Только мы с тобой

Аннотация: Дик и Джейсон настолько заблудились в серой зоне собственного существования, что наконец смогли найти общий язык. Для этого им пришлось выучить алфавит заново. Warning! Порнография, non-con, садизм, мазохизм, болезненные БДСМ-практики. - Джейсон аккуратно уронил на микросхему с раскаленного кончика клеевого пистолета каплю расплавленного пластика и зафиксировал в ней несколько проводов. Смысл его занятий был очевиден: Дик оглядел рулон фольги, тротиловые шашки, похожие на куски хозяйственного мыла, снятые панели дешевого мобильного телефона. Вспомнилось, как будучи Робином, брат просил помочь ему подготовить к Рождеству поделку для Альфреда: времена меняются, увлечения остаются. - Зачем ты собираешь дома это? – возмутился он, тут же поразившись неловкости формулировки. Как будто мастерить взрывное устройство с дистанционным управлением в любом другом месте было бы правильным и полезным. - Срочно нужно. Подержи вот здесь, – коротко пробормотал тот. После ссоры с Брюсом Грейсон чувствовал себя воздушным шариком, ниточку которого отпустили, и его беспощадно несло вверх - в широкий простор и плоскую пустоту неба. Он был готов зацепиться за любую поверхность, лишь бы остановить это обратное падение: надвигалось что-то страшное, бессмысленное и жестокое. - Взрывы такого масштаба не могут обойтись без случайных жертв, - предпринял Дик еще одну попытку, получив в ответ бесконечно усталый взгляд. - В данном случае это будут растения Ядовитой Айви. - Ты не можешь гарантировать, что больше никого не зацепит! - Не могу, - кивнул Джейсон, поднимаясь со стула. – И что? Бэтмен говорил, что единственное, что может заставить преступников не нарушать закон – это страх. Но он работает по ночам, скрывается в тенях, и его, по-хорошему, никто не боится. Настоящий ужас внушают действия сильные и яркие, которые - - Это называется «терроризм», Джей. - Убей врага его же оружием. Бесконечные убийства оседали на Красном Колпаке кровавой коркой: импульсивность обернулась жестокостью, эмоциональность - садизмом. Но разве Найтвинг был лучше? Завтра он наденет костюм и маску, постарается остановить беспорядки, соучастником которых сам же и является – «подержи вот здесь!». Какая разница, блуждать во тьме самообмана или в сумерках лицемерия? Один искренне считал, что убивая людей десятками, делает мир чище. Другой искренне считал, что продолжает оставаться хорошим парнем. - Ты бредишь. - Иди нахуй. Повисло молчание. Джейсон сжал губы, приподнял подбородок, сощурил глаза. Дик посмотрел за его спину: на бежевой прямоугольной спинке дивана валялся пистолет. - Нет, - поднял он ладонь. – Так не пойдет. Мы должны научиться разговаривать друг с другом. Это выглядело довольно нелепо, будто он следовал рекомендациям из статьи «Десять советов семейного психолога». - Научиться разговаривать? – Тодд тряхнул головой, прядь волос перечеркнула глаз. – Ты не умеешь, что ли? Скажи «Эй». Очередной выматывающий конфликт откладывался, и Грейсон широко открыл рот, протягивая гласную. Пришлось задуматься об артикуляции: напряженный овал рта, прижатый к нижнему небу язык. «Ээ-а» получилось протяжным, с придыханием и вопросительной интонацией. Он не удивился, когда чужой палец скользнул в полураскрытые губы, только чуть хмыкнул носом, вспомнив интернет-видео с сонными котами: «невозможно зевнуть без пальца во рту». Можно было чуть прикусить костяшку зубами, нащупать языком прилипшие к коже тонкие полосы пластика – никакой аккуратности в работе. У Джейсона всегда такие холодные руки! Ничего, сейчас он согреет - Резкая пощечина грубо прервала взаимодействие. - Мы учимся разговаривать, а не сосать, - партнер дал понять, что выбрал другой сценарий. Никто не имел ничего против. Такие спонтанные игры всегда получались интереснее и ярче, хоть и не решали накопившиеся между ними противоречия. - Ты понял? - Да. Зубы чуть сжали палец, язык прошелся по нему, двигаясь вверх. Понятно, любая попытка говорить приведет к тому, что он будет вылизывать партнера. Можно сказать чуть больше: - Конечно, я понял. Пришлось сдвинуть мешающий предмет языком за щеку, чтобы не потерять половину звуков. - Ты слишком много болтаешь, Дикки. Давно стоило тебя отучить. Добавились еще два пальца, толкнулись глубже, к корню языка, заставив раскрыть рот шире. Слюна медленно стекала по подбородку от уголка губ. - Скажи «Би». Вместо нужного звука получилось невразумительное мычание. Он попытался отстраниться, но чужая рука крепко удерживала затылок. - Что ты мямлишь? Давай, открывай ротик. Бэ-этмен. - Ыытмээн. Горло сжалось вокруг кончиков пальцев. - Молодец, у тебя явный прогресс. Партнер сейчас вызывал четкие ассоциации с Джокером, казалось, что это какой-то сценарий выступления клоуна. Только вот Джейсон не смеялся, а наоборот был убийственно серьезен. Как – как Брюс. – Теперь мы можем перейти к обучению с другим инструментом. Дика потянули вверх за волосы, вынуждая ровно сесть на колени. Он выпрямил спину, расправил плечи, будто собирался читать стих перед аудиторией. Перед лицом появилась черная прорезиненная рукоятка отвертки. Серьезно? Пускать в губы такой прозаический предмет было очень непривычно – никакого смысла, никакого человеческого тепла. - Си. Язык прошелся по бороздкам. Отверткой недавно работали, это было тем же самым, что и сосать руку. Просто опосредованно. - Со следующей буквы начинается твое имя. Он потрепал Дика по волосам, улыбнулся ласково, словно тот действительно был дошкольником, учащим буквы, а не его старшим братом, стоявшим на коленях с открытым влажным ртом, в который была засунута чертова отвертка. - Ди. Кончик языка нажал на отвертку, поднял ее вверх, оцарапав нёбо гранями. - Правильно. Как тебя зовут? - Дииккиии! – Грейсон скопировал восторженные интонации из детских познавательных передач. Под штанами партнера строилась эрекция, заставляя стараться куда больше. - Очень хорошо. Ему освободили рот, на губах остался металлический привкус, железный стержень тоже побывал внутри. Джейсон взял со стола клеевой пистолет, щелкнул кнопкой нагрева – нет, это не серьезно. - Джей, ты… – Очередной удар по лицу напомнил: никаких лишних слов. Дик вытянул язык и кончиком дотронулся до сопла, покрытого остатками клея, налипшими поверх кусочками фольги и тонким обрезком провода. Аппарат нагревался, тепло было приятным, уютным, словно он подставил лицо под струю теплой воды из крана. Губы потрескались от ветра, облезали, и это создавало некий барьер между ним и накалённым куском железа. Странное любопытство заставило чуть высунуть язык, и, черт – - это было действительно больно! - Возьми его в рот нормально. Вечно ты делаешь все наполовину. Захотелось помотать головой, сжать зубы как можно крепче, но - - это все было просто оригинальной и щекочущей нервы игрой. Поэтому он поймал за хвост ускользающее возбуждение, продолжил сидеть, как собака перед хозяином, и ждать, пока все эти странные объекты во рту сменятся единственным, который его волнует. Нужно было раскрыть рот максимально широко, чтобы просто не касаться нагретых частей, обхватив губами пластик корпуса, чуть теплый, шершавый и тоже липкий. - Скажи «И». Это был очень простой звук, хотя язык все равно чуть выгнулся, задевая мутную каплю раскаленного клея, которая успела сформироваться на кончике пистолета. Жар впился в нервы острой, невероятно резкой болью, и только волевое усилие заставило превратить крик в проклятую «и-и-и». Игра переместилась к границам допустимого, и Дик уже сам не мог понять, возбуждающе это, или отвратительно. - Хороший мальчик. - Он поднял глаза, чтобы увидеть поощряющий кивок. - Теперь буква «Джей». - Но… - Неужели ты не хочешь сказать первую букву моего имени раньше, чем любую другую? - Дж…- начал Дик, но язык сам отдернулся от вещи, прикосновение к которой причиняло боль. Он предпринял еще одну попытку, которая обернулась стоном. Чтобы издать понятный звук, требовалось совершить акцентированное движение языком. А для этого надо было - - Тебе так не нравится мое имя? – тон стал резким и это начало пугать. Захотелось оттолкнуть его, встать, прекратить это непонятное мероприятие. Вспомнилось, как несколько дней назад он висел, зажатый между членом Джейсона и ошейником, за который тот удерживал, и это было так горячо и сладко. Происходящее сейчас же отдавало холодным издевательством. Партнер сместился вбок, при этом пистолет не сдвинулся ни на миллиметр. Рука опустилась на затылок, пальцы запутались в волосах: - Ыэсон… - Не нравится… - задумчиво протянул тот, и внизу сладко и испуганно дернулось, предвкушая. Дик давно перестал задумываться, почему он так реагирует на обещание наказания. Наверное, потому, что у него во рту, один за другим, побывали инструменты, с помощью которых у него же на глазах собирали взрывное устройство, которое завтра убьет кого-нибудь? Можно было бы пойти дальше: плоскогубцы, нож, паяльник… Тело откликалось на это странной податливостью, напряженная поза сменилась прогибом спины, сжатые колени раздвинулись. Тепло во рту и между ног размывало реальность, мешая сосредоточиться на происходящем, и - Дик закричал, впился пальцами в колени партнера, когда первая капля густой, обжигающей массы коснулась языка. Он мотнул головой, и кончик пистолета уткнулся в щеку. - Попробуй еще раз. Мягкий высокомерный голос наставника, уставшего от глупости ученика - в других обстоятельствах он любил, когда Джейсон звучал так. - Дж - - ей - - Что с ним не так, зачем он добровольно тыкается в раскаленную железку? Застывшая корка на языке треснула от движения, пришлось сглотнуть отколовшиеся небольшие куски, неприятно царапнувшие пищевод. - Надо же, ты почти справился. Всё заволокло болью. Язык увяз в горячем клее, наполнявшем собой рот. Дик дергался, царапался, втягивал воздух со свистящим шипением, пытаясь хоть немного остудить ожог. Слезы ползли вниз по скулам, медленные, вязкие. Если провести расплавленным пластиком по щекам, то получатся тоже слезы, так ведь? Он не мог поверить, что это происходит с ним, здесь и сейчас, что человек, перед которым он открылся, так легко перешел грань. - Джейсон! – черт знает, как у него это получилось. - Пожалуйста! Найтвинг часто получал травмы, иногда очень болезненные, иногда опасные для жизни. Но он никогда не чувствовал себя таким беззащитным и уязвимым. Столько страданий – и все от этого клеевого пистолетика, который даже выглядел детским: надутый голубой корпус, расчерченный оранжевыми линиями. Не получилось отследить, когда именно инструмент заменили пальцы Джейсона, погрузились в полузастывшее месиво внутри. Тот дернул подсохший слой клея у основания языка, отрывая его, и - - если бы могло стать еще хуже, то обязательно стало бы. Боль была терпкой, шершавой. Сможет ли он теперь хоть когда-нибудь чувствовать вкус? Грейсон видел капли, застывшие на кончиках собственных ресниц. Окружающий мир покрылся влажной дымкой, голова кружилась, и слабость уютно сворачивалась в висках. Горло тоже горело, хотя ожог, конечно, не продвинулся так далеко. Джейсон расстегивал ширинку, и Дик отметил порывистые движения собственного тела, все ещё нетерпеливо ждущего. Член прошелся по изувеченному языку. Всегда казалось, что он гладкий, но сейчас шероховатые прикосновения вызвали новые волны дискомфорта. Хотелось бы взять эрекцию в горло, но партнеру, видимо, нравилось касаться свежей раны. Может оно и к лучшему, жесткие волосы, попавшие в рот, сделали бы этот акт невыразимо мучительным. Джейсон остановился, теплая плоть просто лежала внутри, и горячая пульсация билась в поврежденные ткани. Казалось, что волны боли подстроились под этот ритм, стали размеренными и успокаивающими. Во рту нарастал жаркий ком, собирая вокруг себя все ощущения. Он никогда не испытывал ничего подобного. Казалось, что прямо в нем зажигается новая звезда, стирая реальность вспышкой горячего сияния. Его снова направляли за волосы, расслабленный язык сам терся об член. Дик стонал и раскачивался. Ныла затекающая челюсть, неприятно натянулись уголки рта – эти ощущения казались совершенно не важными, еле пробивались через истому. Затекли колени. Горьковатый вкус упал в горло, теплая волна прокатилась от гортани к паху, напряженная судорога свела тело, и оргазм накрыл его сильнее, чем когда-либо раньше. Дик закрыл глаза, за опущенными веками все было не темным, а белым, тянулись сотни тонких золотых нитей, связывавших его с Джейсоном. Они оба были единой системой, и токи энергии гоняли по ней боль и удовольствие. - Ты в порядке? Его приподняли с пола, отнесли на диван. «Никогда не делай так больше», - хотелось сказать, - «иначе я не прощу тебе этого», но выговорить столько слов разом не представлялось возможным. Лицо было влажным, глаза горели, воротник футболки пропитался слюной, стекавшей с подбородка. - Больно… Удивительно, насколько тоскливо это прозвучало. Партнер положил его на бок, расстегнул джинсы, спустил пояс, и Дик протестующее дернулся. - Успокойся, - мягкие губы поцеловали висок. – Таблетка сейчас не вариант, поэтому я сделаю укол, и больше больно не будет. Потом оценим ущерб. Он позволил проводить себя в ванну, прополоскал горло неприятной соленой жидкостью, и устроился под теплым пледом. Опиоидный анальгетик дал ощущение безопасности и уюта, потоки усталости проходили сквозь тело, а теплый язык безболезненно свернулся во рту. - Я люблю тебя, Джей. Звуки смазывались и размывались. Он будто пытался построить замок из ледяных кубиков, которые постоянно соскальзывали друг с друга. Получилось не так красиво, что-то типа «а уйу еа жей». Но партнёр улыбнулся, опускаясь на колени рядом с диваном. - И я тебя, Дикки, и я. Урок окончен. Смутное волнение напоминало, что была важная причина, по которой стоило оставаться в сознании, и Дик нашел ее в последнюю секунду, когда потоки сна уже тащили тело к центру тёмной воронки: Откажется ли Красный Колпак от этого опасного плана с бомбой?