1
4 ноября 2018 г. в 14:06
Они шли по улицам Лос-Анджелеса. Михаил и Алжан вели бесконечный разговор ни о чём, иногда заходя в рандомные магазины или просто рассматривая витрины. Ваня с Сашей плелись сзади с бесчисленными пакетами.
Мишико остановился напротив очередной витрины.
— Жар, мы просто обязаны это купить.
Алжан посмотрел туда же, куда и его друг. На манекенах висели костюмы индейца и ковбоя.
Алжан с Михаилом зашли в магазин и, схватив одежду, забежали в примерочные.
Натянув ковбойскую шляпу, Мишико вышел из своей кабинки и отдёрнул шторку той кабинки, где был его друг.
— Мишико, выйди, — попросил Алжан.
И тот, тяжело дыша, посмотрел на полуголой торс друга и, покраснев, вышел.
— Саш, а мы точно туда идём? — спросил Ваня.
— Да, точно.
Друзья шли по какой-то тупиковой улице. Навстречу вышли четыре афроамериканца и стали что-то говорить.
— Что они говорят? — спросил Алжан.
— Индеец ты, говорят, — усмехнулся Саша.
Алжан посмотрел на свою одежду, а четверо незнакомца продолжали говорить. По тону было понятно даже Алжану, что они вызвали их играть в баскетбол.
Михаил вышел вперёд, оскорбленный словами темнокожих. Алжан взял его за плечо.
— Мишико, успокойся, — сказал он другу на ухо.
— Да, Михаил, мы не будем играть с ними в баскетбол, — сказал Саша.
— Пойдёмте, пожалуйста, — попросил Ваня.
Но Михаил, не слушая друзей, вышел вперёд и согласился на игру.
Один афроамериканец — видимо, главный, — положил купюру в пять долларов на камень. Мишико поставил на них банку чёрной икры. Во время второй или третьей игры его кто-то толкнул, и он на всей скорости врезался в стену.
«Я не смогу играть» показал он руками и встал около главаря, сидевшего на найденном стуле.
Счёт шёл не в пользу советчиков. Михаил схватился за голову. У него не осталось ни одной банки икры, а соперники поставили ещё несколько долларов. Грузин с болью отдал свои туфли…
И снова поражение. Михаил, наконец, признал его.
Четверо игроков брели куда-то. Они молчали, каждый думал о поражении.
— А давайте в паб? — предложил Ваня.
— Да, — согласился Михаил. — Вы идите, а мы с Жаром вас догоним.
Фигуры Вани и Саши отдалялись всё дальше и дальше. Мишико завёл Алжана за угол и прижал к стене, хоть доставал товарищу лишь до плеча.
— Знаешь, почему я согласился на игру? Знаешь, почему я отказался играть? — говорил Михаил.
Алжан удивлённо смотрел на друга.
— Ты уже успел выпить, но не пойму, где ты это мог сделать.
— Я не пил. Так знаешь?
— Мишико…
— Чтобы снова увидеть, как ты играешь, Алжан…
Михаил притянул Алжана к себе за ворот рубашки. Алжан оттолкнул его, и он чуть не упал.
— Нельзя так, Мишико. Ты вообще понимаешь это?
— Какая разница, Алжан? Ты можешь сделать хоть что-то против правил?
Алжан свёл брови и с минуту стоял в нерешительности. И вдруг он обнял Михаила и приблизил к нему лицо. Таким он нравился Михаилу — уверенный, решительный. Мишико положил руки ему на грудь. Их губы слились в долгом поцелуе.
Команда сидела в ресторане, празднуя победу на чемпионате мира. Кто-то сидел за столом, как Саша Белов, кто-то танцевал до дыр в туфлях и полу с бокалом вина в руке, как Алжан, кто-то пел, как Зураб. Мишико пел в один голос с Зурабом и пытался что-то станцевать, но танца на получалось.
Вышел Модестас.
— А сейчас, — громко заявил он, привлекая внимание, — я хотел бы спеть нашу песню.
Прибалт запел. Песня напоминала шум моря, удары волн о скалы, бриз…
Михаил сидел на стуле рядом с Зурабом. Алжан положил на руку на плечо Мишико, но не по-дружески, а более нежно и ласково. Щёки Михаила едва заметно покрылись красными пятнами.
Зураб начал аплодировать Модестасу. Команда подхватила. Капитан сдвинул брови.
— Но я ещё не допел.
— Прости, мы думали это — конец, — оправдался Саша.
— Русские, — со злостью сказал Модестас.
— Прибалт, — прошептал Саша.
Сергей вывел Модестаса на улицу. Михаил пошёл с ними на всякий случай.
Зураб отбивал ритм на стуле и пел очередную грузинскую песню. Алжан производил непонятные движения.
— Пьяный мастер, — усмехнулся Ваня.
— Сам танцуешь, как квашеный помидор, — улыбаясь, ответил Алжан.