40 лет назад
Поезд скоростной магистрали увозил молодого человека все дальше от Токио, и Ви задумчиво разглядывал мелькающий городской пейзаж, который свидетельствовал об активной индустриализации и урбанизации. Где-то вдалеке виднелись украшенные темной зеленью и белеющие снежными вершинами холмы, которые маг так привык видеть в своей родной стране и по которым, конечно, скучал. Он давно не был дома и теперь чувствовал, как странная тоска, охватившая его в последнее время, отступала, и на ее месте где-то в глубине вспыхивал радостный огонек. Ви надеялся, что родные края помогут ему собраться с мыслями и решить, по какому пути ему двигаться дальше.
Людская кровь никак не помогла ему в освоении магии жизни, ключ к которой он так упорно стремился найти. Он уже научился оживлять цветы, деревья и даже мелких животных, но что есть тайна жизни и смерти для высших существ? Действительно ли это та область бытия, которая недоступна для осознания даже магу? Что есть душа? И есть ли она вообще?
Эти вопросы не давали покоя Ви, причиняя даже некоторую боль. Кажется, у людей это называлось экзистенциальной тревогой, поскольку они все еще не могли ответить на вопросы о смысле жизни, о вечном, о бытие, о своем предназначении. Но маг, безусловно, твердо решил не останавливаться на достигнутом, пережив приступ ярости во время неудачного ритуала.
Киото, конечная.
Ви направлялся в свою родную деревню, район города, который некогда был населен магами всех возрастов, но теперь, после пожара 1914 года, от него остался лишь синтоистский храм, отреставрированный людьми и окруженный деревьями сакур. Преодолев сотню ступенек и окончательно перестав слышать людские голоса, вероятно принадлежавшие туристам, маг очутился на вымощенной камнем площади, усыпанной бледно-розовыми лепестками. Ветер игрался с ними, создавая маленькие шелестящие вихри. Ви вдохнул свежий воздух, смешанный с запахом цветов и скорого дождя, который, судя по серым тяжелым тучам, что застилали небо, не заставит долго ждать себя. Маг с замиранием сердца посмотрел на невысокие деревянные ворота храма и шагнул в них с некоторым усилием. Он не приезжал уже лет десять, но чисто внешне все оставалось по-прежнему.
Ви интуитивно направился к залу для омовений, осматривая здание храма, величественное в своем темном дереве и глубоком молчании — служба, кажется, не велась, и на территории было мертвенно тихо.
— Кто здесь? Туристам сюда нельзя, уходите! — вдруг раздался скрипучий голос из зала для омовений, и навстречу магу выползла маленькая старушка с длинными седыми волосами. В руках она держала ведро с водой, видимо, грозно настроенная по отношению к незваным гостям.
Ви широко улыбнулся.
— Ох, Кейко-сан, это же я! — воскликнул он, подавляя желание кинуться обнимать женщину.
Старушка прищурилась.
— Йоши? Йоширо-кун? Ты ли это? Я не узнаю тебя, — вглядывалась она в мага.
— Ох, простите, — Ви щёлкнул пальцами, и на секунду ветер усилился, окружая его и сметая магическую иллюзию, которая придавала ему другую внешность. Разрез глаз стал тоньше и напоминал теперь лисий прищур, лишь их цвет все также ярко сиял желто-зеленым, кожа выцвела, а волосы превратились в блестящую белую копну, которая с легким шорохом опустилась на плечи мага. Совсем как у Кейко-сан.
— Вот, так-то лучше, маленький негодяй! — разразилась старушка, уже крепко обнимая мага и всхлипывая, — вот задам тебе трепку, за то что так долго не навещал меня!
— Простите, простите, — тихо бормотал маг, щурясь, сжимая в объятиях Кейко-сан, ощущая, как она дрожит.
Они стояли недолго, но за несколько мгновений их души почувствовали, что они не одиноки в этом мире, и какая-то невидимая сила вновь свела их на дороге жизни.
— Ну, обнялись и хватит, — отстранилась серьезно старушка, — время уборки, маленький негодяй!
Йоширо лишь хихикнул.
Спустя несколько часов Кейко-сан с улыбкой наблюдала, как ее послушник тяжело скатывался по стенке вниз. Он обежал весь храм с тряпкой, натирая старые полы до блеска, натаскал воды в зал для омовений, подмел двор, приготовил ужин — в общем, сделал все, что приказала ему старушка. Йоширо был более чем уверен, что обычно она делала все это с помощью магии, но в день его приезда решила изменить традициям.
— Вот, молодец, а теперь можно и перекусить, — женщина, сидя в позе лотоса, подвинула на низком столике чашку с рисом и палочки к магу.
— Кейко-сан, мне уже 84 года, я не могу так бегать, как раньше, — жаловался маг, подползая к столу.
— Тю, всего 84, молодой еще, давай, кушай, — захихикала старушка, — а потом расскажешь мне, где тебя носила мать честная столько лет.
Холодный, но животворящий весенний дождь все-таки разразился, питая влагой растения и сад, унося вниз по склону пыль с храма, что осела за несколько недель. Шум ливня был слышен и в зале для гостей, где сидели два мага, вспоминая былое. Йоширо рассказывал, что последние пять лет жил в Корее, в Тэгу, где продолжал заниматься чародейством, совершенствуя свои навыки. Он не хотел упоминать об убийствах, которые ему приходилось организовывать, но, в сущности, вряд ли мог скрыть свое настроение от мастера Кейко.
— Тэгу, — задумчиво протянула старушка, — где вампиры живут?
Маг кивнул удивленно.
— Откуда вы знаете?
— Слухами земля полнится, — загадочно ответила Кейко, — научился ли ты контролировать свой гнев, Йоши?
Маг вздохнул. В юношестве, много лет назад он пытался освоить заклинание превращения, можно даже сказать, анимагию, но недостаток опыта в колдовстве привели к печальным последствиям — злобный дух свирепого тигра захватил его, пытаясь подчинить разум. Заклинание оказалось древней магией, которая яростно вцепилась в молодого мага, весьма любезно предоставившего ей свое тело. В тот день Йоширо познакомился со своим будущим духовным наставником, Ясухиро-сенсеем, который, единственный в деревне, смог подавить темную сущность и впоследствии учил юношу укрощать животное. Единственное, чего не смог сделать сенсей — изгнать дух.
Йоши потер лоб и невольно вспомнил, как тигр вырвался на свободу совсем недавно, когда маг не смог сдержать гнев из-за провального ритуала и слов вампира.
Невозможно, Субин?
Нет, Йоширо не согласен.
— Эй, Йоширо-кун, по глазам вижу, гнетет тебя этот дух, — покачала головой старушка.
— Я справляюсь, — с усилием улыбнулся маг, не желая расстраивать Кейко-сан.
— Тьма проникает в твое сердце, Йоши, не позволяй ей, прошу тебя. Как маг, я вряд ли могу тебе помочь, но послушай меня: твоя душа — это самое ценное, что у тебя есть.
«Боюсь, что я уже во тьме»
— Послушай меня, — продолжала Кейко-сан, — знаешь ли ты, какой грех Ясухиро-сан отмаливал всю свою жизнь, совершив тысячи благих дел? — Маг помотал головой. Наставник никогда никому не рассказывал об этом, считая величайшим преступлением. — Так вот, я скажу тебе. Когда-то давно, когда люди еще не заполонили всю нашу планету и более-менее жили с ней в гармонии, тогда Ясухиро-сан осваивал магию, энергию, творя чудеса проще говоря. И однажды люди пришли к нему с просьбой о помощи. Они жаловались ему на чудовищ, которые терроризируют их, убивают их. Они говорили о своем страдании, и Ясухиро-сан решил им помочь.
— И что он сделал? — прошептал Йоширо.
— Он создал убивающее заклинание, Йоши. Не только создал, но и использовал его.
Кейко помолчала немного.
— Эти существа, Йоширо, это были вампиры. Конечно, тогда люди еще не имели такого количества убивающих машин, но уже тогда они выбрали принцип — уничтожать то, что уничтожает их или чего они не понимают. Это заклинание противоречило самой сути магии, ведь она рождается из жизненной энергии, но Ясухиро-сан понял это уже слишком поздно. Но было даже кое-что похуже, чем смерть.
— И что же? — маг затаил дыхание.
— Я не могу ответить на этот вопрос, — качнула головой старушка, — Ясухиро-сан унес эту тайну с собой. Главное, что ты должен понять — магия должна служить лишь во благо жизни.
— Жаль, но не все маги понимают это, — тихо произнес молодой человек.
— Маги, использующие энергию ради смерти, разрушают свою душу, — сверкнула глазами Кейко-сан.
Они еще немного помолчали, слушая неутихающий стук дождя. Слова мастера Кейко засели в голове у молодого мага. Если жизнь в магии — главная ценность, то будет ли воскрешающее заклинание торжеством магии? Будут ли оправданы те жертвы, которые принес маг на алтарь чародейства?
— Вот, пора и на боковую, — широко зевнула Кейко-сан, — старая я уже стала, Йоши, все время хочу спать. Спокойной ночи, милый, — проскрипела она и поднялась, чтобы отправиться в свою комнату.
Маг проводил ее задумчиво, оставшись наедине со своими мыслями.
Ночью ему снился кошмар. Он снова стоял в пелене огня, захватившего деревню, и знал, что это сделали люди, которые боялись их, магов, считая опасными колдунами. Он снова чувствовал тот дикий страх и боль, дым и пепел, который жег глаза и заставлял задыхаться. Он выжил — Кейко-сан спасла его по чистой случайности — но больше почти никто. Ясухиро-сенсей, незадолго до трагедии, закончил свое пребывание на земле, растворившись в воздухе, как звездная пыль, которую унес ветер, возможно, рассеяв по небосклону. Но во сне молодой маг видел лишь мемориал Ясухиро, охваченный огнем, пылающие дома, крики, стоны, отдающиеся болью в теле. Всепоглощающий жар.
Одиночество.
Йоширо очнулся резко, тяжело дыша, чувствуя, как быстро колотится сердце. Он попытался успокоиться, высунув голову в окно, подставив ее под ночной ветер. Живые образы вновь мучали его, тьма в душе опасно зашевелилась. Немного охладившись и встряхнувшись, маг вновь опустился на подушки, все еще желая отдохнуть.
Во втором сне ему явилась Маюми, девушка, которую он любил когда-то. Она тоже была магом, жизнерадостной чародейкой, и даже относилась к людям с состраданием. Он видел ее яркие рыжие волосы, милую улыбку, зеленые глаза. Она очень любила сакуру, весной они часто гуляли по цветущим садам, наслаждаясь друг другом и легким приятным чувством влюбленности, которое особенно свойственно молодым душам. Но вот образ Маюми разбивается, рассыпается осколками, заливается багром, и Йоширо кричит, видя вновь, как Маюми, которая в годы войны добровольно решила работать в госпитале, умирает от взрыва гранаты. Он не успел ее спасти, и раны были слишком обширные для целительных заклинаний. Никогда, никогда он себе этого не простит.
Маг проснулся от собственного крика, прорезавшего рассветную тишину.
Вдруг дверь в его комнату отодвинулась, и на пороге появилась Кейко-сан в белом кимоно.
— Пойдем, Йоширо-кун.
Они стояли на заднем дворе храма, где располагалось небольшое кладбище. Кладбище погибших в пожаре магов, их семей, а в его центре — восстановленный мемориал Ясухиро-сенсею. Маг посмотрел вдаль — склон резко обрывался, открывая вид на горный пейзаж и небольшую реку где-то внизу ущелья.
— Почтим их память, Йоширо-кун.
Маг поклонился, пытаясь унять внутреннюю дрожь. Единственное, что волновало его сейчас — это та страсть, захватившая его ум уже много лет назад. Воскрешение, некромантия, тайна смерти, что бы это ни было — он обязан это постичь, разгадать. Чтобы никогда больше не чувствовать этого разрушающего страха, никогда больше не страдать от потери кого-либо.
***
Ви сидел неподвижно в зоне присяжных заседателей, неторопливо, больше по инерции осматривая зал на предмет интересных личностей. На его глазах невинного человека приговаривали к пожизненному заключению, но мага не особо это волновало. Вновь маниакальная неутихающая жажда поиска овладела им. По приезде из Киото он обнаружил, что его вызывают в суд в качестве присяжного, поскольку им на самом деле был человек, внешность и имя которого якобы использовал маг. Решив, что в принципе ничего не теряет, он принял приглашение.
— Эй, ты что здесь делаешь? — шикнул на мага Субин, который оказался в суде как помощник следователя, ведущего дело. — И где ты был все это время, пока я разгребал дерьмо за твоим экспериментом?
— Это не важно, — отстраненно кивал маг, все еще отвлекаясь на окружающих людей. Все они выглядели серьезно и сосредоточенно, что вполне естественно — суд не был местом для веселья.
— То есть как это не важно? Ты понимаешь, как все это было сложно на самом деле?! Короче, больше я тебе не помощник, — продолжал Субин злобно шипеть в ухо магу.
— Субин, — вдруг произнес Ви, — посмотри, кто это такой? — маг кивнул в сторону.
Субин нехотя проследил за его взглядом.
— С серыми волосами? — маг кивнул, — Ким Намджун.
— Интересно, — протянул Ви, — он вампир?
— Ты смеешься что ли, — тихо произнес Субин, — он главный вампир в этом городе. Мы все у него на крючке, и я в том числе. Ему, наверное, не меньше пятисот лет.
Глаза мага сверкнули азартом.
***
1937 год, Тэгу
— Намджун, надо что-то делать с этими ублюдками, — ругался Юнги, пробираясь сквозь обломки бетонных стен. Накануне вечером группа сопротивления людей против вампиров собрала отряд, снарядившись, объявила открытое вооруженное выступление и на свой страх и риск решила бомбить районы города, плотно заселенные «нечистью». Это были наиболее радикально настроенные личности, которые, судя по всему, поддерживались какими-то военными силами. На самом деле, большая часть воинственных отрядов уже была подавлена силами вампиров, но эта группа, самая неугомонная, периодически выступала с попытками истребить всех кровопийц в городе.
Прямо сейчас Намджун, Юнги и ещё неравнодушные вампиры осматривали обломки здания, которое жестокие людишки не поленились разрушить до основания. Повсюду стояла пыль, запах крови — людской и вампирской, и было решено провести поиски пострадавших, если такие имелись, и провести учет жертв. Люди, очевидно, не стали бы этим заниматься.
— Безусловно, ты прав, — крикнул Намджун в ответ.
Они уже несколько часов разбирали завалы, и за это время им удалось найти несколько погибших вампиров. Намджун надеялся, что многим все-таки удалось уйти.
— Эй, Намджун, иди сюда, помоги мне, — закричал вдруг Юнги, — я что-то чувствую, не могу понять.
— Что здесь? — вампир увидел, как его парень пытался отодвинуть большую бетонную плиту. Но вдруг сам почувствовал запах крови и… биение? Как будто что-то живое. Не мешкая, он приложил все усилия, чтобы сдвинуть тяжелую преграду, которая в конечном счете поддалась напору. В открывшемся пыльном облаке вампир разглядел очертания фигуры, свернувшейся в позе эмбриона.
— О черт, — прошептал Намджун, вглядываясь, приседая. Кажется, это был ребенок. — Хэй? Слышишь меня?
Тело не шевелилось.
— Хён, помоги мне достать его, давай, — поторопил парня вампир. Аккуратно, чтобы не сдвинуть вышележащие обломки и не завалить проход, Намджун и Юнги склонились, пытаясь дотянуться до скорчившегося человека. Общими усилиями они вытащили его на свет божий, отмечая, что это действительно был ребенок, возможно, лет семи-восьми. Вампир взял его на руки, внезапно натыкаясь на огромные детские распахнутые в ужасе глаза.
— Малыш, слышишь, видишь меня? Как себя чувствуешь? — Намджун всматривался в лицо мальчика, замечая, что на нем застыло выражение страха. Ребенок продолжал молчать, и вдруг Намджун заметил еще кое-что.
— Юнги, — позвал парня он, — Юнги, он вампир. Надо найти его родителей.
Мальчик тем временем нечеловеческой хваткой вцепился в Намджуна и повис на нем, спрятав лицо на его груди. Вампир обнял его крепче. На улице было довольно прохладно, и ребенок несколько часов или даже всю ночь провел под бетонными обломками.
— Нам нужно в больницу, ему точно нужна помощь, — прошептал Намджун, поглаживая мальчика по голове.
— Не хочу в больницу, — всхлипнул вдруг ребенок, — не-е-ет!
— Посмотри на меня, — Намджун поднял его голову, — у тебя что-нибудь болит?
Мальчик замотал головой. Намджун выдохнул.
— Отвезем его домой, — предложил Юнги, — если он вампир, ему нужна кровь.
Через несколько часов мальчик сидел на их небольшой кухне, свешивая ноги с кухонного дивана. Намджун где-то в спешке раздобыл детскую одежду и небольшой пакет крови, от которой ребенок не отказался, выпив ее целиком. И теперь он вновь молчал, надув губы и большие пухлые щеки.
— Все-таки, как тебя зовут? — спросил Намджун, присаживаясь перед ребенком, глядя ему в глаза.
Немного помедлив, он, грозно сощурив лоб, ответил:
— Пак Чимин.
— Хорошо, Чимин-и, я Намджун, — представился вампир, пожимая маленькую ручку. — Ты знаешь, что случилось с твоими родителями?
Малыш наморщил лицо еще больше и громко зарыдал, всхлипывая.
— Их уб-били л-люди-и, — провыл он, и Намджун вновь прижал мальчика к себе, пытаясь успокоить. Вампир посмотрел на парня, стоявшего неподалеку, чувствуя, что тот тоже на взводе.
Им предстоит еще много работы.
