Этапы связи

      Первый месяц прошел практически также быстро, как Гарри летел на метле, стараясь поймать этот странный шарик Лонгботтома. Сола и глазом моргнуть не успела, как наступило первое октября, выпавшее как раз на субботу.              Завтрак сегодня начинался на час позже. Счастливая Сола, по привычке проснувшаяся в семь, сбегала в ванную, быстро почистила зубы и снова нырнула в теплую постель, размышляя об этом странном месяце.              Макгонагалл уже успела провести две контрольные – одну по окончанию первой недели, а другую в этот четверг, впрочем, как и Снейп, все полтора часа гонявший их по классификации ингредиентов из книги «Тысяча растений и грибов». Больше всего досталось, конечно, Гарри (бедный брат до сих пор краснел, едва кто-нибудь напоминал ему об этом позоре), отвечавшему на вопросы в течение десяти минут подряд. Самое удивительное, вторым, а точнее, второй неудачницей, как прозвала их Паркинсон, стала Гермиона. Несмотря на феноменальную память, позволившую с блеском ответить на все вопросы, она не удостоилась, не то что балла или скупой похвалы, а наоборот лишила Гриффиндор целых пяти баллов «За излишне эмоциональные ответы».              Единственными уроками, на которых Сола буквально отдыхала, оказались заклинания и защита от тёмных искусств. Профессор Флитвик, хоть и относился к ней предвзято, но всё же высоко оценивал её ответы и громко хвалил за выполнение заданного доклада, не забыв, впрочем, задать лично ей эссе на несколько дюймов на тему: «Левитация: виды и формулы».              Защиту от Тёмных искусств, вёл Квиринус Квиррелл – молодой преподаватель, c которым она познакомилась в «Дырявом котле». Профессор Квиррелл оказался очень стеснительным, слегка неуверенным в себе мужчиной, первых уроков с которым ждали все старшекурсницы. Он щедро раздавал баллы за верные ответы или правильно выполненные заклинания, так что копилки всех четырёх факультетов гарантированно пополнялись после каждого урока защиты от темных искусств. Сола слышала, что раньше он вел магловедение, а в этом году, внезапно, стал преподавать защиту. Вообще, как Сола поняла по разговорам жутко разочарованных девушек со старших курсов, Квиррелл очень изменился за лето: стал страшно заикаться, вздрагивать от любого шума и повсюду носить с собой чеснок. Запах этого чеснока неустанно следовал за Квирреллом, ощущаясь даже на улице.              Соле профессор нравился. Он не был таким строгим и требовательным как другие преподаватели. С лёгкостью подсказал название книг, которые можно было изучить дополнительно... Сола с удивлением поняла, что несмотря на все эти странности, Квиррелл был очень умным и начитанным человеком, пусть и стоять рядом с ним было очень тяжело – чесночный запах, пробивающий любой, даже сильно заложенный нос, вызывал у Солы жуткую головную боль.              Уроки трансфигурации с Макгонагалл были зубодробительно-трудные. Длинные заклинания-фразы на жуткой смеси английского, латыни и других языков, о которых она и не слышала, сложные формулы расчётов и различные движения палочкой: запомнить всё это было довольно тяжело, но Сола не сдавалась, зубря всё, что нужно и не стеснялась задавать вопросы. Макгонагалл, по началу, весьма раздражалась от её непонятливости, но потом привыкла и даже стала поощрять нескончаемые вопросы не по теме.              Самыми нелюбимыми уроками у Солы стали полёты на метлах и травология. Бесконечное копание в земле и грядках, поливка, прополка и просто изучение растений, пусть и волшебных, безумно раздражала девочку, вызывая воспоминания о жизни у Дурслей и тётушки Мардж. Тем не менее никаких проблем с этим предметом у неё не было, а умения, полученные во время непрерывной пятилетней работе в саду, очень сильно помогали.              С полетами всё обстояло гораздо сложнее – летать она боялась, метла её совершенно не слушалась, вечно норовила вильнуть в сторону или вовсе резко остановиться, зависнув над землёй.               Самые большие проблемы доставило зельеварение. Немалую роль в этом сыграло и то, что сидела она одна – ей попросту не у кого было попросить помощи. Она путалась в ингредиентах, кидая в котел совершенно не то. Неправильно их нарезала, неправильно мешала, слишком сильно или, наоборот, слабо включала горелку, отчего зелье мгновенно вскипало или вовсе переставало это делать.              Промучившись две недели, Сола попросту взяла и заучила библиотечную книгу по обработке ингредиентов. Стало немного легче, но всех проблем не решило. Сола попыталась было поговорить со Снейпом, но профессор абсолютно игнорировал её, не замечая ни поднятых рук, ни плохо сваренных зелий. Девочке казалось, что только она переступает порог класса зельеварения, как тотчас же становится невидимой.              Даже тогда, когда она сварила настолько отвратную и дурно пахнущую жижу, совсем непохожую на зелье от фурункулов, Снейп ничего не сказал, хотя до этого битый час ругался на Невилла и Симуса, которые сварили не менее мерзкое, но, хотя бы, не такое вонючее зелье.              Отчаявшись, она, всё свободное от занятий и домашних заданий время, проводила в библиотеке, читая книги по зельеварению. Постепенно, её оценки по этому предмету поднялись до уверенного «Удовлетворительно» на практике, которое резко контрастировало с «Превосходно», получаемое ею за теоретические работы. Её это, разумеется, не устраивало и она проводила всё свободное время в библиотеке, обложившись учебниками и справочниками.              Именно в библиотеке Сола и подружилась с Гермионой Грейнджер. Девочка просто безумно любила учиться, буквально проглатывая всю дополнительную и основную литературу по всем предметам. Сола с удивлением узнала, что Гермиона успела выучить все учебники ещё летом. Она оказалась отличным собеседником, хоть и слегка занудным, и любящим постоянные нравоучения. Даже Малфой, нередко заглядывающий в библиотеку, сквозь зубы признал, что Гермиона довольно умна, пусть и обладает весьма странным, если не сказать закостенелым мышлением с одной стороны, и излишне модернистским с другой.       Малфой вообще в последние две недели ходил как в воду опущенный. Вдрызг разругавшись с Гарри из-за какого-то жалкого шарика, он ходил жутко расстроенный и злой, постоянно срываясь на других, отчего вспылил даже терпеливый Нотт и тоже перестал с ним разговаривать. Пообщавшись пару дней с Крэббом и Гойлом, Малфой немного поостыл и прилип к Соле, проводя все вечера в библиотеке и общаясь и с ней, и с Гермионой.              Постоянное чтение книг дало о себе знать – филин, прилетевший двадцать седьмого сентября, принес Малфою письмо из дома. Не то, чтобы это было редкостью. Ему часто присылали посылки: печенье, конфеты, леденцы и прочие сладости отправляла ему мать, всегда сопровождая их длинными посланиями. А вот от отца оно было первым. Драко зачитал его до дыр и, светясь от гордости, показал Соле.              Сола тогда с интересом взяла самое настоящее письмо, написанное волшебником. Светлый пергамент даже на вид выглядел дорого, а уж гербовая печать, хоть и была изрядно разорвана самим Драко, но всё же внушала уважение. Письмо было написано простыми чёрными чернилами и, почему-то, отдавало корицей. Почерк писавшего был излишне волнообразен, с большим количеством завитушек и безумно сложен для прочтения. Сола долго моргала, с трудом пробираясь через это многообразие загогулин и излишней мишуры.              Малфой старший писал, что гордится сыном, поощряет его рвение к учебе и надеется, что Драко будет демонстрировать его и дальше. Ничего особенного в этих словах Сола не видела – Дурсли вон вообще за любую оценку выше «F» заваливали Дадли подарками, однако Малфой радовался как ребёнок. Или как Гарри, получивший в подарок самую настоящую метлу от профессора Макгонагалл.              Впрочем, именно этому письму Сола была очень благодарна – именно из-за него Малфой и не стал цепляться к Гарри, начиная новый виток их войны. Слизеринец лишь поздравил его, отчего тот жутко удивился, но всё-таки поблагодарил. Так, распаковывая и рассматривая метлу, дети и помирились. Даже Рон, постоянно косо поглядывающий и на Солу, и на Драко, на этот раз лишь восхищенно поддакивал Малфою, расписывающему все прелести новой метлы. Сола же довольно смотрела на счастливых мальчишек, радостно думая о том, как же хорошо, что их ссора закончилась – уж больно ей надоело выслушивать возмущённое ворчание Гарри или постоянный бубнеж Малфоя. Как будто у неё без этого проблем было мало!              Вот и сейчас, она сидела в библиотеке вместе с Гермионой, размышляя о своей главной проблеме – зельеварении. С такими кошмарными оценками нужно было что-то делать. Но вот только что? Напрашивался один единственный правильный ответ: практика, практика и ещё раз практика.              – Где можно варить зелья, не боясь встретить преподавателей и не тратя деньги на ингредиенты? – задумчиво спросила она, сдувая со лба отросшую челку. Волосы жутко мешали, но ничего сделать с ними она не могла, да и не хотела. Челка закрывала этот проклятый шрам, что был у неё с самого рождения. Последнее, чего бы хотелось ей в новой школе – это привлекать к нему внимание.              – Такого места нет, – категорично отрезала Гермиона, откладывая учебник по истории Хогвартса. – Да и это слишком опасно – помнишь, как Невилл взорвал котёл? Он тогда целый день провёл в больничном крыле. Мадам Помфри долго не могла вылечить эти жуткие ожоги на его руках.              – Да знаю я, знаю, – скривилась Сола, досадуя, что произнесла это вслух. Гермиона была ярая поборница школьных правил и нередко возмущалась, когда кто-то пытался их нарушить или просто разговаривал об этом.              – Лучше почитай что-нибудь по зельеварению. Профессор Снейп как раз обещал провести в пятницу контрольную.              – Я и так только и делаю, что читаю про зелья, – тоскливо отозвалась Сола, в первый раз жалея, что Гарри пропадал на тренировке, а Драко с Ноттом пошли к озеру, поглядеть на кальмара. И чего на него смотреть? Как будто из окон не видно его длинных щупалец.              Громкий стук, раздавшийся из окна, прервал её размышления. Приоткрыв окно, девочка увидела белоснежную Хедвиг с тёмным тубусом, небрежно привязанным к лапе. Едва заметив Солу, она громко заклекотала, привлекая внимание.              Послышался глухой стук каблуков и, в их уединённый угол, ворвалась мадам Пинс. Как могла заметить Сола, библиотекарь ревностно защищала и сами книги, и тишину, царящую в самой библиотеке.              – Это что ещё такое? – разъярённо возопила она, глядя на взъерошенную птицу.              – Это сова, мадам, – просто ответила Сола, но заметив, как недовольно сверкнули её глаза, добавила. – Она, наверное, устала и заблудилась. Вот и перепутала библиотеку с совятней. Можно я отнесу её туда? А то, боюсь, бедняжка не долетит, уж очень ослабла.              Сова, как назло, выглядела излишне здоровой и пышущей жизнью, медленно моргая своими круглыми как плошки глазами. Подозрительно осмотрев стол и лежащие на нём книги, мадам Пинс всё же сменила гнев на милость и даже улыбнулась.              – Ты очень добрая девочка, Сола, – умилилась библиотекарь, потрепав её по волосам. – Конечно, иди, отнести бедняжку в совятню.              – Поможешь мне? – повернулась Сола к Гермионе, незаметно убрав маленький тубус в карман.              Гермиона покосилась на ярко светящее солнце и покачала головой:              – Нет, я ещё не всё для контрольной прочитала.              – Ну как хочешь, – пожала плечами Сола, убирая в сумку вещи. Её одержимость зельеварению просто поражала. Ладно, она, Сола, денно нощно читает книги, чтобы заслужить слабенькое «Удовлетворительное», а об оценке «Выше ожидаемого» только мечтает, но Гермиона-то! Гермиона единственная ученица, получающая исключительно «Превосходно»!              «Делать ей, что ли, нечего?», – уныло подумала Сола. Обернувшись у выхода, она заметила, как тоскливо Гермиона покосилась на окно, которое резко закрыла мадам Пинс одним отточенным взмахом палочки.              Дойдя до лестницы, Сола развернула лист, разглядывая корявые буквы – Гарри всё ещё отвратительно писал пером.              «Сола! Мы будем ждать тебя у хижины Хагрида. Приходи как только прочтешь это. Ты не поверишь, что тут есть!!»       

Гарри, Рон и Драко.

             – Очень загадочно, – буркнула Сола себе под нос, хватаясь за широкие перила. Она уже довольно сносно ориентировалась в школе, но к движущимся лестницам так и не привыкла. Да и это был первый раз, когда она шла по Хогвартсу одна. Обычно, её всегда кто-то сопровождал: то Драко, то Гринграсс и Булстроуд, то Гарри и Рон, а то и Гермиона.              Сейчас же Сола шла по пустынному коридору абсолютно одна. В субботу, большинство старшекурсников традиционно проводили время в Хогсмиде – волшебной деревушке, находившейся недалеко от Хогвартса. Фарли нередко покупала младшекурсникам то, что они просили, будь то сладости, письменные принадлежности или ещё что-нибудь. Остальные дети старались проводить время на улице: погода для октября была просто отличная – никаких тебе туч или, того хуже, дождей, а солнце радовало всех яркими теплыми лучами.              Посмотрев по сторонам, Сола ускорила шаг. Эту часть замка она не любила. «Лучше бы пошла через центральные ворота, чем по задворкам ходить», – с досадой подумала она, вглядываясь в очередную темную кованую дверь – последнее препятствие перед внутренним двориком.              – Что ты здесь делаешь, Поттер? – громкий звонкий голос показался оглушающим, нарушив привычную тишину коридора. – Ты ведь Поттер, верно?              Обернувшись, Сола уставилась на темнокожего жилистого парня, вышедшего из незаметного коридора.              – Нет, ты ошибся, – невесть почему соврала Сола, сверля его взглядом.              Парень выразительно посмотрел на белоснежную Хедвиг, сидящую на её плече.              – Похожая сова есть у Гарри Поттера, с чего ему отдавать её неизвестной девчонке из Слизерина? А вот передать её своей родной сестре совсем другое дело…              – Что тебе нужно? – напрягшись, спросила Сола, нащупывая в кармане палочку. Все её чувства буквально вопили об опасности. Старшекурсник безумно пугал её, хотя никаких предпосылок к этому не было. Ну гуляет парень по Хогвартсу, что тут такого?              Звонко зазвенело широкое окно, распахнувшееся от сильного порыва ветра. Сола вздрогнула, но тут же попыталась взять себя в руки. «Бояться нечего, Филч просто не закрыл его на защелку…».              – Мне? – рассмеялся он, делая шаг вперёд. – Ты спрашиваешь, что нужно мне, Поттер? – Его голос заметно дрожал, впрочем, также, как и руки, в которых он вертел светлую палочку.              Она медленно попятилась назад, поближе к большой двери, ведущей к двору школы – ей бы только выйти из этого коридора, а уж там она мигом доберётся до хижины Хагрида! Ей не привыкать бегать от всяких хулиганов…              – Давай продолжим разговор на улице? – предложила она, упираясь спиной в желанную дверь. Но, стоило ей потянуться левой рукой, нащупывая стальную ручку, как парень молниеносно взмахнул палочкой. Громкий скрежет давно не смазанного замка ясно дал понять – просто так она отсюда не выйдет.              – Не так быстро, Поттер. Меня и здесь всё устраивает, да и невежливо уходить не познакомившись. Неужели не спросишь, как меня зовут?              – И как же тебя зовут? – холодно спросила Сола. Отпирающее заклинание она знала назубок, единственное, что её останавливало – непредсказуемая реакция парня.              – Моя фамилия Инглби, – объявил он, как будто это всё объясняло.              – Рада встречи, – фальшиво улыбнулась Сола, незаметно перекладывая палочку в рукав и вытаскивая руку из кармана. – Позови кого-нибудь сюда, – едва слышно прошептала Сола, подкидывая птицу вверх. Хедвиг резко взлетела, оставив на руке стремительно набухающие красным царапины, но она их даже не заметила, напряженно следя за парнем.              – Не говори ерунды, Поттер! Не делай вид, что не знаешь, кто я! – выплюнул он, провожая взглядом птицу.              – Я действительно не знаю, кто ты, – как можно спокойнее ответила она, надеясь, хоть чуть-чуть его успокоить. Со злыми псами следует говорить размеренно и ни в коем случае не демонстрировать страха… Уж она-то знатный специалист в этом. Инглби, однако, псом не был, а потому обозлился еще больше.              – Только такая идиотка как ты не попытается узнать имена тех, кого убила твоя безумная мамаша! – гневно выплюнул он, сжимая руки в кулаки. – Или ты настолько безумна, что даже не считаешь это чем-то важным? Хотя про что я говорю? Ты же её полная копия, такие же глаза, цвет волос… Как можешь ты, Поттер, спать спокойно, зная скольких детей твоя мать оставила сиротами?              Сола молчала. Ни в одной из тех книг по истории, что она прочла, не было упоминания о Лили Поттер. Ни в одной газетной статье, что лежали в общем доступе в библиотеке не было ни слова ни о ней, ни об её отце. Хотя нет, в одной из рубрик «Еженедельного пророка», была маленькая заметка о том, что Лили Эванс и Джеймс Поттер объявляют о своей помолвке и скорой свадьбе ровно через месяц после опубликования этой газеты. Больше ничего. Абсолютная пустота.              – Я ничего не знаю про это, – наконец произнесла Сола.              – Не ври мне, Поттер! Ты была там! Была, когда они жестоко убили мою мать. Отец мне всё рассказал! Моя мама… Моя мама всего лишь вошла эту в треклятую комнату времени… Она просто принесла документы… А они убили её! Убили!              – Что за комната времени? – тут же спросила Сола. Страх, страхом, но разузнать о матери хоть что-то было просто необходимо. Он, ведь, говорит именно о той работе, о которой так нелестно отзывался Хагрид…              – Не изображай из себя полоумную, Поттер. Все знают, что она постоянно таскала тебя с собой на работу. Мой отец отлично помнил тот день, он же и показал мне свои воспоминания, и поверь мне, я видел там и твою шлюху-мамашу, и сопливого младенца, такого же рыжего, как и ты.              – Ты вправду веришь, что я могла запомнить то, о чём ты мне рассказываешь? – процедила сквозь зубы Сола, не понимая как такой идиот как он может носить этот бело-синий галстук. Вздохнув, она предприняла еще одну попытку успокоить парня. – Послушай, Инглби… Ты наверняка ошибся. Я не знаю твою мать и…              – Tuus vespa! – зарычал он. Из его палочки вырвался маленький шар синего цвета, с огромной скоростью полетевший в Солу. Она неуклюже дернулась в сторону и шарик врезался в дверь, оставив после себя темное выжженное пятно.              – Не смей говорить про мою маму! – зашипел он, презрительно скривив полные губы. – Твой грязный рот не должен даже упоминать её! А ведь я говорил им, предупреждал их, а они не слушали! Успокойся, Дункан, она просто ребёнок… – передразнил он кого-то тоненьким голосом. – Полная брехня это! Если твой брат ещё может стать нормальным, то ты, Сола Поттер была и остаешься самой настоящей змеёй. Думаешь, никто не узнает, что твоя грязнокровка-мать была самой настоящей шлюхой? Трахаться с этим Блэком и Поттером по очереди… Что за извращение?!              – Что за чушь ты несешь? – не выдержала Сола, направив палочку на парня. Знаменитые истории про ужасное поведение Лили Поттер, рассказанные тетушкой Мардж после пары рюмок бренди, уже давно успели надоесть. Последнее, что бы она хотела это – услышать их сейчас.              – Я говорю самую настоящую правду, Поттер. Убийца и потасуха – вот два слова, что описывают твою мать. Или ты думаешь, что она попала в министерство из-за мозгов? Да-а-а, ведь дочь пошла в мать... Думаешь, я не видел, как ты болтаешь с этим Малфоем и Ноттом? Искренне веришь, что слава твоего дурачка брата поможет тебе? Не надейся на это, Поттер. Тёмный Лорд ещё вернётся и тогда и ты, и твой братец познают его гнев!              – Ты сам себя слышишь, – вышла из себя Сола. – То обвиняешь меня в смерти своей матери, то оскорбляешь мою, а теперь и вовсе побил рекорд своей тупости! Ты определенно сошел с ума! А уж про твою храбрость можно слагать легенды, – заводясь еще больше, оскалилась девочка, чувствуя как предательски трясутся коленки и потеют ладони. – Говоришь о таких вещах, размахиваешь палочкой, а сам даже его имя произнести боишься. Да ты жалок… Жалок и труслив. Только и можешь что приставать к одиннадцатилетней девчонке, обвиняя в смерти своей матери!              – Locomotor Mortis! – заорал Инглби, взмахивая палочкой.              Сола неуклюже отпрыгнула в сторону и свалилась на каменный пол. Коленки тут же пронзила сильная боль, но она всё же смогла быстро встать, придерживаясь за стену.              – Titillando, – шепнула она, делая резкий выпад волшебной палочкой. К счастью, простое заклинание, прочитанное в той самой книге, что купил ей Хагрид, сработало.              – Protego, – с лёгкостью отбил красный луч Инглби. – Неужели ты думаешь, что твои детские заклинания помогут тебе?              – Petrificus Totalus! – не сдавалась Сола, но парень ловко увернулся.              – Слабо, Поттер, очень-очень слабо. Видимо, твои таланты ограничиваются только одной сферой… А ну не смей трогать дверь!! Baubillious! Everte Statum!              Если от первого заклинания она смогла увернуться, то второе попало ей прямо в грудь. Дыхание резко перехватило. Соле показалось, как будто кто-то очень сильный и огромный с размаху подбросил её вверх. С трудом прикрыв руками голову, Сола врезалась в потолок и также быстро упала на пол, впечатавшись лицом в холодные камни. Мерзко захрустевший нос сразу дал понять – простыми ушибами она не отделается. По лицу тут же потекла кровь, да так сильно, что Сола закашлялась, с трудом переворачиваясь на бок. В глазах двоилось – вместо пары разбитых рук Сола видела целых четыре.              – Уже не так весело, Поттер? – хрипло произнес Инглби.              Сола скорее почувствовала, чем услышала, как парень медленно приблизился к ней, опускаясь на корточки. С трудом приоткрыв слезящиеся глаза, она уставившись в его искаженное страхом лицо. Инглби улыбался. Сола попыталась что-то сказать, но не смогла – слишком сложно было набрать воздуха в горящую от боли грудь.              – Что-что? – весело хмыкнул он, грубо хватая девочку за волосы и подтягивая к себе поближе. – Я тебя не слышу. Где же твоё хваленое красноречие, Поттер?              – Т-трус… Трусливый у-ублюдок… – выдохнула Сола, нащупывая чудом не сломавшуюся при падении, палочку. Последовавшая за этим звонкая пощечина заставила Солу снова упасть на пол, ударившись на этот раз затылком.              – Сука, – скривился парень, разглядывая рукава своей мантии, испачканные в её крови. – Ну ничего… Я просто обязан попробовать это… Никто ведь не узнает, верно? Я дома долго тренировался, Поттер… И знаешь, у меня наконец-то стало получаться. Расскажешь потом, что ты почувствовала, хорошо?              Сола с трудом услышала его слова, мысленно повторяя одно и то же заклинание, стискивая, скользкую от крови, палочку. Парень поднялся, дорожащими руками отряхивая мантию. Едва не выронив палочку, он навел на тяжело дышащую девочку и открыл рот, произнося…              – Что здесь происходит? – громко спросил знакомый голос. Сола с трудом разглядела размытое чёрное пятно, стремительно приближающиеся к ней.              – Инглби, я повторяю ещё раз, что здесь происходит?! Почему студентка-первокурсница лежит на полу вся в крови, да ещё со сломанным носом?! Надеюсь, только носом, – едва слышно закончил декан, водя палочкой вокруг её тела.              – Я… я… – парень громко сглотнул, опуская светлую палочку. Плечи его поникли, а губы ощутимо дрожали. Ничего не говоря, парень сполз по стене, хватая себя за голову.              Сола снова закашлялась и не сдержала стон, уж слишком сильной была боль в груди. Ответ парня она так и не услышала, лишь увидев яркую вспышку света, от которой необъяснимо потеплело на душе. Сола попыталась улыбнуться, потянувшись к ней, испачканной в чем-то красном, рукой, но свет тут же растаял, туманом просочившись сквозь дверь.               – Дождетесь своего декана, Инглби, – холодно приказал профессор, приподнимая Солу и ставя её на ноги. – И лучше бы вам рассказать всё честно.              Пошатнувшись, она всё же сумела устоять на ногах, чувствуя, как кровь из носа потекла с новой силой. «Блузку жалко», – подумала она невесть с чего. Не отстирается же теперь! А ведь была абсолютно новая…              – Идти сможешь? – необычайно мягко спросил Снейп. Не сразу услышавшая его Сола, едва заметно кивнула, прижимая платок к носу.              – Тут не очень далеко, – приглушенно бормотал профессор, крепко прижимая её к себе.              Попадавшиеся на их пути студенты в ужасе останавливались или вовсе отшатывались в сторону, непрерывно пялясь на девочку и Снейпа. Профессор умудрился выпачкаться в её крови, и щеголял красными разводами на щеках, ладонях и тёмном сюртуке, пуговицы которого отлично холодили её саднившие щеки. Привычную мантию он, почему-то, не надел.              Путешествие по лестницам обычно раздражало Солу. Однако сейчас она механически плелась за Снейпом, под конец попросту повиснув на его неожиданно сильных руках. Плечом толкнув дверь, отчего та резко открылась, громко ударившись о стену, Снейп буквально занёс её в Больничное крыло.              – Вот так, садись, – прошептал Снейп, сажая её на мягкую кровать. – Сейчас подойдёт мадам Помфри.              Из дальнего угла послышался шум, а потом и звон упавшего подноса.              – Ох, бедная девочка! Что же такое случилось?!              Послышался глухой стук каблуков и перед Солой показалась полуседая сухонькая женщина, одетая в бело-красную одежду, больше подходящую врачам из госпиталя года этак сорок пятого. Сола видела похожих женщин в фильмах о войне – они самоотверженно лечили раненых, гибли под пулями и спасали огромное количество жизней.              «Значит точно жить буду», – нервно хмыкнула она, отчего Снейп озабоченно посмотрел на неё, не выпуская из рук.              – Дальше я сама, – отмахнулась она от профессора, едва заметными движениями ощупывая её нос.              – Директор в курсе, Северус? – строго спросила она, проводя волшебной палочкой вдоль её тела.              – Разумеется, – ледяным голосом отозвался Снейп, наливая какое-то зелье в только что созданный стакан. – Вот, выпей… – гораздо мягче произнёс он, подставляя к её губам сосуд.              Сола беспрекословно подчинилась. Синяя жидкость была похожа на что-то железное, как батарейки или металлические старые ложки, что в избытке лежали в гараже дяди Вернона. Сола очень любила сидеть в этом гараже – тишина, покой и никакого Дадли с дружками. Даже Гарри с удовольствием копался в этом хламе, мастеря какие-нибудь подобия игрушек или делая фигурки из проволоки.              Задумавшись, она пропустила момент, когда мадам Помфри бесцеремонно задрала вверх её безнадёжно испачканную блузку, обнажая впалый живот и хорошо виднеющиеся ребра с двумя еле заметными шрамами – следы учений тетушки Мардж. Сола знала, что не отличалась особой красотой – Дурсли твёрдо вбили это в её голову, но одно дело слышать их бесконечное ворчание, и совсем другое дело видеть, как вытягиваются лица взрослых волшебников.              – Сборище пустобрехов… – прошипела мадам Помфри, коснувшись белой полоски. Сола моргнула недоуменно уставившись на медсестру. Да нет, не может быть, ей наверняка послышалось... Осмотрев её, мадам Помфри удалилась в свой кабинет, гремя чем-то звонким.              Сола приподнялась с кровати, негнущимися пальцами поправляя одежду. В Больничном крыле было невыносимо холодно: одно из окон было распахнуто, принося в комнату ледяной ветер и сильный запах дыма, оседающий горечью на языке. Сола хотела, было, воспользоваться палочкой, но покосилась на Снейпа и передумала – его мрачное заострённое лицо было настолько недовольным, что провоцировать его совершенно не хотелось.              – Может вы начнете делать хоть что-то, Поппи? – раздражённо спросил мужчина, касаясь теплыми руками её лба. Сола с трудом удержалась от того, чтобы не потянуться за его твёрдой рукой. Обычно не терпящая прикосновений, Сола вдруг поняла, что всё в них находят. Спокойствие, надежность и тепло. Тепло, которого так не хватало.              – Успокойся, Северус, – чуть удивлённо отозвалась мадам Помфри, возвращаясь из одного из дальних кабинетов. – Всему своё время… Моя милая, – ласково обратилась она к девочке. – Сейчас будет немного больно, но ты должна потерпеть, хорошо?              – Хорошо, – гнусаво отозвалась Сола. Нос распух окончательно и дышать им было невозможно. Заметив, что Помфри направила на неё свою палочку, девочка едва заметно дернулась в сторону Снейпа, но с трудом остановилась. Это глупо, она же врач и не собирается делать ничего плохого…              – Episkey, – тихо произнесла медсестра, отчего нос девочки с неприятным хрустом встал на место. Сола закашлялась, захлебнувшись густой кровью и подставила под нос испачканные ладони. Бесполезно. Кровь проходила сквозь пальцы, крупными каплями падая на её колени белоснежную простынь и одеяло.              – Ох, сейчас, сейчас, – успокаивающее забормотала медсестра, но, быстро поняв, что Сола не паникует, прекратила наигранно суетиться.              Окунув две ватки в какой-то светлый раствор, она ловко выставила их сначала в одну ноздрю, а потом и в другую.              – С ней всё будет нормально, – деловито заявила она, подталкивая Снейпа к выходу. – Вас наверняка ждёт Альбус, идите к нему, Северус, а за девочку не волнуйтесь – переночует здесь, а утром пойдёт на занятия.              – Вы уверены? – обычно уверенный голос Снейпа звучал непривычно странно. Сама Сола молчала, боясь того, что он уйдёт. Это неожиданное чувство, те ощущения, которые вызывало понимание того факта, что Снейп действительно о ней беспокоится, согревали душу. Соле нравилось ощущение его тёплых рук, едва заметное дыхание и трудноуловимый запах трав.              – Она в надежных руках, Северус. Вам ли не знать, насколько велик мой опыт в лечении подобных повреждений.              Снейп дернул щекой и резко поднялся с кровати.              – Разумеется.              Не глядя на Солу, он резко вышел из больничного крыла.              – Так, так, так… Тебе нужно переодеться, моя милая. Душ по коридору направо. Вату не убирать! – строго произнесла она, вешая на крючок белую пижаму. – Как тебя зовут, кстати?              – Сола, – буркнула девочка, стягивая с себя блузку и юбку. Нагибаться было слегка неприятно – ребра отдавались тупой болью, но она терпела, стараясь делать всё быстро.              «Интересно, эльфы смогут её постирать?» – задумчиво размышляла она, стараясь не шипеть, когда прямые струи воды попадали на оцарапанные руки. Быстро смыв кровь и промыв волосы, девочка переоделась в чистые вещи и вышла к мадам Помфри.              В огромной многоместной палате было гораздо теплее, чем раньше. Мадам Помфри закончила устанавливать ширму, присаживаясь на деревянный стул возле постели.              – Садись, – кивнула она на чистую кровать – с простыни и одеяла чудесным образом пропали капли крови. – Подними-ка опять рубашку.              Сола послушно задрала одежду. Мадам Помфри быстро и невесомо обмазала её грудную клетку вкусно пахнущей мазью, от которой Сола пару раз чихнула. Она любила запах мяты. Он... успокаивал. То, что нужно в этой ситуации.              – Ты очень худая, – сообщила мадам Помфри, озабоченно осматривая её. – Хотя, чего ещё ждать от тех, кто вырос в магловской семье…              Болтая себе под нос, мадам Помфри дошла до её рук и трагично вплеснула руками:              – Бедная девочка… Что же она наделала?              – Что-то не то? – спросила Сола осматривая себя. Не найдя ничего страшного, она снова перевела взгляд на медсестру.              – Нет, нет, – замотала головой женщина. – Конечно всё хорошо, прости меня, я просто ошиблась… Совсем устала, надо бы отдохнуть.              – Всё дело в этом пятне? –испытывающе спросила Сола, внимательно смотря на медсестру. Женщина аккуратно смешивала в стакане жидкость из разноцветных бутылочек.              – Necessitudo anima... – проговорила мадам Помфри. – Помогают воссоединению партнёров. Наш мир так огромен, так велик – людям бывает очень сложно найти друг друга. Не все партнёры одного возраста, Сола, не все даже разговаривают на одном языке. Найти своего человека вовремя – великий дар и счастье. Многие ждут годами, если не десятилетиями, а ещё больше так и не находят. А те кто находят… У них слова могут пропасть.              Мадам Помфри засучила рукав своего белого халата, обнажая светлую кожу с бежевым смазанным пятном, закрывающим синеватые вены.              – Мой муж умер пятнадцать лет назад. Драконья оспа… Мы были так близки… Но даже я не смогла ему помочь…              Сола молчала, глядя в печальное лицо женщины. Что тут можно было сказать? Утешить, что могут появиться другие? Её саму столь призрачная надежда не утешала... «Не то, чтобы меня это волнует», – тут же исправила саму себя Сола. Эта ерунда про связь и партнеров нужна лишь глупым девчонкам, а не ей! Просто… Просто это было несправедливо, вот и всё.              Ей просто не нравилась несправедливость – разве честно, что у других есть множество надписей, а у неё лишь одно жалкое пятно, да еще от запястья и до локтя?              Это ведь нечестно!              Самое обидное, было то, что ничего странного в этом не было. Отец Нотта, например, тоже не имел других слов и ходил с угольно-черным пятном, «обвивающем запястье будто диковинная змея». Не то чтобы Сола видела его руки, просто слышала как болезненно вздыхает Панси, разговаривая с Дафной.              Конечно, можно было взять «Necessitudo anima» и прочесть, почему ей так «повезло», но она не хотела лишний раз береди… Нет, нет, что за глупости, она просто не хотела тратить на это время. Уж лучше прочесть что-нибудь полезное. Всё равно, как сказал Драко, долго рассматривая её руку, исправить это уже не получится.              Мадам Помфри поднялась со стула, вытирая повлажневшие щеки. Достав очередную склянку с зельем, она протянула его Соле.              Сола приняла сосуд с золотистой жидкостью, разглядывая яркие искры, переливающиеся внутри. Пах он просто замечательно, да и на вкус был гораздо лучше того металлического зелья Снейпа.              – А теперь вот это, – мадам Помфри протянула ей стакан, в котором плескалась прозрачная жидкость, похожая на простую воду.              Пригубив его, она тут же закашлялась. Зелье было просто отвратительным. Да даже перемолотое стекло на вкус было бы лучше, чем это!              – Не переживай, – приободрила её медсестра, глядя на то, как Сола вытирает выступившие из глаз слёзы. – Зелье сна без сновидений скоро подействует. Крепко проспишь до утра и даже боли не почувствуешь. Конечно, обычно оно не помогает при использовании «Костероста», но нос всё же не рука. Болеть так сильно не должно.              – Но я не могу спать, – возразила Сола, слыша, как невнятно звучит её речь. Язык заплетался, а глаза так и норовили закрыться. Лишь неприятный зуд в носу, помог девочке сконцентрироваться и не упасть в кровать. – Мне нужно… Гарри, он же ждёт...              – Потом, моя милая, всё потом, – замахала руками медсестра, укладывая её на кровать.              Сола попыталась что-то сказать, но не смогла, почувствовав под головой мягкую подушку и тёплое одеяло, которым её крепко укутали, она буквально на секундочку прикрыла глаза и тут же уснула.