Только мы с тобой

Аннотация: Найтвинг испытывает странные эмоции в отношении Красного Колпака, пока он не знает, кто именно скрывается под маской. Альфред проясняет ему происходящее. Warning! Порнография, воображаемое насилие, мазохизм. - Красный Колпак был новой страницей в обширном каталоге местных преступников: молодой, быстрый, сильный и резкий. - Он очень хорош... – восхищенно протянул Дик, разглядывая покрытую плащом спину Бэтмена. Общаться со спиной ему надоело. Он чувствовал, что интерес к нему давно пропал, и пытался загладить вину, оправдываясь, извиняясь, говоря больше, больше… - Да, очень хорош, - приемный отец поморщился, голос звучал кисло и сосредоточенно. - Твоя нога все еще не восстановилась. Лучше бы тебе вернуться домой и завершить лечение. Ну, понятно: "Оставь меня в покое!". Боль от подобного отношения стала привычной, фантомной и тусклой, хотелось просто завершить унылую сцену, не дожидаясь титров. Он прошелся по крыше, оглядывая светлое туманное небо: никакого дождя, никакого солнца – только поднимающаяся вверх матовая белая пустота. Порыв ветра бросил на лоб взмокшие пряди волос, вызвав случайную радость, сладкую вспышку афтершока после хорошей битвы. Короткий участок неосвещенной дороги между Готэмом и Бладхевеном каждый раз воспринимался непривычно и странно. Включить бы сейчас какой-нибудь хип-хоп, чтобы новый стиль и незнакомые песни собрали разбегающиеся мысли и эмоции в одну точку и удерживали там! Но Дик предпочел предаться мечтам. Воздушные замки строились с невероятной быстротой, приобретая пугающие остроконечные очертания. Он пытается подняться с пола склада, отброшенный взрывом. Костюм неприятно цепляется за шероховатые доски – хоть ламинат бы постелили, ей-богу. Достаточно импульса, чтобы послать тело вперед, но неприятное, тянущее ощущение в суставе после травмы сковывает правую ногу. Он замирает на левом колене, когда Красный Колпак приставляет ему пистолет к виску. - Кого это я поймал? – насмешливо шепчут в ухо, но закрывающий лицо противника красный шлем не дает почувствовать дыхание на коже. – Не двигайся, или наша встреча быстро закончится. Стоило тоже начать закрывать голову полностью, тогда подобное бы не прокатывало. - Ты не хочешь, чтобы тебя пристрелили? Дик молчит, определив вопрос, как риторический, но морда пистолета с усилием тыкается в височную кость. - Отвечай! Голос становится жестким, высокомерным, и по коже прокатывается электрическая волна. - Не хочу. Плоское пластиковое лицо выглядит равнодушным, но канавки швов добавляют ему странное забавляющееся выражение. Черт знает, о чем думает преступник, поэтому Дик решает поддержать игру и добавляет: - Пожалуйста. Это выглядит довольно жалко, но он верит, что Бэтмен появится с минуты на минуты. - А что мне за это будет? – спрашивает противник, наклоняя голову, и Грейсон впивается взглядом в молочно-белые линзы, представляя, как тот мог бы выглядеть: угловатое, бледное, мужественное лицо, темные, влажно блестящие глаза. - Всё, что угодно. Помощь придет буквально в течение нескольких секунд, Брюс ведь никогда не опаздывает. Ну, кроме одного раза. Эта мысль вытряхнула из фантазий, возбуждение сменилось грустью и ощущением вины: насколько извращенными кажутся все эти мечтания о плохих парнях, если вспомнить, сколько бед те натворили. «Но Красный Колпак…» - попытался он оправдать воображаемую фигуру. Парень появился недавно, и никак не мог иметь отношения к трагедиям прошлого, что не мешало ему собирать дань с наркоторговцев и убивать людей. Дик сидел на мотоцикле на привычной подземной парковке, пахнувшей сыростью, легкой затхлостью и тоской. Ну, ничего, оставалось только дойти до лифта – и он дома. Там пришлось сразу упасть на кровать, стянув костюм по дороге. Казалось, что лимит времени был всего лишь в минуту, и если бы не получилось за нее добраться до постели – пришлось бы растянуться в коридоре. Не было сил даже зайти в душ, несмотря на покрытое грязью и потом тело. Сейчас бы уснуть, но вместо ожидаемой туманной дрёмы сознание снова подсовывало болезненно-возбуждающие образы. - А ты смелый, – холодно комментирует преступник, пожимая плечами, словно это Дик вынуждает его над собой издеваться. – На колени! Он меняет позу, травмированный сустав неудобно упирается в твердый пол. - Хороший мальчик, – оружие скользит вдоль линии челюсти, к губам. Становится безумно страшно: в конце концов, Красный Колпак так и не пообещал не убивать его. И он псих, совершенный псих. – Вылижи это. Дик приоткрывает губы, он кажется себе таким беззащитным. Язык робко касается металла – неприятный вкус, синтетический и кислый, во рту проходит какая-то реакция, посылая по всему телу легкий спазм. На пистолете остается едва заметная влажная дорожка. – Доставь ему удовольствие, он хорошо поработал сегодня. Грейсон ломается, думая об этом «поработал»: нет смысла ждать спасения. Это может случиться, но будет лишь приятным бонусом к тому, что он в любом случае подчинился. Он набирается слюну, методично выполняя команду, пока неприятные позывы не измельчаются, не становятся частью привычной вкусовой палитры. Нужно следить, чтобы на стволе не осталось сухих участков, и это начинает нравиться. - Какой старательный! Опять эти издевающиеся интонации, от которых точка в основании шеи вспыхивает сотней искристых огней. Сексуальный подтекст всё очевиднее, и Грейсон медлит несколько секунд, прежде чем приоткрыть влажные, чуть опухшие губы. Ствол смещается, утыкается в левую щеку, чувствуется давление между зубами. Во рту оказываются два пальца, и Дик послушно начинает их облизывать. Кожа перчатки неприятно царапается и, наверняка, еще более грязная, чем пистолет. Что дальше? Каким будет следующий уровень? Он не уверен, что хочет перейти на него. – Раскрой ротик шире, малыш. Я сейчас прострелю твои щечки. Ужас заставляет отшатнуться, чуть не упав на пол. - Место! – рявкают на него, как на зарвавшуюся собаку. – Будь молодцом, и обойдешься парой аккуратных дырочек, сможешь потом пирсинг вставить. Это, конечно, ложь, и меню просто предлагает выбор между двумя сортами кошмара. Найтвинг раскрывает рот максимально широко, пока в уголках челюсти что-то не щелкает, и она не начинает болеть. Куда деть язык? Хорошо бы прижать к нижнему небу, но он чуть горбится, кончик неудобно тыкается в зубы, и это заставляет нервничать. Первый удар резкой боли почему-то приходится на зубы, и он ощупывает их кончиком языка. Все цело, но нервы пульсируют, как будто в десну воткнули добрый десяток игл. Отверстие в левой щеке и правда довольно аккуратное, а вот правая сильно разорвана. Кровь стекает по шее, заползая за воротник костюма. Рот наполняется ей, и хочется разрыдаться от отчаяния, свернуться на полу, уткнуться лицом в коленки, особенно когда вся кожа начинает пульсировать и болеть, и кажется, что она сжимается, усыхает, неприятно натягиваясь. Боже! Чужая рука входит в рваное отверстие, и чувствуется, как мерзкая, шероховатая перчатка поглаживает нёбо. Когда пальцы выходят, цепляя рваные края раны, он скулит от обжигающей боли. Вторая ладонь при этом путается у него в волосах, подталкивая лицо к промежности парня – какие будничные и очевидные намерения! Грейсон готов на все, что угодно, лишь бы это быстрее кончилось, и можно было или умереть, или вернуться домой, принять обезболивающее и забыться. Он рывком расстегивает молнию зубами, ими же стягивает белье, пока ему поощряющее массируют затылок - Дик вытащил руку, запястье прочертила розовая полоса от резинки трусов. Все-таки придется пойти в душ! Он неряшливо тер пальцами по глазам, размазывая слезы. Если так сделать, то из разорванной щеки будет вытекать кровь со сгустками спермы? Этот образ не казался привлекательным, скорее страшным и тяжелым. - Второй раз они встретились в Бладхевене. Ничего удивительного, через порт в пригороде Готэма проходили крупные сделки наркодельцов, но – - разум Найтвинга все равно отметил это как невероятное совпадение. Он мог бы вернуться в Нью-Йорк еще две недели назад, но упорно оставался здесь, словно ожидая важного события. Итак, спасать кого-то было уже поздно, группа подручных Черной Маски была расстреляна в порту, накрыта с обеих сторон – Красный Колпак не мелочился. Дик догнал его на плоской, покрытой потертым рубероидом и блестящими слюдяными пятнами битума, крыше одного из заброшенных складов за доками. - Стой! – крикнул он, хотя тот и так стоял. Грейсон достал оружие и вошел в бой, резко разрывая дистанцию. Он двигался быстро, без тяжелых акцентов, пытался определить границы и возможности парня, и уверенность в себе таяла с каждой секундой. Он привык осознавать превосходство над готэмскими бандитами, а сейчас оно было крайне условным, если вообще было. Некоторое время они дрались, как на каких-нибудь соревнованиях по единоборствам, чередуя удары, блоки и ответы. Какой смысл так затягивать поединок с тем, кто может просто пристрелить тебя? Противник уклонился от удара коленом, чуть пропустил Найтвинга вперед и резко перехватил руку, заведя назад. Приятно ощущалось тепло за спиной, сильный пресс пальцев на предплечье – останутся синяки. Захват длился всего пару секунд, пока неестественный угол запястья не заставил выпустить эскриму. Оттолкнув оружие ногой, Красный Колпак отпрыгнул, замерев в ожидающей, почти почтительной позе. Это – - Дик пытался подобрать слово, перебрал десятки разных более обтекаемых и двусмысленных аналогов, но потом решил назвать вещи своими именами – - это флирт. Тот наклонился, быстрым движением подхватив электрическую палочку, и это несколько отрезвило. О, Найтвинг только что потерял преимущество потому, что не мог сосредоточиться и плавал в своих извращенных фантазиях. Ничтожество. Тупое животное. Разочарование в себе отвлекло, и от его размашистого, неряшливого удара легко уклонились, а потом он пропустил сильный толчок ногой в грудь и потерял равновесие. Удалось повернуться в падении, упасть на правое плечо и бедро - ничего болезненного, кроме ощущения бессмысленности происходящего. Преступник подходил медленно, спокойно, и Дик снова отметил его резкую, агрессивную грацию. Реагируя на это, развивая странную, сюрреалистическую атмосферу игры симпатий, он перевернулся и замер, опираясь локтями и предплечьями на шершавое покрытие крыши. Парень наклонился и приподнял его подбородок собственным же, Грейсона, оружием, и все тело послушно выгнулось навстречу. Истерически, как сирена тревоги, визжало в тумане сознания напоминание о том, что это реальность, а не игра воображения, где любое насилие строится по твоему сценарию и тебе в угоду. - Ты такой милый, Дикки… - прокомментировал голос из-под маски, и Дик был уверен, что противник улыбался. Неожиданный удар с ноги под ребра заставил сжаться, рефлекторно закрыть лицо предплечьями, и тем временем второй участник событий исчез с крыши. Эскрима валялась поверх битумного пятна, и было что-то странное и интимное в том, чтобы взять в руки предмет, который только что держал другой. «Ты такой милый, Дикки» - ох, черт, ему известно имя? Необходимо срочно связаться с Бетменом! - Дик расслабленно сидел на диване, откинув голову на мягкую кожаную спинку. Он крутил в пальцах ту самую эскриму, вспоминал, как рука в перчатке уверенно держала рукоятку, большой палец упирался в переключатель. Голова запрокинулась, отвечая на воспоминание, раздражающее фантомное ощущение заставило поморщиться. Медленно, сосредоточенно глядя на руку, поднимая её не мышечным, а скорее волевым усилием, он вернул оружие к собственной шее. Чем он собирался тут заниматься вообще? Ах да, позвонить Брюсу и обрадовать, что тайна его личности вовсе не тайна… Эскрима проследила твердую линию челюсти, выступ подбородка, уперлась в губы. Ох, он никогда не думал, что от такого может встать, но – В ушах стучало. Кровь превратилась в эндорфиновый коктейль, в ней плескались и лопались отравленные пузырьки. Он пустил толстый стержень в рот, обхватил губами, убрав зубы. Как легко представить, что его держит псих в красной маске, а второй рукой больно собирает волосы, чуть толкает голову вперед, заставляя по миллиметру принимать в себя длинный предмет. - Глубже, Дикки, - одобрительно хмыкает преступник. – Ты ведь знаешь, что если я нажму на эту кнопочку, у тебя сварятся мозги? Он не удосуживается ответить, просто вытягивает шею, пока наконечник не упрется в горло. Прикрыв глаза, которые начинало жечь, Грейсон стянул с себя штаны. Черт, насколько же он испорчен, если ему показалось, что это может произойти прямо на той крыше? Интонации, заигрывания, движения... Сложно было представить, что подающий надежды преступный лорд Готэма интересовался парнями. Есть ли у него подружка? Бэтмен следил за жизнью своих подопечных, как за светской хроникой, надо у него спросить, потом, когда – - ах! - когда они созвонятся, да. - Разденься, - лениво бросает Красный Колпак, но что-то в его голосе и позе выглядит таким растерянным, как будто он сам не уверен в своих действиях и желаниях. Он знает, что костюм Дика на самом деле не слитный, хотя шов почти незаметен, и – да ладно. Продолжая работать головой и языком, он следует команде, чувствуя прохладу обнаженной кожей. Так постыдно, и так заводит, и если в прошлый раз мысль о Бэтмене, который вот-вот появится, успокаивала, то сейчас самым страшным кошмаром кажется, что кто-то придет, решив ему помочь. Локти дрожат, все тело сжимается от напряжения, твердеет в гипертонусе. Парень смещается, опускается на колени рядом. Найтвинг вскрикивает, когда сухой палец тыкается в задницу – никаких прелюдий, все просто и конкретно. И больно. Этой же рукой преступник вытирает ему слюну, собравшуюся в углу губ, и, видимо, на большее рассчитывать нельзя. Тело дрожью отмечает важный момент – первое прикосновение кожи к коже. О, Дик попытался трахнуть себя рукой, но в этих ощущениях действительно было мало приятного. Он никогда не делал ничего подобного в реальности, хотя имел огромный опыт в области воображения. Хотелось расплакаться: желания копились, собирались внутри, и теперь им больше некуда деться, кроме как заставить его заниматься любовью с самим собой в собственной квартире. Нужно дойти до ванной и найти какой-нибудь крем, так? Потом пришлось зажать эскриму между подушками сидения, чтобы продолжить ласкать её. Грейсон прикрыл глаза, постаравшись отдалиться от печальной реальности – лучше не задумываться, как все это выглядит. С кремом, естественно, ситуация стала легче, и он рассеянно застонал, принимая в себя палец. Как это низко, Боже! Слезы стекали по щекам, падали на коричневую складчатую кожу дивана. Один палец, два – преступник не сильно интересуется его мнением, растрахивая тело быстро и грубо, и это имеет определенный смысл, ведь они находятся в открытом пространстве. Дик рыдает, не скрывая слабости: темные воды эмоций захлестывают, сходятся над головой. Твердое прикосновение на бедрах указывает, что подготовка кончена, но боль никуда не уходит, и завтра тоже будет больно. Возбуждение действует, как сильный блокатор, и он верит, что примет любой дискомфорт с радостью, потому что – - чтооо! Ох, это… «такой бред на самом деле» - всплыла мысль, и тут же исчезла в потоке захлестывающего горького восторга. Секс с парнем настолько грубый, что Дик запутывается в ощущениях, барахтается в них, как рыба, не может вспомнить себя, собственное имя и собственные желания. Вот-вот эта тяжелая фаза должна закончиться, смениться периодом чистого удовольствия! Рука психа, та самая, без перчатки, сжимает его член, и он – блять! И он кончает. Вытереть кожаную обивку было не сложно. Он остался на полу, на коленях, уткнувшись головой в лежащие поверх подушек руки. Это, конечно, крушение, не просто фантазия, а выматывающее, сравнимое с голодом или жаждой влечение. Стоило бы замкнуться, отдалиться, вернуться в Нью-Йорк, отойти от дел. Это не он годами боролся со своими слабостями, это слабости боролись с Диком Грейсоном и вот, наконец, победили. То, что Красный Колпак знаком с ним несколько ближе, чем ожидалось, уже не смущало, и хотелось поговорить с Бэтменом только чтобы узнать побольше о – - о нём. - С Брюсом было не связаться, он перепробовал все способы, в том числе и самые секретные. Стоило бы просто отправиться в Готэм, но совершенно не хотелось снова играть роль неуместного помощника, от которого все время пытаются избавиться. Поэтому он позвонил в Поместье и был рад услышать потеплевший голос Альфреда. - Что-то срочное, мастер Ричард? – спросил тот, сразу осознав ситуацию. Дик колебался некоторое время, но не было ничего, что нельзя было бы доверить старому дворецкому. - Я… - он пытался подобрать слова так, чтобы не вызвать лишнее беспокойство за свою персону: - Я столкнулся с Красным Колпаком, и ему известно мое имя, и это может означать, что он знает и про… В трубке прошуршал долгий, тоскливый, шокированный вздох, и Дик замер. - Он не сказал? – спросил Альфред, и количество разочарованной грусти в его голосе явно превышало лимит учтивости. Дик представил его лицо, резкие складки от носа к губам, опушенные усы. Он верил, что старик мог бы просто сейчас положить трубку: «Извините, мастер Ричард», подтянуть перчатки, взять двустволку… - Кто не сказал мне что? – это прозвучало резко, но Найтвинг точно знал, что сейчас услышит нечто, что сильно накренит, если не перевернет, всю картину происходящего. - Красный Колпак - это мастер Джейсон. Это было сказано с легкой торжественностью, как будто его пригласили к обеду: «Джеймс Гордон - комиссар полиции, Освальд Кобблпот - известный бизнесмен, Джейсон Тодд - Красный Колпак». - Не может быть, он же… - начал Дик, так и не найдя в себе силы улыбнуться воображаемой картине. Сердце в груди билось, как рвущаяся на свободу собака в заколоченной будке. - Долгая история, мастер Ричард, но это действительно он, – тон голоса не оставлял никакого простора для маневра: спокойная, каменная уверенность. У них было время, чтобы все перепроверить и окончательно убедиться. «Как давно вы знаете?!» - хотелось заорать в трубку, - «Как давно?!». Его брат, его друг, чьи похороны он пропустил, потому что не знал о них, потому что ему тоже не сказали, был жив! Но Брюс считал, что это эксклюзивная информация, что все скорби, печали и радости только для него, и не касаются никого другого. Остальные просто копошатся на периферии его великой драмы. - Блять! – прорычал Грейсон, предусмотрительно прикрыв динамик рукой. Альфред не любил ругань, и не было никакой необходимости его расстраивать. - Простите, что не сказал раньше. Я думал, что мастер Брюс сообщил, - просто извинился тот, и от этого захотелось поднять голову к потолку и выть от собственной ничтожности. - Спасибо, Альфред. Младший брат каким-то чудом выжил. Даже обида на Брюса растворилась в теплом, всеобъемлющем облегчении. Страшный кошмар прошлого отменился, и в воспоминаниях вместо тянущей болью скорби появилась легкая пустота. Джей ведь заполнит ее заново? Он ведь сможет? При первой встрече тот смотрел на него, на Робина, взглядом ребенка который не мог поверить в чудо. Сам Дик никогда не был настолько открытым, он был слишком изувечен смертью родителей, и когда Брюс стал его опекуном, выставил кучу условий, вплоть до «никогда не называй меня сыном». А юный Джейсон моментально принял в свое сердце и Брюса, и Альфреда, и старшего брата. Он был рад его приезду искренне, как Дик никогда не смог бы радоваться появлению своего предшественника. Ему все время бы ревниво казалось, что тот лучше, и рано или поздно, естественно, вернется на свое место. Может, предугадывая эти опасения, Грейсон жестом доброй воли отдал ему свои костюм и имя. Какой нормальный человек вообще радовался бы одежде с чужого плеча? Стоило выяснить у Альфреда больше подробностей, но это уже был бы не телефонный разговор. Мальчик из воспоминаний прошел долгий путь, чтобы начать убивать людей. Подростком Джейсон метался из стороны в сторону, не мог определить для себя систему ценностей, но насколько все это было далеко от Красного Колпака, преступника, молодого хищника в диком лесу Готэма. Он поднял лежащую на диване эскриму, и снова появилось ощущение упирающегося в горло наконечника. Серьезно? Все его фантазии, и без того грязные и больные, были о брате? Как можно было настолько вывернуто понять действия Джейсона, который ждал родственных чувств, а не откровенного заигрывания? Грейсон кинул оружие на пол, и уткнулся лбом в сидение, в точно такой же позе он остался после того, как – И небрежно протертый диван все еще пах спермой. Он отполз в угол, прислонился спиной к стене и спрятал лицо в ладони. Не было сил никуда ехать. - Потребовалось два дня, чтобы очнуться и начать мыслить здраво. Он заставил себя принять душ, долго стоял под разбрызгивателем, втирая шампунь в пустую голову. Стоило выйти из ванной, как Дика толкнули к стене, выключив свет ударом его же головы о переключатель. В этой квартире никогда нельзя было чувствовать себя в безопасности. Глянцевая красная маска смотрела иронично. - Я был уверен, что ты ждешь меня, Дикки, - начал гость, но не имело значения, как он продолжит. Вместо этого можно было просто обнять его: - Джей! Почему ты сразу просто не сказал? Он не ответил взаимностью, только поднял руки, ослабил крепление на затылке и стянул шлем. Лицо соответствовало всем предшествующим грезам – четкие линии, тонкие черты, жесткие пряди черных волос, спадающие на лоб. Узнал бы Найтвинг второго Робина при случайной встрече на улице? - О чем? – по губам того скользнула тонкая насмешливая улыбка, голос играл резкими ребяческими нотками. А потом он уперся ладонями в плечи, плавно наклонился к губам, и – Дику удалось выскользнуть из-под поцелуя, превратив всё в невинные объятия. – Что Красный Колпак - это ты! А теперь перестань, ты же мой младший братик, ну ты что! Лучше расскажи, что с тобой произошло… – бормотал Грейсон, поглаживая Джейсона по спине. - Бэтмен в курсе, - оставалось только порадоваться, что общение перешло в более родную плоскость. – Я не сомневался, что он поделился с тобой. - Ну, ты же его знаешь! – это прозвучало надтреснуто и неестественно, оставалось только добавить глупое «хи-хи». Все отвращение к себе нахлынуло с новой. - Если бы я знал, что это ты, малыш, я бы никогда себя так не вел. - Как будто собираешься отдаться мне прямо на крыше? Я был удивлен. Стыд заливал лицо, словно расплавленный воск, жег скулы. Теперь хотелось просто исчезнуть, оказаться как можно дальше от обретенного брата. Он жив? Жив! Ну и отлично, можно теперь никогда не видеться? - И что, мне выплатить тебе моральную компенсацию? – огрызнулся Дик, подстегиваемый собственным отчаянием. - Оральную компенсацию? Заново построенная добродетельность собиралась полететь к чертям. Грейсон добавил в голос строгие нотки, чтобы показать, что не настроен на казуистику сейчас. - Моральную, Джей. - Ну да. Скажи ещё, что я не расслышал. Их тела были прижаты друг к другу, зубцы молнии куртки царапали сосок, а полотенце на бедрах собиралось вот-вот упасть, и скорее бы оно окончательно развязалось, избавляя от ответственности за происходящее. Он уперся затылком в обои, между полураскрытыми губами натянулась пленка слюны, перед глазами плавали цветные пятна, а в паху строилось тянущее, приятное тепло. Какие могли быть оправдания? Не особо глубокомысленные: «Блять, ну а кто бы выдержал?». - Тебе действительно этого хочется? Так необходимость принятия решения перешла к другому, и тот рассмеялся, нервно, но достаточно уверенно. - Хочется трахнуть моего старшего брата, которым я всегда восхищался? Да. Дик неосознанно потерся о стену, чтобы избавиться от набедренной повязки и остаться обнаженным перед полностью одетым Красным Колпаком. Стебли противоречивых эмоций сплетались внутри странным узором. - Стал совсем плохим парнем, да? Ладони Джейсона скользнули по талии, легли на задницу – ну хоть без перчаток. - Полным уёбком, если честно. Дыхание Дика сбилось, подбородок конвульсивно дернулся к плечу, как при оргазме. В конце концов, они были лишь сводными братьями.