BirdTale - Один шанс

— Санс! Мистер Мэр! А ну стой, противная бяка! — решительно воскликнула Фриск, останавливаясь и вынуждая остановиться и блондина. Девушка не собиралась так просто сдаваться, тем более, что Санс был неправ и срочно надо было вправить ему остатки мозга. — Чего тебе? — он недовольно вскинул бровь. Остатки мозга, видимо, вправляться не хотели, проигрывая в битве с чисто ослиным упрямством. Вот из-за этого многие отношения и рушатся — каждый признает свои ошибки, но каждый, черт возьми, слишком горд, чтобы пойти и извиниться. — Что это сейчас было за представление? — потребовала объяснений девушка. — Ты расстроил Андайн! — Так было нужно, поверь, — туманно ответил Санс. — С чего бы мне тебе верить? — Фриск изогнула бровь. Мэр картинно закатил глаза, снова развернулся, глубоко вздохнув для пущей убедительности, и просто пошел вперед, игнорируя всех и вся. — А ну стой! Я тебя в кислоте, блин, растворю, если ты будешь так себя вести! — Ну-ну. Я бы посмотрел на это, — Санс усмехнулся. — Сердце выжгу, — снова попыталась Фриск. Ну нет, сударь, наши не сдаются! — подумала девушка. — Мое сердце и так выжжено болью и виной. Так что лучше кислота. Несмотря на насмешливое выражение лица, на дне глаз парня промелькнула уязвимость, быстро скрытая за раздражением. Но, все же, недостаточно быстро, чтобы Фриск в это поверила. — Могу превратить твои мозги в суп, — продолжила девушка. — Приятного аппетита. Его взгляд похолодел, хотя, казалось, куда уж сильнее. — Санс! — возмутилась брюнетка. — Просто. Доверься. Мне, — явно вышел из себя парень. — Хорошо. Я поверю тебе. Но для этого… Расскажи мне о том дне. Да, я знаю, тебе больно. И я знаю, что повела себя как скотина и мне стоило бы промолчать… Но уже поздно… — Ладно. Ладно! — вскрикнул Санс, и в его глазах промелькнула быстро скрытая боль, — Я расскажу тебе. Точнее, дам почитать конкретные страницы своего дневника. — Серьезно? — брюнетка и правда была в шоке. — Да, — Санс достал черный блокнот, полистал и отдал Фриск, — читай. Почерк у него был настолько красивым и аккуратным, что хотелось спросить, не сидит ли он по два часа в сутки над прописями для первоклассников. Но девушка быстро отбросила эти мысли и принялась за чтение. «Я не хочу писать о мирном начале дня, о смехе и радости. О том, как прекрасно все начиналось. Потому что закончилось хуже некуда. Я напишу только о том моменте, когда понял, что уже ничего не вернуть. Мне было велено защищать детей. Я должен был спасти их, но… Как говорится во всяких книгах и фильмах, все случилось слишком быстро. Азриель умирал. Чара упала рядом с ним на колени. Мы все понимали, что ничего не изменить. И от этого было еще больнее. Что можно чувствовать, когда близкий тебе человек умирает прямо на твоих глазах, по твоей вине? Это безысходность. Боль. Но даже эта боль не сравнится с тем, что чувствовала Чара. Она словно была в трансе. Просто уставилась в пустоту и выпустила свою стихийную магию. Она была всепоглощающая. Непоколебимая. Состоящая из боли утраты. Она уничтожала всех, кто причинил кому-то вред. Эта магия мощной волной прокатилась по подземелью, забирая силы у владельца. Да и не нужна была ей эта жизнь… Почему-то ей не было страшно уходить. Не было страшно убивать. Умирать. Альф тоже видела это. Она тоже не могла помочь. Тоже не могла ничего сделать. Никто ничего не смог… И тогда я понял. Понял, что ступает за мной по пятам, не отпуская ни на миг. И поэтому я отгородился ото всех. Поэтому почти не контактирую с кем-либо. Потому что это — Смерть.» — Дальше не читай, — Санс поспешно забрал у девушки блокнот, — идем отсюда. — Хей, мистер… Прости меня, окей? — осторожно сказала Фриск. Санс только кивнул и просто ушел, оставив Фриск размышлять в одиночестве. Это так неожиданно и странно, что внешне невероятно холодный Санс на самом деле испытывает такое. Ни один человек не вытерпел бы. Его бы просто разорвало от боли. Брюнетка сделала вполне логичный вывод, что надо оставить мэра наедине с собой на какое-то время, поэтому она отправилась обратно в участок, проверить, как там Папс с Андайн. Папируса уже не было на месте, видимо, ушел за братом или сахаром, а вот шериф уже избавилась от слез, слишком гордых, чтобы скатиться по щекам, и грустным, полным боли взглядом смотрела на трещинки в стене. Фриск очень сомневалась, что сможет найти правильные слова в этом случае, да и вряд ли они могут тут как-то помочь, так что брюнетка просто пристроилась рядом и так же молча гипнотизировала стену. Никто не знал, сколько они простояли так, просто оказывая друг другу молчаливую поддержку, и Фриск подумала, что Андайн нуждается в обнимашках, поэтому, все еще молча, притянула к себе шерифа и крепко ее обняла. Андайн тихо выдохнула, напрягшись, но потом расслабилась и позволила себе просто наслаждаться объятиями. Видимо, ей это было еще нужнее, чем Фриск думала. — Спасибо, — прошептала красноволосая, — хоть я и не доверяю обнимашкам, но мне действительно стало легче. — Почему не доверяешь? — заинтересовалась брюнетка. — Ну… Они созданы для того, чтобы скрыть лица. Когда-то мне они нравились, как и всем, но не сейчас. Знаешь, Фриск, как бы долго ты не хотела тут пробыть, какими загадочными бы тебе не казались события и какими бы интересными ни были жители — не доверяй им. И не смей влюбляться. Для нас это даже странно немного. Все боятся быть отвергнутыми, никто не хочет снова почувствовать ту боль. Ну, а если ты все же захочешь испытать подобное… Любовь, в смысле… Не пытайся добиться взаимности от них. Особенно от Санса. Любить монстров… Как любить звезды. Они так близко и одновременно так далеко от тебя, что ты даже не можешь сказать, все ли они горят огнем. Может, не пламя озаряет их поверхность, а холод? И эти звезды уж точно не смогут полюбить тебя в ответ. Серьезно, монстры, пережившие предательство от своих, не скоро вновь обретают веру. — О… — только и смогла проговорить Фриск. Слишком много впечатлений для одного дня, слишком много философии и скрытой боли. Девушке нужно было время, чтобы во всем разобраться и все осознать, потому что бросаться в ледяную прорубь без подготовки чревато последствиями. А дальнейшее нахождение здесь таким прыжком и казалось. — Вообще, очень много сердец было разбито, — продолжила шериф. — И твое? — Нет, — Андайн печально улыбнулась, — я все еще надеюсь, что нас предал не тот, кого я люблю. Брюнетка вздохнула, замечая, что шериф устала прятать эмоции, и они медленно проявляются, не собираясь больше прятаться за высокими стенами. — Боже, Андайн, это так сложно. Я не могу полностью понять всю суть того, что ты говоришь, но я вижу, как тебе больно… Поэтому… — Фриск снова обняла ее, — просто позволь мне помочь, хорошо? — Хорошо, — девушка обняла брюнетку в ответ и та не увидела слезы, снова появившиеся на её глазах и, кажется, появляющиеся не так уж и редко, как она хотела показать. — Я узнаю, кто предал вас, сколько бы времени на это ни ушло! — с решительностью, удивившей даже ее, воскликнула Фриск. Ага, вот только как? Думать надо, прежде чем говорить! — Хах, мы уже пытались узнать. Безуспешно. Это будет сложно, но, если что, можешь рассчитывать на нашу с Папирусом помощь, — улыбнулась Андай. — И на мою, — внезапный голос Санса напугал обеих девушек. — Твою ж налево, направо и по вертикали! Санс, черт возьми, не подкрадывайся так! — вскрикнула брюнетка. Мэр заметно поморщился и снова закатил глаза. — Следи за языком, мисс Хупер. — Мое имя Фриск, — насупилась девушка, — не обязательно быть таким вежливым и официальным. — Не обязательно быть такой неотесанной, — парировал Санс и добавил после короткой паузы, — Мисс Хупер. — Ну и ладно! Тогда скажи мне свою фамилию, я же не могу называть тебя просто Мистер Мэр, — заявила Фриск под тихий смех Андайн. — Санс Боун, но, вообще-то, Мистер Мэр тоже подойдет. — Окей, Мистер Боун, ты что-то говорил про то, что мы можем рассчитывать на твою помощь в расследовании, — напомнила брюнетка и все мигом посерьезнели. — Да, точно. У меня пока нет идей, на кого мы можем надеяться и кому можно доверять, так что будем предельно осторожны, — он повернулся к Андайн, — Под подозрением все, кроме Мисс Хупер, меня, тебя и Папса. — И кроме Альфис, — напомнила шериф. — Не, она тоже. Вообще-то, у Альфис было больше всех шансов убить Азриеля и Чару, но я не уверен насчет мотивов, так что составишь пока список подозреваемых, хорошо? — Санс выпрямился и достал из кармана куртки телефон, что-то печатая и отправляя шерифу. — Без проблем, — Андайн быстро приступила к работе и полностью погрузилась в нее. — Спасибо. А мы с Ф… Мисс Хупер пойдем пока ко мне, надо же познакомить ее с диваном. Андайн была слишком поглощена работой, чтобы ответить, а Фриск просто обиделась на Санса. Они снова вышли из участка, на этот раз не собираясь возвращаться. Было заметно, что холод Санса немного отступил, лед подтаял, а значит, он может быть растоплен полностью. Может, Фриск может это сделать. А может и не она. Не имеет значения, кто и когда, важно как. Лед должен быть растоплен. Сердце, долго находящееся в холоде, перестает чувствовать вовсе. Метель в Сноудине валила с прежней силой, в отличие от мэра не собираясь оттаивать. Все нормальные монстры сидели дома, и только два придурка активно пробирались к дому. Боже, такими темпами эта метель доберется и до Хотленда, и хана тогда вашей хваленой лаве. Наконец-то, спустя почти полчаса мучений, двое придурков сумели ввалиться в дом. Промокшие насквозь и замерзшие, они с готовностью нырнули в его теплые объятия. Папирус, услышав стук зубов даже со второго этажа, крикнул, что чайник закипел. Копоть от стен отскребать не пришлось, что несказанно обрадовало Санса.

***

Когда они удобно утроились на диване с кружками горячего чая в руках, Фриск решила продолжить разговор. — У тебя уже есть идеи, как мы найдем преступника? — спросила девушка. — Пока что просто ищем алиби для всех по возможности. Если его нет — допрашиваем, но аккуратно. Нельзя, чтобы о расследовании узнали. — Хорошо. Кстати, я вот о чем хотела спросить, мистер. Почему у монстров есть крылышки? — А почему нет? — прищурился парень. Боже, почему он защищается даже тогда, когда в этом нет необходимости? — Мне просто интересно, — примирительно сказала Фриск. — Я может тоже хочу. — Хм, — Санс задумался, — когда метель поутихнет, я мог бы помочь тебе научиться летать. В конце концов, это моя обязанность как мэра. — Ой, да ладно, просто признай, что я милашка и мне невозможно отказать, — самодовольно улыбнулась брюнетка. — Ничего подобного! — возмутился парень, — не все крутится вокруг тебя, Мисс Хупер. — Да знаю я, просто пошутила. Следующий час они провели за разговорами ни о чем, не переступая личные границы друг друга. Санс даже стал выглядеть немного менее зажатым и чаще улыбался. Фриск подумала, что операция «Растопить лед Мистера Мэра» будет не такой сложной, какой казалась сначала. Метель закончилась, и все жители городка вздохнули с облегчением. Санс и Фриск вышли на задний двор — учить брюнетку летать и не падать. Сначала мэр предлагал просто скинуть девушку с крыши, мол, не полетела — не выжила, но Фриск ясно дала понять, что такого не простит и вообще замучает Санса до смерти с помощью обнимашек, (Парень в тайне был только за, но, конечно же, промолчал) поэтому мэру пришлось возиться с девушкой по-нормальному, чему он был не сильно рад. — Фриск! — взвыл Санс после очередной неудачной попытки девушки хотя бы воплотить свои крылья. — Ого, даже не Мисс Хупер? — обрадовалась Фриск, мигом позабыв про свое фиаско. — Мисс Хупер, — исправился парень, — вы беспросветная идиотка. Я тебе который раз повторяю, найди внутри себя источник магии. Он там есть. Просто найди. Они бились над этой задачей уже целый час, а результатов, про крайней мере хороших, все еще не было. Сансу хотелось просто послать всех и вся, закрывшись в комнате, но это было не в его правилах. — Да я понятия не имею, как! — взвилась брюнетка. — Ладно, попробуем иначе. Думаю, твоя магия завязана на эмоциях, потому что ты только что разозлилась и почти смогла явить нам свои крылышки, поэтому тебе нужно оказаться в настоящей опасности, чтобы почувствовать магию. Санс с помощью магии телепортировал их обоих прямо на веревочный мост, находящийся над пропастью, оставил Фриск посреди него, а сам телепортировался на твердую почву. — Сейчас я начну ломать мост, — одновременно со словами мэра несколько деревянных досок отлетели от моста, — твоя задача — улететь оттуда до того, как ты разобьешься о скалы внизу. — Это жестоко! — Фриск была возмущена, — а если я все же разобьюсь? Умирать в таком юном возрасте ой как не хотелось, но другого пути, кроме как улететь, не было. — Ну, так тому и быть, скучать не буду, — отрезал Санс и от моста отлетели уже все доски, кроме тех, на которых стояла девушка. — Санс, твою ж! Прекрати! Паника заполнила каждую клеточку тела Фриск. Она не оставляла попыток достучаться до парня. Безуспешно. — Нет! — веревки, за которые отчаянно цеплялась Фриск, начали рваться, — Активируй крылья! Спаси себя! — Я не могу! — девушка была на грани истерики, — Хватит! — Мисс Хупер! — рявкнул мэр, — Соберись! Веревки оборвались. Фриск начала падать. Санс мгновенно взлетел и хотел было уже спасать свою непутевую идиотку ученицу, но тут она сама показалась над обрывом, пребывая в шоке. — Я сделала это! — она приземлилась рядом с парнем. — Да, — тот облегченно выдохнул, стараясь это скрыть, что у него отлично получилось, — видишь, ты не такая беспросветно тупая. — Эй! Я на тебя дважды обижена — за то, что пытался меня убить и за то, что обзываешься! Её всю трясло. Конечно, пережить такое спокойно мог бы разве что сам мэр. Но, несмотря ни на что, чувство полета было опьяняющим. Словно ты можешь все и тебе подвластен целый мир, а ты паришь над ним, над глупыми человеческими заботами, над проблемами — своими и чужими. И не существует в данную секунду ничего, кроме тебя, прохладного воздуха и крыльев за спиной. — Я бы не дал тебе умереть. Я же мэр, ты что, я не могу позволить погибнуть кому-то из своих горожан по моей вине. Только не снова, — его взгляд снова стал пустым и холодным. — Санс, — Фриск подошла ближе, — твоей вины в их смерти нет. Каждый ошибается. У всех есть на это право. Именно с ошибками приходит опыт, так что прекрати винить себя во всех грехах этого мира и просто живи дальше. Мэр недоверчиво посмотрел на девушку и она поняла, что все не так просто. — Меня винили в смерти Чары и Азриеля еще два года после того события, пока не доказали мою непричастность. Они ненавидели меня, и сейчас только-только начали снова принимать. Я не могу лишиться их доверия. — Отлично. Значит, ты должен доказать, что причин ненавидеть тебя нет, и первый шаг к этому — отпустить, — Фриск улыбнулась, — ну, а дальше придумаем что-нибудь. — С…Спасибо, — парень криво усмехнулся. — А может нормально улыбнешься? Хочу посмотреть, не отвалятся ли бровки. — Как связаны брови и улыбка? — не понял Санс. — Никак, просто звучит прикольно, — Пожала плечами девушка, — ну что, идем обратно? А то я снова замерзла. — Да, конечно, — Санс телепортировал их обратно в дом, немало удивив Папируса: — Санс! Ты хоть предупреждай, когда так делать будешь! А если бы я на том месте стоял? — воскликнул помощник шерифа. — Спокойно, Папс. Ты слишком параноик, это уже переходит некоторые границы. Я ни разу не телепортировался прямо в тебя, так что прекращай ныть и поставь чайник, будь добр, — мэр улыбнулся. Брови не отвалились. Они снова опустошили запасы чая, закутались в теплые уютные пледы и разошлись по своим комнатам. Новая жизнь в новом городе началась.