***
Хосок добирается до нужного адреса, и на улице уже начинает светать. Когда он увидел посреди ночи сообщение с просьбой приехать, то с радостью бы отказался, но, учитывая последние события, все-таки не был уверен, что мог это сделать. Не ощущал в себе способности беззаботно провести остаток ночи, наслаждаясь присутствием спящего человека рядом с собой в кровати. Вампир не обращает внимания на утренний холод, от которого его не спасает куртка, потому что в теле все еще жар от свежей крови, и это придает ему сил. Хосок подходит к высотному зданию и видит старого вампира в его длинном кожаном плаще. Намджун тоже замечает его. — Доброе утро, — говорит Ким, когда Хосок приближается, — спасибо, что приехал. Вид Намджуна обеспокоенный, и Чон впервые замечает, что ему трудно совладать с собой. Вчера он казался хладнокровным и властным лидером, способным управлять людьми, вампирами и отдавать четкие приказы. Но что-то изменилось. — Без проблем, хённим, — бодро кивнул Хосок, — что мы здесь делаем? — Мы… — начал было Намджун, но вдруг остановился, — так, погоди, — Хосок замечает, как он втягивает воздух. Глаза вампира прищуриваются. — От тебя пахнет человеком. Хосок сглатывает, думая, нужно ли ему объясниться. — Мне же не стоит волноваться? — спрашивает Намджун как будто с надеждой, но Чон чувствует скрытую угрозу. Хотя, может быть, ему просто кажется. — Нет, все в порядке, — Хосок предпочел бы обойтись без подробностей. Намджун кивает с облегчением. «В конце концов, если что-то случится с Чон Чонгуком, это станет быстро заметно, — отмечает у себя в голове вампир. — Хмм, Чон Чонгук, у него тоже был странный запах, в тот день». Намджун вспоминает утро в морге в ночь смерти Ким Джису и неожиданно соотносит детали. «Интересно, очень интересно, — думает он, все еще глядя на Хосока, — ну, впрочем, теперь это не моя проблема». — Так вот, — вампир выныривает из своих мыслей, пока Чон ожидает его, — дело в том… Он рассказывает Хосоку о найденной информации в архиве. — В этом доме живет Субин, — указывает вампир на многоэтажное здание. — Учитывая обстоятельства, мне бы хотелось лично убедиться в том, что он и его семья в порядке, если, конечно, это действительно так. Одному идти небезопасно, даже мне, сам понимаешь. Чон кивает, и вампиры заходят в дом. Обычная железная дверь на четвертом этаже ничем не отличалась от других, и люди, жившие в соседних квартирах, могли даже и не подозревать, что рядом с ним живет семья вампиров. — Заметил что-нибудь? — спрашивает старший вампир, и Хосок концентрируется, обостряя чувства. Он ощущает присутствие людей, их энергию и слышит приглушенные голоса, доносящиеся из некоторых квартир, где, вероятно, жители уже проснулись в ранний час. Он чувствует запах человеческой плоти, и среди него трудно уловить запах другого вампира. Хосок подходит ближе к нужной двери и вдыхает глубже. Ничего. Из квартиры Субина не доносится ни единого звука, запаха или шороха, и это настораживает. Хосок с непониманием смотрит на старшего вампира. — Я ничего не чувствую. — Я тоже, — Намджун подтверждает сомнения вампира, — похоже на магию. Заклинание тишины. — Его можно снять? — мысленно спрашивает Хосок. — Можно, но это довольно сложно, — кивает старший вампир, — я попробую. Намджун все больше сомневается в том, что с Субином все в порядке, и запах его крови от упырей, внезапный отпуск — все это не могло быть совпадением. Вампир вытаскивает из внутреннего кармана плаща небольшой аккуратный нож с гравировкой и без тени сомнения надрезает кожу на левой ладони, и Хосок видит, как проступает багровая жидкость. Старший вампир прикладывает окровавленную руку к железной двери и произносит какие-то неизвестные Хосоку слова. В серебряных кольцах вампира начинают мерцать фиолетовые огни, заполняя блестящий металл и отражаясь в стекающих каплях крови. Хосоку кажется, что температура воздуха вокруг двери немного повышается, и он видит, как артефакты на пальцах вампира сияют все ярче, заставляя его морщиться от боли. Но Намджун не прекращает читать заклинание, и спустя несколько секунд раздается негромкий треск — яркая фиолетовая искра будто раскалывает невидимую преграду перед вампирами, и Ким отстраняет руку с шипением. Чон замечает, что рана на ладони вампира стала глубже, и ее края все еще мерцают фиолетовым. Но не успевает обдумать это, так как из-за двери внезапно доносятся громкий стук и крик. — Помогите! — с этими словами дверь распахивается, не выдерживая силы, с которой в нее стучали. Вампиры отходят назад с присущей им быстротой реакции, и Хосок едва успевает поймать маленькую худую женщину с растрепанными черными волосами, что будто вырвалась из клетки. — Юна! — узнает её Намджун, и женщина всхлипывает, сильнее вцепляясь в Хосока. — Намджун, слава Богу, это вы, — слабым голосом произносит она, обмякая на руках вампира. Спустя минут пятнадцать они сидят в кухне, пока Чон залечивает руку старшему вампиру, а тот разговаривает с женщиной, которая понемногу приходит в себя. — Что случилось, Юна? — спрашивает её Намджун, чувствуя, как боль уходит из его ладони, — и где Субин? — Ах, Субин, — все ещё дрожащим голосом говорит вампирша, — он пришел и забрал его… — Кто пришел, Юна? Кто это был? — Я не знаю его имени, но Субин называл его Ви, и он волшебник! Он забрал Субина и наложил какое-то заклинание, и мы с дочерью не могли выйти из квартиры, позвонить, даже выбить окно, — она прикрыла лицо руками, — и вот, спустя неделю, я почуяла ваш запах и услышала голоса, так что начала стучать, надеясь, что вы услышите и поймете, что мы здесь… Она вновь всхлипнула, и Намджун, сидящий рядом, прижал её к себе, пытаясь успокоить. — Юна, я помогу вам, и мы найдем Субина и вернем его, — заговорил он тихим голосом, — но вы должны рассказать всё, что произошло в тот день. Я понимаю, вам тяжело, но любая деталь может помочь в поисках. Женщина перестала плакать, собираясь с силами. — Хорошо, я постараюсь. — Кто ты такой? Пошел вон из моего дома! — кричит вампир с длинными черными волосами, загораживая собой жену и ребенка. Незнакомец смог войти к нему в квартиру среди ночи без приглашения и теперь неотвратимо надвигался, подходя все ближе. — Кто я? Субин, ты что, не узнаешь меня? — он снял со своей головы темный капюшон. — Понятия не имею, кто ты, но тебе лучше уйти! — прошипел вампир. — Ох, — незнакомец, казалось, расстроился, — значит, ты не помнишь своих жертв в лицо? А ведь ты лишил жизни этого парня, Ким Тэхёна! Я что, зря старался? — Да что ты такое несешь, черт возьми? — с негодованием кричал вампир, вглядываясь в чужое лицо. Ярко-горящие желто-зеленые глаза показались ему смутно знакомыми. — Ты убил Ким Тэхена и выпил его кровь за два дня до нашего с тобой ритуала, Субин. Может быть, ты не помнишь, что ты мне тогда сказал, но я всё помню…. — голос незнакомца заледенел. В комнате внезапно зашумел ветер. — Ви! — вскрикнул вампир, — это ты! Что тебе нужно?! — О-о-о, что мне нужно, — протянул он, и за окном вдруг раздался раскат грома, — мне нужна твоя помощь, только и всего. — Я уже говорил тебе еще тогда, сорок лет назад, что больше я тебе не помощник! — чуть успокоившись, строго ответил Субин. — А теперь убирайся! Маг расхохотался, и вампиру захотелось вцепиться в его горло, чтобы прервать этот жуткий смех. — Ты забыл, Субин? — отсмеявшись, спросил он, — я спас тебе жизнь. Ещё немного, и люди бы убили тебя, не так ли? — Я уже вернул долг, оставь меня в покое! — О-о нет, — протянул волшебник, — я так не думаю. И я пришел забрать то, что по праву моё! — с этими словами левая рука мага засветилась дьявольским фиолетовым пламенем, и из ладони вырвались лианы, молниеносно проскальзывая мимо вампира и обвиваясь вокруг Юны и его дочери, что сжались возле стены. — Да как ты смеешь, черт побери… — Субин было накинулся на волшебника, но тот правой рукой ловко сбил его с ног оглушающим заклинанием. Вампир попытался подняться, но увидел, как растения сильнее сжимаются вокруг его семьи. — Прекрати, Ви! Не трогай их! Волшебник усмехнулся. — Ты пойдешь со мной, Субин, — жестко ответил он, — тогда я оставлю в покое твою жену и дочь. Вампир сжал кулаки от злости. — Хорошо, — скрипнул он зубами, пытаясь подняться, — но ты пожалеешь! Ким Намджун узнает об этом! — Ох, я и не сомневаюсь… — прошептал маг и подошел ближе к Субину. Спустя мгновение он зашептал заклинание, и их окутал белый дым. Вампир и волшебник исчезли. — А потом, когда я пришла в себя, — говорила Юна, — обнаружила, что я не могу выйти из квартиры, не могу позвонить, потому что в трубке ничего не слышно! Не могу даже разбить окно! И я не представляю, где может быть Субин… Намджун слушал рассказ женщины внимательно, пытаясь вспомнить, знал ли он что-нибудь о волшебнике по имени Ви, но в голову ничего не приходило. — Юна, — вновь заговорил старший вампир, — а вы не помните, рассказывал ли вам Субин что-то об этом маге раньше? Судя по всему, они были знакомы. — Нет, — покачала головой женщина, — не знаю почему, но Субин и словом не обмолвился о том, что какой-то волшебник ему когда-то спас жизнь! — в её словах была горечь. — Да даже если и так, я не понимаю, зачем теперь этому волшебнику он вновь понадобился. «Я тоже», — подумал про себя Намджун и посмотрел на Хосока. — Хосок, ты не слышал ничего об этом волшебнике? — он обратился к сидящему рядом вампиру. Чон помотал головой. — Ну, в любом случае, если он где-то в городе, то мы сможем его найти, — ободряющим тоном произнес Намджун, в глубине души надеясь, что им удастся это сделать. — Найти Субина, я имею в виду. Вдруг из коридора раздался голос. — Мама! — из-за угла выглядывала маленькая девочка лет четырех и испуганно смотрела на пришедших вампиров. — Ох, Ёнджи, иди сюда, не бойся, — ласково проговорила вампирша, и ребенок осторожно подошел к ней, спрятавшись за её коленями. — Вот, смотри, пришел наш Намджуни-хён и освободил нас. Девочка смотрела снизу вверх на старого вампира огромными глазами. Тот приветливо улыбнулся ей. — А где папа? — спросила она тонким голосом, и у Намджуна сжалось сердце. Этот ребенок напомнил ему Чимина, когда он был маленьким. Ким вышел из-за стола и присел на корточки перед девочкой, глядя ей в глаза. — Милая, твой папа сейчас на работе, но он скоро вернется домой, — заговорил вампир успокаивающе. Девочка неотрывно смотрела на него. — Обещаешь? — спросила она. — Конечно, обещаю, — кивнул ей вампир, — я всегда держу своё слово. — Хорошо, — сказала она и протянула маленькую ладошку Намджуну. Вампир осторожно пожал её, и девочка улыбнулась. Глядя на это, улыбнулась и Юна. Хосок, наблюдая за вампиром, был несколько удивлен его поведению, поскольку оно было абсолютно искренним. И Намджун вновь не походил на вчерашнего жёсткого лидера, но Чон, кажется, начинал понимать, почему все вампиры в городе уважали его и подчинялись ему. Позже Юна отвела Ёнджи в комнату, чтобы девочка вновь заснула, ведь дети вампиров все-таки нуждались во сне. — Юна, — обратился к ней вновь старший вампир, — у Субина осталась в доме карта города? — Конечно, — подтвердила женщина, — сейчас принесу. Хосок понял, что, скорее всего, Намджун хочет использовать поисковое заклинание, но все же не был уверен, что оно сработает правильно. В городе все еще оставались метки от упырей, которые не успели проверить вампиры, и магия поиска могла реагировать на них также, как и на самого Субина. Несмотря на то, что Намджун использовал личные вещи Субина для заклинания, опасения Чона подтвердились. Фиолетовым огнем горело две точки на северо-западе города, одна в центре и две на юго-восточном направлении. — Хённим, — прервал молчание Хосок, — что будем делать? Я так понимаю, магия реагирует на кровь упырей. — Верно, — Намджун задумался, — думаю, у нас нет выбора, кроме как проверить все метки. — А что, если маг скрыл Субина под заклинанием тишины? — предположил Хосок, — сможет ли магия поиска найти его? — Вероятно, что нет, — после некоторого молчания ответил старший вампир. — Но что-то мне подсказывает, что он не хочет скрывать от нас местоположение Субина. Мне кажется, он хочет, чтобы мы искали его. — Почему? — Потому что похищение Субина и упыри, обращенные его кровью — это жестоко, но, — он сделал паузу, — театрально. Как будто он разыгрывает какую-то сцену, но я лично не понимаю, с какой целью. Каковы мотивы этого мага? Я, знаешь ли, Хосок, встречал немало магов, но подобным из них никто не занимался, потому что магия — это великая тайна, и все волшебники обычно только этой тайной и живут. Они исследуют магию, создают заклинания и в этом находят своё счастье. К тому же этот волшебник — а я думаю, это был именно он, ну или кто-то по его поручению — назвался Чон Чонгуку именем Ким Тэхен, когда представлялся Информатором, и именно через Информатора мы вышли на первого упыря. Имя Ким Тэхён не случайное — оно связано с Субином, чью кровь маг в итоге использовал и при этом явился Субину в обличии этого человека, его жертвы сорокалетней давности. Чего он хотел этим добиться? Взыграть на его чувствах? Намджун перевел дух, взяв паузу, а Хосок немигающим взором следил за ним. — У меня складывается ощущение, что этот волшебник сам всё подстроил и теперь наблюдает за тем, как мы идем по его следу, — мрачно заключил Намджун. — Но я не могу понять, зачем ему это. — Так вы думаете, что он лично обратил всех этих людей в упырей, используя кровь Субина? Этот волшебник? — спросил Хосок. — Полагаю, что так, хотя и не знаю, помогал ли ему кто-то, — кивнул Намджун, — но правду мы узнаем, если найдем Субина. И мне кажется, что теперь, по плану этого странного волшебника, мы и должны его найти. Не без проблем, конечно, ведь у нас всё еще остаются упыри. Думаю, этот Ви всё так и задумал. — Аж злость берет, — неожиданно резко выразился Хосок, — если всё так и есть, как вы предполагаете, то он просто сумасшедший. — Понимаю, — согласился Ким, — и я надеюсь, что всё-таки ошибаюсь. Однако, спустя несколько часов им все же удается найти пропавшего вампира. Намджун попросил вампиров-охотников проверить метки в центре города и на юго-востоке, в то время как сам вместе с Хосоком отправился на северо-запад. Первая метка привела их в жилой дом, и вампиры сразу заметили неладное, почуяв запах крови. Упырь оказался молодым мужчиной, но он уже успел ослабеть без пищи. И причину вампиры нашли, к сожалению, легко — в соседней комнате лежал одинокий труп девушки, искусанной и обескровленной, как и другие жертвы. Хосок смотрел на это безумие и не понимал, зачем это могло понадобиться живому существу, тем более — могущественному волшебнику. Зачем разбрасываться чужими жизнями просто так? Намджун думал примерно о том же, пока вызывал медиков и полицейских в эту квартиру, чтобы те занялись опознанием пострадавших и оказанием им помощи. В свое времени он повидал многое — гонения на вампиров, ужасы войн — и все еще не понимал, что за тяга к насилию заложена в сердцах людей, магов, да и вампиров в том числе. Почему общество не может достичь мира и порядка, и почему даже у отчаянно пытающегося добиться этого порядка древнего вампира тоже не получается? Намджун смотрел на погибших людей с тяжелым сердцем, но чувствовал, что это еще не конец. Последняя метка привела вампиров на заброшенную стройку на окраине города, где они обнаружили избитого, связанного, но, несмотря на это, все еще живого Чхве Субина. Его одежда была испорчена, а на коже виднелись царапины, что свидетельствовало о его медленной регенерации. Пленник был прикован цепями к бетонной конструкции и находился без сознания. Ким попробовал привести его в чувство, и вампир слабо застонал. — Бедный Субин, — прошептал Намджун, — упыри вытянули из него всю энергию. Давай, Хосок, помоги мне, надо отвезти его в больницу. Они выносят пленника из его временной тюрьмы и осторожно укладывают в машину Намджуна на заднее сидение. Хосок садится с ним же, чтобы следить за его состоянием, пока Ким везет их в главную городскую больницу. Чон всмотрелся в чужое изможденное лицо, обрамленное темными волосами, и почувствовал, что пострадавший был явно старше его, но точно моложе Намджуна. Хосок внезапно осознал, что Ким, по ощущениям, являлся самым старым вампиром, которого он когда-либо встречал. А ведь его отцу, Ходжун-ниму, было около пятисот лет. — Хённим, — обратился он к вампиру, — могу спросить, сколько вам лет? — Да можешь, конечно, — ответил Намджун, поворачивая руль, — только я не помню точно. Хосок моргнул. Ему послышалось? — То есть как не помните? — Ну, знаю, что родился где-то между 1110 и 1130-м годом по сегодняшнему календарю. Вроде бы тогда еще было другое исчисление. Но это не точно. Хосок молчал, переваривая услышанное. Значит, Намджуну было почти девятьсот лет, и это почему-то пугало Чона. Киму удалось пережить бесчисленное количество войн, охоту на вампиров, появление ядерного оружия. Вампир наблюдал, как развивалось человечество, как оно создавало свою культуру и как оно пыталось себя уничтожить, загрязняя окружающую среду и изобретая все более изощренные технологии. Да уж, раньше Хосок думал, что это у него была тяжелая судьба. Интересно, неужели Намджун пережил всё это в одиночку? Или был кто-то, разделявший с ним все невзгоды? И как много их было? — Думаешь, что я старик? — по-доброму усмехнулся вампир, который совсем не выглядел старо. — Да нет, просто, — замялся Хосок, — просто вы долго живете, это, наверное, было непросто. — Иногда трудновато, конечно, — подтвердил Намджун, — вот, например, сейчас. Опять что-то происходит, и ты не можешь понять, катится всё к чертям или нет. Но было и хорошее. Много хорошего. Так что не думай об этом. Хосок воспользовался советом и постарался не пытаться обдумывать события столь долгой жизни вампира. Вместо этого он прикрыл глаза и почему-то вспомнил о Чонгуке. Ему пришлось уйти с утра, но, по крайней мере, он предупредил людей в участке. Мысли о человеке почему-то волновали не меньше. Хосок осознавал, что Чонгук нравился ему настолько сильно, насколько это вообще казалось вампиру возможным. И в то же время это пугало, поскольку Чонгук все ещё был человеком, а Хосок за свою жизнь привык не доверять людям. Но теперь, казалось, ему придется изменить своим принципам. «Думаю, я уже это сделал», — отметил Чон про себя, глядя на дома за окном автомобиля. В груди что-то сжималось будто от страха и странного томления, и в этот момент Хосоку очень хотелось вернуться обратно к человеку и сказать ему о своих чувствах. Но он, несмотря на это желание, немного боялся, что Чонгук отвергнет его, и случившееся для него ничего не значило. Возможно, за долгую жизнь с людьми Хосок так и не научился понимать их. Чона выводит из раздумий голос Намджуна. — Приехали. К вечеру пострадавший вампир все же приходит в себя, после того как Намджун и один из охотников, Минсок, погрузили его в лечебный сон. — Ви, — прохрипел Субин, кашляя, и Ким подошел к его постели, — остановись… — Субин, это я, Намджун, — вампир смотрел в глаза бывшему охотнику, — ты в больнице. Субин прикрыл глаза, и ему потребовалось несколько секунд для осознания. — Намджун, это ты, — он, казалось, обрадовался, — что случилось? — Ты что-нибудь помнишь, Субин? — осторожно поинтересовался Намджун, но кровь его горела. Он определенно становился все ближе к разгадке. — Да, — слабым голосом протянул вампир, — погоди, а что с Юной и Ёнджи? — С ними всё в порядке, я заезжал к ним, — успокоил Субина Намджун и рассказал о посещении его семьи. — Значит, они тебе рассказали, — выдохнул вампир с облегчением, — про мага. Знаешь, я пытался сопротивляться ему, но боялся, что он им что-то сделает. — Понимаю, — кивнул Ким. — Но Ви, он, — продолжал Субин, — он взял много моей крови, после того как перенес меня на ту стройку и связал. Я не мог представить себе, зачем ему это. Он всегда был странным, еще тогда, сорок лет назад, он пытался оживлять трупы и искал способ, как можно создать воскрешающее заклинание. Тогда он убил семь девушек, и мне пришлось прикрывать его, я сознаюсь, я совершил преступление. Но я надеялся, что он успокоится. Намджун слушал вампира и внимательно смотрел в его глаза. Он не врал. — А что же теперь? Что ему нужно? — Это странно, Намджун, очень странно. В тот момент, когда Ви что-то рассказывал, а может, говорил сам с собой, я почти потерял сознание, но всё же услышал обрывки. Он говорил, что теперь после меня он сможет заняться… Мин Юнги, — прошептал он, едва открывая рот. — Так, погоди, — Намджун уставился непонимающе на вампира, — причем здесь Юнги? — Я не знаю, не знаю, — отвечал Субин, — он что-то сказал про Юнги и про смертельное проклятие, а после этого я ничего не помню. У Намджуна похолодело в животе. Он вдруг понял, что не появлялся дома уже третий день, а последний раз разговаривал с Юнги позавчера. «Я идиот, — у вампира в душе паника нарастала с угрожающей скоростью, — но я и представить не мог…» — Кажется, мне нужно идти, — торопливо проговорил Намджун, мыслями уже пребывая не здесь, — спасибо, Субин, теперь тебе надо отдохнуть. Вампир в ответ лишь выдохнул устало и прикрыл глаза. Намджун рванул к выходу из больницы, но в коридоре столкнулся с Хосоком. — Хённим, вы уходите? — Да, я ухожу, мне необходимо срочно вернуться домой, — рассеяно проговорил Ким, — ты можешь пока поехать в свой участок, если тебе нужно… решить какие-то вопросы, поговорить с Чонгуком, например, — с этими словами Намджун прошел мимо вампира, оставляя его наедине с самим собой. Хосок озадаченно посмотрел ему в след.Глава X, часть 2
15 августа 2020 г. в 15:58
Чонгук просыпается еле-еле, и голову немного потряхивает. С трудом, но молодой человек припоминает, что от бессонницы он решил использовать самое надежное лекарство — виски.
— Вот черт, — он садится на кровати, потирая глаза и зевая. В голове все еще сонная дымка, и парень выгибается, потягиваясь руками вверх и чувствуя, как тянутся все мышцы. Он обнаруживает себя без одежды, впрочем, не особенно этому удивляясь, а рукой ощупывает шею, отмечая в ней болезненные ощущения.
Пластырь и бинт.
Чонгук внезапно вспоминает о событиях минувшей ночи, и со стоном откидывается назад. В квартире было тихо, и Хосока рядом не было. Неужели он его бросил? Или ему пришлось уйти?
«Так, Чонгук, все в порядке, — успокаивает себя человек, — просто выясним, где он, вот и все. Нам определенно стоит поговорить».
Человек сглатывает и пялится в потолок несколько минут. Душу охватывает легкое смятение, в чем Чонгука нельзя упрекнуть. Вампиры, маги, упыри — все это и так было слишком захватывающе, но сейчас человеку казалось, что все его чувства сосредоточились на Хосоке. Он будто вновь слышит его голос, смотрит в горящие алым глаза, чувствует острые клыки в своей плоти и собственный страх, смешанный с возбуждением. В солнечном сплетении подрагивает от одних лишь мыслей. Ох, слишком много всего.
«Дерьмо, надо отвлечься, — Чонгук отгоняет всплывшие в сознании образы и мотает головой, — так, работа. Сколько времени?»
Он бросает взгляд на часы, стоящие на прикроватной тумбочке. Они показывают 11:24.
— Твою мать! — кричит Чонгук и вскакивает с кровати как ошалевший. Удивительно, что он все еще не проснулся от гневных криков Ким Сокджина, которые должны были быть слышны прямо из офиса, а не то, что из трубки телефона.
Как ни странно, пропущенных на сотовом не было, и Чонгук забеспокоился еще больше, собираясь на работу как можно быстрее.
Залетев в отделение, он первым делом забежал к себе в кабинет и судорожно думал о том, как бы сделать вид, что он все это время работал…
— Детектив Чон? — удивленно говорит офицер Джихун, приподнимаясь из-за своего рабочего места, — вы уже вернулись с задания?
— Что? — тупо спрашивает Чонгук, лихорадочно соображая, но в то же время ощущая, что шестеренки в его голове двигаются слишком медленно.
— Ну, ваш новый помощник, Чон Хосок, звонил с утра и предупредил, что вы оба на задании Ким Намджуна, поэтому, возможно, будете только вечером. Он предупредил Сокджина-нима.
«Ого», — обалдел у себя в голове Чонгук, не ожидая подобного, но в итоге выдохнул с облегчением.
— А, да, конечно, офицер, моя часть работы окончена, — Чонгук делает серьезное лицо и важно проходит к своему столу, — так, офицер, что тут у нас сегодня? — он видит несколько новых папок с документами.
Джихун принимается докладывать о поступивших делах: кража, поножовщина, мелкие хулиганства. Ничего действительно интересного Чонгук не слышит для себя, но, может быть, оно и к лучшему. Вчерашние события как-то выбили его из колеи, и теперь он был даже не против заняться обычными людскими преступлениями. Словно было в этом какое-то облегчение.
Но, с другой стороны, он почувствовал, как тот мир загадок и магии ускользает от него, и даже Хосок, возможно, уже не вернется. Какое-то смутное волнение оседает в глубине души.
«Намджун обещал найти ему квартиру, — некстати вспомнил человек, — интересно, как скоро…»
— Вот, детектив, — закончил доклад офицер. — Думаю, если соблюдать порядок поступления, то нам нужно выехать вот по этому адресу…
Чонгук бодро кивает, соглашаясь со своим помощником, и они отправляются работать как самые обычные полицейские. Ну кто же, если не они?
Уже под вечер, когда полицейские возвращаются в участок, чувства вновь одолевают Чонгука. В груди что-то горит, и свербит, и завывает с легким отчаянием, так что детектив не может сосредоточиться на однотипных отчетах и даже впервые не хочет этого делать, потому что мысли в голове совершенно не о том. Чон отлучается в курилку в надежде, что никотин принесет ему успокоение и поможет собраться.
Солнце плавно скрывается за многоэтажными домами, и город тонет в холодном осеннем закате. Чонгук стоит, сгорбившись и опираясь руками о раму, выпускает дым изо рта и ощущает едкую горечь, и почему-то не только на языке.
Он не знал, что чувствует. Вампир был странным и немного жутким, но в то же время привлекал его так сильно, маняще, и человек был готов окунуться в него с головой. Утонуть. Но было что-то еще, что-то легкое, нежное, светлое внутри него, и человеку отчаянно хотелось узнать, ощутить, что же таил вампир во тьме веков своей души. Однако больше всего человек боялся, что все закончилось — сегодняшний день прошел совершенно нормально, как и сотни других дней службы в полиции. Вампир больше не вернется, и Намджун скроет его под своим крылом, и это случится именно сейчас, когда Чонгук осознал, насколько ему нужно быть рядом с вампиром, и его тяга, физическая и моральная, наверное, самое сильное, что он испытывал в своей жизни.
Чонгук разрывался от эмоций и совершенно не понимал, как все они умещаются внутри его тела. Легкие и душу словно кололо искрами, а в горле собрался комок. Казалось, еще секунда, и сердце вырвется из его грудной клетки, ломая ребра, и человек, чувствуя это, может лишь беспомощно сжать сигарету дрожащими пальцами и поднести ее к губам в очередной раз, рвано втягивая дым.
Вдруг он слышит стук в балконную дверь. На самом деле, Чонгук не хочет, чтобы кто-то сейчас увидел его, потому что его вид, наверное, слишком жалок для бравого полицейского. Но он не успевает послать незваного гостя подальше — дверь открывается.
— Чонгук? — человек слышит голос вампира и быстро оборачивается в неверии, встречаясь с взглядом, который вызывает у него мурашки.
Хосок, очевидно, одолжил его кожаную куртку, когда уходил из дома, но детектив не обращает на это внимания. Черные волосы вампира слегка растрепаны, словно он спешил, а дыхание быстрое и неровное, но Хосок выдыхает медленно, чтобы прийти в себя. В глазах, обращенных на Чонгука, беспокойство и легкая, затаенная тревога, и вампир смотрит внимательно, будто пронзая взглядом стоящего перед ним человека.
Чонгуку неловко и хочется отвернуться, но он продолжает стоять напротив вампира, не говоря ни слова. В тишине проходит несколько секунд, и вдруг на улице раздается раскат грома, а на стекле появляются мелкие капли дождя.
На балконе становится темнее, но человек все же видит, как черты лица вампира смягчаются, а во взгляде теплится забота и нежность. Чонгук прикрывает глаза, потому что не может больше вынести этого, а его сердце стучит как ненормальное. Руки холодеют от напряжения, кожу слегка покалывает, и человек сглатывает. Возможно, он слишком неопытен, слишком молод, или, по крайней мере, прямо сейчас чувствует себя таким, не в силах справиться с лавиной эмоций, обрушившихся на него.
Шум дождя усиливается, капли барабанят по крыше и стеклам, и человек не слышит ни шагов, ни дыхания вампира.
Но Хосок неумолимо подходит ближе, касаясь осторожно чужого предплечья, словно предупреждая и ожидая. Чонгук чуть заметно вздрагивает от легкого прикосновения, но открывает глаза и опускает взгляд, наблюдая, как ладонь вампира скользит чуть выше по его руке, а другой он притягивает его талию ближе к себе. Человек чувствует тепло, исходящее от вампира, и не сопротивляется, позволяя себя обнять и обнимая в ответ. Их словно окутывает теплый кокон, а стук капель за окном лишь усиливается, и воздух наполняется свежестью.
Человек прижимается крепче к телу вампира, утыкаясь ему в шею и вдыхая знакомый запах, который немного успокаивает, приглушает бурю в душе. Близость вампира отчего-то расслабляет, и человек жадно впитывает мгновения. Они стоят молча, и слова кажутся лишними.
Чонгук вздыхает, когда Хосок отстраняется немного и пальцами осторожно касается его лица, приподнимая за подбородок. На мгновение человек вновь встречается взглядом с глазами вампира, и его сердце пропускает удар. Но ладони Хосока теплые и нежные, и его лицо так близко, что Чонгук замирает в томительном ожидании. Вампир будто все еще изучает, наблюдает за человеком несколько долгих секунд, и, в конце концов, что-то решает для себя и подается вперед.
Хосок целует медленно, аккуратно, и это совершенно отличается от их прежних напористых поцелуев, но Чонгук чувствует мягкие губы, и ему становится не важно. Вампир словно успокаивает его осторожными прикосновениями, и с каждым вздохом волнение человека исчезает, уступая приятному чувству. Чонгук застенчиво лижет нижнюю губу вампира, и тот отвечает, сплетая их языки медленно, тягуче, углубляя поцелуй. На несколько минут реальность перестает существовать, и двое остаются наедине.
Когда вампир отстраняется, то замечает, что несколько слезинок скатилось по щекам человека, и он вновь беспокоится.
— Чонгук, — шепчет он, — все в порядке?
— Да, — с трудом тихо проговаривает человек, стирая незамеченные слезы, но не отворачиваясь, — теперь в порядке.
Чонгук собирается с мыслями и неожиданно для самого себя произносит:
— Я боялся, что ты не вернешься ко мне, — он переминается с ноги на ногу, — знаю, может быть, глупо, что я так думал, но, — он не успевает оправдаться, как вампир сгребает его в объятия вновь.
— Боже, никто не говорил мне такого, — шепчет Хосок немного растерянно, и Чонгук внезапно вспоминает, что он не знает судьбы вампира и не может себе представить, насколько трагичной она была до их встречи. Возможно, для вампира все было столь же ново, сколько и для человека. — Я почувствовал, что не могу не вернуться, потому что хочу быть здесь… с тобой.
Слова давались Хосоку тяжело, и Чонгук понимал его, насколько человек мог понять вампира.
— Такого мне тоже никто не говорил, — человек улыбнулся, — ну значит мы теперь здесь, вместе.
Хосок усмехнулся этим словам. Напряженность встречи потихоньку испарялась, и её место занимало что-то новое. Вампир мог назвать бы это радостью, но он всё еще не считал себя знатоком чувств.
— Да, значит так, — подтвердил вампир, вновь оглядывая человека с таким интересом, будто видит его в первый раз. Чонгук отчего-то краснеет и, чувствуя прилившую к щекам кровь, улыбается широко. В голове совершенная пустота, и человеку не хочется думать ни о чем, но он все же пытается спросить.
— Хён, вы закончили с этим делом? Ну, с Ким Намджуном, если вы сегодня работали, — слова сбивчивые, и Чонгук не понимает, почему.
Вампир выдыхает устало и как-то разом мрачнеет, так что теперь начинает переживать уже человек.
— Что-то не так? — спрашивает вновь Чонгук, сжимая ладонь вампира.
— На самом деле, Намджун разрешил мне приехать сюда, чтобы я, — он запинается, — поговорил с тобой. — голос вампира тихий, и сожаление сквозит в его словах.
— Я не очень понимаю, что происходит, но Намджуну нужна моя помощь, потому что осталось мало боеспособных вампиров, и город без присмотра он тоже оставить не может. А я свободен.
У Чонгука холодеет в животе.
— Что же случилось? — человек подходит ближе вновь, вглядываясь в вампира. Тот наклоняется ближе и шепчет.
— Что-то страшное. И это как-то связано с самим Намджуном, я не знаю, стоит ли мне тебе рассказывать, — его шепот звучит виновато, — это может быть небезопасно.