***
Я резко соскочил с кровати, хватая ртом воздух. «Что это было, даттебаса? Где я? Я…» Я оглянулся, и мое внимание пало на окно, где восходило солнце, и, осмотрев свою комнату, а после взглянув на руки и на кровать с одеялом, я резко лег обратно, накрываясь им. «Я дома. Я дома.» Я замер, пытаясь привести учащенное дыхание в норму, как и сердце, отбивающее бешеный ритм. «Что произошло? Это правда был сон? Но почему он был такой реальный? Я до сих пор чувствую эти взгляды людей, излучаемый холод, но взгляд того ребенка, наполненный болью и ненавистью, врезался мне в голову. Как и те слова: кто-нибудь… темно и страшно.» Я снова задрожал, переворачиваясь в кровати, и, обняв одеяло, уткнулся в пол, а после поднял взгляд на фотографии своей семьи. «Он, действительно, был похож на отца. Хотя я никогда не видел фотографии маленького папы. Но вот где он со своей командой, то тогда что-то есть. Да и Коноха с четырьмя лицами. Но как такое возможно? Чтобы я смог попасть в воспоминания отца? Да нет. Бред. Это все бред. Отца все любят, а этого ребенка все ненавидят. Они будто противоположности. Это никак не может быть отец.» Я прикрыл глаза и завертел головой, пытаясь успокоиться, и устало вздохнул. «Я совершенно не выспался, а сегодня ведь еще тренировка.» Я посмотрел на будильник. «Пять часов. Надо вставать, все равно уже нет толка ложиться». Откинув одеяло, я встал и заправил постель. Оглядываясь и подмечая все в своей комнате, я поджал губы, невольно вспоминая комнату того малыша, которая была пустая и холодная, отчего я поежился и, подойдя к комоду, поднял закрытую рамку, переворачивая ее и смотря на отца, нахмурившись. «Нет. Это… это не может быть правдой.» Я резко покачал головой и снова положил рамку вниз фотографией, закрывая его и злясь на себя. «Я все еще его не простил. Я ненавижу его…» «Я вас всех ненавижу…» Я вздрогнул, вспомнив последние слова и холодный взгляд того ребенка. — Черт. Да что происходит? — я снова замер, сжимая кулаки. — А ведь я никогда не видел отца злым. Интересно, у него был бы такой же взгляд? — я, скосив глаза, посмотрел на свое отражение и, снова представив того ребенка, дернулся, качая головой и прикрывая глаза, вцепляясь в свои волосы. «Чушь, чушь. Да что на меня нашло. Это не отец. Этого просто не может быть. Это всего лишь сон. Сон.» — Надо сходить в душ и успокоиться. Вот еще. Даже так я все равно не прощу его, — схватив полотенце, я вышел из комнаты.***
Кухня — Боруто? — удивленно спросила мама, убирая со стола. — Ты сегодня рано, — она улыбнулась, наблюдая за мной. Я спустился и кивнул, слегка улыбнувшись, затем, посмотрев на стол, приподнял бровь: — Отец уже ушел? Он разве ночевал дома? И да, доброе, — я, подойдя к столу, выдвинул стул и плюхнулся на него, смотря на маму. — Да, забегал позавтракать. Сегодня снова останется в резиденции, — она поджала губы, отворачиваясь, а я же сжал кулаки, снова закипая. — Ясно. — Подожди немного, я сейчас приготовлю, — она развернулась и пошла готовить завтрак, сложив посуду в раковину. Я же, вздохнув, наблюдал за ней, а после, повернувшись и откинувшись на стул, посмотрел в большое окно, все еще вспоминая и прокручивая сон. — Мам, слушай… — начал было я, но замер в нерешительности. — Что? — она взглянула в мою сторону, а после отвернулась и начала резать салат и ставить сковородку на плиту. — Отец, он… как он жил, когда был маленьким? — я снова замер, поворачиваясь и смотря на мать, которая, услышав вопрос, замерла в нерешительности у плиты и, закусив губу, продолжила, сбавив темп. — С чего ты вдруг решил спросить такое? Я, нахмурившись, пожал плечами, а потом полностью повернулся и уставился на маму. — Просто интересно, как жил наш старик, раз ему совсем плевать на нашу семью. В тот же час я услышал, как тихо стукнулся нож об доску, и мама прекратила резать, а потом, слегка повернувшись, посмотрела на меня строго. — Не говори так, милый. Твой отец, он… — Да, я знаю. Он невероятный, самый лучший и так далее, — я сразу же взвился, усмехаясь и качая головой. А после, подставив под голову руку, не замечая как мама напряглась, я продолжил. — Тогда расскажи, как вы первый раз с ним встретились. Мне вот стало интересно. — Как мы первый раз встретились? — она снова замерла в нерешительности и растерянно посмотрела на меня. — Да, уверен, это была невероятно счастливая встреча, не так ли? — я улыбнулся, смотря на мать, а вот она же опустила взгляд, отворачиваясь и снова беря в руки нож, сжимая его. Я же нахмурился, понимая, что сказал что-то не то. «Черт, и снова все из-за тебя, старик. Неужели ты еще и в первую встречу что-то сделал не так? И как только она тебя полюбила. Не понимаю». — Мам, что-то не так? — задал я вопрос в нерешительности. — Нет, все нормально. Просто это не счастливая и веселая история нашей первой встречи, чтобы рассказать тебе о ней. Я сильнее нахмурился и сжал руки. — Расскажи мне о ней, я хочу послушать, — настоял я, в упор смотря на мать. Мне совершенно не нравилось, что от меня пытались что-то скрыть, и это раздражало еще больше. Мама замерла, остановившись, но все же через несколько минут она решилась. — Мы с ним встретились тогда, когда я вся в слезах сбежала из дома, после того как проиграла в спарринге своей сестре. Тогда я случайно столкнулась с мальчиками, которые были старше меня и поэтому… — она замолчала, а я еще больше нахмурился, пристально смотря на маму. Я первый раз слышал что-то подобное и понял, что я совсем не знал о жизни мамы, впрочем, как и отца. — Они попросили извиниться. В общем… — продолжив, она снова замерла и вздохнула, взяв доску с нарезанной листвой, опрокинула в тарелку. — Им не понравилось, как я извинилась. К сожалению, они не очень любили наш клан… И Наруто-кун помог мне, — она снова остановилась, а после, взяв яйца, разбила их в сковородку и принялась снова за готовку. — Вот так вот я с ним встретилась. Он защитил меня, хотя ему тогда хорошо досталось. И единственное, о чем я сожалею, это то, что не помогла ему тогда, — она поджала губы, вспоминая тот день, а после, переложив все в тарелку и выключив огонь, принесла к столу и положила ее передо мной и, слегка улыбнувшись, взъерошила мне волосы. — А теперь ешь, сейчас еще принесу салат, а потом сходи, разбуди Химавари, — она отошла, а я смотрел на нее, понимая, что она многое недоговаривает. «Какого черта…» Я вздохнул и принялся есть, все еще обдумывая ситуацию. «Не понравились извинения, да? Не помогла ему? В чем?» И невольно снова всплыл тот сон, отчего я прикрыл глаза, вспоминая, как я закрывал того мальчика, но тот камень пролетает сквозь меня и… Я сжал зубы и кулаки, злясь. — Это был всего лишь плохой сон, — прошептал я, открывая глаза, и, посмотрев на тарелку, начал есть. После, разбудив Химавари, я попрощался и направился на тренировку. Идя по улице деревни и, закинув руки, сцепив их за головой, я начал рассматривать жителей, невольно сопоставляя с тем, что я видел во сне. Они все улыбались, смеялись, а видя, что я на них смотрю, махали мне и приветствовали. «А если так подумать, все равно ведь отец не всегда был их идолом. Интересно, когда это началось? Ах да, возможно тогда, когда он спас деревню. Я слышал. Про то, что он каким-то образом сделал так, что воскресли многие жители. Бред тот еще, но, возможно, это какая-то техника, но точно не отца. Тогда как? Может поискать информацию? По сути, я ведь и правда ничего не знаю о нем.» Я вдруг замер посреди деревни. «И, если так подумать, ведь никто и не рассказывает, как он жил до того, как спас деревню и весь мир. Одни лишь слухи и истории его невероятных приключений, и каждый раз что-то новенькое. Да еще и каждый рассказывает по-разному. Ну и у кого же мне спросить? Те, кто знают, почти и ничего не рассказывают, уходя от ответа. А в общем, пофиг мне. Это все равно не оправдает его. Чертов старик. Хотя то, что он защитил маму, наверное, единственное хорошее дело. Но я так и не понял, что она имела ввиду о сожалении, что не помогла ему…» Почему-то снова вспомнилось, как люди смотрели на того ребенка, которого ударил мужик. «И ведь никто не помог…» Отчего-то я почувствовал злость. Снова взглянув на жителей, я покачал головой, пытаясь сбросить воспоминания и, сжав кулаки, направился на полигон. «Меня уже явно заждались. Все, хватит. Приснится же такой бред!» Я, забравшись на крышу, принялся бежать, невольно бросая взгляд на красную макушку здания, и, резко отвернувшись, направился в противоположную сторону. «Но он был настолько реалистичен.» «Хоть кто-нибудь…» Я закрыл глаза и сильнее сжал кулаки. «Темно и страшно…» — Черт, — я ускорился, но даже не замечал перед собой дороги. — А ведь он был совсем один…***
Резиденция Хокаге — Седьмой, ты чего сегодня целый день в облаках летаешь? Ей, Наруто? — А? Что? Ты что-то сказал, Шикамару? — подняв свой взгляд из-под свитка, спросил Узумаки, взглянув на своего друга. — Что с тобой? — подойдя к Седьмому, Шика посмотрел на него в упор. — Выглядишь хреново. Вздохнув, Наруто потер глаза, откладывая свиток, и, откинувшись на кресле, крутанулся к окну, глядя на Коноху. — Да так, знаешь, вспомнились давно забытые воспоминания… — он замер, нахмурившись, всматриваясь куда-то вдаль. — Я думал, что давно уже похоронил их, а сегодня ночью всплыли, да еще и так четко. — И что за воспоминания? — Шикамару, отложив свитки, вздохнул и, подойдя к окну, открыл форточку, закуривая. — Расскажешь? — он, посмотрев на неспокойного друга и на напряженную морщинку, протянул пачку сигарет. Наруто пристально посмотрел, а потом, подумав, кивнул, взял одну и тоже встал, смотря на просторы деревни, зажигая сигарету и слегка кашляя, морщась. — Ну и редкую гадость ты куришь, Шика, — а после, затянувшись, выдохнул, отчего Шикамару не сдержал фырк и улыбку, так же затягиваясь и выдыхая в форточку. — Ну, знаешь… Было время, когда я ненавидел всех жителей деревни…— он замолчал, а Шика замер, удивленно повернувшись и смотря на профиль друга, а после, снова затянувшись, напрягаясь, выдохнул. — Это то, о чем говорил Гаара при нашей встрече в больнице у большебровика, помнишь? Он тогда хотел убить его. Говорил, как блуждал в темноте и пытался понять, для чего он живет, — он снова замолчал, затягиваясь и выдыхая дым. — Так вот. Я тогда прекрасно понял, о чем он говорил. Ведь я тоже… блуждал в темноте. Шикамару сжал кулаки и, снова переведя взгляд, посмотрел серьезно на друга, желая услышать продолжение. Но продолжение так и не последовало. Наруто, постояв так еще пару минут и докурив сигарету, последний раз оглядел деревню, выкинул окурок в мусорку и посмотрел на Шикамару. — Что ж, перерыв окончен, давай дальше, — он сел за стол и, взяв свиток, продолжил читать, а через некоторое время, почувствовав напряженный взгляд друга, он улыбнулся и произнес: — Спасибо, что выслушал меня, Шика. Мне это было нужно.***
Полигон № 3 Потренировавшись и упав на траву под деревом, я тяжело вздохнул и посмотрел наверх, наблюдая, как лучики солнца играются в листве, и слушая, как разговаривают Конохамару-сенсей и Сарада. Митцуки же сидел рядом, тоже отдыхая. — Боруто. Боруто, эй, Боруто! — я, моргнув, перевел взгляд на сенсея, удивленно смотря на него и на нахмурившуюся Сараду, которая только хмыкнула. — Звали? — я привстал на локти и посмотрел на них. — Ты чего сегодня такой потерянный и невнимательный? Ты хоть слышал, о чем мы говорили? Мы так-то и твои ошибки разбирали. Я лишь вздохнул и лег обратно, прикрывая глаза и закрывая их рукой. — Слышал, слышал. — Ну конечно. Ладно, вставайте и пошли, на сегодня достаточно. Я же встал последний и, уже идя в сторону деревни, посмотрел на сенсея, задавая вопрос. — Сенсей, а вы знаете, как жил мой отец, когда был маленьким? Конохамару-сенсей остановился и обернулся, удивленно посмотрел на меня. — С чего вдруг… — Просто ответьте, знаете или нет? — Ну… — он замер, растерянно смотря на меня, а потом, отведя взгляд, закусил губу. — Знаешь, я тогда сам был маленьким, поэтому почти ничего и не знаю. Так что тут тебе не ко мне, — он снова посмотрел на меня и как-то печально улыбнулся, отчего я нахмурился. — Тогда скажите мне, в деревне отца так же любили, как и сейчас? Или же… — я наблюдал, как Конохамару-сенсей нахмурился, а после ответил: — Слушай, Боруто, если хочешь что-либо узнать, спроси у него самого. Сидя в Маке, я опустился на лавочку и положил голову на стол, прикрывая глаза. «Устал, как же я устал, даттебаса!» — О, и вы здесь, — Шикадай и его команда присоединились к команде Боруто, усаживаясь рядом. — Ну, как у вас миссии, или вы только с тренировки? — Второе… — ответил я, поглядывая на друзей. — Он нас сегодня хорошо так погонял. — Да прям уж. Лучше бы еще остались. По мне так могли еще потренироваться, — ответила Сарада и, вставив трубочку в сок, поднесла к губам. — Это ты сегодня как размазня, совсем на тебя не похоже. Шикадай посмотрел на Боруто. — Случилось что? Или плохо спалось? — Ага. Кошмары мучали, даттебасса, — ответил я и, подняв голову, придержав рукой, посмотрел в окно, снова вспоминая свой сон. Да еще и утренний разговор с мамой не давал покоя. «Её обижали? Что же там случилось? Она явно не все мне рассказала…» — Боруто? Я снова посмотрел на Шикадая и задал вопрос: — Слушай, ответь мне. За что можно ненавидеть маленького ребенка, чтобы бросать в него камни и смотреть, как его избивают? И даже не подойти и не помочь, а наблюдать и улыбаться, будто так и должно быть? За столиком повисла тишина, и даже Сарада поперхнулась соком, закашляла, отчего Чо-чо ее похлопала по спине и так же удивленно уставилась на меня. — Ты чего? Головой ударился, что-ль? — ответил Иноджин. Я вздохнул и покачал головой. — Ну так что? — Ты это серьезно? — спросил Шикадай, а после нахмурился, задумываясь. — Ну, даже не знаю, что тебе на это ответить. Я снова вздохнул, отворачиваясь к окну. «Вот и я не знаю. Вроде и сон, но он все еще не дает мне покоя. Они постоянно называли его демоном, а еще упоминали тот день. Что это может быть за день? О чем они говорят? Если подумать, внутри отца сидит девятихвостый. Но что с того? Они, вроде как, с ним дружат. Хотя по истории мы проходили, что в день, когда умер дедушка и родился отец, девятихвостый…» Я резко соскочил и уставился на своих друзей. «Точно. А что, если ненависть жителей была направлена на лиса, но так как он был заключен в отце, то тогда…» Я замер, будто наконец все встало на свои места. Но, снова сев, я только сильнее нахмурился, задумавшись об отце. «Но как же так? Это ведь был лис, а не отец, почему же тогда они ненавидели его? Стоп. Стоп. О чем я вообще? Да быть этого не может. Не могли жители Конохи так сильно его ненавидеть. Да и отец готов отдать жизнь за всех этих людей. Нет. Это все не правда. Все, успокойся, Боруто. Это был всего лишь сон. Это не правда. Не правда. А если подумать, неужели он жил вот так все это время? Они правда его все так ненавидели? Эти взгляды… Да еще и… он ведь был один, да? Нет. Это смешно. Да его же все любят. Нет.» Я снова вздохнул, совершенно не обращая внимания на друзей, которые пытались до меня докричаться. «Но та квартира. Мама говорила, что отец жил один. Неужели та пустая и мрачная квартира могла быть его домом? А если подумать, там ведь даже ни одной игрушки не было…» Я снова вздохнул, прикрыв глаза и запустив руки в волосы, взъерошил их, закричал. — Все. Не могу больше, — встав и перепрыгнув через Митцуки с Сарадой, я вышел, крикнув: — Я домой, всем пока, даттебаса. Но, все же решив прогуляться, я снова побрел по деревне, а после мой взгляд зацепился за один знакомый плащ. Улыбнувшись, я рванул вперед и, запрыгнув на крышу, выпрыгнул перед ним. — Саске-сенсей! — Боруто, — он остановился, смотря на меня, и кивнул мне в знак приветствия. — Так вы вернулись. Когда у нас тренировка? — сразу же загорелся я, идя вместе с ним в сторону Резиденции Хокаге. — Не сейчас. В ближайшие дни я буду занят. — Ну вот, — надулся я и вздохнул, взъерошив волосы. — Идете к отцу? — Да. Нужно сдать миссию, — он шел не спеша, и я, сам не зная зачем, побрел с ним. — Слушайте, сенсей. Ответьте мне честно, — я замер в нерешительности. Саске-сенсей же остановился, смотря на меня в ожидании. — Отец… Когда он был маленький… «Ну и как же спросить об этом? Мог бы тот ребенок быть моим отцом или все же нет?» — Его и раньше любили? — все же спросил я и уставился на сенсея, который смотрел пристально на меня, а потом, хмыкнув, развернулся и направился дальше, ответив напоследок: — Нет. Его все ненавидели. Придя домой и зайдя в комнату, я все не мог выкинуть слова учителя из головы и, упав на кровать, прикрыл глаза. «Неужели это может быть правдой? Я что, и правда видел воспоминания?» — Он явно не шутил… Ах, совсем ничего не понимаю. Да что происходит? Но тогда как? И почему? — Боруто, кушать! — услышал я и вздохнул. — Иду. Полежав немного и встав, я снова поднял фотографию и уставился зло на отца. «Ну и что происходит, отец? Как такое возможно? Теперь я еще больше запутался. Если все это правда, и это были действительно твои воспоминания, так почему ты так рвешься защитить этих людей, людей, которые так обошлись с тобой? Как можно, ненавидя, захотеть защитить их. Как? Ответь же мне, чертов старик? Я ни черта не понимаю тебя.» Я снова вздохнул и, положив фотографию, вновь покачал головой. «Нет, все же это какой-то бред. Все это не логично, датебасса.» — Братик… — Иду, иду. «Я точно спятил.»***
Дом Нара — Ты чего сегодня такой поникший? — спросила Темари, подсаживаясь сзади и обнимая за шею Шикамару, кладя голову ему на плечо и рукой поглаживая его по щеке. — Что-то случилось? Шикадай, закрыв дверь и спустившись со второго этажа, направился в гостевую комнату, подойдя к ней, он услышал слегка встревоженный мамин голос и замер, останавливаясь у двери, прислушиваясь. — Я кое о чем сожалею, — ответил Шикамару и вздохнул, все так же задумчиво напряженно сидя, а после, положив руку на руки Темари, слегка сжал. Темари слегка напряглась, понимая, что тут что-то серьезное, и, соскользнув, села рядом, потянув Шикамару за собой и похлопав по своим коленям. — Ложись. Шикамару, переведя взгляд на нее, кивнул, устроился на полу небольшой веранды и положил голову ей на колени, сразу же чувствуя ее руку, а после, как рассыпались его волосы, отчего он вздохнул, расслабляясь и прикрывая глаза. — О чем же ты сожалеешь? — осторожно спросила Темари, пальцами лаская волосы. Шикамару замолчал и, открыв глаза, посмотрел вдаль. — Знаешь, когда я был еще ребенком, один раз, идя по улице, я увидел, как один человек, продавец местной лавки, очень плохо обошелся с мальчиком моего возраста. Тот всего лишь подошел посмотреть, а он его оттолкнул и сказал, чтобы больше не смел подходить к его лавке. Еще и солью осыпал, — он замолчал, вспоминая. — В то время я не очень понял, что произошло, но, что было странно, так это то, что за него никто не заступился. А будто наоборот… — он снова остановился, прерываясь, и вздохнул. — Они так смотрели на него, поддерживая, что ли. Как будто сами хотели напасть на него. После того момента я начал замечать еще такие же случаи. И всегда это случалось именно с тем мальчиком. Ему грубили, его обижали, даже, возможно, и били. Когда мы учились в академии и он учился с нами, я начал наблюдать за ним, пытаясь понять, почему же те взрослые так жестоко к нему относились. И не только те люди. Позже я заметил, что так же на него смотрят и шиноби, и даже учителя, — он снова замолчал, слегка сжав руки. — В то время у него даже не было ни одного друга в академии, да и, если подумать, мы тоже как-то сторонились его, хотя даже не знали, из-за чего. На самом деле, я никогда не видел, чтобы за ним кто-то приходил или же кто забирал. Я вот сейчас думаю, как он вообще жил в то время? Я… я слишком поздно обратил на это внимание. А ведь, если вспомнить, он всегда всем улыбался и даже, когда его игнорировали или, наоборот, обижали, он никогда ни от кого не отворачивался, всегда помогал. Хоть и шуму от него было… — он слегка улыбнулся. — Да и, если так вспоминать, я сожалею, что был настолько слеп тогда, — он прикрыл глаза, кусая губы. — Однажды я спросил у отца. Почему его так ненавидят в деревне? А отец спросил, что я сам думаю о нем. А после этого он сказал, что будет не против, если я захочу подружиться с ним. Но даже тогда я так и не понял, почему он не такой, как мы все, — Шикамару снова замер, чувствуя руку Темари, снова вздохнул. — Если б я тогда подошел к нему и предложил дружбу. Хоть немного обратил бы на него внимание и что-нибудь предпринял… А ведь тогда, на войне… Если б не он, я бы давно уже был мертв. Да и не только я. Ты ведь помнишь, да? Чувствовала его боль? Когда он сражался, а мы могли лишь только смотреть на него. Темари замерла и после снова огладила. — Да. Я понимаю тебя. Все же у Гаары похожая судьба. И я тоже очень о многом сожалею. До того момента я и не задумывалась, какого им было. И, как оказывается, Наруто страдал, живя здесь. А ведь даже у Гаары была я с Канкуро, да и отец. В отличии от него… — Да. Став взрослым, я понял, насколько мы были бесчувственны по отношению к ним. Они так страдали. А ведь, если подумать, то у Наруто ведь вообще никого нет. Он не знал ни отца, ни матери. Когда я говорил, что вот опять убежал от матери и какая это все морока, слушаться ее, — он перевернулся и, положив руку на глаза, усмехнулся. — Каким же я был дураком. Думая об этом, осознаешь, что он вообще никогда не ощущал ничего подобного. Один. Всегда один. И дом… такой пустой. Темари поджала губы и, грустно улыбнувшись, положила руку сверху на его, прикрывая глаза. — Все уже в прошлом. Сейчас у него есть семья и он не один. Друзья, деревня. Он смог создать все это. И, если б не его тяжелое детство, возможно, он не стал бы таким. Я тоже очень благодарна ему. В особенности за Гаару. Если б не он, Гаара бы не изменился. Да и за тебя, впрочем, за все. Очень многое, что произошло в прошлом, все, безусловно, касалось его. Шикамару промолчал, а потом, тяжело вздохнул, соглашаясь. — Ты права. Прости. Видимо, я сегодня слишком устал. — Все нормально. Но с чего вдруг? — Просто… он сегодня сказал, что вспомнил кое-что. Знаешь, когда был экзамен на чунина, мы с ним тогда были в больнице. Зашли тогда к Ли, проведать его, а там был Гаара. Он тогда пришел убить его, но мы вовремя успели. — Что? Ах, тогда. Так он, значит, ходил к Ли. — Да. Так вот, мы тогда пытались остановить его, а он нам поведал, кто же он такой и для чего он живет. Тогда Наруто был совсем не свой, а твой брат нес какую-то чепуху, отчего я совсем не понял, о чем он говорил. — А Наруто? Он ведь его понял… да? Шикамару вздохнул и сел, поднимаясь. А потом кивнул и, притянув сигареты, достал одну и закурил, смотря с веранды на двор. — Да. Сегодня он сказал мне. Что тогда абсолютно понял твоего брата. Что он тоже когда-то блуждал в темноте. — он сжал губы и замолчал, затягиваясь и выпуская дым. — Думаю, он как раз имел ввиду то время, когда его все ненавидели. И, думаю, даже я не знаю тот пик, когда и он всем сердцем ненавидел всю деревню. После они просидели в тишине, когда шокированный Шикадай бесшумно покинул свое место и поднялся к себе в комнату.