***
Холодает… За окном деревья сгибались почти до земли из-за сильного, разящего ветра. Капли дождя с силой барабанили по оконному стеклу. Микаса до сих пор не разговаривала с парнем, полностью игнорируя его, но все равно яростно краснела от его заинтересованного и провинившегося взгляда. Парень сидел у окна и читал произведение, что поможет ему в завтрашнем зачете. Совсем скоро закончится осень, а это значит, что начнутся всяческие проверочные зачеты, и Эрену придется несладко в мире Института, а это плачевно — он не сможет в полную силу и отдачу работать в кофейне, а это его основной заработок. Может быть и так, что вновь придется занимать у Микасы… Хотя, она тоже будет занята в это время, нужно справляться самому. Эх, вновь Йегер придался воспоминаниям… Словно наяву он сидит в своем старом доме и рыщет в интернете — на какую профессию ему пойти? Точнее, что для него ближе с его данными? Еще со школы у него была самая быстрая техника чтения, да и в русском языке он был неплох… Помимо этого он хорошо знал английский язык, который учил в школе вместе с родным русским языком. Также парень лелеял мечту выучить японский, и продвинулся в этом довольно далеко… Поэтому Эрен ориентировался на эти данные и его выбор пал на два предмета… Точнее, на две учебные секции — или лингвист, или филолог. Все же парню было ближе второе. Йегер жил один, сам так решил. захотел доказать родителям, да всему миру, в том числе и себе, что он может быть самостоятельным. А из-за постоянных насмешек насчет его самоуверенности, сделать это хотелось еще больше. Первым делом Йегер решил снять квартиру. Но, вовремя вспомнив, что мамочка с папочкой больше не дадут на его жизнь ни гроша, ему пришлось снимать комнату в общежитии. Ему крупно повезло найти такое место, от которого можно было легко добраться до метро, а оттуда — в институт. Но не все так просто. Первую недельку Йегер еще жил один-одинешенек, наслаждаясь спокойствием и нарастающей горой мусора на письменном столе, как вдруг неожиданно к нему подселили одну миловидную девушку. Так как все места были заняты, ему пришлось делить свою однушку с двухъярусной кроватью с одной девушкой — просто милашкой, как думал Эрен. Милашкой Микаса Аккерман была первое время. Да, нельзя было поспорить насчет ее красоты — черные волосы доходили чуть ниже плеч и завивались на самых кончиках, глаза непонятного цвета, переходящего в темно-темно серый, уж очень бледная кожа и великолепная, немного худощавая, фигура. Видимо, сказывалась самостоятельная жизнь — ведь зарабатывать и жить приходилось на свои кровные, ещё и откладывать! А при виде Эрена впалые щечки покрывались лихорадочным румянцем, но Йегер не будет Йегером, если заметит чувства Микасы. Поэтому девушке приходилось лишь томно прикрывать глаза пушистыми ресницами и отводить влюбленный взгляд в сторону… Первые месяцы учебы, а точнее сентябрь и октябрь, Эрен ни с кем не контактировал, только с Аккерман. Частенько девушка приходила поздно вечером, и как-то проникала в здание, несмотря на злого охранника, что отдавал долг родине, стоя на посту в общежитии. Йегеру тоже хотелось обучиться этому «мастерству», дабы бегать на вечеринки по ночам, но Микаса отмалчивалась, отводив взгляд. А когда пришло время платить за съемную квартирку, до парня дошло, что теперь уже не придет папочка и отдаст своих денег за сына. Краснея, Йегер мямлил что-то самому себе, а не пытался объяснить Микасе, что он должен занять денег на выплату за комнату Аккерман без лишних слов достала из кармана своей куртки конверт с деньгами, причем на двоих. Эрен растерянно хлопал глазами и пытался отдавать девушке свои долги, но половина волшебным образом возвращалась под подушку парня. Когда же Йегер решился спросить у девушки, откуда у нее столько денег, она призналась — подрабатывает. Сначала Эрен страшился узнать, где Аккерман подрабатывает, что у нее в кармане всегда есть лишнее, она ответила на его подозрительный взгляд, что неподалеку от института есть кофейня, где она неплохо и зарабатывает на жизнь. Ибо там была большая проходимость уставшие студенты, да и бизнесмены, работающие напротив, любили зайти сюда и отведать горячего кофейку. Эрену ужасно захотелось посмотреть на место работы подруги. И вот — времени навестить новоиспеченную подругу всё нет, а хочется. Вот и подвернулся такой случай. Однажды Микаса вновь задержалась, и Эрен, следуя ее объяснениям на счет местоположения кофейни, решил прогуляться, ведь темнеть начало рано, и Иегер переживал каждый раз, когда девушки нет до одиннадцати. Долго блуждая в этом районе, пару раз чуть не нарвавшись на местных «царей», парень нашел ярко-освещаемое здание, с большим окном во всю стену Эрен сразу заметил свою подругу, что грациозно плавала между столов и ставила на поднос пустые чашки и тарелки. Парень медленно подошел к двери, на которой красовалась надпись «Закрыто». Нахмурив брови, Йегер пренебрег надписью и зашел в кофейню. Дверь со звоном и скрипом открылась, «паля контору» Йегера. — Ну что за остолопы пошли, на двери же написано… — нагловатый парень с салфетками в руках и в форме бармена вышел из другого помещения, что находилось слева, и уставился на Эрена. Тот в свою очередь на него. Молчание продолжалось довольно долго — два парня словно оценивали друг друга, думали, на что же способен каждый из них и что можно ожидать от представителя своего пола. Молчанку прервала Микаса, уже одетая в свой привычный костюм — черные брюки и короткую курточку. — О, Эрен, как хорошо, что ты зашел! Я уже все! — Ми, я тебе шарф прине… — начал было Эрен, доставая из пакета, что держал в руках, свой ярко-красный шарф, как вдруг его перебил тот нагловатый парень, до этого молча оценивающий ситуацию. — Микаса, кто этот тип?! Девушка удивленно подняла левую бровь. — Жан, знакомься — это Эрен, Эрен — это Жан… А, вот Саша и Конни. — указала она вдруг переодетых в обычную одежду людей, что вышли из другой комнаты. Парень и девушка держались за руки, и Йегер внутри закатил глаза — любовь вашу мать… — Да мне плевать! Микас, он же тебя совсем не знает! Я же лучше! — начал было нести ахинею Кирштайн, как вдруг Эрен решительно остановил его, активно жестикулируя. — Хэй-эй-эй, между нами ничего нет, придурок! — Кто еще из нас придурок! Ты приперся сюда, хотя никто здесь тебя не ждал, и для справочки — на двери весит табличка с надписью «закрыто»! Это значит, что идиотов мы сегодня не будем обслуживать! А тебя не будем обслуживать и завтра, и послезавтра… — Эй, лошадиная морда! А не прифигел ли ты?! — Стоп! — раздался решительный голос Микасы, что стояла у двери с опущенной головой. — Заткнулись, оба! Эрен, пойдем! А ты, — Жан вдруг сократил расстояние перед собой и Эреном и прошептал ему прямо в ухо: — Держись подальше от Аккерман… Пока, ребят, — отойдя от Йегера и помахав рукой, Жан уже хотел развернуться, как вдруг увидел, что Эрен взял Микасу за руку и прижал к себе. У парня чуть было не случился нервный срыв, а у Микасы — счастливый обморок.***
Потом Эрен частенько заходил в кофейню, или попить одноименного напитка, или к Микасе, или позлить Жана Кирштайна, что бесился от одного вида зеленоглазого. Зато Аккерман, Саша и Конни всегда были рады Йегеру и давали ему скидку на горячий чай и кофе. А на вафельки не давали, на что Эрен дулся и сводил губы трубочкой, показывая свое пренебрежение новоиспеченным друзьям. Конни же с такой сцены подходил к парню и ударял его в плечо, пытаясь раззадорить. Саша лишь глядела на всех и сама пыталась хитрым способом приударить за вкусностями, Жан гоготал на все кафе, а Микаса подходила и с улыбкой вручала Эрену печенье. Но все эти сцены начинались из-за вафель, а заканчивались печеньем, но даже из-за этого зеленоглазый был доволен. Недолгое время прошло перед тем, как Микаса привела Эрена за шкирку и представила его вновь — уже как работника кофейни и хорошего товарища. И Эрен вновь был доволен. Впрочем, как и все остальные. Все, кроме Кирштайна. Ведь Микаса почти открыто выставляла свои чувства к Йегеру. А теперь он еще и будет работать с ними! Для Жана он был словно пришелец — появился нежданно-нагадано, ещё и весь план обломал. Да, Кирштайн давно носит под сердцем мечту — признаться Аккерман в своих чувствах и предложить встречаться. Ну уж очень ему нравились её глаза, что горели лихорадочным огнём. Вот Йегер и «вступил в ряды кофейников и барменов!» — как огласила этот титул Браус, приобнимая по-дружески новоиспечённого коллегу.