Ты моя бесконечность

      Гилберт Блайт прекрасно помнил тот случай, когда его покойный отец назвал их семейство «блудными сыновьями Эйвонли» из-за их чрезмерной любви к переездам. Впрочем, с тем, что дело было только в этом, он готов был сейчас поспорить. Чем взрослее Блайт младший становился, тем больше понимал, что был сделан из совсем другого теста, нежели его добросердечные соседи, всегда довольствовавшиеся малым, когда дело касалось жизненных вопросов. Его собственная необузданная натура стремилась к приключениям. Он отличался похвальной амбициозностью для сына фермера, мечтал выбиться в люди и занять своё место под солнцем. А ещё он любил все необычное, непохожее ни на что другое и, главное, очень редкое.       Одним словом, он любил Энн Ширли — полное олицетворение всего того, что он искал и ценил в людях.        — Она поразительная… — с отчаянным придыханием промолвил Гилберт. Одним погожим декабрьским утром парень наблюдал за тем, как Энн Ширли, к тому моменту уже семнадцатилетняя девушка, шла в школу, весело размахивая из стороны в сторону учебниками. Диана Барри, ее лучшая подруга, прихватила простуду, поэтому Энн проделывала свой путь до школы в одиночку. Блайт же, по натуре своей истинный рыцарь, все эти дни украдкой следовал за мисс Ширли, чтобы с ней ненароком ничего по дороге не стряслось. Посторонний наблюдатель сказал бы ему по этому поводу, что такая предосторожность была чрезмерной, но разве что объяснишь влюблённому сердцу?       Изо дня в день он поражался тому, как Энн отчаянно любила жизнь. Как умела видеть романтику в мелочах, которые нагоняли на него только тоску. Когда ее глаза загорались огоньком, будто в ее голове включалась кнопка, ответственная за воображение, он думал о том, что никогда ни у кого не видел такого горящего взора. И этого было достаточно, чтобы питать его любовь и разгорать ее пламя в его душе все с новой силой. Иногда сердце его наполнялось таким восхищением, что он готов был кричать, но кусал губы до крови и сдерживал недостойные порывы. В конце концов, если Энн поймёт, что он так нагло следил за ней все это время, то точно этого не одобрит, и тогда ему придётся прекратить свои тайные вылазки. А ведь он так успел уже к ним привязаться…        В тот день Ширли, похоже, была в особенно приподнятом настроении, потому что буквально порхала, а не шла по земле. Губы Гилберта дрогнули в растроганной улыбке, когда он увидел, как она вдруг остановилась, вытянула руки вперёд и, блаженно прикрыв глаза, медленно завальсировала по шершавому снегу. Живот свернулся в трубочку от желания подойти к ней и подхватить этот неспешный темп, прижать ее к своей груди и почувствовать у себя в руках ее гибкий стан. Румянец залил ему лицо.        — Вот же дурак… — жестко осек себя Гилберт и стал напряжённо разглядывать носки сапог, чтобы отвлечься. Большим усилием воли он заставил себя не смотреть на Энн, хотя ему очень хотелось взглянуть на неё ещё хотя бы разок. — Приди же в себя, Блайт. Баш бы засмеял тебя, если бы увидел.       Парень потоптался на месте, почесал затылок, но все-таки не сдержался, вновь взглянув в сторону Ширли. Однако то, что он там увидел, неизбежно его разочаровало.        — Это ещё кто такой? — нервно подумал он и вдруг почувствовал ноющую боль в районе сердца. Ему будто воткнули туда острый нож. — Что это за странный тип?       К сожалению для Гилберта, Энн выглядела так, будто прекрасно знала незнакомца, с которым мило беседовала, хотя ещё минуту назад его здесь не было и в помине. Блайт оглядел новоприбывшего требовательным взглядом и с неудовольствием для себя заметил, что тоже знал его. Это был Рой Гарндер — один из тех богатеньких наследников, которые приезжали в Эйвонли только на праздники и лишь для того, чтобы навестить своих менее удачливых родственников, а затем снова покидали захолустное селение без какого-либо желания появляться там ещё раз. Рой же все-таки выглядел так, будто не собирался покидать город после Рождества, и это сильно действовало Гилберту на нервы. Что мог мистер Гарднер найти в этом Богом забытом месте? Ещё сильнее Блайт злился на чету Эндрюсов, которые пригласили сюда такой «подарочек». Да уж, когда это от них была хоть какая-то польза?!       Когда Энн заливисто рассмеялась на какую-то реплику Роя, то Гилберт тотчас же покинул свое укрытие, абсолютно позабыв о своём намерении ни при каких условиях его не раскрывать, и решительными шагами направился к беседовавшим.       В тот момент Блайт вдруг осознал, что в Эйвонли, где люди редко смотрели дальше своего носа, мало кто видел вещи так глубоко, так это удавалось ему. И это его вполне устраивало, поэтому, едва там появился человек, вряд ли уступавший ему в качестве зрения, Гилберту стало явно не по себе.       Тогда он ещё и понял, что он в придачу ко всему был жутким собственником.       Прекрасные открытия в канун Рождества, ничего не скажешь!        — Гилберт? — как только он достиг их, Энн озадаченно-удивлённо глянула на него, явно не ожидая увидеть здесь своего одноклассника. — Что ты тут делаешь?       Она невинно захлопала ресницами, наверняка, не заметив, какие взгляды он бросал в сторону Роя. Святая простота! Девушка, конечно же, не примет их на свой счёт, потому что она была слишком не уверена в себе, но Гилберту и это в ней нравилось. Он мечтал стать тем, кто разбудит в ней чувственность, кто покажет ей мир своими глазами. Покажет ей, как она выглядела в его глазах. А сейчас появился этот… Рой, и все его мечты могли теперь рассыпаться как карточный домик. Кровь прямо-таки забурлила у него в жилах при мыслях об этом.        — Шёл в школу… — натянуто улыбнувшись Рою, Блайт повернулся к Энн и постарался звучать как можно более невозмутимо. — Увидел тебя тут и подумал, что ты захочешь пойти вместе, — парень пожал плечами. — Диана ведь болеет.       Закончив свою сбивчивую речь, Гилберт снова оценивающе глянул на Роя и неожиданно для себя заметил, что и тот опасливо смотрел на него. Неужели тоже увидел в нем конкурента?        Энн тяжело вздохнула при упоминании Дианы. Как и предполагал Гилберт, она и вправду не заметила тех переглядок, которыми обменивались мужчины.        — Да, и я по ней очень скучаю… — ещё один тяжелый вздох. Затем она тепло глянула на Роя, и сердце Гилла налилось кровью. — Но благодаря мистеру Гарднеру мне не так скучно. Он стал мне очень хорошим другом с тех пор, как приехал в Эйвонли.        Подумать только! Рой стал для неё другом за такой короткий срок, а он, Гилберт, не смог занять желанное место в ее сердце за столько лет! Да уж, Баш бы точно его обсмеял.        Как бы почувствовав на себе испепеляющий взгляд Гилберта, Гарднер, наконец, заговорил, тихонечко откашлявшись в свой аккуратный кулачок в новомодных перчатках.        — Мисс Ширли преувеличивает… — легонечко посмеиваясь, Рой обнажил ровный ряд блестящих белых зубов, от чего Блайту захотелось сплюнуть в сторону. — Я всего лишь пару раз провожал ее до Зелёных Мезонин, когда она возвращалась домой после визитов к мисс Барри. Дом моих родственников Эндрюсов находится неподалеку, и я видел через окно, как она пробиралась сквозь сугробы одна…        — И посчитали своим долгом проводить даму в такую непогоду, — не нужно было быть великим философом, чтобы предугадать намерения Гарднера: Гилберт видел его насквозь. Он насмешливо договорил за него фразу и даже подивился тому, как смог сдержать ворчливую гримасу. — Как это благородно с вашей стороны.       Рой коротко кивнул и натянуто улыбнулся.        — Вы совершенно верно все поняли, мистер Блайт, — был его немногословный ответ, знаменовавший начало негласной войны.       Тут даже Энн, все это время озадаченно молчавшая, осознала, что обстановка накалялась, хотя все ещё не понимала причин. Этот разговор тревожил ее, и она поспешила положить ему конец.        — Мистер Гарднер искал дом Гиллисов. Они с Эндрюсами дружны, поэтому они отправили сэра Роя передать тем корзинку с рождественскими пирожными, — Ширли незаметно кивнула в сторону аккуратно завернутого, вкусно пахнущего мешочка в руках Роя. — Я всего лишь покажу ему дорогу, а потом прямиком в школу. Может быть, я немного опоздаю, поэтому предупреди мисс Стейси, чтобы не переживала, хорошо?        Как бы чувствуя вину за то, что она отдавала такое явное предпочтение Рою, Энн виновато потупила взор и вдруг добавила, вновь обратившись к Гилберту:        — Ты же знаешь, это было бы неправильно оставить в беде человека, который в Эйвонли лишь несколько недель и совсем ничего здесь не знает…       Для любящего сердца это, конечно же, было слабое оправдание, но делать было нечего. Не успел он ей ответить, как Энн уже удалилась в сторону Гиллисов в компании ухмылявшегося Гарднера, так что Блайт еле сдержался, чтобы не расквасить тому лицо.       Когда Энн и Рой совсем исчезли вдали, Гилберт выплеснул весь копившийся в нем все это время гнев на рядом стоявшую ель.        — Вот же! — беззвучно зарычал парень, отвесив ели очередной незаслуженный тумак. — Человек в беде. Ну да, конечно!       К счастью, свидетелями этих излияний были только кроны молчаливых и все понимавших деревьев.

***

      Диана Барри выздоровела к Рождеству и праздничному вечеру, который ее тетя Джозефина давала в своём роскошном доме в Шарлоттауне, где хватало достаточно места, чтобы пригласить в гости несколько эйвонлеевских семей прямо в Сочельник.       Гиллисы, Катберты, Барри, Гилберт Блайт со своими новыми друзьями и, к величайшему неудовольствию последнего, Эндрюсы с их «очаровательным родственником», который, как известно, как-то был знаком с тётей Джо, а потому не мог не получить приглашения.        — Ты не представляешь, сколько всего странного произошло, пока ты лежала с температурой дома… — уже в самый разгар вечера шепнула Энн подруге, потому что за праздничной суетой у неё не было возможности начать этот разговор раньше. — Иногда мне кажется, что я просто заигралась со своим воображением и перестала различать, что случилось на самом деле, а что я только придумала…       Точеные брови Дианы медленно взметнулись вверх. Она указала подруге на место возле себя, и, когда та села, доверительно понизила голос. На некоторое время для этих девушек перестала существовать гостиная комната, переполненная людьми, и даже весь дом с многочисленными гостями в нем.        — Ты про странную неприязнь между Роем Гарднером и Гилбертом Блайтом? — Энн удивлённо разинула рот, и Диана, заметив это, снисходительно рассмеялась. — Об этом вся округа судачит. Все знают, что они друг друга недолюбливают.       Немного расстроившись из-за того, что Диана уже знала новость, о которой она так жаждала ей поведать первой, Энн немного поникла. Однако мисс Барри ещё предстояло сильно ее удивить и даже не один раз за этот вечер.        — Только не говори мне, — все посмеивалась темноволосая красавица. — Что ты не догадываешься о причине этой неприязни… — Ширли так резко подалась вперёд, что Диана сразу же поняла, что та действительно ни о чем не подозревала. — Помилуй, Энн! Об этом не знает только Руби, и то потому, что до последнего не хочет принимать, что Гилберт может быть влюблён в другую.        — Гилберт влюблён в кого-то? — рыжеволосая девушка ахнула от удивления, закрыв рот ладошкой. От этой мысли ей почему-то стало не по себе, но она была слишком взволнована последними новостями, чтобы об этом думать. — В кого же? В кого?        Диана несколько секунд не сводила с подруги требовательного взгляда, смотря на неё в упор. Ее чёрные глаза заговорщически блестели в свете, исходившем от свечей в гостиной.        — Да, — начала она осторожно, чтобы не спугнуть несчастную. — В ту же самую, что и Рой Гарднер. Вот и корень их вражды.       Ширли снова ахнула. Романтичность этой истории буквально захватила ее. Снова подавшись было вперёд, чтобы лучше расслышать Диану, она с тяжёлым вздохом вернулась на своё место.        — Ах, как это все романтично, — подперев подбородок рукой, Энн устремила взор куда-то вдаль, поэтому не увидела, как Диана насмешливо покачивала головой, наблюдая за ней. — Она, должно быть, очень горда собой, эта девушка…        Энн затараторила, не обращая внимания на многозначительное «да что ты говоришь» от Дианы.        — Да, а почему бы ей не быть? — Ширли пожала плечами. — Я общалась с Роем Гарднером, он блестящий молодой человек. Он очень умён и образован. И это даже не беря в расчёт того, что он очень богат. Но ты знаешь, меня бы это интересовало в последнюю очередь. Но речь ведь не обо мне, а о ней, а мы не знаем, насколько она меркантильна… — Диана усмехнулась в сторону. — Ну, а Гилберт…       На этих словах Энн осеклась, и лучшая подруга, слишком хорошо ее знавшая, не оставила это в стороне.        — Гилберт? — переспросила она лукаво. — А что он?        Рыжеволосая Ширли к величайшему удивлению для себя заметила, что Диана как-то выжидательно на неё смотрела, и в голову ее стали закрадываться первые сомнения.        — Неважно… — нервно отмахнулась в конце концов Энн. — Неважно, что я думаю о нем. Ведь он влюблён не в меня. И Рой тоже…       Она сказала бы что-то ещё, чтобы заглушить неистово забившееся сердце, если бы Диана, слишком долго оттягивавшая момент признания, резко не схватила ее за плечи и не встряхнула.        — В тебя. В том-то и дело, что в тебя.