Стражи

       В тишине раздается шум воды. Поток? Нет. Всего лишь капли, с перерывом в несколько секунд разбивающиеся о каменный пол. Красивый звук, мелодичный. И он определенно мне нравится. Размеренный, четкий, словно метроном. Выбившуюся из-под фуражки прядку треплет порыв ветра. Вот только он, как и последующие, не приносит долгожданной свежести. А вот аромат крови, гнили и сырости споро заполняет и без того спертый воздух. Кривлю уголок губ и чуть морщусь. Трудно представлять себя свободным, когда заперт в клетке. Что повсюду не толща камня и множество стен, а простор, и лишь тебе решать когда и куда направиться. Резко распахиваю глаза, и в окружающий мир вливаются резкий звон и скрежет. Ну, все как обычно. Привычная каменная коробка, испещренная лабирантами коридоров и уровней, в которой вместо воздуха эссенция крови, боли и страха, вместо домашних питомцев — монстры, вместо зрелищ — чужие муки. Ну, по крайней мере, хлеб тут такой же как и везде. Хотя о методах его заработка во время приема пищи лучше не вспоминать. Поворачиваю голову на шум и смотрю вглубь клетки. Заключенные в ней сбились в кучу у дальней стенки и с суеверным ужасом смотрят на меня. Слабаки. И кто только спустил их на мой уровень? Чуть слышно фыркаю и, резко развернувшись на каблуках форменной обуви, сворачиваю в левое ответвление данного перекрестка. А ведь эти пираты даже не догадываются, что я не только надзиратель, но и такой же заключенный, как и они. Просто меня выпустили из клетки и натравили на них, чтобы не покусал хозяев. Крысиный лев. И вдвойне больно от осознания того, что это сделал родной человек, пусть и не осознавая. Благими намереньями, как говориться, выстелена дорога в Ад. Чистая правда. Могу смело утверждать, находясь в конечной точке даного маршрута. На лицо выползает невеселая усмешка, которая не видна окружающим из-за маски. И это правильно. Мои слабости для них должны быть тайной за семью печатями. Недостижимой, как суть совмещенного текста всех понеглифов мира… Хах, понеглифы. Как давно уже это было?  — Мам, мам! А мы пойдем сегодня? Ты же обещала!  — Пойдем, — В голосе женщины сквозит теплая улыбка. — Только сначала обед!  — Как скажешь, мам! — Уже убегая кричит мальчишка, вскоре скрываясь в дверях одного из домов.       В воспоминания врывается гогот очередного заключенного, когда я выхожу с лестницы на пятый уровень. Руки сжимаются в кулаки до скрипа форменных перчаток, а в следующий миг одна из них резко указывает в его направлении и краткий панический вопль перекрывает звон металла. А затем вновь воцаряется тишина. Я же опускаю руку вдоль туловища и продолжаю идти как ни в чем не бывало. Подобные акты легкого самосуда давно стали для меня привычны настолько, что я даже не замедляю шаг, когда караю кого-нибудь из заключенных.        — Алый! — В голосе сквозит ужас. Его тут же подхватывают другие.        — Каратель! — Говорящий срывается на фальцет и тут же сам себе зажимает рот.        — Страж! — Резюмирует кто-то слева и закашливается.        — Палач! — Словно ответ звучит справа.        — Дьявол! — Тихий испуганный шепот сразу десятка голосов.       Предупреждения доносятся со всех сторон почти мгновенно, а затем повисает мертвая тишина. Слышен лишь звук моих шагов и легкий звон моих… питомцев? Да, полагаю, их так можно назвать. Как ни как, душа у моего спутника есть. А внешность… Она, порой, бывает столь обманчива. Сейчас я в глазах узников, наверное, и правда выгляжу как дьявол. Крылья, рога, неизвестная им сила и клубок цепей, что словно адские гончие готовы в любой миг сорваться с места и растерзать моих врагов. И только мне решать кого карать, а кого миловать. Это не так, но развеивать миф я не спешу. Просто ухожу вглубь уровня. А ведь, если задуматься, Магеллан не так уж сильно просчитался, подавая прошение на создание корпуса стражей. За исключением Сади-тян и Салдес, которые и не появлялись в общем блоке, для службы на этажах набрали десятерых. И не постеснялись отобрать лучшее из возможного. Наши острова подверглись вызову Пяти и прекратили свое существование, равно как и наши воспоминания, а мы получили новые жизни. Так что, в какой-то мере, дядя Магеллан спас нас, взяв под свою опеку. А вот с другой стороны… С губ срывается вздох, облаком пара вырывающийся из-под маски. Нам промыли мозги, заставив забыть все, до момента поступления на обучение, а после и службу. Против назначения на руководящие посты никто из других стажеров не выступал. Во-первых, мы были сильнее, а во-вторых… Нас не считали людьми. Я их за это не виню. Мои собственные анатомические особенности более чем красноречивы. А остальные… Близнецы-блондины на поверку оказались полукровками-рыбалюдьми, мой друг детства — полукровкой-минком, а еще двое выглядели потомками существ со скрижалей на моей родине. Волосы одного приходили в движение, подобно змеям или щупальцам осьминога, а второй обладал природной способностью сливаться с местностью, словно хамелеон. Была еще одна девочка, неизвестно за что приговоренная к заключению, но ее просто закрепили за нашей группой по нашей же просьбе. В обмен мы соглашались на них работать. Ее сила была в ее голосе. Эффект был сравним с пением сирен из легенд. Наш маленький талисман и певица, Энжи. Такие вот фруктовики без фруктов, которые сильнее, умнее и приспособленнее обычных людей. Новый поворот и я устремляюсь в просторное белое поле без каких-либо достопримечательностей, помимо леса, вечного снега и морозных волков. Вот только нашему руководству подобного оказалось мало. И оно добыло для группы полукровок дьявольские фрукты. По одному на каждого. В тот момент мы не могли думать ни о чем, кроме саморазвития и приказов, а потому беспрекословно подчинились. Это и послужило толчком. Ко мне вернулась память. Не вся и не сразу, небольшими порциями, но чем больше я вспоминал, тем сильнее хотелось разнести в хлам все, до чего дотянутся руки. И наказать излишне самонадеянных «хозяев». Однако в одиночку я мало чего стоил и пришлось выжидать. После полного возвращения памяти я смог подловить Рэя в одиночестве и запустить процесс восстановления и ему. Уже к следующему собранию каждый член нашего звена помнил всю свою жизнь. Благодаря внезапно открывшейся способности фрукта, позволившей вернуть всем память, у меня появились собратья по несчастью, отношения с которыми, в скорости, переросли в понятие семьи. Мы не проводили ритуалов распития саке или братания на крови, но это и не требовалось. Чтобы быть семьей показуха не нужна. Так как все произошло за время, пока нас доставляли с разрушенной после принятия фруктов базы в тюрьму и, которое, в общей сложности, заняло пол года, у нас было время связать себя узами. К тому же совместно пережитая потеря двоих из нас уже была прочной связью. Фрукты же стали цепями приковавшими нас к тюрьме. Ведь для людей, способных убраться из этого места без помощи корабля, невозможность сосуществования с морем станет препятствием.       Куда более сложной задачей стало посадить свои способности на короткий поводок и обернуть себе на пользу. И сложно сказать кому из нас повезло меньше всего. Близнецы и Рэй постоянно теряли форму, обращаясь воздухом, водой и молнией. Еще двое периодически теряли контроль, обращаясь в зверей и разнося все вокруг. Мифический зоан, имевший место быть в обоих случаях, только способствовал данному эффекту. А Энжи и вовсе достались крылья, которые сместили центр тяжести и девочке пришлось заново учиться ходить Поэтому едва появившись в тюрьме мы произвели настоящий фуррор. А за следующий месяц погрузили ее в страх. Но и тут дядя подсуетился. На нас напялили ошейники. Чертовы рабские ошейники, в составе сплава которых было кайросеки. Что самое противное, данная пакость была новейшей разработкой некого Цезаря Клауна и была бесшовной. Никакого ярко выраженного замка или ключа. Были и минусы, правда. Снять их мог только Магеллан специальным разрешением. После сего знаменательного момента открывать можно спокойно, правда, на сей раз, только владельцу. Одноразовая игрушка. Но до чертиков полезная. Для нас в том числе, ведь мы перестали крушить окружение, но в моем случае было слишком поздно. Я успел воспользоваться фруктом на полную катушку, после чего вырубился. В итоге к нашей, уже пятерке, и сирене вернулась память, а у меня появились мои питомцы. Сложно описать что я испытал, когда Рей случайно треснул меня небольшой молнией, а его за это скрутили по рукам и по ногам злобно звенящие цепи из камеры смертников на нижней палубе флагмана. Сказать кто был в шоке больше довольно трудно. Но я за этим и не гонюсь.       Проход заканчивается выходом в пустое белое пространство и я, не замедляя шага, направляюсь вглубь уровня. Туда, где среди вечной вьюги находится сердце этажа: небольшой дом в самом центре, построенный для того, чтобы нам было где отдыхать. Навстречу выскакивают, соткавшись из снежинок и морозного воздуха, снежные волки и коротко воют. Они тоже мое творение. Как-то раз один из заключенных умудрился покинуть клетку. Это был довольно мелкий, для этого уровня, пират у которого оказался туз в рукаве. После его побега Магеллан вскрыл мой ошейник. Сорвавшаяся с поводка сила и вспышка гнева произвели неожиданный эффект: мгновенное формирование пятнадцати душ. Да, примитивных, но мгновенно. Хотя на выращивание цепей, обладающих цельной душой ушло, как я потом подсчитал, два месяца. Беглец даже не понял что произошло. Просто совершая очередной шаг он не коснулся ногой пола, а упал, разодраный до костей и кровавых ошметков смертельно опасным вихрем. Дядя тогда ничего не сказал, но на шею мне повесили новый ошейник, а в его глазах я впервые увидел нечто вроде угрызений совести. Но на этом все и закончилось. На этом и на том, что какой-то ненормальный ученый, нанятый правительством, пересадил жабры рыбалюдей тем из нас, у кого их не было. И судя по тому, как смотрел дядя, это был не приказ сверху. Тогда зачем? Ответ на этот вопрос мне до сих пор не известен. Возился этот гад с нами долго и не особо миндальничал, но благодаря ему у нас появился уникальный шанс на побег. Да и нашему семейному врачу удалось добыть столь интересующие его записи исследований и наблюдать за тем, как оперировали нас воочию. Пока дело не дошло до него, конечно. Снег становится глубже и я выныриваю из воспоминаний, когда проваливаюсь в него по колено. До дома остаются считанные сотни метров. Он даже уже виден вдалеке. Равно как и дым, идущий из трубы, и свет в окнах. Значит, сегодня я не первый. Приятная неожиданность. Интересно, кто же это все-таки?       Вопрос снимается с повестки дня, стоит мне переступить порог. В доме всего одно помещение, поэтому сидящего на окне Рэя я вижу сразу же. Сидит и потягивает из бокала какое-то особое вино с Зои. Минк, что с него возьмешь, хоть и полукровка. Да, нам дозволено раз в месяц просить доставить что-либо для нас самих. Близнецы заказывают леденцы на палочках в многопартийных объемах, Рэй — вино, док — книги по медицине, кок — новые рецепты, а я — сигареты особого состава. Хэш клянется, что научится делать такие же и даже лучше, а нашему доктору я доверяю. Чуть заостренные уши Рэя дергаются, но ко мне он не поворачивается. Это не пренебрежение, вовсе нет. Доверие. Так намного проще жить. Да и приятнее, если начистоту. Все же ждать кинжал в спину от близких не самое лучшее времяпрепровождение. Я тоже молчу. Лишь снимаю тяжелый теплый плащ и, повесив его рядом с точно таким же, иду прямо к нему, по пути закуривая, а после заключая парня в объятья. Запах трав от вина смешивается с пряным дымом сигареты. Он морщится, но ничего не говорит. Ну да, такой удар по его чувствительному обонянию. Но он понимает, что мне это нужно. Так же, как и ему вино на травах, так же, как любому из нашей семьи объятья. Они для нас словно ритуал, когда медленно, словно нехотя, расслабляется некая тугая пружина внутри и появляется возможность вздохнуть полной грудью, ощущая опустошение в душе и разуме. Легкая тянущая боль за солнечным сплетением и ком, подступающий к горлу… Это все пройдет и очень скоро. А пока можно отдохнуть в кругу семьи. Так сказать, молчаливо выплакать все, что накопилось за месяц, выговориться, чтобы не сломаться под грузом ежедневно цепляющихся на душу, как репьи на шкуру пса, грехов. Нет, даже не репьи. Клещи. Крохотные насекомые, намертво впившиеся в шкуру, считающие себя повелителями ее владельца и постепенно вытягивающие из него жизнь и разум. Собственный тяжкий вздох вырывает из плена философских мыслей и заставляет чувствительные уши на голове Рэя дрогнуть. Сигарета почти погасла, бокал все так же полон и легкомысленно накренен вбок, прямо предрекая момент, когда содержимое прольется. Но этого не происходит. Дверь открывается и на пороге возникают еще четыре фигуры в темных форменных плащах и ещё одна в сером. Они как и мы молчат. Лишь молча сбрасывают верхнюю одежду, маски и обувь у входа и несут с собой свой улов. То, что удалось сторговать на этот раз. Книги, компас, лог пос, интернал пос, множество карт. Все эти богатства мы храним здесь. И всем может воспользоваться каждый из нас. Со спины чувствуются объятья и к запаху сигарет, алкоголя и трав примешиваются новые нотки. Яблоко и смородина — близнецы, помешанные на кислых конфетах, пряный аромат специй— кок, запах спирта и медикаментов — Хэш и Энжи. Все вместе дает страшную гремучую смесь, но никто не отстраняется. Засыпаем мы так же все вместе. Вповалку, на застеленном полу, цепляясь друг за друга словно утопающие, накрепко сплетая конечности и пальцы и так и не произнеся на весь вечер ни единого слова. За сохранность этажей в свое отсутствие ни один из нас не переживал. Мы не единственные стражи в тюрьме. А на пятом и шестом этажах так и вовсе разгуливают волки и цепи. Волноваться не о чем.