С праздником, малая

Солнечное летнее утро, время подходило к девяти.

      Пятнадцатилетняя шатенка, уже умывшаяся и почти-позавтракавшая-но-ещё-не-совсем, с бешеной скоростью что-то набирала в телефоне. Она хмурила бровки, нередко вздыхала и жмурила глаза, читая приходившие сообщения. Изредка она, прервав свой зрительный контакт с телефоном, вытаскивала ручонку из-под пледа и тянулась за недавно купленным печеньем со вкусом ежевики, после чего ловко клала его в рот, ещё больше пачкая губы крошками.       И вот, пришло новое СМС от подруги, которой кареглазая и излагала всю эту тираду на большое количество телефонных строк. — И ты из-за этого не берешь трубку?       Подросток была шокирована из-за того, что её не поддержали и не начали так же, как и она сама — злиться на Накахару Чую, её нынешнего парня, который вчера ушёл в бар, а ночевать и не явился вовсе, аргументируя это тем, что «ну, ты навряд ли хотела видеть мою пьяную рожу.       Девочка с самого утра, а именно после шести, уже окончательно решив, что наглая рыжеволосая Накахарская морда не явится, не брала трубку и не отвечала ни на одно сообщение от него, хотя сама краем глаза заметила, что парень уже несколько раз грозился прийти к ней и выкинуть телефон, ведь зачем он ей, если «маленькая дурында» не способна ответить?       — А ты думаешь, это нормально? У меня день рождения в конце концов, а он мало того, что вчера ушёл, был там с какими-то мафиозными шкурами, так ещё и сыплет на меня угрозами вместо поздравлений.       Сегодня этой шатенке шестнадцать, а это ведь не четырнадцать и не пятнадцать, это такая важная дата, когда она уже точно не девочка, а вполне самостоятельная девушка! А этот «гад» даже не поздравляет… — Ну всё, Чуя! — сказала она вслух, кинув телефон на другую сторону кровати и скидывая с себя плед. — Если ты не явишься до двенадцати, я тебя самолично убью!       Встав с кровати, «его собственная капризная принцесса» уже хотела подойти к шкафу и надеть что-нибудь помимо футболки и белья, например, шорты, но её прервали стуком в окно балкона.       Кареглазая медленно повернула голову и увидела мафиози, который так внимательно осматривал оттуда помещение.       — Нет, а двери у нас и в помине не было, — буркнула девчушка, подходя к стеклянной двери, ведущей прямиком на тот самый балкон.       Тихонько открыв её, она увидела своего ненаглядного с букетом синих роз, чему была несказанно рада, но сдаваться ему пока не хотела. Какая разница, все равно огребет.       Эспер же, заметив его малую, самозабвенно улыбнулся, поправляя шляпу.       Квартира находилась на шестом этаже, но вопроса, как парень там оказался, конечно, не было, ибо девушка знала о его способности. По правде говоря, она стала для Накахары по-настоящему близка, он рассказывал ей всё, что происходило на его кровавой работе, гнал спать, если его самого не было дома, что бывало довольно редко, ведь шляпник старался не оставлять свою девочку одну. Никогда. Шатенка приблизилась к окну и, открыв его, быстро оценила состояние парня, после чего одним ловким движением стянула с него шляпу и закрыла окно, оставляя рыжеволосого мафиози наедине со своими пагубными мыслями. Эспер не понял буквально ничего из того, что только что произошло, только лишь взглянул на уходящую назад в квартиру фигуру, которая так нагло надела на себя его любимую шляпу и теперь довольная показывает ему язык через стекло. — Какого хера? — процедил Чуя. — Малая, не смешно, я уже извинился. Но девушка была непоколебима, даже не вслушиваясь в слова внешнего раздражителя. — Дожили, блять. В собственную квартиру не пускают. Прошло около двух минут, но и этого времени хватило, чтобы Накахара вышел из себя и просто, даже не применяя особой силы, стукнул по стеклу, которое с дребезгом разбилось и полетело вниз. Благо хоть людей там не было, ибо парня нереально раздражало, когда кто-то снимал все его похождения по стенам домов на камеру.       Зайдя на балкон, он толкнул дверь, которая сразу поддалась и вошел в их общую комнату. Рыжий не говорил ни слова, а только молча надвигался на девушку, которая зажалась в углу, не зная, куда бы ей податься. Но нет, шляпник просто подошел и прижал её к себе так, чтобы девчушка не смогла ретироваться, хоть она и была слегка повыше парня. — С днем рождения… — прошептал он ей на ухо, обдавая его горячим дыханием, — закрой глаза. — Ну нет, так просто ты не отделаешься, — подумала про себя шатенка и притянула его за чокер к себе, кусая за нижнюю губу до крови и надувая щечки. — Всё ещё злишься, м? — он слизнул остатки наказания и улыбнулся уголком губ. Подросток покачала головой, мол, ладно, на этот раз ты свободен, но, если это повторится ещё раз — ты труп. Она закрыла глаза и почувствовала на пальце неприятный холодок. — Пусть пока будет такое, до твоего восемнадцатилетия, — агент мафии поцеловал палец девушки, которая чуть ли не завизжала. Она бросилась к нему на шею и уткнулась в плечо, крепко-крепко обнимая. — Чуя, я… Прости, что обижалась ни на что, прости… — она чуть ли не расплакалась и от радости и от отвращения к самой себе. Он ведь так старается, дарит такие офигительно-дорогие подарки, ещё и цветы её любимого цвета, а она прицепилась из-за какой-то фигни. Ну, подумаешь, не пришёл ночевать, так что теперь? Многие уходят и не возвращаются, а тут… Он ведь просто отдыхал, всем нужен отдых.       Пара могла бы вечно наслаждаться объятиями друг друга, говорить всякие милости, но вдруг раздался звонок на телефон Чуи, прервав их перемирие. Парень быстро вытащил его из кармана брюк. Посмотрев на номер того, кто его вызывает, он ужаснулся и, кажется, побледнел. — Кто это? — спросила шатенка с интересом, заметив, как быстро поменялось лицо Накахары. — Да так, не важно… — Бери трубку, — командным голосом проговорила кареглазая.       Казалось бы, почему Чуя позволяет ей почти всё, разрешает делать с собой всё, что душе угодно, позволяет командовать собой, играть, как она захочет? Ответ прост — кажется, она та единственная, которую он так долго искал, хоть и такая маленькая. Рыжеволосый мафиози взял трубку, глотая появившийся в горле ком. — Чуенька, это ты, милый? — было слышно, кто говорит и что говорит. — Да, это Чуя. — Пипец тебе…