То, что его влечет. Новая жизнь.

Клаус подхватывает малютку на руки, кружа ее и вызывая громкий смех. Девочка смеётся, хлопая крохотными ладошками по плечам отца и цепляясь за его кучерявые волосы. Зелёные глаза исследуют комнату, большие картины, висящие на стенах. Портрет ее беременной матери, к которому она тянется, Клаус не сопротивляется, поднося ее ближе к картине, но маленькие пальчики натыкаются на холодный холст вместо мягкой теплой кожи, и лицо ее тут же искажается, от улыбки не осталось и следа. На глазки накатывают слезы и малышка готова вот-вот заплакать, но Клаус прижимает ее ближе к себе, бережно целуя в лоб, он покачивает ее, успокаивая, напевает какую-то глупую детскую песню, которую когда-то услышал от Мэлади, она любила петь, когда малышка, ещё будучи в ее утробе, начинала пинаться, доставляя девушке боль. Голос отца и его бережные прикосновения быстро утихомиривают малышку и глаза ее закрываются. Она тихо посапывает, положив голову на крепкое плечо Клауса, которые берет с кресла клетчатый теплый плед и аккуратными движениями кутает в него хрупкое тело дочери. Он дома, сидит в кресле, в своей мастерской, в окружении картин с изображением его семьи, любимой супруги и дочери. Клаус покачивает дочь, любуясь ею, как произведением искусства. Он до сих пор не понимает, как у такого как он, злодея и манипулятора, могло появиться всё. Семья, которая хоть и разъехалась, приезжая только по праздникам, изредка на уикенд, любимая девушка, которая оказала Клаусу честь, стать его супругой, и, конечно же, ребенок. Его плоть и кровь, маленький комочек счастья, дочь, его наследие. Маленькая мисс Майклсон жмётся к ладони своего отца, который поглаживал ее пухленькую щёчку. Светлые кучерявые волосы, такие же как и у ее папы, спадали на лоб и смешно подпрыгивали, когда девочка выпускала из лёгких весь воздух. Клаус был счастлив, наконец-то. Спустя столько лет и столетий он обрёл то, что так долго искал, рядом с ним люди, которые его никогда не оставят, будут рядом, несмотря ни на что, семья. Он слышит как на кухне суетится его молодая жена, порой наивная, с характером ребенка, смешливая и забавная, она стала женщиной, которую он, Клаус, любил до ужаса сильно. Он готов был прижимать ее к себе все время, целовать и никогда не отпускать. Гибрид так и делал, прижимая девушку к кровати, но стоило ему услышать плачь малышки, как интерес к супруге тут же пропадал и все его мысли занимала одна лишь дочурка, которую нужно было успокоить. Клаус часами сидел с нею на руках, покачивая и рассказывая истории из своей долгой жизни. Мэлади что-то готовила, Клаус слышал как она напевала ту самую детскую песенку, весело пританцовывая, по дому разносился аромат печеного мяса и тушеных овощей. В саду на качелях миловались Кол и Давина, которые приехали навестить их, они, к слову, решили пожениться почти сразу же после Клауса и Мэлади, которые были только рады этой новости. Мэл так сильно и долго прижимала к себе Кола, когда он только появился на пороге особняка, что он даже растерялся, но все же обнял девушку в ответ, крепко обхватив ее за талию и покружив. Клаус и Давина тогда переглянулись и во взгляде обоих скользнула ревность. Они знали, что их половинки им верны, и просто очень близкие друзья, но они не могли оставаться безразличными тогда, когда Кол целовал щеки Мэл. Она лишь посмеялась, когда Клаус оттолкнул от нее брата и за руку потянул ее в их спальню, у Кола была такая же реакция, стоило Давине подальше оттянуть его от Майклсон. В семье Майклсон наконец-то наступил долгожданный мир. Счастье наполнило чашу вековой боли и предательства. Мэл толкнула дверь в мастерскую, просовывая туда голову, пытаясь понять вовремя ли она пришла. Умиленный вздох сорвался с ее губ, стоило ей увидеть мужа, сидящего в обнимку с дочерью. Ей нравилось наблюдать за ними, и не важно в какой ситуации. Играли ли они, рисовали или просто сидели, грудь бывшей Локвуд наполнялась теплом и всепоглощающей любовью. — Привет, — шепнула на ухо Клаусу, оставляя поцелуй на его шее, и обнимая за плечи, наблюдая за дочерью через его плечо. Майклсон не ответил, повернул голову и нашел своими губами губы любимой, утягивая ее в глубокий, полный чувств поцелуй. Малышка завозилась, хлопая длинными ресничками и следя за родителями, которые наслаждались друг другом. Мэлади отстранилась первая и тихо ойкнула, поняв, что дочь наблюдает за ними, но расслабилась, как только та потянула к ней свои ручки. Девушка обогнула кресло, беря девочку в свои руки и прижимая ее к своей груди, покрывая поцелуями головку. Она пискнула, когда Клаус потянул ее к себе за талию, усаживая на колени и целуя ее в висок. — Я люблю тебя.