Чёрт побери, отличная машина!

На следующий день Ганнибал идёт на работу, укутав шею шарфом. С любым другим пациентом эта уловка сработала бы. А вот Франклин Фруадево просто-напросто одержим. — Какой приятный цвет, — начинает он, занимая своё привычное место. Не дожидаясь реакции, он продолжает: — Я про шарф, конечно же. Никогда прежде не видел, чтобы вы носили шарфы, но вам действительно к лицу, доктор Лектер. По какому поводу? Ганнибал забрасывает ногу на ногу и делает попытку успокоиться, глубоко втягивая воздух через нос. — Всё дело в погоде, — отвечает он и намеренно морщится, чтобы не сказать ничего лишнего. — Как-никак уже октябрь. — Да, конечно, — соглашается Франклин и отзеркаливает позу Ганнибала, тоже скрещивая ноги. — Хоть обычно вы не носите верхнюю одежду в помещении, Ганнибал. Он невольно вздрагивает от подобной фамильярности. — Это часть наряда, — поясняет Ганнибал, надеясь, что тема себя исчерпала. Всё же Франклин первый человек, от которого следует скрываться. — Прошу, Франклин. Как прошла ваша неделя? Во время нашей последней сессии вы упоминали отношения с матерью. Франклин равнодушно машет рукой перед лицом. — Хватит про неё, — отвечает он. — Я уже переварил это всё. Ганнибал не хочет давить на больную мозоль, по большей части потому что не желает видеть Франклина вновь рыдающим на полу кабинета. С другими пациентами он привык именно давить, чтобы испытывать их эмоциональную стойкость, но это абсолютно другой случай. Остаток сессии не особо насыщен событиями, да и работа с прочими пациентами проходит гладко. В час дня Ганнибал садится в Бентли и отправляется на почти регулярный ланч в компании Аланы. Раньше они постоянно ужинали у Ганнибала, но теперь большинство вечеров дома находится Уилл. Даже в его отсутствие Ганнибал предпочитает воздерживаться. Всё же долгие годы их завуалированного флирта с Аланой остались в прошлом. На подъезде Ганнибал лениво задумывается о том, что бы произошло, если бы Алана начала расспрашивать Уилла. Начал бы он секретничать в её присутствии или же, наоборот, гордо объявил об изменениях в своём статусе? Конечно же, Ганнибал не думает, что Уилл стесняется его. Их отношения просто слишком сложные. Во-первых, некоторое время Ганнибал являлся терапевтом Уилла, во-вторых, они оба мужчины. И того, и другого люди явно от Уилла не ожидают. Ещё одна проблема кроется в принятии высшего общества, в котором вращается Ганнибал. Уиллу будет бесконечно скучно щеголять с ним рядом, отбивая атаки надоедливых светских бездельников. К тому времени, как он подходит к офису, виски пульсируют. Силой воли Ганнибал заставляет себя расслабить линию челюсти. Его начинают атаковать мысли, в которых Уилл никогда не позволит им явить свои отношения миру. Ганнибал звонит в дверь и несколько секунд, прежде чем Алана откроет, работает над собственным выражением лица. И всё же она застаёт его массирующим мышцы лица и смотрит на него с привычной мягкой улыбкой. — Напряжение? — интересуется ненавязчиво. Затем отступает в сторону и приглашающе открывает дверь. — Похоже на то, — соглашается он, переступая порог. Термосумку Ганнибал устраивает на невысокий стол рядом с книжными полками и начинает раскладывать ланч. Это остаток их вчерашнего ужина с Уиллом, но вряд ли Алана заметит. — Суп из омаров, — представляет он блюдо, снимая крышки с лотков. — И свежие булочки. Алана по-доброму ухмыляется. — Балуешь меня. — По правде сказать, — отвечает Ганнибал, присаживаясь на стул напротив, — я готовлю только для тех, кто достоин баловства. По обыкновению её щёки покрывает лёгкий румянец от комплимента, и Алана тоже устраивается за столом. Беседа переходит в трапезу, они оба вооружаются ложками и принимаются за суп, который идеально остыл с того момента, как Ганнибал подогрел его утром. — Говоря о баловстве, — возобновляет диалог Алана, — ты сегодня не принёс то чудесное пиво из специальных запасов? Ганнибал приподнимает бровь и едва не роняет ложку. Вряд ли со стороны Аланы такой вопрос можно счесть грубостью, раз он угощает её регулярно. Но вот проблема действительно существенная — Уилл выпил несколько бутылок с тех пор, как поселился у Ганнибала, и по-прежнему продолжает уничтожать запасы. — Мои извинения, — говорит он вслух. — Должно быть, я запамятовал. Она пожимает плечами, не особо встревоженная такой мелочью. — Ты выглядишь встревоженным. Ганнибал уже хочет ответить, что нисколько он не встревожен, да и вообще последние месяцы были лучшими в его жизни. Но, должно быть, определённая тревога вызвана потребностью постоянно скрывать свои самые счастливые отношения. Теперь они живут вместе, а как это назвать ещё, если Уилл фактически к нему переехал, но от этого тайна только сложнее. Тем не менее Ганнибал счастлив, а стресс — всего лишь побочный эффект. — Совершенно точно порадую тебя ещё одним ящиком. Алана улыбается, и от сердца отлегает, но никакая улыбка Аланы не сравнится с Уиллом. Уилл был от души позабавлен, обнаружив, что пиво настаивалось в тех же бочонках, в которых Ганнибал хранил человеческие потроха. Алана была бы точно напугана, узнав, что это не просто винные бочки. Ганнибал почти утонул в мыслях об Уилле, когда его отвлёк заинтересованный взгляд Аланы. — Почему мы встречаемся только на ланчах, Ганнибал? — спрашивает она, лениво вращая в тарелке ложкой. — Я не бывала у тебя дома месяцами. Ганнибал прикладывает массу усилий, чтобы не подавиться глотком супа. Жидкость обжигает нёбо, но он будто не обращает на это внимания. Успокоившись, всё же отвечает: — Как-то не задумывался об этом. Она приподнимает бровь, не особо удовлетворённая ответом. — Полагаю, ты просто занят, — беспечно отвечает Алана. Ганнибал только сглатывает и несколько раз моргает, неуверенный в том, стоит ли симулировать смущение, или же он и так смутился в достаточной мере. — Мне стоит попросить у тебя прощения? — Не разыгрывай тут дурака, — говорит она неожиданно радостным тоном. — Знаешь, я уже давно всё сообразила. — Поясни, что именно, — расспрашивает Ганнибал, выторговывая себе время на раздумья. Ему следует выяснить, что именно сообразила Алана, и ему определённо не хочется её убивать, ведь она такой хороший друг для них с Уиллом. Алана отвечает ему практически музыкальным смехом. — Вы с Уиллом, — поясняет она. — Совокупляетесь как кролики по меньшей мере месяца два. «Четыре», — молчаливо поправляет её Ганнибал, в то время как в животе будто бы падает гиря. Вопиющая суть её заявления настолько неожиданна, что Ганнибал приоткрывает в изумлении рот и не моргая смотрит, как Алана вращает ложку в руках. — И не говори, что я неправа, — сообщает она самодовольно. — У меня накопилась масса улик вплоть до сегодняшнего шарфика. Ганнибал проглатывает стон и проклинает Уилла за его чёртово упрямство, а потом себя — за то же самое. Его так прельщало получить от Уилла метку, а Уилла прельщало оставить её. А ещё Уилл до сих пор настаивает на поддержании конфиденциальности. Ганнибал не знает, как сообщить ему, что Алана знает всё уже некоторое время. Ещё одним громадным усилием воли Ганнибал удерживается от того, чтобы не зарыться лицом в сложенные руки и продолжать демонстрировать относительное спокойствие. — Я и не думал отрицать, — отвечает он, от высказанного во рту становится сухо. — И я горжусь тем, что мы вместе, просто Уилл склонен тщательно оберегать свою личную жизнь. — Да, это в его духе, — соглашается Алана, не прекращая улыбаться. — С другой стороны, ты такой павлин, и тебе до смерти мешают спрятанные пёрышки. — Мои страдания того стоят, — заверяет он, не позволяя в тоне голоса проявиться ни капле сомнений. Вот сейчас Алана запинается и просто кивает. — Полностью согласна. В последнее время вы оба начали выглядеть гораздо счастливее. — Она делает вдох. — Но ты думаешь, у вас получится, Ганнибал? Прежде чем холодный гнев наполняет его целиком, Алана поправляет сказанное. — Имею в виду не ваши отношения, — уточняет она. — Тут я не сомневаюсь. Сомневаюсь только в том, что у тебя получится всё и дальше скрывать. Ганнибал мог бы поспорить, что он и так скрывается всю свою жизнь, но этот разговор предназначен для Беделии, а не Аланы. К тому же Уилл это совершенно другое. Его любовь к Уиллу вовсе не то, что стоит держать в тайне от мира. — Это не будет тайной всегда, — соглашается он. — Вчера Беверли тоже догадалась — она увидела меня за рулём машины Уилла. Алана приподнимает бровь. — Нетипичная для тебя беспечность, Ганнибал. Ты уверен, что это не был умышленный промах? — Уилл сам предложил ей воспользоваться, — отвечает Ганнибал, удивлённый тем, как тепло от этой беседы разливается по телу. Как приятно просто говорить с кем-то об Уилле. Конечно же, Ганнибал не будет упоминать Франклина, такие темы позволено обсуждать только им двоим. — Предложил? — хмыкает Алана. — Тогда с его стороны это тоже беспечно. Ты уверен, что он хочет сохранять секретность? — Конечно же! — едва не восклицает Ганнибал, возмущаясь нелепостью её предположения. — Он высказался на эту тему довольно недвусмысленно. — Возможно, он тоже боится, — предполагает Алана. — Проще говоря, никто же не в курсе его ориентации. Как и твоей. Уилл может просто создавать такие ситуации, в которых остальные сами обо всём догадаются, и вам не придётся никому ничего объяснять. Ганнибал неуверенно прикладывает ладонь к скрытой шарфом метке. — Возможно, он поступает так подсознательно, — принимает её позицию. — На самом раннем этапе наших отношений Уилл сообщил, что ожидает между нами полной честности. Вряд ли бы он оскорбил свои собственные слова подобными манипуляциями. Ганнибал задумывается о простоте, с которой Уилл надевал его вещи. Это не было похоже на сознательное решение. Алана слушает его рассказ, слегка нахмурившись. — Если примешь совет, — произносит она, — полагаю, вам лучше всего сохранить вашу честность и просто обсудить этот вопрос. Конечно же, не забыв упомянуть твоё желание сделать тайное явным. Прежде чем ответить, Ганнибал делает глубокий вдох. — От всего моего сердца. Я хочу, чтобы мир узнал о моей любви к Уиллу Грэму. Алана отвечает искренней, нежной улыбкой. — Тогда просто скажи ему это. Встречаясь с ней глазами, Ганнибал улыбается в ответ. В самом начале он хотел позлорадствовать, что выиграл приз, который сама Алана по глупости своей отвергла. А сейчас понимает, что такое поведение выглядело бы глупо. Алана никогда не отличалась излишней ревностью, по крайней мере она не ревнует сейчас. Она искренне рада за них. — Спасибо тебе, Алана, — произносит он. — Заверяю тебя, что поделюсь результатами нашей беседы. Алана только подмигивает в ответ. — Я жду приглашение на свадьбу.

***

Ганнибал наклоняется к плечу Уилла, чтобы разместить рядом с ним прекрасно сервированное блюдо из риса и красной фасоли. Уилл оценивает лежащую на тарелке свиную колбаску, прежде чем повернуть голову в его сторону. — Подлизываешься? — спрашивает он, изогнув бровь. — Ничего подобного, — возражает Ганнибал, запечатывая поцелуй у него на лбу. Уилл фыркает и приступает к еде. — У тебя есть много чего про запас, — бормочет Уилл, отрезая кусочек сосиски. — Готов поспорить, эта свинина тоже отличная. Сам Ганнибал садится во главе стола, таким образом они настолько близко друг к другу, что едва не соприкасаются коленями. Такой согревающий комфорт их совместных вечерних трапез. — Отличная свинина, дорогой? — вполголоса повторяет Ганнибал, вооружаясь вилкой и ножом. — Конечно же, — подтверждает Уилл. — Ты вкладываешь в её приготовление массу усилий. Он зажимает мясо между зубами, глубокомысленно пережёвывая. Затем сглатывает и добавляет: — Хоть по вкусу не похоже на любовь. Лёгкая кислинка. Мясо было напугано? Ганнибал тепло улыбается, удовлетворённый развивающимся вкусом Уилла. — Да, верно, она испугалась, — произносит в ответ. — Я подумал, что к острому привкусу отлично подойдут специи для сосисок. Как тебе? Уилл пожимает плечами и делает ещё один укус, на этот раз пережёвывая с полным ртом. — На вкус великолепно. По крайней мере Джек ничего не заметил бы. Позабавленный услышанным, Ганнибал отвечает только застенчивой улыбкой. — По всей вероятности, нет, — соглашается он, думая об открытом простодушии Джека и его способности уплетать блюдо за блюдом. — Наш дорогой дядюшка Джек не отличается наблюдательностью. Не рассказывал, что когда он впервые посетил мой офис, то перепутал меня с Франклином Фруадево? — Нет, не припомню эту историю, — отвечает Уилл, оскалившись перед следующим укусом. — Я скорее удивлён, что он вообще пережил свой первый визит. — Знал бы ты, сколько раз я фантазировал о его убийстве, — признаётся Ганнибал. — Это почти навязчивая идея. — Которую лучше не воплощать, Ганнибал, — напоминает Уилл, в его тоне проявляется строгость. Сам Ганнибал только надувает губки и подносит стакан с вином. Креплёное, красное — Ганнибал вдыхает его насыщенный аромат. — Будешь защищать его? — возвращается он к прерванной беседе. — Он слишком близко к нам, Ганнибал, — упреждает его Уилл. — Сколько бы он не причинял неудобств, его исчезновение будет неоновой мигающей вывеской у нас над головами. Горечь оседает на языке, и дело вовсе не в вине. — Джек предаст тебя при малейшей возможности, дорогой, — Ганнибал угрюмо бормочет в ответ. — Малейшая улика, и ты окажешься в тюрьме. Уилл едва не закатывает глаза. — Твои попытки умопомешательства чересчур утончённые. — Теперь мы внезапно загрустили? Ты сам говорил, что предпочитаешь, когда я доношу всё прямым текстом. — Именно так, — соглашается Уилл и протягивает ладонь через стол, предлагая перемирие. — Я счастлив в том состоянии, в котором мы пребываем сейчас. Больше никакой лжи и никаких игр. Ганнибал обвивает его ладонь своей и переплетает пальцы, прервав на минуту процесс поглощения. — Не так уж часто мне нравится, когда меня пытаются перехитрить, но в данном случае я искренне доволен получившимся результатом. — Тебя просто никто не перехитрил раньше меня, — парирует Уилл. — Может, следует попробовать ещё разок? Усмехаясь, Ганнибал тянется через стол, чтобы украсть поцелуй. — Только с тобой, любовь моя. — Вот балда, — бурчит Уилл обвинительно. — Не могу поверить, что ты пытался подставить меня за убийство. Прежде чем Уилл предлагает щёку для поцелуя, Ганнибал обвивает его подбородок ладонью. — Это же было так давно, — выдыхает он ему в губы. — Разве ты до сих пор злишься? Уилл отталкивает его с ворчанием. — Каких-то шесть месяцев назад. Тем не менее Уилл не обижен. Его бы не было здесь в противном случае, Ганнибал полностью уверен. — Как бы то ни было, что ты задумал на этот раз? — говорит Уилл вполголоса, отпуская ладонь Ганнибала и возвращаясь к трапезе. — Ты разве что в фанфары не трубишь, когда хочешь чего-то. Ганнибал делает глубокий вдох и выпрямляется на сидении. Уилл не подгоняет его с ответом, неспешно смакуя еду, а сам Ганнибал фиксируется на глазах, отливающих серым в тусклом свете столовой. Он знает, какая на самом деле привилегия смотреть в эти глаза, когда ему только захочется. Он просто хочет, чтобы все остальные тоже это знали. — У меня есть предложение, — произносит он. Рука до сих пор лежит на столе на случай, если Уилл захочет взяться за неё. — Конечно же, это только просьба, и никто не вынуждает тебя соглашаться, но я искренне надеюсь, что именно так ты и поступишь. Уилл приподнимает бровь, не отводя взгляд от тарелки. — Просьба, — отмечает он, дикция приглушена жеванием риса. — Это что-то новенькое. — Вообще-то никого другого я бы и не просил, — возвращает Ганнибал. Он не говорит даже о том, что никому другому не позволено вести себя за столом так, как ведёт себя Уилл. — Знаю. Наконец Уилл поднимает на него глаза и подмигивает с лёгким намёком на усмешку. Временами он показывает зубы. Ганнибал не всегда может уловить, проявляется таким образом вражда или нет, но на этот раз, наверное, да. Пальцы сами барабанят по столу, и, забыв о еде, Ганнибал нервно облизывает губы. — Конечно, знаешь, — выдыхает он. Конечно же, Уилл знает о нём всё. Иногда Ганнибал чувствует себя так, словно Уилл читает его собственные мысли прямо с поверхности кожи, в то же время Уилл настаивает на его полной нечитаемости. — Но я до сих пор не читаю мысли, — ворчит Уилл и проводит по икре Ганнибала своей обнажённой ступнёй. — Говори, чего ты хочешь, Ганнибал. Нервничая, Ганнибал так и не произносит того, что намеревался. — Почему ты называешь меня только так? Уилл моргает в его сторону, слегка потрясённый услышанным. Определённо, он ожидал не этого разговора. Ганнибал сглатывает, желая проглотить только что высказанные слова. Он тоже ожидал от себя другого. — Называю как? — переспрашивает Уилл. — По имени? Ганнибал, ты действительно хочешь, чтобы я опять обращался к тебе «доктор Лектер»? — Да нет же! — восклицает Ганнибал, ревностно качая головой. — Само это выражение теперь звучит как бранное, дорогой. Я… Уилл прерывает его, опуская свою ладонь поверх ладони Ганнибала, лицо освещается пониманием, а нижняя губа оказывается зажата между зубами. — Ты хочешь, чтобы я использовал ласковые прозвища? Ганнибал чувствует, как сожаление кольцами сворачивается в желудке. Он допустил ошибку — он хотел абсолютно не этого, а теперь ещё и Уилл чувствует себя дискомфортно. Ганнибал просит слишком многого; в конце концов их с Уиллом проявления любви могут быть абсолютно разными. Но он не будет забирать свои слова назад. Ганнибал никогда так не делал, и сомневается, что вообще хоть когда-либо сделает. — Мне так удобнее, — признаётся он. — Тем не менее я понимаю, что ты предпочёл бы отказаться от подобной практики. Ты проявляешь свою любовь другим образом. Уилл отвечает ироничной ухмылкой. — Ты имел в виду вовсе не это, — произносит Уилл, пробегая большим пальцем по тыльной стороне ладони. — Ты имеешь в виду, что я не проявляю её вообще, или же не проявляю тем способом, которым тебе бы понравилось. У Ганнибала появляется настойчивое желание спрятаться внутри ракушки. Как же это унизительно. — Я просто хочу, чтобы это было очевидно, — шепчет он, способный смотреть только на переплетение их ладоней. Ганнибал желает, чтобы Уилл называл его так при людях. Хочет, чтобы они проводили время вместе, у всех на виду. — Разве это уже не очевидно? — спрашивает Уилл. Он поднимается со своего места и становится за спиной Ганнибала, опуская руки ему на плечи. Ганнибал отклоняется назад и смотрит вверх, встречаясь с ним взглядом. — Думаешь, что да? Уилл смеётся. — Настолько очевидно, что я аж заставляю тебя скрывать это, — отвечает он. Пальцы пробегают по синяку на шее, затем по краям марлевой повязки. Возможно, Алана права, решает для себя Ганнибал. Он едва не приоткрывает рот от этого осознания. — Уилл, — произносит Ганнибал, чувствуя нелепость от потребности говорить с запрокинутой головой, — ты ведь всё это спланировал? В приглушённом свете проявившийся на щеках Уилла румянец выглядит смуглым, тёмным. — Отчасти. Ганнибал делает долгий выдох и снова садится ровно. Уилл остаётся стоять позади, неуверенно притрагиваясь ладонями там, где ласкал его прежде. Просчитать все действия в уме занимает долю секунды, и затем Ганнибал усиленно качает головой в неверии. — Ах ты ж лицемерная хитрюга. Он поднимается со стула, чтобы встать напротив Уилла. Ганнибал смотрит прямо ему в глаза, не зная, какое из его чувств сильнее — яростная злоба или благоговейный трепет. Затем он опускает ладонь на грудь Уилла. — Ты водил меня за нос. Уилл скалит зубы, но это определённо не улыбка. — «Перехитрил» подходит к этому случаю больше. — Дорогой, — едва не рычит Ганнибал, делая наступающий шаг. Изнутри его разрывает жуткий восторг. — Ты удостоверился в том, что пометил меня, раньше чем я успел бы пометить тебя. Одел меня в свои вещи, отправил в своей машине — не разоблачая себя, продемонстрировал окружающим, что я принадлежу кому-то. — Все знают, что по своей воле ты не пересядешь на Вольво. Должен признаться, в пятницу я хихикал полночи, представляя, как ты явился на этой машине в оперу. — На самом деле, — возражает Ганнибал, — твоя машина просто отличная. Только требует годной химчистки. Ухмыляясь, Уилл протягивает руку и проводит пальцами по вороту рубашки. — А ещё я покрыл тебя собачьей шерстью. В пальцах оказывается короткая белая шерстинка, должно быть, Бастера. Этот мелкий упрямец завёл себе моду спать в рабочем кабинете Ганнибала. Ганнибал должен быть в ярости, и он был бы в ярости, если бы на месте Уилла был кто-либо другой. Но сейчас он просто в восторге. — Ты такой испорченный, но при этом просто прекрасный… Уилл не позволяет ему закончить похвалу. Он захватывает его рот страстным поцелуем, прежде чем Ганнибал перейдёт к настоящим разглагольствованиям. — Если бы ты сделал всё по-своему, то все бы смотрели на меня как на твою собственность. А это определённо не то, чего я хочу, Ганнибал. Ладонь опускается на загривок Ганнибала, притягивая его ближе, и дыхание невольно срывается. — Ты хочешь владеть мной, mylimasis? Покачав головой в ответ, Уилл переходит к следующему поцелую. — Просто уравниваю наши позиции. — Именно так ты и демонстрируешь свою любовь. — Ганнибал вжимается в него всем телом, грудь к груди. — Я снова счастлив, что ты перехитрил меня, дорогой. Уилл посмеивается, и вибрации его тела распространяются по ним обоим. — Я столкнулся сегодня с Джеком, — произносит он вполголоса. — Он подловил меня по окончании лекции. По всей вероятности, утром он заезжал ко мне домой обсудить последнее дело. Ну и очевидно, что дома меня не оказалось. Не зная, следует ему быть довольным или, напротив, встревоженным, Ганнибал поглаживает ладонью спину Уилла, побуждая того продолжать. — Потому что ты был здесь, — подтверждает он. — Всерьёз обеспокоенный отсутствием собак, Джек выломал дверь. И он очень расстроился тем, что я не оповестил его о собственном переезде, так что я отделался строгой лекцией. — И что же ты ответил? Уилл отступает назад, давая им обоим пространство, и Ганнибал даже рад, что сможет наблюдать за лицом Уилла в момент ответа. — Просто сообщил, что моя личная жизнь не его ума дело, — скалится Уилл, прежде чем облизать губы и добавить: — А ещё сказал, что он может найти меня здесь, но на этот раз дверь лучше не выламывать. — То есть он знает? — И он не особо доволен новообретённым знанием. Тем не менее Уилл выглядит счастливым. И Ганнибал тоже. Не будь он по природе уравновешенным, в этот момент, наверное, разразился бы истеричным хохотом. Он и так уже почти готов рассмеяться. Но вместо этого Ганнибал дарит Уиллу благодарную улыбку и решает внести также свою лепту новостей. — Алана нас, наоборот, благословила, — говорит он. — Вероятно, она сложила дважды два уже давно. На Уилла услышанное не произвело достаточного впечатления. — Главное, чтобы она не сложила в голове другие наши хобби, — шепчет он. — У нас полно планов, кроме того чтобы загреметь в тюрьму. — Надо же? Уилл оборачивается в сторону стола, на котором остывает их недоеденный ужин. — Что ты думаешь насчёт вечерней охоты на кабанов?

***

— И как долго ты скрывал от меня своё коварство? — любопытствует Ганнибал. Он застёгивает на Уилле виниловый костюм. Из всех их настроек безопасности не оставлять улик самая важная. Уилл смеялся, когда впервые обнаружил костюм Ганнибала, который до сих пор он любовно называет «костюмом для убийств». Конечно же, со временем Уилл признал его практичность и даже необходимость, тем не менее до сих пор не прекратил посмеиваться над тщеславием Ганнибала. («Что, серьёзно? Даже когда ты убиваешь кого-то, тебе нужно презентовать себя в костюме-тройке?») — Достаточно долго, — отвечает Уилл. Следует ли говорить, что костюм Уилла белый, непрозрачный. Ганнибалу он не сильно нравится, потому что напоминает комбинезоны заключённых в Балтиморской клинике для невменяемых преступников. («Знаешь, я всё же счастлив, что ты не сидишь за убийство. Этот наряд тебе решительно не подходит»). На машине Уилла они добираются до окраины и прячут её в роще у трассы. Франклин Фруадево живёт в расположенном за деревьями доме. Дом просторный… и пустой, Ганнибал это знает. Бедный Франклин, живущий наедине со своими неврозами. Впрочем, жить ему осталось не так уж и долго. — Жестокий мальчик, — шепчет Ганнибал. — Встретимся внутри. И не показывайся на виду. Уилл ухмыляется и разъединяет их переплетённые пальцы в перчатках. — Ты же знаешь, я буду осторожен, любовь моя, — произносит он, затем оборачивается и бесшумно шагает в сторону одиноко стоящего загородного домика. Его белый костюм отражает покрытую инеем землю. Это выглядит красиво и в определённой степени иронично. Какое-то время назад он желал видеть Уилла в тюремном комбинезоне, теперь же у него есть нечто гораздо более ценное. Ганнибал проглатывает такую неуместную жажду, наблюдая за тем, как фигура Уилла скрывается между деревьев. Сам он выпрямляется и поправляет пальто. Сейчас на Ганнибале нет винилового костюма, только его привычный изысканный деловой наряд. Уилл высказал пожелание, чтобы Ганнибал выглядел настолько уязвимым и безобидным, как только у него получится, поэтому в цветах одежды преобладают нейтральные коричневый, бежевый и голубой, почти как во время первой их встречи с Уиллом. Правда, никакого галстука к костюму не прилагается. Для убийств этот предмет гардероба не обязателен. Вооружившись бутылкой вина, Ганнибал подходит к парадному входу: притворное предложение мира. Извращённая фантазия Уилла возжелала подарить худшему пациенту Ганнибала его самую заветную мечту в полном соответствии с бредовыми фантазиями, прежде чем лишить всего. Ганнибал нажимает кнопку дверного звонка через ткань носового платка и прячет перчатки в карман пальто. Он вслушивается в поспешные спотыкающиеся шаги за дверью, и тут она открывается, являя Франклина в бело-зелёной полосатой пижаме. У него есть даже подходящий по цвету ночной колпак. «До чего же причудливо», — отмечает про себя Ганнибал, не показывая ни капли неприязни на лице. Франклин открывает и закрывает рот в немой попытке сформулировать хоть слово. Ганнибал терпеливо выжидает, сохраняя нейтральное выражение лица. — Доктор Лектер, — произносит наконец Франклин. — Я не слышал, как подъехала ваша машина. — Я застрял на трассе, — беспечно отвечает ему Ганнибал. Он кивает в сторону пространства за плечом Франклина. — Могу я войти? — Можете ли вы… — Франклин моргает, будто бы ещё переваривая сказанное. Осознание волнами пробегает по его круглому лицу. — Конечно же! Вы ещё и принесли вино. Почему вы с вином? Ганнибал практически пропихивается внутрь рядом с застывшей фигурой Франклина, столбом стоящей на пороге. Он чувствует на себе взгляд, прожорливый и смущённый одновременно, но сам только заинтересованно рассматривает интерьер. Дом выглядит, как замысловатая деревенская вилла. Всё сделано из дерева, и этого всего слишком много. Ганнибал вспоминает рассказы Франклина о его покойной матери и предполагает, что дизайном дома заведовала именно она. Белые с красным подушки в клеточку выглядят пошло и безвкусно, но безвкусица Франклина другого рода. А ещё во всём доме ощущается запах плесени. Будучи одержимым сырами, Франклин, по всей вероятности, производит его где-нибудь в подвале. — Я планировал визит заранее, — отвечает Ганнибал, оборачиваясь к озадаченному собеседнику. Франклин делает резкий вдох. — Вы волновались за меня? Я не нуждаюсь в дополнительной терапевтической сессии, если вы ведёте к этому. — Здесь и сейчас я не ваш терапевт, Франклин, — произносит Ганнибал. Едва получается сдержать насмешку, когда Франклин вздрагивает от мальчишеского восторга. Да, он здесь не в качестве терапевта. Ведь Ганнибал никогда бы не убил своего пациента. Тем более это работа для Уилла. Не уверенный в том, проник ли Уилл в дом, Ганнибал оттягивает время, раздумывая, куда бы поставить бутылку. В результате оставляет её на невысоком столике из можжевельника, и в этот момент видит знаки присутствия Уилла. — Тогда какова цель вашего визита? — спрашивает Франклин, следуя за Ганнибалом. Он неуверенно опускает руку на спинку дивана. — Вы ведь здесь не ради того, чтобы перенаправить меня к другому терапевту? Словно пытаетесь смягчить удар. Оглянувшись через плечо, Ганнибал видит, что Франклин весь аж сжимается, когда произносит эту фразу. Он похож на улитку, которая съёживается всем телом, чтобы забраться обратно в ракушку, столкнувшись с преградой. — Ничего подобного, — обещает Ганнибал, а затем добавляет, повышая голос: — Просто ищу компанию на сегодняшний вечер. Есть бокалы для вина? — Ох! — восклицает Франклин, и его голос быстро окрашивается весельем. — Сейчас принесу. Они на кухне… Я буду через минуту, не волнуйтесь… Ганнибал позволяет себе сморщить нос, глядя, как Франклин, запинаясь, бежит через всю комнату, опрокидывая окружающие его вещи и скользя носками по полу. Он направляется за ним следом своей уверенной походкой. Прибывая на кухню, он видит Уилла, опирающегося на кухонную стойку, тот игриво приподнимает бровь, удерживая в руке пустой бокал с толстой ножкой. Франклин застыл напротив него в немом шоке, слегка свисающая ткань пижамы шевелится от образовавшегося сквозняка. — Ты… ты! — кричит он, указывая дрожащим пальцем. — Ч-что ты здесь делаешь? Ганнибал сегодня здесь! Со мной! Почему… почему ты на моей кухне? Уилл пожимает плечами, и на лице его загорается коварная улыбка. — Франклин, я говорил тебе прежде. Ты — помеха. Он смотрит сквозь Франклина и встречается глазами с Ганнибалом. Ганнибал приподнимает брови в удивлении — он не знал, что Уилл с Франклином беседовали прежде, но уверен, что желает знать содержание минувшей беседы. — Выметайся! — кричит Франклин. — Никак не могу, — отвечает Уилл, начиная лениво растягивать слова, как всегда поступает в беседах с жертвами. — У нас на сегодня планы, не так ли, Ганнибал? Захлёбываясь слюной, Франклин проворачивается на по-прежнему скользящих носках и едва не теряет равновесие, когда видит стоящего рядом Ганнибала. — Доктор… Ганнибал… о чём это он говорит? Ганнибал вежливо склоняет голову. — Кто именно говорит, Франклин? — спрашивает он, обводя взглядом комнату и намеренно игнорируя Уилла. — Было слышно, как вы на кого-то кричите. Пока Франклин пялится в изумлении и пытается сообразить с ответом, Ганнибал делает озадаченный вид, а Уилл ускользает в соседнюю комнату. По-видимому, игра ещё не закончилась. У Ганнибала назревает смутное чувство, что Уилл наслаждается возможностью использовать на Франклине те же приёмы, которые Ганнибал однажды использовал на нём. — Я… — Франклин оглядывается через плечо и видит пустое пространство. Затем выдаёт громкий стон. — Он был здесь. Уилл Грэм. И он просто достал меня за последний месяц! Говорил, что мне следует прекратить посещать ваши сеансы. Он чокнутый, ей-богу, доктор Лектер. И думаю… я думаю, он одержим вами. — Надо же? — Ганнибал моргает и наклоняет голову. — Я не знаю никого с таким именем, Франклин. Возможно, нам следует присесть; судя по всему, у вас случился припадок. Почему вы раньше не упоминали о галлюцинациях? — То есть? — Франклин оборачивается через плечо, будто готов снова увидеть Уилла. — Нет, нет! Это не галлюцинация! Уилл Грэм реален, и он у меня дома! Вы должны сделать что-то, Ганнибал! Ганнибал хмурится и отступает назад. — Возможно, мой визит был ошибкой, — произносит он, склонив голову. — Я вижу, что привёл вас к стрессу. — Нет, что вы, — настаивает Франклин и тянется к Ганнибалу жаждущими пальцами, едва не хватаясь за его пальто. — Вы, должно быть, просто разминулись. Но со мной всё в порядке. Должно быть, Уилл Грэм просто следовал за вами, чтобы испортить нам вечер. Просто помогите мне справиться с ним, а затем мы… Ганнибал наигранно морщится. — Франклин, — повторяет он. — Мне не кажется, что вы в порядке. Возможно, мне следует позвонить? Или можем вместе направиться в клинику. Дрожа от страха, Франклин опускает голову. — Прошу вас, не нужно, — умоляет он. — Просто… помогите мне найти Грэма. Он где-то в доме, я уверен. — Ну ладно, — нехотя соглашается Ганнибал, а затем делает глубокий вдох. — Если от этого вам станет легче, Франклин. Получив согласие, Франклин сразу же направляется к лестнице. — Я знаю, что вы мне не верите, — продолжает по пути, — но когда я найду его, вы увидите сами. А потом можем выпить вина и поболтать как друзья. В глазах Франклина отражается настолько искренняя боль, что если бы Ганнибал умел сочувствовать, то обязательно бы ему посочувствовал. Однако испытывать сочувствие к жертве было ему чуждо. — Всё в порядке, Франклин, — успокаивает его Ганнибал тем голосом, которым обычно утешает псов Уилла, когда те начинают беспочвенно лаять. Голос строгий, но дарующий спокойствие. Франклин поднимается по ступенькам, хватаясь за перила. Ганнибал держит руки в карманах, внимательно контролируя собственные движения, чтобы не оставлять следов. На полдороге он слышит звуки наверху: Уилл заманивает их к себе. — Вот! — кричит Франклин, останавливаясь наверху ступеней. — Он в моей спальне, Ганнибал, идёмте туда. — Франклин, — мягко попрекает его Ганнибал. — Если это завуалированная попытка… — Нет, — продолжает настаивать Франклин. — Вы должны слышать звук. Я не сумасшедший, и не хочу, чтобы вы считали меня таковым! Это Уилл Грэм сумасшедший. Ганнибал вздыхает и поднимается к Франклину. — Мы проверим спальню, — соглашается он. — Но если и там никого не окажется, я буду вынужден обратиться за медицинской помощью. Я искренне обеспокоен вашим психическим состоянием. — Не нужно волноваться. Он здесь, клянусь. Уилл на самом деле здесь, раскинулся на кровати, упираясь спиной в изголовье. Он возлежит в костюме поверх отброшенных в сторону простыней. Учитывая наряд Франклина, они, вероятно, застали его уже отходящим ко сну. Сам Уилл весело улыбается в сторону опешившего Франклина. — Вот ты и нашёл меня. Дальше что? Франклин от бессилия сжимает кулаки. — Видите, доктор Лектер? Он прямо здесь. Конечно же, Ганнибал видит его, и это зрелище восхитительное. Уилл умеет быть ужасно соблазнительным, когда пожелает. — В комнате только мы с вами, — говорит Ганнибал. — Я собираюсь позвонить своему коллеге из психиатрической клиники. Мы сможем позаботиться о вас, Франклин. Нижняя губа Франклина дрожит, и он рьяно мотает головой из стороны в сторону. — Вы должны видеть его, доктор Лектер. У меня нет галлюцинаций. Уилл приподнимает бровь. — Чувствуешь себя в замешательстве, Франклин? — спрашивает он. — Так ужасно, когда забирают твой фундамент. Ах если бы только Ганнибал мог поверить тебе. — Заткнись! — кричит Франклин. В этот момент Ганнибал рад, что дом находится в относительном уединении. Лёгким движением ступни он закрывает за собой дверь, чтобы Франклин не мог сбежать. — Подождите, Франклин, — только подстёгивает он. — Боюсь, у меня нет достаточных знаний, чтобы справиться с текущей ситуацией. Франклин смотрит на него широко раскрытыми глазами. — Кому вы собираетесь звонить? — спрашивает он. Уилл поднимается с кровати, винил сморщивается во время движения. Ганнибал позволяет себе наблюдать за ним, любуясь. — Никому, — признаётся Ганнибал. Ему не нужно смотреть на Франклина, чтобы видеть, как его восприятие ломается. — Попался, — говорит Уилл настолько повседневным тоном, словно они обсуждают счета за коммунальные услуги. Прежде чем Франклин соображает, что именно здесь происходит, Уилл оказывается за его спиной и сжимает руками горло. Сжимает прежде, чем Франклин соображает закричать. Ганнибал просто отходит назад и заинтересованно наблюдает за тем, как корчится его пациент. — Полагаешь, у тебя получится сломать ему шею? — спрашивает он у Уилла. — Я знаю, ты практиковался. Если трупы не планировалось выставлять в виде инсталляции, Уилл методично ломал им шеи (иногда до, иногда после смерти). Неважно, что тело всё равно пойдёт только на мясо, Ганнибал знал, что Уилл отрабатывает технику ради него. Это самый чистый способ убивать. Он жаждет увидеть Уилла в действии. Как же часто Ганнибал фантазировал о том, что однажды собственноручно сломает Франклину шею. — Хочешь, чтобы я попробовал? — спрашивает Уилл. Франклин отбивается ногами и пытается оторвать от себя впившиеся в него руки. Его глаза беспомощно фокусируются на Ганнибале, и Ганнибалу самому интересно, чувствует ли Франклин себя преданным. Затем он поворачивается в сторону Уилла. — Прошу тебя, дорогой. Уилл скалится, и голова Франклина поворачивается с характерным щелчком. Тело всем весом шлёпается на пол, красная кожа выделяется на фоне бело-зелёной пижамы. Оба некоторое время смотрят на труп, оценивая проделанную работу. — Ну и как это ощущается? — спрашивает Ганнибал, встречаясь с Уиллом глазами. — Его убийство? — возвращает вопрос Уилл. — Не особо отличается от остальных. — Я имею в виду твоё небольшое представление. Каково это быть галлюцинацией? Минуту они стоят в тишине, Уилл улыбается, потом в его выражении проскальзывает горечь. — Приятно быть по другую сторону вуали, — признаётся он наконец. — И наблюдать за твоим лживым личиком. Нужно запомнить, как оно выглядит в такие моменты. — Ты действительно считаешь, что я… Уилл закатывает глаза. — В твоей верности я не сомневаюсь, — сообщает он. — Давай перенесём тело в машину. Ты ничего не трогал? — Только бутылку вина. — Тогда её тоже забираем. Будет чем запивать его печень.

***

Франклин Фруадево выставлен посреди поля на окраине Балтимора, его тело нашёл хозяин молочной фермы. Уилл рассказывает Ганнибалу об этом случае, пока они едят фуа гра в компании Джека и Беллы Кроуфорд. — Труп был выставлен так, словно это корова, — приглушённо сообщает Уилл, вращая в пальцах бокал с тем самым вином, которое Ганнибал принёс тогда Франклину. — Все внутренние органы выскоблены. За исключением мозга — тот был помещён прямо перед убитым таким образом, словно тот намеревался съесть его. — Достаточно для разговоров за столом, дорогой, — вздыхает Ганнибал и встречается взглядом с Беллой. — Джек тоже рассказывает о работе за ужином? Уилл фыркает и берёт на вилку ещё кусочек печени Франклина. — К счастью, нет, — отвечает Белла, аккуратно откладывая овощи на край стола. Она уже предупредила Ганнибала, что считает основное блюдо неэтичным. — Хоть уверена, тоже не прочь поведать нечто подобное. Джек улыбается, пережёвывая фуа гра. — Только об этом и думаю, — посмеивается он. — Но ужин — святое. — Выпьем же за это, — произносит Ганнибал, поднимая бокал. Уилл бормочет нечто о том, что постель гораздо священнее, чем заслуживает возмущённый взгляд Джека и позабавленный — Беллы. Ганнибал делает глубокий глоток и любопытствует, сколько времени чета Кроуфордов планирует задерживаться после ужина. Их совместный ужин был попыткой Ганнибала извиниться перед Джеком за то, что так долго держал его в неведении, поэтому было бы грубо выставлять гостей за порог, как только тарелки опустеют. Тем более Уилл и так повсеместно известен своей грубостью. Но Ганнибал уверен, что Белла всё понимает; она пересматривается между ними с Уиллом так, словно знает об их взаимоотношениях гораздо больше, чем знает Джек. Ганнибалу любопытно, как много людей уже в курсе, но он не спрашивает. Все и так узнают, когда они официально анонсируют свои отношения во время следующего званого ужина. Для него не будут использовать органы Франклина. Из коллекции его органов печень была самым желанным блюдом. А вот для званого ужина потребуется ещё одна серия убийств Потрошителя. Ганнибала утешает тот факт, что теперь он не один в своей охоте, и он любовно смотрит в сторону Уилла. Они разделяют улыбку и это странное, согревающее душу чувство, что некоторые вещи принадлежат только им двоим. Джек Кроуфорд не раскроет их, пока они сами этого не захотят. До этого момента Ганнибал планирует быть публичным и открытым полностью в своё удовольствие. Нет больше никакой потребности скрывать их с Уиллом отношения, только принадлежащую им тайну охоты.

***

Беверли Катц присылает благодарственное письмо за кофейный ликёр. На конверте указан адрес Ганнибала, тем не менее адресована открытка Уиллу. Валяющийся на диване Уилл хихикает от этого факта едва ли не целый час, в то время как Ганнибал поглядывает на него строгим взглядом, очищая костюм от собачьей шерсти, прежде чем отправиться на работу. Ганнибал осознаёт, что он попался на удочку, но ему ни капли не жаль.