***
Монстров закрыли под землю, в родной для них в будущем мир. Возможно, в их душах еще и таится обида, А может, в сердцах их окончен незримый турнир, И снова в них тянется вверх из надежд пирамида. Но все же, война прекратилась — о ней-то и помнят не все, Они навсегда под землей, но все еще очень близко Барьер восстает перед нами во всей своей зримой красе, О великой войне остается одна лишь записка. Но все же, если — случайно иль не совсем, Оказаться у них, в отделенной от мира пещере: Уйти не дано никому. А может, просто не всем… Узнать это можно только на личном примере.***
И вот она здесь — одинокая, всеми забытая, И в жизни не видит ни смысла, ни выхода, счастья. И в душе уже очень давно, множество лет убитая, В прошлом ее поджидали одни лишь ненастья. Что же ждет ее здесь? Издевательства, снова игра? Может, смерть — без мучений или с мучениями. Уходить, как ей кажется, очень давно пора, Не терзается больше сомнениями. Она думает: «пусть умру я не там, а здесь, Никому не известная, всеми друзьями забытая. Там никто и не вспомнит, как я с них всех сбивала спесь, Так давно на кусочки разбитая.»***
***
***
Она осмотрелась. Вокруг ни души, ни движения, Золотые цветы заполняли собою пол. Мягкий ветер свистит в напряжении: Кто пришел на судьбы произвол? Наверху не светлеет синий клок неба, Даже звезды почти уже не различить. Это не поражение, но и не победа: Ведь умершего в смерти нельзя уличить? Она не вернется, она и не вспомнит — Решила уже для себя все давно. Эхо решимости порыв тот заполнит, Как надо — без слов, а без них все равно.***
Вздохнув, Чара встала и отряхнулась, Решив найти монстров, живущих тут. Внутри все огнем золотым колыхнулось: Они не такие, навстречу шагнут. Уйдя из пещеры на миг лишь ослепла: Снежинки блестели на солнца лучах. Надежда снова восстала из пепла, Усевшись на больше не слабых плечах. Вперед, в бесконечность дорога поманит, И Чара пойдет, вновь отдавшись судьбе. Внутри горит сильное, жаркое пламя, Душа не сгорает в этом огне.***
Вдруг до ушей доносится тихий шорох — Как шуршание крыльев у птицы большой. Не бросает он спичку в не отсыревший порох — Тихо ждет за лесом стеною сплошной. Это монстр, он стоит и он не нападает. И надежда сильнее сияет, касаясь души. Но чего все же тихо он так выжидает? Будто бы говорит: «интерес ты уже приглуши». Он выходит, он добр, мил и приветлив Приглашает с собою пойти к Королю Его взгляд такой чистый, яркий и светлый, Что доверие вновь призывает к рулю.***
Ну, а дальше дворец, удивление, радость. Новый друг, новый дом и новая тихая жизнь. Не услышит больше к себе какую-то гадость, На нее и посмотрят с любовью, без укоризн.***
Первый друг оказался и первой любовью, Удивительно — к счастью — он тоже любит ее. Но их хрупкая радость омрачается кровью: Не успел и побыть, а уходит в другое жилье. И она понимает, что жить без него не сумеет. Так все чувства смешались в одно лишь — любовь. Она думает, что пусть вместе с ним умрет поскорее, У нее на руках остается его еще кровь.***
И она с ним уходит, позабыв об обидах, Позабыв и о том, что другие будут страдать. Что не будет уже и в надежд пирамидах Вера в то, что смерти можно прервать. Но она, не подумав, не вспомнив, Говорит с их уходом слова, Что потом, спустя время, напомнят, Что была с ним когда-то она: «Только ты придавал миру краски, Возрождая желание жить. Только ты мог, срывая маски, Обещать со мной рядом быть. Я жила лишь тобой, я любила, И надеялась счáстливой быть. Только я лишь на миг позабыла, Как же больно бывает любить. »***
Кто-нибудь, ну хоть раз, хоть на миг замечал, Как все люди стремятся к обману себя. Как хотят обмануть и покинуть причал, Но ведь все же не могут — нет у них корабля.
Мне говорили: любовь — это сказка, Что ее нет у нас, и что счастье — лишь сон. Что у многих эмоции — глупая маска, Но любовь существует, и она — не шаблон.