими словами блондин вышел из палатки. — Эй! Вы кто? Что вы делаете? — закричал Узумаки за палаткой, когда к нему начали подходить шиноби-фанатки. Сакура выдохнула и искренне улыбнулась, когда Какаши уже не мог сдерживать свой смешок по поводу всей этой ситуации. Изумрудные глаза вновь пересеклись с черными, и по телу пробежал какой-то импульс, между лицами шиноби промелькнула искра, которая разгоралась все больше и больше. Что происходило внутри, было трудно описать. Неимоверное желание нарушить и стереть любые грани, но с этим чувством боролась честь и принципы, которые не давали сделать хоть какого-то движения навстречу судьбе. Возможно, они оба устали. Возможно это лишь порывы страсти от нехватки любви. Слишком много «возможно». — Сакура, что ты творишь со мной, — прошептал шиноби, резко хватая запястье девушки, одновременно притягивая её к себе. — Прости, — он аккуратно задел её аккуратный носик своим, когда между их лицами оставалось пару миллиметров. — Какаши, — пролепетала Харуно, чувствуя, как её щеки вновь начинают гореть огнём, а приятное тепло разливается по всему телу, отдавая легким тяготением внизу живота. Их губы неловко сошлись в нежном поцелуе, словно пробуя друг друга. Не спеша и так аккуратно как в первый раз. Мягкие и такие манящие губы Харуно наконец-то слились вместе с губами бывшего сенсея. Его рука медленно прошлась по спине куноичи, словно задевая каждый позвонок, заставляя Сакуру томно дышать и постанывать от приятных прикосновений. Ладони Сакуры гуляли в волосах Какаши, оставляя на голове еще больший беспорядок, чем обычно. Спустя пару мгновений их поцелуй углубился, а их тела еще сильнее прижались друг другу, ожидая чего-то большего, чем просто поцелуи. Сакура села на колени Какаши, проводя тыльной стороной ладони по его слегка шершавой, от щетины, щеке, а другая рука так и гуляла в пепельных волосах, то закручивая или распрямляя прядки. Крепкие руки сенсея обвили талию девушки, слегка спускаясь на бедра, медленно поглаживая их. Они прерывисто дышали, когда легонько ударились лбами, а на лице у Сакуры появился румянец, чувствуя, как руки мужчины крепко держат куноичи за бедра. Закусив одну губу, Харуно хотела вновь поцеловать Какаши, но тот резко отпустил свои руки и буквально чуть не скинул девушку с себя. Её глаза дрогнули, когда она увидела лицо Хатаке. Такое…. Грустное, словно говорящее о том, что всё это было ошибкой. Что это было как раз «возможно». Неужели томные взгляды, мягкие и ласковые движения для него было лишь утехой? Лишь накал чувств повлиял на всё это? — Почему? — Сакура приподнялась с колен, не отрывая от лица Какаши своих изумрудных глаз, кричащих об очередной боли. Её сердце остановилось, а рот слегка приоткрылся в безмолвном крике. — Я не могу так, — холодно отрезал тот, однако внутри все рвалось и металось от неимоверной боли, которую причиняли его же слова. — Прости, Сакура, — он натянул привычную маску на лицо, и отвернулся от слезящихся глаз девушки, которые сверлили его насквозь. "Какаши, — прошептала Рин, смотря прямо в глаза, из которых потекли её последние слезы, а из уголка рта вытекла струя крови, предвещая её последние мгновенья жизни". — Ка…каши, — Сакура словно повторила ту интонацию девушки, от чего по телу шиноби пробежал холодок. — Почему вы все втаптываете меня в грязь? — прошептала куноичи, не в силах залечить душевные раны, которые открывались с каждым новым вдохом. — Сакура, — бывший учитель начал разворачиваться, однако девушка его перебила, потому что сил держать всё в себе уже не было. — Почему вы все относитесь ко мне как к… — она моргнула и закусила нижнюю губу, чтобы не разрыдаться от наплыва эмоций. — Саске… Вы.… Зачем вы влюбляете меня, а потом так резко отталкиваете? Почему? Что я вам сделала? — она опустила голову вниз, а на землю начали падать капли слёз. Сжимая кулаки, Харуно протыкала себе кожу оставляя пять полумесяцев на ладони. — Хотите поиздеваться? — её глаза сверкнули, а рука замахнулась в ударе, но вовремя остановилась, понимая, что здесь нельзя ничего крушить. Зубы до крови прокусывали припухшую нижнюю губу, а все тело вздрагивало при очередном всхлипе. — Вам разве не хватило войны? Вы решили и на мне отыграться, Какаши-сенсей? — делая ударение на последний слог, Сакура словно выстраивала огромную каменную стену между ними двумя. — Вам всем плевать на мои чувства! — закричала куноичи, выбегая из палатки, попутно убирая вылезшие пряди волос за ухо. Игнорируя крики сторожей, Харуно бежала вперед, подальше от этого всего. Подальше от этих чувств, которые так сильно пробудились внутри нее за эти пару минут нахождения рядом с сенсеем. Ей было не суждено любить. Это всё причиняло лишь ужасную боль, которая распространялась на всё тело. Тупая ломота, словно при лихорадке означала очередные безответные чувства. Разве она достойна такого? Где тот, кто спасет её от прыжка в бездну и залечит все раны одним предложением: "Я люблю тебя, Сакура". Но его не будет. Не сейчас. И возможно никогда. Люди, на которых отыгралась жизнь, не могли дарить любовь другим, они умели лишь причинять ужасную боль, убивая всё внутри, делая отвергнутых такими же. Эту цепочку не разорвать. И так по кругу. Один причиняет, другой впитывает всю эту грязь, а потом и сам отталкивает, забывая, как самому было херово. Хмуря брови и не особо видя, куда бежать из-за прозрачных слёз, которые окутывали изумрудные глаза, погружая в пелену, Сакура прибежала на недавнее поле боя, на котором пару часов назад были слышны истошные душераздирающие крики людей и звон металла. Упав на колени, девушка ударила кулаком по сухой почве, зная и понимая, что никто это не увидит, так как до лагеря было довольно далеко, и он был спрятан в лесной гуще, которая была редкостью для данной местности, словно аномалия. Голова болела и готова была взорваться от накала чувств внутри тела. Война… Очередные отвергнутые чувства… Недосып… Боль во всем теле от перенапряжения… Сакура была живым мертвецом, её нервы были на пределе уже давно, а к концу войны окажется, что все нервные клетки погибнут под натиском стресса, который окружает её каждую секунду. Она все сильнее вминала ногти в мягкую кожу, причиняя себе боль, но одновременно останавливая свой пыл. Розовые пряди взлохматились, словно от начеса, придавая девушке убогий и слишком жалостливый вид. — Он никогда не почувствует твою боль, его цель лишь убивать, как он убил когда-то всё живое во мне и в Рин. Харуно резко отпрыгнула назад, доставая кунай и выставляя его перед собой. Её грудная клетка тяжело вздымалась, а зрачки расширились от страха, когда она осознала, кто находится перед ней в данный момент. — Что тебе надо? — процедила Сакура, вставая в боевую стойку, слегка наклоняя голову в сторону, чтобы моментально прикинуть развитие событий. — Вы вроде так похожи.… Однако если присмотреться… — Обито спокойно начал подходить к девушке, внимательно смотря на нее своими глазами, полными жажды убивать. — Теперь понятно, почему ты ему дорога. Полная противоположность, — он словно рассуждал сам с собой, почти не замечая присутствия куноичи. Сжав ладони в кулак, он резко ударил ими по земле, заставляя Сакуру вздрогнуть. — Обе куноичи, обе влюбчивы и хотите дружбы. Однако вы разные. Ты мне не нравишься, потому что другая. Была бы ты её воплощением… — Учиха бросил короткий взгляд на грозную девушку, которая пару мгновений назад казалась сломленной. — Только как мне жаль, что вы встретитесь с Рин на том свете, я не увижу, как вы подружитесь, — его рот расплылся в ухмылке, когда Харуно бросила взгляд на его глаза. — Почувствуй мою боль! — громко закричал он, когда она оказалась в гендзюцу Обито. "- Я не могу разбить это, — пронеслось в голове у девушки. — Что мне делать? — она оглянулась по сторонам, видя, что вокруг неё находится лес. Вдалеке слышались крики, которые усиливались с каждой секундой. Сердце Сакуры защемило, когда она поняла, что ей показывает Обито. Все казалось другим. Словно другой мир. Не такой, как сейчас. Даже лес пах по-другому. Здесь царило безумное напряжение, которое пробирало насквозь. Харуно пригладила рукой взъерошенные волосы и резко обернулась на звук, исходящий сверху. — Рин! Бежим! — кричал Какаши, перепрыгивая с одной ветки на другую, держа девушку за руку. — Какаши, нет! Я не могу! — её рука вырвалась из крепкой хватки, отпрыгивая на одну ветку назад, в её глазах выступили слёзы, когда она захотела сказать важные слова. — Я… я, — закусив губу начала Рин, чувствуя неимоверную боль внутри себя. — Они рядом! Бежим сюда, — маленький Хатаке указал направление на какую-то каменную местность. — Скорее, прошу тебя! — в нём читалось такое напряжение и безумное отчаяние вперемешку с дикой злостью на этот мир. Он страдал. Безумно. Всё время. Сакура немедленно побежала за детьми, в душах которых поселился ужас. Харуно не знала, каково Обито, когда он видит Какаши, а теперь она начинала понимать. В данный момент она была вместо Учихи, который хотел спасти свою любовь и повидать лучшего друга. Куноичи даже забыла, что находится в гендзюцу, Сакура хотела увидеть, что было в тот день. Она была обязана знать это. Её ладонь прислонилась к груди, когда девушка увидела шиноби из другой деревни. Из глаз невольно потекли слёзы, которые сильно разъедали припухшую кожу. — Нет! — истошно закричала Сакура, вставая на пути противников, однако они пробежали мимо неё, даже не обращая внимания. Девушка опустилась на колени, закрывая уши ладонями, зная, что скоро произойдет. Она не хотела идти туда, однако, когда она вновь открыла глаза, то стояла посередине сражения, с замиранием сердца смотря на отважных шиноби из Конохи. — Какаши, я стала джинчуурики! — закричала девушка, когда они оказались на каменистой местности. — Во мне… он! — Рин приложила ладонь к сердцу, опускаясь вниз, боясь смотреть в глаза друга. — Нет, — вымолвил Хатаке, отходя на пару шагов от Рин. — Нет… — его рука потянулась за кунаем, готовясь защищать подругу ценой своей жизни. — Это ложь! — Какаши закричал, замахиваясь оружием, словно видя перед собой противников, которые вот-вот появятся на поле боя. — Убей меня, прошу, — девушка резко вскочила, когда почувствовала чужую чакру. — Мы уже окружены! Убей меня, Какаши, — она бросилась к своему другу, смотря на него заплаканными карими глазами. Её руки дрожали от отчаяния, однако говорила все на полном серьезе. — Я умоляю тебя, деревня в опасности, — Рин положила ладони на плечи друга, закусывая нижнюю губу, словно прощаясь с ним, готовясь принять весь удар на себя. — Нет, — он закрыл девушку собой, отбивая атаки противников. — Я поклялся Обито защищать тебя! Какаши ловко справлялся с другими шиноби, отбиваясь кунаем и пользуясь различными дзюцу, почти не обращая внимания на подругу, которую начали окружать подоспевшие шиноби. Руки девушки не слушались, и она не могла нормально сражаться, у нее почти не было сил и чакры, чтобы противостоять трем воинам одновременно. — Какаши! — воскликнула Рин, когда на неё начали активно нападать сразу несколько шиноби из деревни Скрытого Тумана. Хатаке резко развернулся, кидая сюрикены в оставшихся противников, он побежал к Рин, собирая чакру в правой руке, чтобы убить последних противников. — Райкири! — воскликнул Какаши, однако на его пути резко появилась Рин, которая моментально отскочила от воинов и побежала прямо на дзюцу своего друга, чтобы умереть. Убить себя. Он не успел. Не смог. Не защитил. — Ка…каши, — пролепетала девушка, откашливая кровь. Рин повисла на руке шиноби, мертвые глаза, в которых застыл ужас, пробивал до костей. Губы приоткрылись в безмолвном крике, а из уголка текла струйка крови, капающей прямо на одежду. На лице застыла одна эмоция, включающая в себя дикий ужас, боль и неимоверный страх. Сакура бросилась к девочке, пытаясь схватить её, однако куноичи пробежала мимо Рин, словно призрак. Харуно резко развернулась и упала на колени в лужу свежей крови, которая текла из огромной дыры посередине груди Рин… — Не-е-е-е-т! — закричал Какаши, доставая окровавленную руку из продырявленного отверстия. — Нет, нет, нет! — Рин, словно камнем упала на землю, глухо ударяясь о поверхность, лежа в собственной луже крови, однако она исполнила свой долг. Она защитила Коноху ценой своей жизни. — Рин… — прошептал Какаши, теряя сознание. Сакура отчаянно закричала, словно принимая весь удар на себя. Её разум резко переключился, и эта картина прогонялась снова и снова, пока девушка сама не оказалась на месте Рин. Розоволосая девочка повисла на руке Какаши с точно такой же эмоцией, как у Рин. Однако Харуно чувствовала весь спектр боли, от чего её разум начал сходить с ума, когда все повторялось снова и снова… — Хвати-и-и-т! — сквозь невыносимую боль закричала Сакура, падая на колени с огромной дырой в сердце".