Эта история началась в век пиратства, грабежа, сражений и подвигов. В давний, позабытый всеми век, но прекрасный по-своему. Корабли под командованием бесстрашных капитанов бороздили и покоряли моря, сражались королевства, открывались новые острова, назначались новые короли и императоры, рождались на свет будущие наследники престолов. В век, когда аристократия воспринималась совсем иначе. Изящные леди в пышных платьях с корсетами, в шляпках и с веерами, смеялись и пили чай в небольших беседках придворного сада. Юноши, одетые в расшитые золотом камзолы, тренировались со шпагами каждый день. А по вечерам они встречались в больших залах: устраивали бал, смотрины, а также принимали подарки на рождение или крестины ребёнка. В тот век, когда ром являлся самым популярным напитком среди всех, кто ступал на борт корабля. В тот самый век, когда паруса вздымались от попутного ветра, когда у морских берегов всегда стоял или корабль, или лодка.
***
В последний день самого знойного лета, на свет появился Аомине Дайки. Он родился довольно крупным и, что самое странное для того времени, — абсолютно здоровым. Мать была несказанно рада появлению мальчика в её жизни. Теперь ей было не так одиноко вечерами и холодными ночами. Теперь не надо было жить лишь ради одного мужчины в бесконечном ожидании. Азуми Минами была приятной женщиной, кто-то называл её ангелом. Она невысокого роста, где-то пять футов, с темно-рыжим цветом волос, а глаза голубые-голубые, словно небеса, слегка загорелая кожа, а когда она проходила мимо, в воздухе можно было услышать лёгкий аромат цветов. Первые дни Минами было очень тяжело, малыш часто просыпался ночью, иногда отказывался от груди. Женщине уже не казалось его появление таким радостным. И только спустя несколько месяцев, когда маленький Дайки окреп, из неразборчивых звуков начали складываться слова, а ножки начинали делать первые шаги, она смогла начать улыбаться и дышать спокойно, без страха того, что её ждет очередная бессонная ночь. Азуми проводила все свое время с Аомине, рассказывала сказки и учила делать из прутьев игрушки и корзинки, которые она продавала на небольшой площади их городка. Когда Аомине исполнилось четыре, они были не разлей вода. По вечерам они часто прогуливались по зеленым лугам и джунглям, что находились вдали от города. — Мама, мама! — радостно кричал мальчик, — а давай поиграем в пиратов! — Ну давай, — женщина тихо рассмеялась, схватила большой пальмовый лист и, ободрав зелень, оставив лишь стебель, разломила его напополам, — держи, это будут наши сабли! — Ага-а! Сдавайся, я захвачу этот корабль! — кричал Аомине, импровизируя игру в настоящее сражение, — сдавайся! — Я не отдам тебе своё судно! — подхватывала его Минами, уворачиваясь от своеобразного лезвия, — я лучше пущу его на морское дно! Пираты — любимая детская игра Дайки и его мамы. После этого они на перегонки бежали к холму, что располагался вблизи пристани города, и наблюдали за последними лучами солнца. Каждый раз Азуми рассказывала новую историю, все они казались захватывающими для Дайки. В один из таких вечеров, когда женщина не знала, что поведать сыну, он обратился к ней с вопросом, что долго терзал его: — Мам, а где папа? — мальчик смотрел вдаль, наблюдая за тем, как медленно-медленно луч солнца касается горизонта. — Он скоро должен приплыть, — едва слышно вымолвила она, — ведь он обещал… — Мама, а как он выглядит? — в глазах Аомине засверкали лучи радости, — а как скоро он будет здесь? — Не знаю, сынок, — печально ответила женщина, прижимая колени поближе к груди, — но ты копия своего отца. День менялся другим днём, недели шли за неделями. Азуми принялась за работу — она выращивала цветы в своем маленьком саду и продавала их на площади рядом с колодцем. Дайки играл с другими мальчишками и иногда заходил к кузнецу, чтобы поучиться чему-нибудь. В дождливые вечера Аомине с Азуми набирали прутьев и делали корзинки, иногда заходили в гости к гончару и помогали ему с работой. Дайки любил делать глиняные горшочки разных размеров, правда гончар всегда помогал ему удерживать нужную форму и толщину. — Если стенки горшка сделать слишком тонкими, — говорил он, усаживая мальчишку на колени и поправляя изделие, — то при обжиге они расколются или треснут, таким его никто не захочет. Дайки всегда трепетно относился к мелочам жизни: часто смотрел на голубое небо, на облака, рассматривал прохожих и знал почти каждого горожанина в лицо. Новых людей, что приплывали в их небольшой городок на острове Илурио, мальчик изучал с особой внимательностью, ведь они не были похожи ни на одного из жителей. Всё шло своим чередом, Аомине рос, помогал матери, каждый его день был насыщен чем-то увлекательным и интересным, Минами продавала на площади цветы, корзинки и горшки, которые они делали с сыном. До одного рокового дня. Тогда стояла солнечная погода, ничего не предвещало беды, облака медленно проплывали по небу, слушаясь ветра. В полдень, когда Азуми стоя на площади и поливала цветы, чтобы они не завяли, к ней подошел мужчина. Он не был трезв, пытался соблазнить её, предлагал неплохие деньги за одну проведенную ночь. Но женщина верила в то, что отец Дайки вот-вот появится. Всё поменяется и будет хорошо. Минами была верна ему до самого последнего дня. — Мужчина, уйдите, — тихо и твердо говорила она, отталкивая от себя незнакомца, — вы пьяны. — Да ладно тебе, милая, — едва выговаривал слова мужчина, с силой сжимая её запястье, — такая красавица, я же неплохие деньги предлагаю… — Прочь от меня! — Минами не выдержала и закричала, но не понятно от чего: то ли от боли, то ли от страха, — вы мне противны! — Ах ты так, — он разозлился и толкнул её в центр прилавка, на котором аккуратно были выставлены цветы в глиняных горшках, — будь проклята, ведьма! Народ на площади незамедлительно среагировал, все обернулись на шум и стали пристально наблюдать. Азуми была знакома почти с каждым горожанином. Она лежала без сознания среди разбитых, аккуратно выжженных горшочков, в земле и остатках растений. Люди некоторое время ещё сомневались в заявлении неизвестного пьяницы, но ласковые лучи солнца сыграли злую шутку, осветив локоны. Волосы всего на короткий миг стали ярко рыжего цвета. Повисла тяжёлая тишина, в воздухе ощущалось напряжение. Сложившуюся ситуацию разбавили крики игравших в догонялки мальчишек, что бежали в город со стороны джунглей. С каждым мгновением они становились всё ближе и ближе к эпицентру события. — Мама? — Дайки остановился, увидев разбитый прилавок и светлую кожу ног, — Мама! Он побежал к ней, но какой-то мужчина подхватил его и закинул на плечо. Вмиг площадь заполнилась руганью и криками: «Ведьма! Сжечь её!» — Мама! Не-ет! — мальчик кричал и вырывался из хватки незнакомца, — отпусти меня! Мне нужно к маме! — Твоя мать — ведьма! — грубо произнес мужчина, не выпуская парнишку из крепкой хватки. — Она не ведьма! Она — ангел!!! — Дайки продолжал кричать и с каждым словом всё громче, — опусти меня на землю! — Её сожгут, — твёрдо сказал он сильнее сдавливая мальчика, — она всех нас одурачила, обвела вокруг пальца! Вся её доброта была лишь наигранной! — Нет! — повторял Аомине, — мама не такая! — Заткнись! — рыкнул мужчина, унося его с площади. В тот день, когда мать Дайки сожгли, на верфи этого города пришвартовался корабль со страшным названием «Калейдоскоп страданий». Сжигание женщины происходило в присутствии мальчика, никто не подходил к нему и не желал как-то приободрить или просто разделить тяжелые муки. Он лишь стоял и не мог даже пошевелиться, через раз дышал, сквозь слёзы рассматривая фигуру мамы, стараясь запомнить всё до мельчайших деталей. Солнце ласково лучами играло на её волосах, к которым всё ближе и ближе подкрадывался огонь. Даже гончар и кузнец, с которыми они раньше проводили вечера, не приближались к мальчику. Вечером, когда Аомине прогуливался по небольшому городку, похожему больше на какое-то поселение беглецов, он видел, как пираты, что сошли с корабля, творили сущий кошмар. Они незаметно воровали фрукты у торговцев, обманывали женщин и детей, в тот момент в мальчике проснулось чувство отвращения, ведь по рассказам матери, они были благородными и честными! Видимо не все… Отворачиваясь со слезами на глазах от всех злодеяний морских разбойников, Дайки продолжал идти к морю, к их с мамой любимому месту на холме, где никто его не видит и не трогает, где он может прокричаться так, что в горле останется лишь острая боль. Тогда, он не знал, что это место любили не только они с Минами. Поднявшись на холм, Аомине заметил мужскую фигуру, которая стояла к нему спиной, на голове была странная шляпа. Мужчина резко обернулся и увидел мальчика. — И что ты здесь забыл?! — хриплым голосом произнёс морской разбойник и не дожидаясь ответа, продолжил, — иди домой, нечего тебе здесь делать. Он отвернулся от Дайки, поднял правую руку, в которой держал бутылку с неизвестным Аомине содержимым, сделал несколько глотков и сел на мягкую траву. Мужчина направил свой взгляд на закат. — Ходит легенда о том, что в этот момент грань между потусторонним миром и человеческим становится практически незримой, — пират сказал это низким, бархатным голосом, снова делая глоток из ёмкости, — я же сказал тебе идти домой. — У меня… больше нет дома… — ответил Дайки, присаживаясь рядом с незнакомцем, обнимая прижатые к груди колени, — почему у вас такая странная шляпа? — Это капитанская треуголка, — сказал он с гордым видом, поднося к губам пойло, — и почему у тебя нет дома? — Мать сегодня сожгли на моих глазах, — поникшим голосом ответил Аомине, делая небольшую паузу, чтобы сглотнуть вставший ком в горле, — а отец… мама рассказывала, что он пират, и когда появится, никто не знает… — Вот как, — капитан повернул голову, чтобы рассмотреть своего собеседника, — святые жабры русалок! Мужчина в треуголке так и замер с бутылкой у губ, что раскрылись в удивлении, брови поднялись и на лбу появились несколько морщин. Он внимательно рассматривал темно-синие волосы. Такие же как у него. Смуглую кожу. Такого же оттенка, что и его. Цвет глаз, оттенка морской глубины. Такой же, как у него. Мальчик смотрел на последние лучи солнца. Для него, этот мучительно-долгий день закончен. Радости больше нет и не будет. Что ему делать и как дальше жить, он не знает. Что такое «взрослая жизнь» он не знает. Капитан, ошеломленный сходством мальчика и себя задал лишь один вопрос. — Твоя мать… Её звали Минами? — Откуда вам известно, как… — Дайки, нахмурив брови, повернулся к пирату и застыл. — Значит, сожгли, говоришь… — грустным тоном пролепетал мужчина и сделал несколько крупных глотков из бутыли, — она была, словно, ангел… Получается, ты сын Азуми Минами? — Верно. Только фамилия от отца, — твёрдо ответил мальчик, отворачиваясь от него и надувая губы, — этот человек, даже не пришел, когда маму сожгли. — А что Азуми рассказывала тебе о нём? — Она говорила, что он пират… славный пират, каких еще не видела, — Аомине зажмурил глаза, словно, не верил её словам, — в последние дни, мать говорила лишь о том, что скоро он приплывёт, что должен приплыть, что она чувствует это… — И он приплыл? — взволнованно спрашивает капитан, выжидая слов о том, как они похожи. — Мама рассказывала, что отец еще никогда не нарушал своих обещаний, — по щекам мальчика пошли горькие слезы обиды, — но он не сдержал его, не приплыл к нам два года назад, как говорил ей! Он такой же лгун и обманщик, как и все остальные пираты! Мерзкие существа, ненавижу их!!! — Ну и ну… — мужчина покачал головой, сделал несколько глотков и задал ещё один вопрос, — как твоё имя? — Я ненавижу своё имя!!! — прокричал во всё горло ребенок, встал на ноги и обратившись к морю прорычал из последних сил, — не-на-ви-жу!!! — после этого, он рухнул на спину рассматривая постепенно темнеющее небо и шепотом произнёс, — Аомине… Аомине Дайки. — Аомине Судзумо, — произнёс капитан, отворачиваясь от него и ложась на спину. Между ними повисла тяжелая пауза, в которой были слышны лишь тяжелое дыхание мальчика и шум, что доносился с города. Они развалились на траве, вглядываясь в небо, на котором одна за одной появлялись маленькие звезды. — Твоя мать была добрейшей души человек, — нарушив тишину наконец произнес Судзумо, — сколько женщин видел, ни одной такой не знал. — Ты мой отец?! — ошеломленно воскликнул Дайки. — Получается, что так, — он сделал тяжелый вздох и продолжил, — ты не заметил, что мы с тобой похожи внешне? Мальчик осмотрел пирата с ног до головы, фыркнул и отвернулся, пробубнив что-то вроде: «и вовсе не похожи». В ответ на такую реакцию пират рассмеялся, разбавив появившееся напряжение между ними. Мужчина заметил еще одну схожесть, ей оказалась упертость. Доставшаяся сыну черта, которая не проявлялась рядом с его матерью, ведь именно это качество Минами словно убирала из них. — Ты такой же, как и я, — заявил пират и допил содержимое бутылки, — только лучше. — Почему же это? — с неподдельным удивлением обратился к нему ребенок. — Ну сам посмотри, — мужчина встал на ноги, закрывая тусклый свет зашедшего солнца, — цвет кожи, глаз и волос, прямо-таки моя маленькая копия! — Мама говорила также… что я копия своего отца. — Хочешь, я научу тебя как быть пиратом? — Судзумо сел на корточки перед сыном, заглядывая ему в глаза. — Они мерзкие и отвратительные, — буркнул Дайки и, немного потупив взгляд, продолжил, — воруют у торговцев, обманывают женщин и детей… — Не все пираты такие! — с гордостью воскликнул мужчина, — так ты пойдешь со мной? — Попробуй убедить меня, — это был его первый брошенный вызов отцу. — Вставай и пойдем, — словно приказывая, произнёс пират, встав и посмотрев на мальчугана сверху вниз. — Не пойду, — Дайки скрестил руки на груди и нахмурился. Пират отвернулся, сжал руки в кулаки, немного пофыркал, сделал глубокий вдох, закинул мальчишку на плечо, и отправился в сторону пристани. Его сын кричал, пыхтел и барабанил кулаками по спине отца. — Отпусти меня, старый хрыч! Но Судзумо не обращал внимания, лишь изредка посмеивался над оскорблениями ребёнка, его ждала единственная любимая женщина, оставшаяся на всём белом свете, — так он ласково обращался к своему кораблю «Калейдоскоп страданий».Так и начались морские путешествия маленького Дайки. Провести достаточно времени с отцом, мальчику не удалось, они проплавали в море лишь несколько недель. Вскоре судьба разлучила их навсегда. В тот пасмурный день началось сражение между пиратами и гвардией морского флота королевства Гринор. После этого корабль «Калейдоскоп страданий» никто не видел. Дайки был отправлен на последней уцелевшей шлюпке в бухту хитрого Баки. При нём был старый компас его отца и потёртая карта.