Случайная

По комнате раздается трель будильника и я нащупываю телефон, отключая его. Новогодние каникулы окончены и сегодня уже первый рабочий день. Он кажется мне в миллион раз отстойнее, потому что сегодня мой день рождения. Я хмурюсь от осознания того, что два этих долбанных события произошли в один день. Я поднимаюсь с постели и иду в ванную. Теплая вода обволакивает сонное тело, пробуждая. Вытираюсь полотенцем, сушу длинные волосы и крашусь. Принимаю поздравление от мамы уже на кухне, пока завариваю кофе. С момента, как моя жизнь в сотый раз перевернулась с ног на голову, как мое сердце разбилось на триллиардный осколок, прошло уже пять дней. И все эти долгие, протяженные дни я проводила в своей квартире, вновь зализывая раны от новой битвы. В тот вечер я не слушала объяснения Чонгука, который всячески пытался меня остановить и старалась игнорировать насмешливые взгляды Хёрин, которыми она в меня стреляла. Мне хотелось разодрать ей лицо и вырвать ее крашеные патлы, а потом еще несколько раз приложить черепом об пол, но я сдержалась. Собрала свои вещи, обулась и вылетела из злосчастной квартиры, надеясь больше туда не возвращаться. До того момента думала, что Юнги — единственный, кто способен причинять мне такую боль, но я ошиблась. Вновь. Я не хочу больше страдать и плакать, потому что этого никто из них не заслуживает. Всю тогдашнюю дорогу домой я проревела в такси, а после не проронила ни слезинки, запечатывая всю свою боль в сердце. Мне надоело быть разбитой. Мне плевать, что Хёрин тогда делала у него дома и абсолютно похрен на их отношения и на то, что эта мерзкая сука забрала у меня его. Наверное, любая на моем месте ушла с работы не раздумывая, но я должна показать им всем, что у меня все еще остались силы и я понемногу восстанавливаюсь. Я пью кофе, щелкая пультом каналы, у меня еще есть свободное время до работы. Затем надеваю черную юбку чуть выше колен и блузку, сверху пальто и сапожки. Пробок нет, поэтому приезжаю в офис вовремя. С некоторых пор у меня нет привилегий опаздывать. Я же больше не трахаюсь с директором. Да и с боссом тоже. Господин Пак встречает меня приятной доброй отеческой улыбкой, от которой мое настроение ползет вверх. Не знаю откуда, но он знает о моем дне рождении, даже подарок всунул, как я не старалась отказаться. Благодарю дядюшку от всего сердца и иду к лифту. Маленькая коробочка с подарком манит и мне не терпится ее открыть, но решаю оставить это на время после работы. Лифт приходит пустым и я облегченно вздыхаю. Сейчас у меня нет желания видеться с ними. Обоими. Но не мои молитвы, не тот факт, что я сегодня родилась и меня можно помиловать, не останавливают судьбу. Двери почти закрылись, как между ними просачивается рука. Эта чертова ладонь. Я задыхаюсь. Кажется, из легких выбили весь воздух, когда я вижу его. Он проходит в глубь и становится рядом. Словно ничего и не было. Запах одеколона разносится по маленькому помещению плачевно быстро и мне хочется стонать от этого ощущения. От чувства этой близости, потому что я скучала. Как блядская дура. — Красивая юбка, — я так давно не слышала его голос, что я вздрагиваю. Юнги стоит панически близко, мне боязно, потому что сердце бьется об ребра сильнее, словно хочет разбиться, будто ему недостаточно. Я молчу, сглатывая. Не думаю, что наша беседа сейчас уместна. Да и в общем, мы больше друг другу никто, нас ничего не связывает, кроме рабочих отношений, ему не следует делать мне таких комплиментов, они только ранят. Надеюсь, что нас обоих — Спасибо, — я бросаю кратко, молясь, чтобы он больше ничего не говорил. Наши плечи почти касаются и я готова уже прикрыть глаза от чувства тепла его тела рядом с моим, как лифт оповещает об остановке. Я выбегаю из маленького помещения немедленно, не глядя на то, что этаж девятый, а не мой привычный двенадцатый. Плевать, поднимусь по лестнице, не умру ведь. Отдел почти пуст, не считая двух стажеров и Миен. Сдержанно здороваюсь и прохожу к своему рабочему месту. Взгляды, которыми провожают меня явно изучающие. Я чувствую это каждой клеткой своего тела. Противно. Включаю компьютер, достаю рабочий блокнот с различными пометками и делами, которые мне надо сделать. Я не знаю сколько проходит времени, но почему-то именно в тридцать шесть минут десятого мне приспичило высунуть свою голову из офисных дел. Именно в ту минуту, когда он пришел на работу. Я моргаю, стараясь не заплакать, потому что, как только я его увидела желание об этом возросло. Прошу, умоляю, просто пройди мимо меня и сделай вид будто между нами ничего не было и ты не дарил мне счастья, пожалуйста. Но он разбивает. Плюет на все мои просьбы и уверенным шагом движется в мою сторону. Я задыхаюсь. — Поднимайся и иди в мой кабинет, — он злой или сердитый, и почему-то чувствую себя виноватой, забывая то, что это он стал одной из причин моего разбитого сердца. Я не хочу повиноваться, мне плевать, что он там от меня хочет, но я больше не стану беспрекословно выполнять все то, что мне будут говорить. — У меня полно работы, господин Чон. Что-то срочное? — только формальности и только рабочие отношения. Я вздергиваю прямой нос вверх, поднимая бровь. Мне безразлично, что у него там стряслось, но если этот вопрос не касается работы, то я умываю руки. — Быстро поднялась с места и пошла за мной следом, если ты не хочешь, чтобы я устроил здесь сцену. — он хмурит брови и сжимает кулаки. Буравит меня взглядом своих темных океанов. — Разве тебе нужно это? Хочешь, чтобы Хёрин увидела это и ваши отношения дали трещину? — я ухмыляюсь, видя, как моя реплика его раздражает. Да, я знаю, какого это, когда тебе делают неприятно, уж поверь. Он выдыхает, опуская голову, словно провинившийся школьник — Просто пойдем со мной, прошу. Я хочу тебе все объяснить. — Ладно, — я поднимаюсь с нагретого места, поправляю юбку и подхожу ближе к Чонгуку. Меня почти трясет от нашей близости. Заходим в кабинет, Чон закрывает двери на ключ, оставляя его в замочной скважине. Я не спешу проходить вглубь, мне нужно быть в безопасности. Он снимает пальто и бросает его на небольшой диванчик, расстегивает пуговицы на пиджаке, заметно нервничая. Из нас двоих только я хладнокровная похоже. — Спасибо, что дала мне шанс все объяснить… — Я сделала это не для того, чтобы выслушивать твои объяснения. Они мне попросту не нужны. Я не хочу слухов в офисе, а наша беседа в отделе могла стать их зарождением. — я складываю руки на груди, смотря прямо. Я не тону в его глазах, не тону. — Я не трахаюсь с Хёрин, — я пытаюсь игнорировать тепло, которое разливается по моему телу от этих слов. — Мне плевать, — я вру прямо ему в глаза, но делаю это уверенно с высокоподнятой головой. — Давон, я не. Блядь, то, что она приперлась тогда, просто случайность. — Чонгук, все это неважно для меня. — я хочу сделать шаг к нему, но вместо этого делаю назад, потому что не нужно. Я знаю, чем это закончится. Он смотрит на меня, а в его глазах плещется столько боли и отчаяния, что мне хочется выть, потому что я знаю, какого ему. Но я не отступаю. Я разрываю зрительный контакт и иду к двери, стуча каблуками по черному дереву. — Давон! — я слышу его голос сзади и оборачиваюсь, дается мне это с трудом, потому что желание поверить ему почти меня одолело. — С днем рождения, — он улыбается слишком грустно, а я киваю, даря ему благодарность. Мне хочется плакать, поэтому сразу после разговора я иду не на свое рабочее место, а в кабинку офисного туалета, где смогу спокойно вырыдать всю боль, которую я маскирую силой. Мне мерзко. Мерзко, что за столь короткую жизнь я испытала столько боли и обиды. За свои двадцать три года я пережила смерть отца, смерть своего неродившегося ребенка, дважды предательство и множественное количество унижений. Это ли не слишком для такой юной меня? Не верю своим глазам, когда подходя к двери дамской комнаты вижу запыхавшуюся Хёрин с потекшей тушью и размазанной помадой. Мне абсолютно побоку, что у нее там стряслось, умер кот или Юнги послал нахрен из-за ее приставучести, просто я надеялась ее сегодня не увидеть, глупо, правда, но все же. Блондинка вытирает слезы, которые крупными дорожками скатываются по щекам и шмыгает носом, а я чуть ли не захлебываюсь феромоном. — Чего вылупилась?! — мне даже хочется оглянуться по сторонам, потому что я отказываюсь верить в происходящее. Неужели блядь эта швабра решила пикнуть это мне? — Что, прости? — я стараюсь отойти от шока и не приложить в голову блонди что-то тяжелое. — Я спросила, чего ты уставилась? — вот оно, мерзкое лицо этой крашеной воблы, которая является моим единственным врагом. — Не всегда увидишь жену директора в таком виде, вот и смотрю. Какие-то проблемы? — эта розовая барби не на ту напала и в совсем неудачное время. — Ты, ты, черт возьми, моя долбанная проблема. — она движется на меня стремительно, быстро моргая слипшимися от туши ресницами. — Не очень-то презентабельно выглядеть так жене директора компании. — я хмыкаю, наблюдая, как зло щурятся глаза напротив из-за того, что я проигнорировала ее реплику. — Благодаря тебе я больше не его жена, — в жилах стынет кровь, сердце перестает биться и в легкие не поступает кислород. — Что ты несешь? — Как ты блядь смеешь это спрашивать, а?! Ты трахалась с моим мужем! Гребанная дешевка! — хлест разносится по узкому коридору противным звуком и я хватаюсь за горящую щеку. Больно. — А он в курсе, что не один пользуется твоими услугами? — она довольно ухмыляется, прокалывая своим острым каблуком солнечное сплетение. — Заткнись, — шепчу слишком ядно, я хочу расчленить ее на месте, раскидав ее органы по всем углам здания. — Я рада, что тогда ты потеряла своего выродка. — это все слишком. Я смотрю прямо в карие глаза напротив и вижу, какие океаны боли в них плескаются. Наверное, я заслужила всей этой боли, которую испытала, потому что в конце концов это я — причина всех несчастий. Это я ворвалась в их жизнь страшной бурей и разодрала их брак на куски. Но я тоже его люблю и мне очень жаль, что все это получилось именно так. От ее слов я переношусь в то кошмарное для меня время, в тот самый день, когда это произошло и меня пробивает мелкая дрожь. Я резким движением припечатываю ее тело к стене, мы обе худощавые, но злости и ярости во мне сейчас гораздо больше, чем в этой обиженной наглым мужем блонди. Я зарываюсь пальцами в ее светлые локоны и тяну в сторону, даже не слыша ее крика. Я только читаю по губам все то, что она орет. Меня не волнует то, что она знала о нас уже давно, но все равно жрала всю его ложь столовыми ложками, как и я. Картинки перед глазами. Моя гостинная, большая лужа крови и перепуганные глаза Юнги, которыми он смотрит, кажется, в душу. Я потеряла его из-за нее. Чувствую, как чужие руки оттаскивают меня от Хёрин, укутывая в свои объятия. Только сейчас прихожу в сознание, чувствую, как влага скатывается по лицу, а руки дрожат. Я больше не могу. — Тише, эй, Хёрин, перестань ты блядь уже! Вы все, быстро разошлись по своим рабочим местам, здесь вам не театр, а это не представление. Бегом! — этот такой родной голос так греет сердце, что слыша его рядом, хочется плакать сильнее. — Какого хуя ты здесь устроила, а?! — я все еще нахожусь в чонгуковских руках, которые нежно обнимают, пытаясь подавить свою лавину. — Я всего лишь устала подыгрывать всем вам. Моему отцу, который души в тебе не чает и ему плевать на твои измены. Тебе, который думает, что я все это время не чувствовала запаха чужих духов от тебя и не замечала, что наше обручальное кольцо исчезло с твоей руки. Ненавижу тебя! И твою шавку, тоже ненавижу… — она задыхается в собственной истерике, захлебываясь слезами. Мне жаль ее, но себя мне жаль больше. — Вы оба, как два придурка бегаете за ней, но вам ведь и не нужно ссориться, да? У вас ведь все еще в силе студенческий договор, верно? Вы же не ругаетесь из-за девушки, — я вздрагиваю, слыша ее слова. Хватит ранить меня. — Вы ее делите, правильно? — я замираю. Я не чувствую ничего, только жжение в груди и руки щипят. Я стараюсь выбраться из рук Чонгука, который что-то мне говорит, но я его не слышу. Потому что сейчас он пытается меня остановить, но делает это напрасно. Глаза застилают слезы, размыто вижу силуэт своей любви. Прохожу мимо разъяренной и раздавленной Хёрин, прямиком к нему. Знаю, что раскаивается, но мне не легче. Я смотрю в его родные глаза и чувствую, как сердце отмирая бьется в нужном ритме. — Я так тебя люблю, — я шепчу это только для него, чтобы только он это знал, потому что отныне для всех я его разлюбила. Минуту назад, когда в мое сердце загнали сотую заносу, что неприятно колит, постоянно напоминая. Я отступаю. Мне надоело бороться, каждый раз получая пулю в лоб. Не могу. — Давон, нет, стой, подожди, пожалуйста! — за стуком каблуков я слышу голос Чона, который в ту же секунду хватает меня за руку, но я вырываюсь. — Дай мне уйти. Я умоляю тебя, — я убираю его пальцы со своего запястья, умалчивая то, как пылает кожа от его прикосновений. — Не из моей жизни, Давон. — но я уже ушла. Буквально пять минут назад, собрала свой чемодан из чувств и ушла из их жизней, словно меня и не было. Я молчу, облизываю засохшие губы и убегаю. Уже плевать, что будет дальше, мне просто нужно жить. Без дыр в своих двух желудочках. Я закидываю вещи в сумку наспех, игнорируя взгляды со стороны. Знаю, что мы выясняли отношения слишком громко и теперь всему отделу, а завтра уже и офису, будет известно мое статусное положение, но мне без разницы. Я не привыкла сбегать от проблем, но сейчас это именно то, что я хочу. Переобуваюсь, накидываю пальто и шарф на шею и ухожу. Вытираю слезы, когда прощаюсь с господином Паком, одним их тех людей, которые поселились в моем сердце, вру ему, что ухожу раньше из-за головной боли, а не из-за отсутствия кровавого мешка у меня под ребрами. Телефон разрывается, но я исчезла и не хочу, чтобы меня искали. Еду домой быстро, вдавливая газ почти до предела. Заворачиваю на знакомый переулок, паркуясь. Вылетаю из машины громко хлопнув дверью и иду в подъезд. Не жду лифта, поднимаюсь по лестнице. Глупо было бы на моем месте закрыться в квартире и сидеть загнанной мышью, зная, что тебя обязательно найдут. Не разуваясь захожу в квартиру, прямо в спальню. Дорожная сумка наполняется вещами моментально и я уже судорожно тяну за зацепившийся за ткань бегунок. — Блядство, — телефон снова противной трелью раздается по комнате. Как бы меня к нему не тянуло, я должна уйти. Дальше будет только больнее, но сердце все равно свербит. Мне хочется уткнуться в подушку и прорыдать до завтра, но у меня нет времени. Телефон не звонит, звенящая тишина волной обливает меня. Звонок в двери. Я знаю кто это и от этого хочется спрятаться. Но бежать мне некуда. Я, похоже, не успела. Звонок, стук, а потом слышу, как вводят пин-код, который я так и не сменила. Стук сердца заглушает все мысли. Мне холодно и голова кружится от его парфюма вперемешку с январским воздухом. — Ты слишком бойкая, принцесса. — и я почти улыбаюсь.